НАША УЛИЦА ЮРИЯ КУВАЛДИНА В ОКТЯБРЕ 2009 ПРЕДСТАВЛЯЕТ

"НАША УЛИЦА" №119 (10) октябрь 2009

Юрий Кувалдин "КРАПИВЕНСКИЙ ПЕРЕУЛОК" рассказ

Нина Краснова "МОСКВА МЕЙЕРОВСКАЯ" эссе

Валерий Перевозчиков "НЕИЗВЕСТНЫЙ ВЫСОЦКИЙ" книга вторая часть первая

Николай Толстиков "ВСТРЕЧА" рассказ

Владимир Монахов "СВЕТ ТЬМЫ-ТЬМУЩЕЙ" рассказ

Валерия Олюнина "СЛОВО О ЛЕНИНЕ" рассказы

Виктор Широков "2009" стихотворения

Юрис Звирбулис - поэма "Шиповник у калитки" списана мною с этого отличного парня

На снимке (слева направо): скульптор, медальер Янис Струпулис, художник Юрис Звирбулис и Атис Иевиньш.


В деревне Шаталово летали самолеты, и рисовал Юрис Звирбулис, рядовой из Риги. Старшина Микуло им командовал. А мною - старшина Чеверноженко. И тот и другой отражены мною в разных вещах. Юрис Теодорович Звирбулис абсолютный гений с детства. Он не только выдающийся, оригинальный художник, он - прекрасный знаток поэзии, музыки, прозы. "Двое в декабре" Юрия Казакова мы читали вместе в каптерке 1-й эскадрильи. Повесть, или, как я ее жанрово обозначил из-за ритмического, почти рифмованного изложения, поэма "Шиповник у калитки" списана мною с этого отличного парня, жившего на хуторе на конечной остановке 9-го троллейбуса, за рекой, на том берегу, за Даугавой. Он сам был рифмой, сам был метафорой, сам был ритмом. Он никогда не говорил просто, он говорил с вывертами, инверсировал любую мысль, как это любил делать другой гений - писатель Андрей Платонов. Он и сейчас в свой 65 лет такой же продвинутый, симфонический, супрематичный.В черной шляпе и с тростью Эвальд Эмильевич идет по улице мимо окон, где его многие знают, потому что он не просто общителен, но старомоден, приподнимает шляпу при встрече любого лица или делает жест к шляпе, едва прикасаясь к ней, но не снимая, а впечатление складывается такое, что он снимает шляпу, то есть в полный голос приветствует вас в то время, когда не то что не приветствуют люди друг друга, а в упор не замечают, как самых отъявленных врагов.Эвальд Эмильевич ходит в черной шляпе, опираясь на трость. Он не хромает, ноги у него в порядке, но трость ему очень нравится, с позолоченным набалдашником, с таким же позолоченным острым концом, который не скользит по асфальту и твердо впивается в землю, когда Эвальд Эмильевич сворачивает к своей калитке, у которой живой изгородью разросся шиповник с огромными розовато-бордовыми цветами, сущая роза. Дикая роза. Эвальд Эмильевич прикасается к шляпе, напоминающей котелок прошлых веков, как бы приветствуя роскошный кустарник, внезапно предстающий любящему красоту глазу Эвальда Эмильевича. Всегда внезапно.Около шиповника ставится табурет, на который садится сам Эвальд Эмильевич, напротив - другой табурет, на который садится с гитарой аккомпаниатор Саврасов и берет первые аккорды. Эвальд Эмильевич широко расставляет ноги в черных лакированных туфлях, ставит трость между ними, кладя на позолоченный набалдашник обе руки, и начинает петь. У Эвальда Эмильевича такой голос, который с удовольствием слушают за столом, в гостях, у шиповника. Голос низкий, басовитый, но несколько холодноватый, деревянный, чего Эвальд Эмильевич не осознает, считая свой голос великолепным. В этом его поддерживает жена Клара, которой тоже очень идут черные тона к черной прическе.Саврасов, круглолицый до улыбки, подыгрывает, Эвальд Эмильевич поет романсы, поет громко, очень громко, то ощущая себя на сцене Парижа, то на сцене Лондона. Поет он полчаса без перерыва, и все собравшиеся должны его слушать с восторженными лицами, потому что других лиц здесь быть не может, сам Эвальд Эмильевич приглашает на вечер уже проверенных слушателей, Клара тоже приглашает послушать пение мужа проверенных. Эвальд Эмильевич поет, откинув голову, прямой, как будто к спине привязали доску.Вдруг среди пения новый знакомый, Якунин, высокий и широкоплечий, зевнул, встал, сунул в рот сигарету, закурил и пошел себе по дорожке. У Эвальда Эмильевича чуть голос не сорвался, такое он видел впервые, но он закончил итальянскую арию и сделал вид, что не заметил ухода Якунина. Эвальд Эмильевич пел и по-итальянски, и по-французски, и по-английски. Внешне он не заметил ухода Якунина, а внутренне весь кипел от возмущения, смешанного с чувством унижения, которое хорошо знакомо всем проваливающимся перед публикой ли, перед комиссиями ли или просто перед друзьями. Вот, мол, я так готовился, так надеялся, так восхищался собою, а на поверку вышло все наоборот, и я жалок, жалок, жалок. Но этого быть не может, потому что этот Якунин не понял Эвальда Эмильевича, и Эвальд Эмильевич ему должен это объяснить.- Вы, видимо, не любите серьезного пения?- спросил Эвальд Эмильевич у Якунина, когда тот, покурив, вернулся.- Напротив. Очень люблю. Я сам пою в опере и сам ставлю спектакли, - сказал Якунин.Эвальд Эмильевич поразился и с некоторым укором посмотрел в сторону Клары. Клара недоуменно пожала плечами, давая понять, что это не она пригласила Якунина.- Я думал, что вы новый знакомый Клары, - сказал, покраснев, Эвальд Эмильевич.- Нет, - сказал Якунин. - Меня пригласил ваш гитарист. Мы с ним в пивной познакомились.- В пивной?! - с ужасом во взоре воскликнул Эвальд Эмильевич. - Разве может певец ходить в пивную?От буйно цветущего шиповника к ним приблизился Саврасов, само круглое лицо которого располагало к выпивке, и крупный красный нос намекал на это. Эвальд Эмильевич мирился с Саврасовым - тот здорово ему подыгрывал на гитаре, но страсть к вину, как его давний однофамилец-художник, преодолеть не мог, хотя выпивал умеренно, но каждодневно, посещая регулярно пивную в конце улицы, под соснами, откуда был слышен шум моря, где сидели любители пива на пеньках, и столами были пни.- Певец - это творец, - сказал, подмигивая Саврасову, Якунин, - а я не верю в непьющих творцов.Якунин вдруг запел, да так легко, воздушно, искренне, что собравшиеся застыли на месте, вслушиваясь в дивный голос нового знакомого, голос, который разливался, словно трели соловья над рощей, вольно, без усилия, без позы, без всего того, что было присуще пению Эвальда Эмильевича. И сам Эвальд Эмильевич задрожал от зависти, от умиления, от восторга, он не верил в то, что так можно петь здесь, у калитки, где растет шиповник, петь на глазах у Эвальда Эмильевича. Умозрительно Эвальд Эмильевич допускал существование гения где-нибудь далеко-далеко, поющего по радио или по телевидению, в записи, но чтобы такое пение было рядом, да вот так без жеманства, экспромтом, он поверить в это не мог. А поверить нужно было.Якунин столь же легко закончил пение, как и начал, подмигнул Саврасову, пожал руку Эвальду Эмильевичу и удалился, не сказав ничего о том, когда он снова пожалует.Саврасов положил гитару в черный футляр, поклонился и пошел следом за Якуниным, как будто тот его притягивал магнитом...

Юрий КУВАЛДИН

Станисла ЗОЛОТЦЕВ "ЗАКЛЯТЬЕ ТРЕХ ПОЭТОВ" история одной песни

В действительности-то звание поэта носил лишь один из трех героев этого рассказа. Нет, конечно, поэтами были и двое остальных, и не только в душе. Каждый из них писал стихи. Даже самый молодой, прославившийся своей песенной музыкой, и тот иногда сам слагал отроки для своих песен... И, однако же, именно поэтом, или, скажем так, собственно поэтом, то есть - писателем, для которого создание стихов стало главным делом жизни, был только один из них. Самый старший. Я его видел только один раз. И случилось это не в нашей стране, а в Индии...

Полный текст:

Станислав Золотцев “Заклятье трёх поэтов" история одной песни

Станислав ЗОЛОТЦЕВ "ЕЩЕ ЗВЕНЯТ СЛОВЕНСКИЕ КЛЮЧИ,,,"

...Одну из самых главных причин неучастия народных масс в событиях осени 93-го на Красной Пресне очень точно обрисовал в едва ли не последнем его разговоре со мной Иван Васильев, который был подвижником Русского Слова настолько же, насколько и защитником Русского Поля. Та встреча произошла в мае 1994-го, когда автору "Крестьянского сына" и "Земляков" оставалось жить уже меньше года. Встретились мы на празднике фронтовой поэзии и песни, им же основанном (и поныне ежегодно проходящем в селе Борки под Великими Луками, где и мемориальный дом-музей нашего выдающегося земляка теперь находится, и библиотека, им собранная). Иван Афанасьевич был не по-праздничному, не по-вешнему хмур и суров: чувствовалось, что его изнутри не только физические недуги опаляют, но и лютая боль душевная. И выплеснулась она тогда же: писатель шуганул, попросту выгнал двух столичных телевизионщиков, известных своими ельцинистскими, "демократическими" передачами... А поздним вечером, после шумных и добрых поэтических торжеств, немного "оттаяв" в кругу товарищей по перу, единомышленников, он разговорился со мной о московском кровопролитии минувшей осени...

Читать всё: Станислав ЗОЛОТЦЕВ "ЕЩЕ ЗВЕНЯТ СЛОВЕНСКИЕ КЛЮЧИ,,,"

Станислав ЗОЛОТЦЕВ "КРОВЬ И СЛЕЗЫ СЛОВЕНСКИХ КЛЮЧЕЙ"

Славомир Чудинцев всегда любил Извореск.
Вот и сейчас, возвращаясь из Прибалтики в родной Талабск, он не удержался и направил ход своей машины с автострады на просёлок, в сторону крутояра над огромной лесистой долиной. Извореск, одно из древнейших славянских селений, стоящий на другом берегу долины, открывался взору с вершины этого крутояра во всей своей сказочной красе. Прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, Чудинцев смотрел на могучую, каменную, почти тысячелетнюю крепость, над которой возвышался белый храм. Серебристый шелом его купола нестерпимым блеском соперничал со светилом. Грозными богатырями-стражами высились башни, суровые, плитняковые, без всяких украшений и орнаментальных завитушек - только бойницы, только хмурая воинская мощь!..

Полный текст: Станислав ЗОЛОТЦЕВ "КРОВЬ И СЛЕЗЫ СЛОВЕНСКИХ КЛЮЧЕЙ"

Марк Захаров "ЭСТЕТИКА НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТИ"

- Я тут случайно оказался свидетелем разговора одного нашего выдающегося кинорежиссера с одним вполне скромным человеком, который спросил у властителя дум, есть ли у него проблемы (предполагалось, что он поможет их решить). Хозяин мира загадочно улыбнулся - какие, мол, у него могут быть проблемы. Как себя чувствует человек, у которого "нет проблем"?

Ну уж ко мне это не относится. Как раз другое. Постоянное ощущение чего-то очень зыбкого, несмотря на то, что что-то умеешь, что-то сделал, что есть запас какой-то прочности. Заниматься театром значит заниматься делом хрупким, живым, еще и в том смысле живым, что проходишь через обязательные биологические циклы, проходишь через кризисные зоны существования, в конце маячит неизбежный, обязательный спад, финал. Я уже в середине седьмого десятка и, честно говоря, за очень малым исключением, что-то не припомню, чтобы человек после семидесяти написал гениальные стихи, выдал некую новую идею в своей сфере, А тут еще и другие темы подступают. В театре, который очень зависит от одного человека, вместе с "проблемами" лидера в кризисную финальную зону может войти довольно большое количество людей. Театр, увы, так подло устроен, что от самочувствия, даже от настроения одного человека зависит благоденствие, творческое, экономическое существование довольно большого коллектива...

Полная беседа: Марк Захаров "ЭСТЕТИКА НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТИ"
МАРК ЗАХАРОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ НОВИЗНЕ

Нина КРАСНОВА "ТАГАНСКИЙ ЗОЛОТУХИН"

Высоцкий играл Гамлета. Мечтал об этом и Золотухин. Вокруг роли Гамлета развернулись страсти. Почему-то считалось, что после того, как Высоцкий сыграл Гамлета, никто больше не имеет права играть его.
Один недоброжелатель написал Золотухину: какой из тебя Гамлет? никогда тебе Гамлетом не быть, оставайся Бумбарашем.
Высоцкий пил, срывал репетиции и спектакли... И поневоле Любимов стал подумывать о том, чтобы найти ему дублера. И когда принц Гамлет-Высоцкий в очередной раз напился и заболел и загремел в больницу Склифосовского, шеф предложил Золотухину попробовать себя.
26 января 1971 года Золотухин записал:
“Вчера у Володи день рождения - шеф предложил мне попытать удачи в Гамлете. Какая-то ирония”...

Полный текст: Нина КРАСНОВА "ТАГАНСКИЙ ЗОЛОТУХИН"

Александр ТРИФОНОВ "ИМПЕРАТОР ЗОЛОТУХИН" эссе

Для меня Валерий Золотухин слился с Павлом I в одно лицо, как и любимовский "Гамлет" с Высоцким, поставленный в начале 70-х, говорил о мужестве человека, вступившего в борьбу наперекор удушающему ничтожеству коммунистического века.
Вообще, надо сказать, прошлое, удаляясь, складывается в довольно занятные полотна. Я уже и мыслить стал холстами. Причем совершенно теперь ухожу от копировки действительности, хотя этим вообще никогда не отличался. Условность, знак и символ - главные орудия искусства. И оформление сцены в "Павле I" нами было сделано, как в условном театре, вполне символично и полемично: черное огромное пространство и с неба, с колосников спадает, как луч света, белый, снежный тюль, в который входят и из которого выходят актеры. Полемическим запалом во многом обусловлено возникновение и самого термина "условный театр" и во многом этот термин связан с Таганкой, и с тремя столпами его: Любимовым, Высоцким, Золотухиным. Ведь театральное искусство условно по своей природе. Каким бы реалистичным ни был спектакль, и актеры, и зрители не верят безоговорочно в полную реальность происходящего на сцене. Вообще я считаю, что условность является видовым признаком любого театра (как и искусства в целом): античного, с его котурнами, масками и другими приспособлениями; средневекового религиозного; народного площадного; ритуально-обрядового восточного (Но, Кабуки, Топенг, Ваянг и т.д.); театра Ренессанса; театра драматического, музыкального, кукольного; театра трагического и комического; мистерии, буффонады и мелодрамы; и т.д. Но это обстоятельство ничуть не мешает зрителю сопереживать сценическим героям в полной мере: постановочный коллектив и его аудитория изначально как бы договариваются между собой об условиях игры - так было всегда, на всем протяжении исторического развития театрального искусства. Более того, крайне редкая, исключительная вера зрителей в безусловную реальность сценического действия убивает театр. Так, директор Санкт-Петербургского театра кукол "Сказка" рассказывал о реальном случае, произошедшем во время гастролей в африканской деревне в 1980-е: зрителей охватил панический страх при виде неживых существ, оживающих на глазах. Дети, не имеющие зрительского театрального опыта, опыта восприятия условности, сочли сценическое действо колдовством.
Я как будто и сейчас сквозь дымку времени слышу шаги императора. По этой роли Золотухина я отчетливо понял, что такое перевоплощение актера. Принято было эксплуатировать Золотухина на простецких, если не примитивных, ролях. Это очень печальное зрелище, когда довольно способный актер попадает в колею и никак не может из нее выбраться. Закрепился этот несчастный Бумбараш за ним, и Золотухин никак не мог его перечеркнуть.
И вот Золотухин - Император Всея Руси!..

Всё эссе здесь: Александр ТРИФОНОВ "ИМПЕРАТОР ЗОЛОТУХИН" эссе

Беседа Юрия Кувалдина с Валерием Золотухиным

- Валерий Сергеевич, мне, прежде всего, хотелось бы узнать, почему вы начали писать? То, что вы в актеры пошли - понятно. Я уточню. Например, я с Нагибиным часто беседовал, я его издавал и дружил с ним очень, и он говорил такую вещь, может быть, она очень точным эпиграфом будет к нашей беседе: "То, что не было мною записано, того не существовало". Исходим из этого.

- Ой, как точно! А еще какой-то американец говорил, что записывайте мгновения - они стоят целых исследований, и томов воспоминаний. Значит, да, надо разговориться, чтобы начать как-то "издаля". Я как-то подумал, что человек, делающий что-то по принуждению - раб. А я в жизни делаю всегда то, что хочу делать, как свободный человек. Много лет назад на "Суде" в "Добром", я почувствовал сильную слабость и дрожь в теле. Пот выступил, и стало меня поташнивать. Подумал тогда: вот и конец. И совсем не страшно стало. Легко. Всем все простилось, и наступило облегчение. И никакого сожаления - одна забота, как бы спектакль доиграть получше. И самое главное: я освободился от своего собственного суда, который в прямой зависимости, как бы я ни отбрехивался, от людского находится. Самосуд - это то, что калечит нас, мешает жить, изводит как зараза. Как успокоительное лекарство после этого самосуда принялся читать Толстого. Он помогал всегда мне. Огромное наслаждение доставляет чтение его дневника: от самых незатейливых и много раз повторяющихся деталей до гениальных обобщений, мыслей, постоянная внутренняя огромная работа над собой, как у Станиславского. Он сам - религия. Уметь прощать, забывать плохое, благодарить людей за то, что общаются, улыбаются тебе, накапливать любовь и добро, конечно, в этом счастье и смысл нашей жизни. Вы, Юрий Александрович, мне вчера много дали вашей литературы, я успел прочитать только заголовки, и на обратной стороне обложки вашей книги достаточно жесткая позиция по поводу литературы, что распространено мнение, что литература - средство познания жизни, а вы, Юрий Александрович, не согласны с этим, потому что, на ваш взгляд, литература - другая реальность, далекая от жизни, и создается писателем-художником для бессмертия и так далее. У меня сразу возникла масса вопросов и противоречий по этой позиции, я бы сказал так, просто, ну, Набоков - я понимаю, такая позиция, с Набоковым мне спорить как бы не хочется, а с вами я, может быть, поспорю, поскольку вы ближе. Потому что вот этот плакат, который висел в каждом клубе, в каждой школе: "Из всех искусств для нас важнейшим является кино", - он мне напомнил это. Поскольку для меня из всех искусств важнейшим является театр, то ни что другое сравнится с ним не может... ну, музыка, может быть, одна музыка... Но и спорить об этом не будем. У каждого свой, собственно говоря, взгляд и мир...

Беседа полностью: Беседа Юрия Кувалдина с Валерием Золотухиным

Елена Евстигнеева ЖИВОТное счастье рассказы

ТЫ Ж МОЯ РАДОСТЬ!
В детстве Тома жила с папой и мамой. Когда...

Весь текст рассказов: ЖИВОТное счастье рассказы

Елена Евстигнеева ПОЭТ И СМЕРТЬ рассказ

Ну, здравствуй, я - за тобой.
- Почему так рано? Я еще не готов к встрече с тобой...

Дальше: ПОЭТ И СМЕРТЬ рассказ

Елена Евстигнеева БРИЛЛИАНТОВЫЕ СУТКИ рассказы

Стояла та невразумительная пора ранней осени, когда в толчее московского метро запросто обтаптывают друг друга и легкие сандалии, и упругие кожаные полусапожки, подбитые кокетливым мехом. Ромка обулся в нейтральные кроссовки, чему сейчас был искренне рад: дневную теплынь сменил нудный дождь, и на асфальте, пропитанном влагой, стали проступать черные лакированные лужицы...

Весь текст: БРИЛЛИАНТОВЫЕ СУТКИ рассказы

Елена Евстигнеева ВОЕННЫЙ ПОДВИГ рассказ

В те редкие минуты тишины и покоя, когда молодые сотрудники, отсалютовав приход вечерней зари многократным хлопаньем массивных дверей, с чувством исполненного долга уже покинули стены редакции, а закатное солнце в последний раз лукаво блеснуло мандариновой спинкой, прежде чем закатиться за соседнюю пятиэтажку, уставший за долгий, суетный день Юрий Аркадьевич...

Читать весь рассказ: ВОЕННЫЙ ПОДВИГ рассказ

Елена Евстигнеева ЦЫГАНКА ГАДАЛА рассказ

На Арбате было как всегда оживленно. Толпы туристов бесцельно прогуливались вдоль лотков с матрешками, ушанками и павлопасадскими платками. Группки уличных музыкантов неистово терзали гитары, пока их девчонки сновали среди прохожих, собирая мелочь...

Полный текст: ЦЫГАНКА ГАДАЛА рассказ

Елена Евстигнеева ОСЬКА рассказы

Вера Андреевна закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, отвлечься, наконец, от тупой ноющей боли в груди. Очень хотелось пить, но самой встать сил еще не было, а беспокоить соседку по палате Вера Андреевна стеснялась. Она привыкла сама справляться со своими трудностями, так уж распорядилась жизнь - не на кого было опереться...

Дальше: ОСЬКА рассказы

Елена Евстигнеева ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ рассказ

Секса в СССР не было, однако рождаемость в первой в мире стране победившего социализма все-таки была. Этот парадокс советской эпохи помнят все люди, рожденные в период хрущевской оттепели. Спрашивается: как же так? Большинство из нас задавались этим вопросом ближе к школе и в ней же, у сверстников или товарищей постарше, находили исчерпывающий, но обескураживающий своей циничностью ответ...

Полный рассказ: ОТКУДА БЕРУТСЯ ДЕТИ рассказ

Елена Евстигнеева АНГЕЛ СЧАСТЬЯ рассказ

От грустных мыслей меня оторвал телефонный звонок.
- Слушай, Лариса, к тебе сейчас заедет один молодой человек. Он наш новый сотрудник, ты введи его в курс дела! - сказал не самый приятный голос на свете, голос начальницы нашего редакционного отдела.
- Работы у него интересные. Почитай. Может, что и тиснем в следующем номере. Ты все равно дома сидишь... - подразумевалось, что я ничего не делаю и зря зарплату получаю. - Ну, в общем, поработай там с ним, сама разберешься, что к чему...

Читать здесь весь рассказ: АНГЕЛ СЧАСТЬЯ рассказ

Беседа Юрия Кувалдина с Сергеем Есиным

- Сергей Николаевич, меня всегда интересует вот такая вещь: были ли какие-нибудь побудительные мотивы в жизни, в детстве, в семье, чтобы вы стали писать? То есть для меня это столь необычно, как это человек выходит из социума, где ему предначертана определенная роль, к примеру, водопроводчика или старшего лейтенанта, и становится писателем, то есть, по-моему, человеком "над схваткой"?

- Я довольно много писал об этом. Постоянно занимаюсь как бы личной, собственной теорией литературы. Как мне кажется, литература перестает быть только фикшн. В фикшн народ не очень верит. Современный писатель не может так виртуозно и с такой самозабвенной верой в него читателя, и верой в себя строить этот виртуальный мир, там, с Анной Карениной, со сложными отношениями. Современный писатель волей неволей делает из собственных фантазий реальность. Писатель существует в реальности, именно в силу этого многие современные крепкие писатели занимаются как бы собственным литературоведением, они следят за собственной судьбой. Вообще, писатели всегда следят за собственной судьбой. Достаточно вспомнить Толстого. То Левин - он, то Болконский - он, то Нехлюдов - он. Писатели основательно этими вопросами занимаются. И я этим занимаюсь. Вообще, для меня тоже это был какой-то удивительный феномен...

Беседа полностью: Беседа Юрия Кувалдина с Сергеем Есиным

Юрий ЕРОШКИН "БЕДА" рассказ

У Елены Николаевны Сажиной, учительницы средней школы, пропал сын, восемнадцатилетний Павел.
Накануне он был на вечеринке у приятеля. Собираясь возвращаться домой, позвонил матери, предупредил:
- Примерно через час приду.
И - не пришел.
Проведя бессонную, тревожную ночь, утром Елена Николаевна позвонила Игорю, тому мальчику, в гостях у которого был накануне Павел. Но Игорь понятия не имел, куда мог подеваться сын Елены Николаевны?
- А когда он от тебя ушел? - спросила его взволнованная женщина...

Полный текст: Юрий ЕРОШКИН "БЕДА" рассказ

Юрий ЕРОШКИН "НА СТАРОСТИ ЛЕТ" рассказ

Семена Петровича схоронили на Страстной неделе под самую Пасху. Плакали, говорили, что мог бы еще жить да жить. Первое время после похорон Наталья жила у дочери, в одиночестве справиться с горем ей было не под силу. У дочери с мужем двухкомнатная квартира, Наталья поселилась в комнате внука, девятиклассника Егора.
Услыхав, что мать не спит, Мария приходила, садилась на краешек кровати и они тихонечко, чтобы не разбудить Егора, беседовали. И, бывало, подолгу, пока Наталья не спохватывалась, наконец:
- Господи, дочка, тебе же завтра рано вставать, а я все болтаю и болтаю, старая! Иди, дочка иди спать, милая!..

Весь рассказ: Юрий ЕРОШКИН "НА СТАРОСТИ ЛЕТ" рассказ

Юрий ЕРОШКИН "ВИНОВАТЫЕ" рассказ

Двое дожидались у пивного павильона начала приема в Поселковом Совете. Старик был небольшого роста, худенький, с глубоко посаженными светлыми глазами под нависшими густыми бровями, с оттопыренными ушами. Щеки его были выбриты плохо, клочки седой щетины торчали кое-где на скулах, на подбородке.
- Издалека приехал? - полюбопытствовал высокий, широкоплечий мужчина в сером, чуть ниже колен плаще. У него медного цвета волосы и почти все лицо в таких же медных, крупных веснушках.
- Из Ташкента...

Весь рассказ: Юрий ЕРОШКИН "ВИНОВАТЫЕ" рассказ

Олег Ефремов МЕНЯЕТСЯ ВОЗДУХ ВРЕМЕНИ

Я учился еще при Сталине. Послевоенные годы... Все эти постановления ЦК по поводу искусства, литературы, театра. Борьба с вейсманистами-морганистами. Когда генетику стали затаптывать... И вся эта кампания против космополитов... Это коснулось очень многих. Это антиеврейская, антисемитская государственная кампания, когда во всех газетах вдруг стали появляться статьи, где в скобках были раскрыты псевдонимы: вот там Сидоров, а оказывается он не Сидоров, а Лившиц. Дело врачей. Это все создавало определенную атмосферу. Студентов заставляли выступать против педагогов. Тут жестко проверялась человеческая порядочность, надежность. Мы же в это время учились, входили в жизнь.
Я поступал в Школу-студию весной сорок пятого года, буквально после Дня Победы. И конкурс был пятьсот человек на место. Сейчас такого конкурса в театральные вузы не бывает. А тогда было так. Актеры не то что казались небожителями, но это было самое престижное дело. Я думаю, это отношение общества к актерам сыграло немалую роль в моем выборе профессии. Я читал басню "Худые песни соловью в когтях у кошки". Под кошкой, естественно, подразумевал комиссию, а себя числил соловьем. Трудно представить более неудачный выбор текста. Но у меня так и с пьесами бывает: беру пьесу, которую явно не стоит ставить, но вот внутренне "надо".
Я надел на экзамен костюм, который остался от мужа маминой сестры. Его посадили в тридцать седьмом, расстреляли, тетю сослали в Караганду. А костюм остался, коричневый, дорогой костюм, правда, болтался на мне, как на вешалке. А потом я наголо остригся: и так пришел на экзамен...

Весь текст здесь: Олег Ефремов МЕНЯЕТСЯ ВОЗДУХ ВРЕМЕНИ

Венедикт ЕРОФЕЕВ "МОСКВА-ПЕТУШКИ" поэма

Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало - и ни разу не видел Кремля.
Вот и вчера опять не увидел - а ведь целый вечер крутился вокруг тех мест, и не так чтоб очень пьян был: я как только вышел на Савеловском, выпил для начала стакан зубровки, потому что по опыту знаю, что в качестве утреннего декохта люди ничего лучшего еще не придумали.
Так. Стакан зубровки. А потом - на Каляевской - другой стакан, только уже не зубровки, а кориандровой. Один мой знакомый говорил, что кориандровая действует на человека антигуманно, то есть, укрепляя все члены, расслабляет душу. Со мной, почему-то, случилось наоборот, то есть, душа в высшей степени окрепла, а члены ослабели, но я согласен, что и это антигуманно. Поэтому там же, на Каляевской, я добавил еще две кружки жигулевского пива и из горлышка альб-де-дессерт.
Вы, конечно, спросите: а дальше, Веничка, а дальше - что ты пил? Да я и сам путем не знаю, что я пил. Помню - это я отчетливо помню - на улице Чехова я выпил два стакана охотничьей. Но ведь не мог я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив? Не мог. Значит, я еще чего-то пил...

Читать всю поэму: Венедикт ЕРОФЕЕВ "МОСКВА-ПЕТУШКИ" поэма

Юрий КУВАЛДИН "НАКРЫТЫЕ БРЭНДОМ"

У нас много мастеров по использованию чужих брэндов. Вся барахолка пестрит раскрученными брэндами Парижа и Лондона, изготовленными в подвалах Мытищ и Люберец. Голь на выдумки хитра! В литературе, смотрю, уже целое десятилетие дела идут еще хлеще. Как-то встретил на улице Витю Ерофеева и сказал ему: "Витя, у нас есть один Ерофееев - Веничка!". Не понимает, или делает вид с телеэкрана (что никакого отношения к литературе телеэкран не имеет, по-моему, ясно разбирающимся в литературе людям), что не понимает. Хотя в глазах написано, что все прекрасно Витя понимает и пользуется этим. Хорош бы я был, если бы выступал как Юрий Трифонов! Я думал, что это только у меня азарт такой - все начинать с нуля. Но, оказывается, и Пушкин начинал с нуля, и Достоевский, и Маяковский! Что там Витя Ерофеев! Есть литератор, пошедший еще дальше, который взял брэнд выдающегося поэта Анненского. Правда, одну буковку (огласовочную, поскольку она мало что значит) изменил, и стал Аннинским. Брэнд "Анненский" настолько весом, что постоянно придавливает до потери лица Иванова. Всю свою советскую жизнь Иванов-Аннинский (такова полная фамилия Аннинского) осознанно прятался под брэндами то журнала "Знамя", то "Дружбы народов", в котором числится накрытым этим брэндом до сих пор. Как у меня в речи в каком-нибудь разговоре промелькнет Аннинский, так собеседник сразу с восхищением вспоминает об Иннокентии и никогда, подчеркиваю, никогда - об Иванове!
Я неустанно повторяю одну и ту же мысль о том, что каждый пишущий должен, в конце концов, дать вразумительный ответ на очень ясный вопрос: чем именно для него является художественная литература? Для меня здесь ответ прост: то, что не зафиксировано в слове, того не существовало. Для меня сама жизнь, в которой бултыхаются миллионы, не имеет отношения к литературе. Жизнь служит лишь поводом для литературы. Реальность бесследно исчезает с лица земли, Слово остается. Реальность мне всегда представлялась нереальной. Мне казалось необходимым подать событие так, как я его видел, а это редко совпадало с более объективным взглядом на происшедшее. Мне хотелось, чтобы реально имевшее место сложилось в стройный рассказ, и я тут же выстраивал его. Меня никогда не интересовали брэнды, меня интересовало только само художество...

Весь текст: Юрий КУВАЛДИН "НАКРЫТЫЕ БРЭНДОМ"

Венедикт ЕРОФЕЕВ биография

ЕРОФЕЕВ, ВЕНЕДИКТ ВАСИЛЬЕВИЧ (1938-1990), русский писатель. Родился 24 октября 1938 на ст.Пояконда Мурманской обл. Отец - начальник железнодорожной станции, в 1939 был репрессирован. Школьные годы Ерофеев большей частью провел в детском доме г.Кировска Мурманской обл. Окончив школу с золотой медалью, в 1955 поступил на русское отделение филологического факультета Московского университета. Отчисленный в феврале 1957 за демонстративное непосещение занятий, до конца жизни оставался разнорабочим...

Вся биография: Венедикт ЕРОФЕЕВ биография

Слава Лён ВЕНИЧКА КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ

Эта КНИГА - мои воспоминания о Венедикте ЕРОФЕЕВЕ, с которым мы были связаны работой и дружбой с 1955 по 1990 год. То есть, по гроб. Мне, собственно говоря, нужно, самоопределяясь, объяснить как профессиональному философу и методологу только "дикое", на первый взгляд, построение КНИГИ: литература - театр - кино. Но вся эта "нелогичность" содержания КНИГИ задана тайной гения Венедикта ЕРОФЕЕВА и структурой его посмертной славы...

Весь текст: ВЕНИЧКА КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ

ПАРАД РЕЦЕПТУАЛИСТОВ: Кирилл Данелия, Слава Лён, Александр Трифонов

СЛАВА ЛЁН
КИРИЛЛ ДАНЕЛИЯ
АЛЕКСАНДР ТРИФОНОВ...

Читать: ПАРАД РЕЦЕПТУАЛИСТОВ: Кирилл Данелия, Слава Лён, Александр Трифонов

Армен Джигарханян "Марафонская дистанция"

- Почти в каждом своем интервью вы непременно цитируете какое-либо высказывание (всякий раз разное) своего учителя. Вы так хорошо на всю жизнь запомнили его слова?

- К счастью, у меня был великий учитель - профессор Армен Карапетович Гулакян. И встреча с ним была одной из важнейших в моей жизни. Я вырос в Ереване. Потом поехал поступать в Москву, в ГИТИС, меня не взяли из-за акцента (акцент до сих пор не пропал, но теперь это считается моей индивидуальностью). Я вернулся назад и поступил в Ереванский театральный институт к профессору Гулакяну. Он был настоящий профессор, профессор во всех отношениях. В адскую ереванскую жару на нем непременно был строгий костюм, белый крахмальный воротничок, белые крахмальные же манжеты. На режиссерском столике всегда была постелена свежая скатерть. Он клал на эту скатерть часы, и репетиция начиналась. Мы не могли себе позволить «раскачку» даже на репетиции, не говоря уже о спектакле. Он не требовал от нас ничего сверхъестественного, но требовал работы. Учил нас работать в напряженном темпе, без раскачки. Мгновенно перестраивайся, схватывай режиссерскую установку на лету. Это были жесткие и, порой казалось, жестокие тренировки с невыносимыми нагрузками. Но он был прав. Только так нужно готовить актера...

Вся беседа: Армен Джигарханян "Марафонская дистанция"