Точи когти

Версия для печати

Обсудить на форуме

Юрий Кувалдин был настоящим подвижником отечественной словесности

---

Писатель, издатель и эссеист Юрий Кувалдин умер в этом, уходящем году. Успел сделать много, но ведь всегда кажется, что мало. Вот и эта книжка – оформленная его сыном, художником Александром Трифоновым – очень хорошо, что вышла, очень хорошо, что получилась объемной и серьезной. Но ведь лучше бы и после нее были книги, и много книг. И не только самого Кувалдина: не будем забывать, что он издатель, издатель щедрый и чуткий. Он был настоящим подвижником отечественной литературы. Он много писал сам, еще больше печатал других. И в своем журнале «Наша улица», и в своем издательстве «Книжный сад». Он постоянно говорил и писал о том, что «литературу делают волы». О том, что литература – это прежде всего тяжкий, упорный труд и только потом уже все остальное. Он, разумеется, и сам такой. И персонажи его часто точно такие же:

«Овидию был незаметен переход из книг в жизнь, потому что эта стремительно ускользающая эфемерная жизнь становилась настоящей только в книгах, и в его собственных книгах, которые он с достоинством античного автора разносил, обходя в сотый раз Колизей, по библиотекам, в одной из которых утренним солнцем в улыбке своей, освещенной небесной чувственностью больших голубых глаз, Овидия встретила обнаженная Венера из мрамора, но как живая…»

Юрий Кувалдин. Чистый разум: Эссе, рассказы / Худ. А. Трифонов. – М.: Книжный сад, 2023. – 768 с.

И далее:

«– Ты, как всегда, прав, – сказал коту Овидию сам Овидий. – Думать вредно. Тот, кто думает, писателем не становится. Писатель пишет из одной любви к 33 буквам, находя всевозможные комбинации.

Кот Овидий повернул к нему голову и одобрительно проурчал:

– В том-то и дело! Чего думать? Точи когти, и все!»

Кувалдин был очень московским писателем, Москва – постоянный персонаж его эссе и прозы. В его книжку «Чистый разум» помимо рассказов включены эссе о Валентине Гафте, Афанасии Мамедове, Андрее Яхонтове, Раде Полищук, Ирине Оснач, Николае Толстикове и др.

Кувалдин много и охотно печатался на страницах «НГ-EL». Нам будет его очень не хватать. И как человека, и как писателя, и как издателя, и как нашего постоянного автора. 

СУТКИ

 

Полный круг одного тела вокруг другого, и надобно приглядеться к освещению деревьев, увидев между ними высвеченное поздним вечером величественное здание со шпилем, переводя взгляд на темные деревья, словно вырезанные из чёрной бумаги, а потом между ними любоваться высоткой, в чём-то здесь есть схожесть, с чертами устремлёнными ввысь, трудно по этой причине менять точку обзора, хотя вариантов множество, может быть, где-то лучших, о которых, возможно, даже не знал, но постоянно отдаю предпочтение привычкам., особенно поздним вечером, когда идут к концу сутки.

 

Юрий КУВАЛДИН

ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ

Цветы красивые, цветы прекрасные, и в каждом слове расцветает «красное», должно быть, красное, огнеопасное, повсюду прячется, и даже под земной корой, где всё кипит до абсолютно красного, чтобы на поверхности цвели цветы краснее красного, и каждая цветочная компания одной улыбкой подтверждает знание о вечной жизни, вдохновлённой пламенем, и дружбу нашу скрепляет северным сиянием, поодиночке мы бродим посуху, поодаль море ласкает облаком, что проще неба бывает в цветиках, и мало чем напомнит громаду готики, в стиле антики гераней в баночках, вот-вот бутончики созреют розами, и ты гуляющий цветок на целый день.

 

Юрий КУВАЛДИН

 

ПРИКОВАННЫЙ

 

Велико око изнутри знака, инако сбоку косит волооко не тот, что высоко, не выше осоки, а тот, что, однако, все высосет соки из бренного тела любого вояки, которого выше лишь чёрное небо, его одного не коснётся победа судьбы волоокой, и думать не надо, что в этой юдоли достаточно собственной воли в неволе, к нему сам собой обратится с рыданьем прикованный жизнью к могильному камню.

 

Юрий КУВАЛДИН