По чести, конечно же, не мне вспоминать Игоря Ворошилова. Он и по возрасту был человеком предыдущего поколения, да и в повседневной жизни мы с ним практически не смыкались, и сомкнуться нам вряд ли бы удалось. Девушки нашего круга, трепеща, явно сторонились его - могучего ростом богатыря, который всегда, мягко говоря, был под хмельком. Да не только девушки, любому приходилось оцепенеть, если вдруг на узкой лесной тропке идет прямо на тебя этот великан с остро наметанным глазомером. Да, витал вкруг него распутинский дух, некая визуальная пелена попа-расстриги, которая изрядно пугала непосвященных. Но справедливости ради, стоит сказать, что и вдрызг пьяным его никогда не видели. Богатырская крепость тела препятствовала, видимо, винным парам растечься по их носителю навроде растаявшего студня, как это частенько водится с русскими выпивохами.
Напротив, как раз в таком состоянии, где "точность точно под хмельком", он оказывался если и не прозорливым, то куда более сосредоточенным и откровенным в своей немногословности. У моего коллеги он мог присмотреть какую-то особенную, только ему видимую форму ушей, на его, Игоря взгляд, отличавшую того от остальных: "А у Саньки-то ушки торчат... Ой, торчат..." Или, наблюдая копошение муравьев в муравейнике, он заговорщически убеждал собеседника, что может их гипнотизировать и собак тоже...
