На снимке: Эмиль Сокольский. Фото Юрия Кувалдина
На
горе возникла черневшая мёртвыми избами деревушка. В замороженное окно, что у
моего сиденья, ничего рассмотреть было невозможно. В разгаре литургии в храме
появился широкоплечий парень; он хорошо выпил, разило перегаром, но - надо же в
церковь, срочно, во что бы то ни стало в церковь, ведь великий праздник!
Пробравшись между смиренно расступившихся поближе к амвону, он застыл; глаза
выражали честное понимание значительности происходящего. Однако от ароматов
парня разморило, и он стал медленно заваливаться на спину. Его испуганно
подхватили стоявшие сзади пожилые женщины и, бережно придерживая за руки,
отвели к паперти, где, видимо, и усадили. И был момент, когда священник,
выдержав паузу, призвал всех поцеловаться – что и было послушно исполнено (я,
правда, малость замешкался, но ближайшая ко мне прихожанка не дала мне долго
раздумывать). Еду и вижу: а дорога другая, тряская, леса незнакомые, большие
озёра; дважды пересекли речку с одним и тем же названием. Ещё есть кое-какая
растительность: карликовые деревья и травка зеленоватая. Берега взяты в
волнистую ледяную кайму и река похожа на тёмное зеркало, она демонстративно
красуется - нет, не перед людьми: ни одного человека здесь не видать, - а перед
небом и перед ольховыми зарослями, заселившими её берега (некоторые деревья
опрокинулись над быстрым бесшумным потоком, всматриваясь в реку, словно не
желая ничего в ней пропустить). Тем не менее залюбовался и я. Найдя безопасное
место, протянул руки к воде, набрал в ладони, умылся.
Избрал
у Эмиля Сокольского Юрий КУВАЛДИН
