четверг, 31 января 2013 г.

Виктор Камеристый “На берегу”


…Жизненный путь Камеристого Виктора Алексеевича был труден и тернист, часто сопряжен с риском для жизни. Родился 13 июля 1960 года в городе Константиновка Донецкой области. Школа, суровые армейские будни, работал забойщиком в шахте. Жизненный опыт лег в основу его работ. В настоящее время член НСЖУ. Жесткие, мрачные сюжеты в его рассказах зеркальное отображение сегодняшней жизни. Жизнь - она ведь разная, иногда такая страшная, но и о ней необходимо писать. Необходимо понять и принять человеческую боль сердцем, душой. Виктор Камеристый автор двух книг: «Зов судьбы» и «Время Покаяния». Публикации в изданиях: «Моя Семья», альманах «Порог», журнал «Новый берег», газетный формат: «Вести республики», «Хрещатик»… Можно сказать, что при всей категоричности суждений и, несмотря на некоторые «шероховатости», - проза автора будет интересна тем, кто искренне хочет понять жизнь. Главные герои обычные, ничем непримечательные люди. Действие происходит в наше время. 


Виктор Камеристый

НА БЕРЕГУ

рассказ

/Этот рассказ не рекомендуется чувствительным людям/


Река, что манила меня в это утро, была, вероятно, шириной метров сорок. Чуть правее от завода через нее был проложен подвесной мост, изрядно изъеденный ржавчиной. На левом берегу собственно находился поселок, захудалый, переживший взлеты и падения.
На улице светило солнце, а над рекой, едва касаясь воды, носились вездесущие ласточки. Мысль о дне - солнечном, светлом, радостном была естественной, уверенной, что так и будет.
Сидя на берегу, я утратил интерес к худой, изнуренной старостью и тяжелым трудом фигуре местного пастуха Сидоркина… и все внимание, обратил на лениво колышущийся на воде поплавок.
Когда на противоположном берегу показались проспавшие утреннюю зорьку два рыбака - мужчина лет шестидесяти /для меня старик/, несущий на плече удочки, и мальчишка, не старше шести лет, приободрился. Одно дело, когда смотришь на воду, другое - на людей. Да и рыбалка требует усидчивости и терпения, которые во мне отсутствовали. Интересно мне, холостому, наблюдать за родителями и детьми. Люблю детей, но не хочу обманывать женщин, заменяя чувства фальшивкой. Вдохнул свежий воздух, уставился взглядом на вновь пришедших рыбаков.
«Старик с утомленным лицом и счастливый мальчишка, что полон энергии… Мир движется… Мир создан из тех, кто сменяет друг друга. Умираем и возрождаемся в своих детях, внуках…»
Меня несло «по течению», в котором я был упрямым пловцом… Впрочем, это все не важно.
- Папа! - голос мальчишки звенел. - Смотри! Какие облака, какая река!
Терпеливый, заботливый отцовский голос отвечает:
- Да… сынок, красота: природа, река, облака…
Разложили на помосте снасти. Закинули наживку, ожидают клев. Мальчишка неугомонный, все ему на месте не сидится. Но спросить - кто способен поступать рассудительно в таком возрасте? Посидел чуток мальчишка, встал, прошелся по помосту - вперед-назад, скучно. Камыш сломал, бросил в воду, не легче мальчишке. Постепенно отцу надоело, прикрикнул на сына. Снова затишье. Непокрытую голову напекает, уморила отца рыбалка. И здесь потянулся он за сигаретами, спичек нет, да сосед рядом, только несколько шагов в сторону…
Поднялся, что-то сыну наказал, пошел. Мальчишка затих, на поплавок уставился, вдруг закричал: «Клюет!» Потянул удилище, да крючок видимо зацепился, нагнулся мальчишка и… в воду упал. Неслышно так, только вода кругами пошла. Молчать дальше нельзя, крикнул я, что есть силы…
Метнулся отец к сыну, торопливо. Сына спасать, себя спасать от одиночества. Только чудо могло спасти, но чуда не произошло. За все свои прожитые годы никогда не приходилось такое видеть. Смерть ребенка увидеть собственными глазами.
Нырнул отец в воду. Окунулся в темные, разбавленные смертью воды реки. Вынырнул, глотнул воздух, и снова на дно. Наверное, в мутной воде осматривал каждый донный кусочек, каждую травинку…
Я понял… Это - конец.
Вот показалась голова старика и… головка мальчишки.
Как легко потерять и как трудно найти. Вышел на берег отец, наклонился над сыном, искусственное дыхание делает, грудь мальчонке массирует, только напрасно…
Несколько мгновений, минут и вот, все решено - именно здесь, на берегу реки.
Я побежал. Нет, я летел к месту трагедии. Смертельный ужас от увиденного. Боль, испуг за собственное больное сердце. Стремление помочь в том, в чем был бессилен.
«Как же это! Вода жестокая штука… Все силы отдам, только бы добежать…»
Хотел успеть… хотел добежать, помочь спасти. Между двумя желаниями дальнее расстояние.
Скорей всего, в такие минуты мы убеждены, что все то, что происходит, это - галлюцинация, а мы - просто наблюдатели. Но только не возвращаются назад дети, счастливые в своем детстве, нередко… из-за нашей вины.
Сейчас все выглядело так, словно было понарошку.
Бледное личико малыша, отданное смерти, и отцовские руки, которые утопали в мокрых волосах сына, перебирали их, замирали. Я видел глаза отца: сейчас не мертвые, а живые. Искрящиеся безумством глаза, видящие живого сына. А потом… глаза умирают. Они не могут, не хотят рассказать мне о том, что они пережили. Зачем? Кому?
Услышал тихое: «Ну, хватит, сынок. Хватит спать. Пойдем домой».
И вслед - душераздирающий крик: «За что? Господи, за что мне такое? Почему такая несправедливость ко мне, к сыну моему?»
Он продолжал кричать, взывая к небесам, обливаясь слезами: «Что мне теперь делать? Как мне жить? Зачем же мне теперь жить?».
Никогда прежде я не слышал такого крика, таких слов… А тут, столько всего, столько боли! Нет возврата к жизни. Не отвечают небеса.
Тяжелое чувство жалости ударило в голову. Присел на глинистый берег, не мог, не посмел взглянуть на дрожащего в ознобе отца.
Когда прикоснулся к плечу старика, мне показалось, что все увиденное полчаса назад, заново поплыло предо мной. Я снова пережил картинку, в которой смерть забирает ребенка…, показалось, что явственно слышу отвратительный рык смерти - злой, беспощадный. Все, что произошло, возникло, и тут же пропало.
Что сейчас написано на его лице? Тень сожаления, раскаяния, отражения заново увиденного момента радости, когда сын впервые произнес: «Папа!»
Старик… слышал и не слышал. А может его крик, слова, обращенные к небесам, это остаток слабой надежды оправдаться перед Ним? Но как оправдаться, если не повернуть вспять, не изменить произошедшего.
(Сколько же ему лет? Поздняя любовь? За что ему такое? Все могло сложиться иначе…
Мог проспать, придти позже, что-то могло произойти, но не такое! К поздней любви - позднее горе… Вот и река очнулась. Сочувствует горю…Бьет по волнам ветер, пугает. Плачет река. Схватила в смертные объятия ребенка… послушала смерть…А ведь сложилась бы судьба мальчишки…
Еще много радостей мог принести родному человеку, стареющему родителю своему… Смотрели бы друг другу в глаза, радовались восходу, рыбалке… Не знал, не думал, что до такого сможет дожить. Теперь, что об этом говорить…Что в голову лезет?)
Мы стояли, молчали. Мне обидно - не успел… Старику - больно, но вместе нам - тоскливо. Горе и беда - они ведь разные. Для меня… это беда, а для него… горе. К горю привыкнуть невозможно. Сколько раз встречал горе, но осилить в себе жуткое состояние невозможно. Уходят люди, не возвращаются, не задев чью-то черствую душу, чье-то доброе сердце.
Над головой плывут выцветшие от солнца облака, безразличные к человеческому горю.
Мысли страшные в своей правоте: «Он никогда не услышит глубокое, ровное дыхание своего сына… Сын, никогда не узнает чувств отцовских, трудных, порой неимоверно трудных… Порождение сна? Реальность, вот что происходит».
Память - это все, что осталось. Память будет жить, пока будет жив этот человек, и это правильно. Так размышляю. Так устроены мои мысли, что не могут согласиться с трагедией. Я непричастен к смерти, к тому горю, что окутало голову отца белоснежной сединой.
Теперь ему безразлично: жить или умереть. Похолодевшее сердце - кто отогреет? Что он увидит теперь в этой жизни? Никто не вложит в его огрубевшую ладонь детскую ладошку, не воскликнет от упоительного восторга: «Папа!»
Этого мальчишку не вернуть. Не вернуть самого близкого, родного ему человека. Мимо печального, сгорбленного от тяжести вины перед сыном старика будут пробегать мальчишки, а он…
Старик будет идти мимо школы, мимо радости, без счастья - со своим горем, со своей болью… Он перестанет узнавать знакомых, старик с отечным лицом и потухшим взглядом.
Я плохо сплю после того дня. Часто, в странной и тревожной дреме вижу мальчишку, медленно бредущего куда-то, а вслед ему бегущий отец, что кричит сыну, просит остановиться…
Часто вижу их вместе: сын, тесно прильнув к отцовскому плечу, счастливо смеется. Преданно и счастливо… по сыновни искренне.
Утром иногда забывается плохое. Но ведь знаю, что там, где катит свои воды река, «живет» мальчишка, а его отец живой, но сломленный судьбой, надеется одарить сына поцелуем, сказать: «Сынок! Как же это я… без тебя, сынок».
Или… услышит: «Не спас, не уберег сына. Себя не уберег. За что меня, папа?»
Все в этом мире меняется. Увиденное мной изменится, как изменится через годы мое восприятие. Но… Усохнет от тоски отец. Побледнеет мир, осыплется здоровье и замрет в угрюмом одиночестве. Упадет без сил, как старая ель, без крика, без горестного восклицания рядом стоящих.
Была жизнь? - Была. Только… что теперь о ней вспоминать.



“Наша улица” №158 (1) январь 2013

среда, 30 января 2013 г.

Александр Бывшев “Сильнее топора”

Александр Михайлович Бывшев родился 18 апреля 1972 года в посёлке Кромы Орловской области. Окончил факультет иностранных языков Орловского государственного педагогического института.
В настоящее время работает преподавателем иностранного языка. Печатается с 1991 года. Является автором 2 поэтических сборников: "С думой о России" (1998 г.) и "Солнечный зайчик" (2007 г.).
Стихи публиковались во многих центральных и региональных российских изданиях, а также стран ближнего и дальнего зарубежья. Печатался в журналах "Вольный лист", ""Жемчужина"(Австралия), "Кольцо А", "Литературный Башкортостан", "Луч", "Мы здесь"(США-Израиль), "Нива"(Казахстан), "Новая литература", "Новые облака"(Эстония), "Парус", "Приокские зори", ""Русский глобус"(США), "Эрфольг","Южная звезда", "Юность" и другие. 



 Александр Бывшев
СИЛЬНЕЕ ТОПОРА
пародии на стихи поэтов

РАССКАЗ АСТРОНОМА
На внешней стороне Луны
Любовники обнажены.

Играют звёздным пояском,
Как будто фиговым листком.
И ни одной детали лишней.
И дети явятся потом.

Евгений Попов

Гляжу на космос в телескоп
И лицезрею там такое,
Что от стыда потеет лоб
И не найду себе покоя.

На красном Марсе свальный грех.
В телах сплетённых все полянки -
В любовный плен хватают всех
Воинственные марсианки.

Вот Девы с Вегой неглиже
Спешат к Арктуру на свиданье.
От секса этого уже
С ума сошло всё мирозданье.

Бросает поминутно в жар.
Век бы не видеть звёзд паденье.
Но протираю окуляр
И продолжаю наблюденье.

Рак распоясался вконец
И задирает хвост комете.
В Цереру целится Стрелец.
(И это смотрят наши дети!)

Лунянки все (кровь с молоком!)
Готовят к бурной ночи ложе.
Ну хоть бы фиговым листком
От нас прикрыли срам свой. Боже!..

И снова всё встаёт во мне.
Я за себя уж не ручаюсь...
А каково моей жене,
Когда с работы возвращаюсь?!



ЦЕЛУЮ ЛИСТВУ
И покуда в Подмосковье сливы
С шорохом ложатся на траву,
Наслаждаюсь этим днём дождливым
И целую мокрую листву!

Андрей Шацков

Выдался в столице день дождливый.
Ливень зарядил как из ведра.
Я опять весёлый и счастливый. -
По пять капель принял я с утра.

В голове - сплошной Сергей Есенин.
Напеваю про опавший клён.
Я пленён погодою осенней
И листвою мокрой опьянён.

Ведь и я родной Отчизне нужен,
Лишь одною ею здесь живу.
Потому и припадаю к лужам
И лобзаю влажную траву.

Обнимаю липы и берёзы
Я назло мещанам-дуракам.
И текут лирические слёзы
По моим щетинистым щекам.

Чувствую земное притяженье,
Токи нашей матушки Руси.
В яме моё тонет отраженье.
Ничего, что я уже в грязи.

Моя радость ещё долго б длилась,
Если бы не встреча со столбом.
Впрочем, катастрофы не случилось. -
Не впервой мне целоваться лбом!



УМАТЫВАЙ

Мне частушек ты не пой,
К чёрту, ах, уматывай,
Если ты такой тупой -
Не читал Ахматовой.

Нина Краснова



Русь, скорее дай ответ -
Правды не утаивай:
Ведь и впрямь я как поэт
Посильней Цветаевой?

И Ахматова со мной
Гением сравниться ли?..
Что за смех очередной?
(Трудно мне с тупицами!)

И совсем тот идиот
(Сколько в людях дури, ой!),
Кто меня не предпочтёт
Белле Ахмадулиной.

Все вы сукины сыны,
Гнать вас хворостиною,
Коль ничуть не пленены
Вы Красновой Ниною!



СИЛЬНЕЕ ТОПОРА
Мой стих сильнее топора,
Страшней клыков вампира...

Виктор Хатеновский

Я грыз гранит наук в Саратове
И обломал все зубы.
Вот и стихи мои, как тракторы,
ГрубЫ, точнее - грУбы.

Они ужасней топора,
Страшней клыков вампира...
Кровища капает с пера -
Моя жестока лира.

Люблю шокировать народ
И славить катастрофы.
Хватаются все за живот,
Мои читая строфы.

Осталось только дописать
Ещё два-три куплета. -
Страна не будет вылезать
Полдня из туалета!



ВЫСОКИЙ САХАР
Оглянусь на зеркало украдкой.
Кровь стучит в седеющий висок.
Жизнь моя была совсем не сладкой,
Отчего же сахар так высок?

Александр Городницкий

Вглядываюсь в зеркало всё утро.
(Диабетчик здесь меня поймёт.)
Жизнь моя - не сахарная пудра,
Не халва, не мюсли и не мёд.

И повисла в воздухе загадка.
От раздумий аж набух висок:
Если с детства было мне не сладко,
Отчего же сахар так высок?

Может, оттого что Мармеладов
Из любимой книги давних лет
Для меня был вместо шоколада,
Горьким заменителем конфет?

Или потому что я когда-то
Сахаровым заболел всерьёз?
И не нужно стало винограда.
Что со мной случилось? - Вот вопрос.

А теперь - как новая неделя -
Должен на приём идти к врачу.
Нет, друзья, хорошенькое дело -
Отдавать за так свою мочу!

Сахар у меня уже под двадцать.
Это ж просто золотое дно!
На себе не дам я наживаться. -
Всё, готовлю флягу! Решено!



КАЖДОМК ПОЭТУ - ПО ДАНТЕСУ
С далёких дней
Прижилось на Руси
На каждого поэта - по Дантесу.

Владимир Фирсов

Молю я Бога: "Господи, спаси!"
Бываю каждый день подвержен стрессу.
С далёких лет прижилось на Руси
На каждого поэта - по Дантесу.

И, мысли о покое прочь гоня,
Всегда держу я ушки на макушке,
Поскольку есть опаска у меня:
А вдруг я у него уже на мушке?

Я знаю, что не дремлет мой «барон»
И пуля свою жертву ждёт, поверьте.
И близок час, когда невольно он
Меня отправит к Пушкину в бессмертье.

Но годы мчат, развязки нет как нет.
И безмятежно воды катит речка.
Никто не направляет пистолет
Мне в лоб иль в грудь - видать, опять осечка.

Знакомый критик, отхлебнув коньяк,
Сказал с улыбкой: "Вова, перебьёшься.
Поэтов нынче стало как собак.
Дантесов здесь на всех не напасёшься!"



ТОПОР СТАРУХИ
Старуха-процентщица сквером
Бредёт с топором в голове.

Феликс Хармац

С бокалом всю ночь под рукою,
Скрипя вдохновенным пером,
Создать он задумал такое, -
Не вырубить чтоб топором.

Поэт был пленён Достоевским.
(Зачитан до дыр "Идиот")...
Старушка-процентщица Невским
Проспектом, шатаясь, идёт.

Тяжёлые мысли у бабки:
"Ну что со студента возьмёшь?
Готов укокошить  за "бабки".
Эх, нынче не та молодёжь!"

Бредёт осторожно, с оглядкой.
Торчит из затылка топор
И бьёт по спине рукояткой.
В глазах у несчастной укор.

И надо ж такому случиться! -
Её повстречал Родион.
Вскричал неудачник-убийца:
"О, Боже! Нет, это не сон!

Вот время пришло, в самом деле!
Дурачат нас здесь как котят.
Поэты совсем оборзели, -
Творят, подлецы, что хотят!"

Студент не утратил сноровки,
А только печально вздохнул.
Он вынул топор из хрычовки
И с лезвия кровь отряхнул:

"Хочу я, чтоб всё по закону.
За жизнь не дрожи ты свою.
Тебя второй раз я не трону. -
Я Феликса лучше убью!"



СРОЧНАЯ ЛЮБОВЬ
Любите, женщины, меня
Сегодня - завтра будет поздно...

Валентин Устинов

Порывом творческим томим,
Пишу я в зной, дожди и вьюги.
Ну почему к стихам моим
Так равнодушны вы, подруги?

Всё делаю я по уму,
В одежде и в вине я дока.
Но вот убейте, не пойму -
Чем хуже я, к примеру, Блока?

Ну или, скажем, Михаил,
Создатель этой "Княжны Мери". -
Пиарили что было сил
Его лет сто, по крайней мере.

Без памяти вы от него,
Для вас - само он обаянье,
Преемник "нашего всего".
А на меня вы - ноль вниманья.

Я - тоже воспеватель роз.
А вам милее вирши Фета.
И мне опять финтос под нос. -
О, как несправедливо это!

Был Пушкин член Правленья? - Шиш!
Имел хоть премию когда-то? -
Вас тут ничем не удивишь,
Плевать вам на лауреата.

Я - автор полусотни книг.
Им место всем в читальном зале.
Листайте, обожайте их,
Покуда их в архив не сдали.

Не будьте к просьбам так глухи.
Молю вас на коленях слёзно:
Любите вы мои стихи
Сегодня - завтра будет поздно!



РИФМА
Милый, славный град Воронеж,
Хорошо в нём зимовать,
Имя города с "уронишь",
С "проворонишь" рифмовать.

Евгений Храмов

Ночи я напропалую
Средь исписанных листов
За столом сижу-рифмую
"Псков"-"носков","Тамбов"-"гробов".

С прытью автомобилиста
Разъезжаю по стране.
Строчки в рифму очень быстро
На перо приходят мне.

Хорошо гостить в Опочке.
Там, забыв Москвы сумбур,
Пивом я прочистил почки -
Вышел славный каламбур.

Мне всегда в дороге радость.
Я полжизни в ней провёл.
На моём счету набралось
Столько городов и сёл!

Не хочу ни Канн, ни Рима.
Лучше в Буй махну весной,
Ведь к нему такая рифма
Просится, что ой-ой-ой!

Стало для меня законом:
Трезвый или подшофе
В каждом пункте населённом
Я всегда иду в кафе.

Я поэт с весёлым нравом,
Закажу: "А ну, налей!" -
Рифмовать люблю сто граммов
Я с фамилией своей.



ЗАБОР
Гости приехали на новоселье
И доломали забор. Для веселья.

Андрей Усачёв

Мы отмечали весь день новоселье.
Не обошлось, знамо дело, без "зелья".
Приняли в среднем по литру на грудь. -
Как после этого нам не гульнуть!

Бабушка Оля клюкой для прикола
В спальне на окнах стекло расколола.
Не подкачал как всегда дед Егор -
С треском свалил он соседский забор.

В зале меж дамами шли пересуды
Под звуки бьющейся об пол посуды.
Кошке пинками отбили весь зад,
Внучек чему был несказанно рад.

После взялись мы за автомобили. -
Двум "мерседесам" колёса спустили.
Три во дворе "жигулёнка" сожгли.
В общем, мы сделали всё, что могли.

Эх, от души мы вчера погудели!
Ночью свои доломали постели.
Морды набили друг другу в конце.
(Каждый с фингалом теперь на лице.)

Утром понёс я историю эту.
(Может, удастся мне втиснуть в газету.)
Молвил редактор, стишок мой прочтя:
"Ну и фантазия, блин, у тебя!

Ты ж как-никак всё же детский писатель.
Чаще закусывать надо, приятель!"



СОЛЁНЫЙ ПОЦЕЛУЙ
Вкус водки и солёных поцелуев.
Люби меня - и я сойду с ума.
Собрать весь мёд из всех возможных ульев,
Но слаще и янтарней - ты сама!

Владимир Урусов

Люблю я 200 граммов и грибочки.
Эх, водочка, ты жуть как хороша!
Возьму капусты квашеной из бочки,
Заем сальцой - и запоёт душа.

Глотаю слюнки я при виде торта,
От мёда я всегда схожу с ума.
Мне лакомиться целый день охота. -
На свете есть деликатесов тьма.

Пупочки, копчик, ножки, мясо грудок
Хватаю с аппетитом жадным ртом.
И нега проникает в мой желудок.
Гурман я и греха не вижу в том.

Губами мякоть нежную беру я.
Плоть молодую гладит мой язык.
Касанье к ней - приятней поцелуя.
Я к смаку ещё с юности привык.

Сегодня в предвкушенье наслажденья
Оставлю винегрет и голубец.
Ведь ты сама - ну просто объеденье
На ужин под солёный огурец.



АППЕТИТ
Так бы сам себя и скушал,
Начиная с головы.

Олег Тарутин

В восхищенье вся Европа
Будет от моих стихов.
Так бы сам себя и слопал
До последних потрохов.

Не случайно ж говорили
Про меня не раз, не два,
А напротив - в изобилье:
"Он - два уха голова!"

К интеллекту дни и ночи
Я питаю интерес.
Скушать мне б мозгов кусочек,
Ведь мозги - деликатес.

У меня их килограмма
Наберётся полтора.
От подобной массы прямо
Хочется орать "ура!"

И достоинство мужское
Тоже, в общем, ничего -
(Объедение такое,
Коль посахарить его!)

Так что мне похвастать есть чем.
Привирать я не люблю.
На закуску взял бы печень
Я могучую свою.

И не надо из лафита
Добавлять сюда вина,
Ибо вся для аппетита
Проспиртована она.

Сердце, лёгкие, желудок,
Почки, рёбер городня -
Мне б хватило (кроме шуток!)
На три месяца меня.

Эй, зоилы, ешьте, нате!..
А в ответ я слышу: "Вань!
Вот лежишь у нас в палате -
И лежи, не хулигань!"



ЗНАКОМСТВО
Я Твардовского знал очень мало.
Да и он меня толком не знал.

Александр Юдахин

Я и Пушкина знал, между прочим.
И Барков мне знаком без прикрас.
Мандельштам симпатичен мне очень. -
Брал я в руки его уйму раз.

Обожал посидеть я с кумиром.
Каждый классик был мною любим.
Столько дней я провёл с Велимиром,
Что потом чуть не чокнулся с ним.

Мне они все друзья в своей массе.
С ними я прогоняю печаль.
Помню, автора "Тёркина Васи"
Я однажды в Москве повстречал.

Я представился скромно, неброско,
Потрепав по плечу старика:
"Александр Юдахин, Ваш тёзка.
Я известен Вам наверняка.

Сборник мой должен быть у Вас дома..."
И вздохнул легендарный поэт:
"Ваше имя давно мне знакомо,
Но, простите, фамилия - нет!"



ГЛАЗА ЛЮБИМОЙ
И женщины единственной глаза
Придут в согласье августовской ночью.

Борис Хургин

Тебя мне подарили небеса.
Ты - ангел мой, любимая супруга.
Твои роскошно-синие глаза
Глядят так эротично друг на друга.

А я не только муж, но и поэт.
И чуток к женской красоте, как к слову.
И нравится мне, что уж столько лет
Косишь ты под Наталью Гончарову.

С тобою рядом кровь всё горячей,
Трудней дышать, и вижу я воочью,
Что свет твоих божественных очей
Сожжёт меня бессонной этой ночью.

Когда на мне вновь сходятся они,
Готов от счастья потерять сознанье,
Ведь день за днём приятно, чёрт возьми,
Быть в фокусе мне твоего вниманья!



ЖАР-ПТИЦА
От меня который год,
Чтоб душой светиться,
Каждый пёрышко берёт,
Думает - Жар-птица...

Людмила Щипахина

Каждый вырвать из меня
Пёрышко стремится. -
Взрослые и ребятня
Думают - Жар-птица.

Издаю за всхлипом всхлип,
А им горя мало.
В общем, я как кур в ощип
К наглецам попала.

До чего же лют стал люд!
Как я мёрзну, Боже!..
С головы до пят бегут
Цыпки по всей коже.

Плохо,я вам доложу,
Быть без оперенья.
Красная хожу-дрожу
Голышом весь день я.

Все меня дерут подряд.
Не унять теперь их...
Знать, недаром говорят,
Что я чудо в перьях!



В СНЕГАХ
А на дворе ночного снега
нетронутая белизна,
где даже пёс ещё не бегал
с нуждой собачьей после сна.

Степан Щипачёв

Лежит в снегу моя Отчизна.
Что за Россия без пурги?
Среди сугробов живописно
Глядятся жёлтые круги.

Мороз и солнце - просто диво!
Какие кучи на дворе!..
Я тоже нынче выпил пива. -
И мне охота быть в струе.

Точней, в строю со всем народом
И радоваться январю,
И поздравлять всех с Новым годом,
И новую встречать зарю.

Я полон мыслей и отваги,
Мне сочинять стихи не лень.
И пальцы просятся к бумаге
В уединенье каждый день.

К седьмому перешёл я тому.
Поэзия - всё дело в ней.
Творить стараюсь по-большому,
Позывы к рифмам всё сильней.

Люблю, как Пушкин, зиму славить.
Визита музы страстно жду,
Когда смогу спокойно справить
Я, наконец, свою нужду.



ТАЛАНТ
Сегодня я - болтун, задира, циник -
земную тяжесть принял на плечо,
и сам себе - и Лев Толстой, и Цыбин,
и Мандельштам, и кто-то там ещё.

Александр Щуплов

Во мне талант и Тютчева, и Фета.
И гений Блока я в себя вобрал.
Нет в мире грандиознее поэта,
Сам для себя я - главный идеал.

Заткну за пояс классика любого,
Впечатываю в вечность каждый шаг.
Давно переварил я Льва Толстого
И Достоевский у меня в кишках.

Всю тяжесть и богатство русской речи
Под треск костей в коленях и спине
Я, словно Геркулес, взвалил на плечи.
(Кому же это сделать, как не мне?)

Стою, держу - гляжу: бредёт с пирушки
Во фраке грязном и хмельной в дугу
(Ну да, вы догадались - А.С.Пушкин)
И говорит: "Давай-ка помогу!"

Ему ответил прямо, по-простому:
"А не пошёл бы ты, курчавый, на!
Куда тебе, тщедушному такому?
Тут сила богатырская нужна!

И Лермонтову передай Мишелю:
Не стоит надрываться зря, друзья.
Пупок развяжется, себе свернёте шею.
С такою ношей справлюсь только я!"



БАБИЙ ИЗБЫТОК
Мы из снега бабу лепим,
Будто мало в мире баб.

Виталий Шенталинский

Женщин нет - и мы в бессилье.
Мы без них сойдём с ума.
Хорошо, что есть в России
Очень вьюжная зима!

Да, огромный стимул дамы.
(Задают они масштаб.)
Перевыполнили план мы
По ваянью снежных баб.

Не теряю я сноровку:
Ком по снегу катану,
А потом беру морковку
И леплю себе жену.

Мой сосед, гляжу я, тоже
Целый час пыхтит в поту. -
И ему, вдовцу, похоже
Одному невмоготу.

Труд нелёгкий, но Валера
Справился с ним, наконец.
Грудь четвёртого размера,
Вместо носа - огурец.

Я стою остолбенело.
Чуть не уронил ведро. -
На меня вовсю смотрела
Вылитая ...М.Монро!

Корешок смеётся звонко
(Рассмешит он хоть кого):
"Хороша моя девчонка!
Твоя тоже ничего!

Молодайка - просто прелесть.
Может нам махнуться, Ром?.."
В общем, славно мы согрелись
Этой ночью вчетвером.



НЕРОЖДЕНИЕ
Пусть чем-то ты не награждён,
Обижен и обужен -
Ты мог быть вовсе не рождён,
И это было б хуже...

Вадим Шефнер

Судьбою ты не обделён,
Привык к банкетной лести.
Среди раскрученных имён
Не на последнем месте.

Полно и званий, и наград
За преданность Отчизне -
Лауреат и депутат
Всё получил от жизни.

Есть в Переделкино жильё,
И власти привечают.
Уже и творчество твоё
В учебники включают.

Однажды женщина во сне
(Наверно, это муза)
Тебе сказала: "А по мне
Смешнее нет конфуза.

Свой энный том сдаёшь в печать,
Лишь высохнут чернила...
Поэтом мог бы ты не стать. -
И это б лучше было!"



ДЫРА
...И ко мне приходил мой Дантес
Продырявить проклятою пулей.

Юван Шесталов

Я хочу, чтоб ко мне интерес
Проявляли читатель и пресса.
Чтобы встретился Жора Дантес,
Но где нынче найдёшь ты Дантеса?

Я подставить готов лоб иль грудь
Под его окаянную пулю
И отправиться в свой звёздный путь,
Поминая в сердцах чернь тупую.

Но, увы, на Руси век иной.
До чего ж стали люди здесь гадки!
Все обходят меня стороной.
Хоть бы кто взял-пульнул из рогатки!



ОСОБЫЙ СКЛАД
...Какой мы народ большеглазый,
какой большерукий народ!

Богатой Америки думы
наивны, гнусны и просты...

Олег Шестинский

Не спорим - Европа богата,
Тем паче Америка, но
Там всё по стандарту, ребята. -
Расписано, предрешено.

На Западе люди - машины,
Как роботы (нам не чета.)
Другим как прокалывать шины,
Не знают они ни черта!

У них нету нашей смекалки:
В ведро не сходить им втроём.
О,как они глупы и жалки
В регламенте строгом своём!

Их мысли наивны и гнусны,
Просты, как резинка трусов.
У них примитивные вкусы
И нет часовых поясов.

Там надо работать до пота.
Законом живёт вся страна.
И нет никакого полёта
Фантазии - скука одна.

Мы ж - из исключительных наций.
И мозг наш всё время спешит
Мильон провертеть комбинаций
Забрать что где плохо лежит.

Мы смотрим на всё большеглазо,
На страже со всех мы сторон.
Растяпу обуют тут сразу -
Пускай не считает ворон.

Давно мы прошли все науки.
В России любой длиннорук.
Здесь Юрий в чести Долгорукий
(В аферах был тот ещё жук!)

У русских во всём склад особый,
Шокируем мир круглый год.
Какой мы народ большелобый!
Какой многогра...ммный народ!



ВРАЖЬИ ГОЛОСА
Мы подковали блох по всей Европе.
А не сошьём из паруса штанов.
И потому на среднерусской ...
Висят наклейки вражьих голосов.

Михаил Шелехов

Я на стихи свои все трачу силы,
Хочу стать как Есенин или Блок.
Но, к сожаленью, вредины-зоилы
В моих строках находят много блох.

И как не стыдно им молоть такое?
Они не понимают ни шиша.
Всю жизнь пишу я левою рукою -
И, значит, я в поэзии левша!

В делах литературных я подкован
И истину давно нашёл в вине.
В местах я стольких здесь опубликован -
Сам Пушкин позавидовал бы мне.

Имеет почва всё-таки значенье.
У нас таланты мировые все
(Чему и я ничуть не исключенье!)
Рождались в среднерусской полосе.

Есть у меня шедевры высшей пробы,
Но критиков не умолкает лай:
"Нет, Миша, не видать тебе Европы!
Про "Нобеля" ты и не вспоминай!"

Что ж, мне плевать на эти заграницы.
В Стокгольм я не поеду, коли так.
Пускай потом клянут себя тупицы.
На гвоздь повешу я свой чёрный фрак.

Шагаю я с косой босой по лугу
В картузе и с рубахою простой.
И слышу - люди говорят друг другу:
"Опять набрался где-то наш "Толстой"!"



ПРОСТОТА
Ну, откройся, будь простой!
В простоте - величье!
Я стучусь к тебе - домой
Крыльями - по-птичьи!..

Александр Фатеев

Топором стучу я в дверь
Весело и пылко.
Я с добром к тебе, поверь,
Прибыл, моя милка!

Ты свои капризы брось,
Выйди, ради Бога!
Вон ведь сколько набралось
Щепок у порога!

Всё должно быть по уму.
Уж час ночи третий.
Ты пойми, что ни к чему
Нам будить соседей.

Поболтаем, посидим,
Гёте почитаем.
Вспомни, как про вечный Рим
Спорили за чаем.

Не упрямься, будь простой.
Слов не надо лишних.
Как сказал бы Лев Толстой,
Думайте о ближних.

Видишь, твой супруг в поту.
Эй, открой, ну где ты?..
Я потом всё подмету -
Мы ж интеллигенты!



НЕ ИГОЛКА
Куда ж девался Лев Толстой?
Ведь не иголка...

Илья Фоняков

Не спал я с ночи до зари,
А утром снова
Я перебрал все словари -
Нет Фонякова.

За стеллажом ещё стеллаж,
За полкой полка.
Ну где же литератор наш?
Ведь не иголка...

И Википедия молчит -
О нём ни звука.
Как в воду канул наш пиит.
Пропал. А ну-ка,

Спрошу своих знакомых я
(Полно народу):
"Скажите, кто такой Илья?
Вдруг, знает кто-то?"

Я в ЦДЛе каждый стул
Сам отодвинул,
Под каждый столик заглянул.
Куда ж он сгинул?

Никто не слышал ничего.
Я поиск бросил. -
А, может, не было его
На свете вовсе?



РАСКОСЫЕ ГЛАЗА
Я розы красные срезал,
Чтобы тебя увидеть снова.
Твои раскосые глаза -
Как у Натальи Гончаровой.

Иван Жупанов

Срубаю тростью лопухи.
Мой палисадник вечно в розах...
Любовные пишу стихи -
Всё, ради глаз её раскосых.

Мне с музою уютно тут.
Привязан к русскому я слову.
И милую мою зовут
Натальей, как и Гончарову.

Косится критик на меня,
Сосед в открытую хохочет.
И недалёкая родня
Меня понять, увы, не хочет.

Себе пошить решил я фрак,
Но жёнушка отговорила:
«Послушай, Вань, ты что - дурак?
Ещё б цилиндр надел, чудила!

Брось по ночам марать листы.
С пером гусиным спятил вовсе.
Ишь, вздумал с кем тягаться ты!
Сбрей бакенбарды - не позорься!»

Потом меня толкнула в бок,
Мигнув игриво левым оком:
«Да и в постели ты не Блок,
А так, какой-нибудь там Боков».



ЗДРАВСТВУЙ, ВАСЯ
Может, я лицемер?
- Э-э, да бросьте! -
Может, власти хочу?
- Не хочу! -
И в стихах
мне б к Есенину в гости,
чтоб забыться
хотя бы чуть-чуть.

Василий Журавлёв

Про меня не забудет историк.
Кто я, гений? - Скорее всего.
Столько слов замечательных в столбик
Вы найдёте ещё у кого?!

Может, я здесь утрирую? - Бросьте!
Жить в веках - не пустые мечты.
Я направился к Пушкину в гости.
Хорошо быть с великим на ты!

В доме том пахнет русскою речью.
Захожу я в его кабинет.
Мой приятель спешит мне навстречу.
Говорю ему: "Саня, привет!

Как ты сам? Как жена? Что у дочек?
Царь пожаловал ли новый чин?
Трудно было черкнуть пару строчек?
Что ж не пишешь мне, сукин ты сын?!"

И вскричал он в слезах: "Здравствуй, Вася!.."
Словно брата, меня обнял он...
Вдруг услышал я: "Эй, просыпайся!" -
Жаль, прервали такой дивный сон.



ЧИСЛО
От обстоятельств независим,
забыв рассудка ремесло,
я эту женщину возвысил,
как в степень энную число...

Александр Жуков

Что в цифрах скрыто столько смысла -
Уже понятно и ежу.
Вот почему любые числа
Давно я в степень возвожу.

Мир - схема. (Эта аксиома.)
В нём уйма разных теорем.
И на работе их, и дома
Доказывать хватает всем.

В душе я физик, а не лирик.
И твёрд во мнении своём:
Всего основа - икс и игрек.
Мы все по формулам живём.

Я алгеброй проверю Галю.
(Жену имею я в виду.)
Я всю её отинтегралю
И производную найду.

За уравненьем целый день я.
Подвёл итог - и дело с плеч.
Какое, Боже, наслажденье
Свой корень из неё извлечь!

Она погладит мне колено
И повторит без громких фраз:
"Решить задачу одночлена
Тебе, мой милый, плюнуть раз!"



ПЕНЬ
Выйдешь на задворки
и стоишь как пень:
до чего же зоркий,
лупоглазый день!

А потянешь носом -
ух ты, гой  еси!..

Евгений Елисеев

Воздуха побольше
Наберу я в грудь.
Как я счастлив, Боже,
Здесь - не где-нибудь!

Для души отрада...
Ой ты, гой еси!
Сколько аромата
На Святой Руси!

В этом мире вечны
Перегной, навоз.
Кучки человечьи
Трогают до слёз.

И стою как пень я,
На кизяк гляжу
И от умиленья
Слов не нахожу.

Нет картины краше:
Там, где есть помёт,
Будущее наше
Пышно прорастёт.

Слева от дорожки -
С килограмм иль с два -
Вот ещё лепёшки.
Значит, Русь жива!

Морщит "шнобель" Запад.
Нет противней рож.
(Видите ли запах
Наш для них негож!)

С нами ль им тягаться? -
С дедовских времён
До чего же, братцы,
Русский дух силён!



КАДР
Ни черта не закадришь ты
Волка старого, меня.

Анатолий Жигулин

Как и всем подобно дамам,
Ты являешь мне свой тыл
И виляешь этим самым,
Как его... Тьфу ты, забыл.

Для чего так дышишь жарко
И сняла с меня пиджак?
Что с тобой случилось, Алка?
Не возьму я в толк никак.

Прям беда мне, бабы,с вами.
Удивите хоть кого...
Э, не надо так губами! -
Я щекотку не того.

В майке мне моей не тесно.
Успокойся - что за прыть!
Ты куда рукой полезла?
Мне в штанах удобней быть.

На пол сбросила бюстгалтер
И всё нижнее бельё...
На, оденься!.. Вот характер! -
Чтоб всё было по её!

Ты ж простудишься нагая.
Здесь ни света,ни огня...
Не пойму я, дорогая,
Что ты хочешь от меня?



ПРОБУЖДЕНИЕ
Я Пушкин, я Петрарка, Дант! -
пером бумаги лишь коснуться.
Но надо вовремя проснуться,
а этот не дан мне талант.

Евгений Ерхов

Я Цыбин, Фирсов и Рубцов! -
Я свой талант сужу сурово.
Я Кузнецов, в конце концов!
(Не говоря уж про Кострова.)

Зря улыбаетесь, друзья.
Я верю во мне данный гений.
Чем Евтушенко хуже я?
Ведь как-никак и я Ев-гений!

Певец раскинутых полей,
Немалым я рождён поэтом.
Жаль, окромя жены моей
Никто не хочет знать об этом.

И вот одним прекрасным днём,
(Точнее, ночью было дело)
Приснился Пушкин, фрак на нём,
А рядом дама с ним сидела.

Наш классик с музой - сладкий миг.
О, долгожданное мгновенье!
Сейчас от двух гостей своих
Я получу благословенье!

Они со мной уже на ты...
Но вдруг услышал глас его я:
"Оставь бесплодные мечты!
Возьмись-ка ты за что другое!.."

И я проснулся под смешок
Ехидной королевы бала:
"В тебе поэзия, дружок,
Ни разу и не ночевала!"



ЗАГОТОВИТЕЛЬ
Мы - горемыки и артисты,
Вам наготовили красот:
Стихов хороших - лет на триста,
А прозы - даже на пятьсот.

Игорь Жданов

Строчим без отдыха куплеты.
Мы успеваем там и тут.
Пускай завистники-поэты
Нас графоманами зовут.

Писательской томимы жаждой,
Творим шедевры в краткий срок.
(Попробовал бы Пушкин каждый
День сочинять по двести строк!)

Мы - мученики на Парнасе,
Всю жизнь прикованы к листу.
Но бремя снять - ни в коем разе!
Всегда мы на своём посту.

И несмотря на вопли-стоны
Хвалёных мастеров пера
Продукции печатной тонны
В год выдаём мы на гора.

Всё чётко делаем и быстро.
Достигли мы больших высот:
Книг наших хватит - лет на триста,
Макулатуры - на пятьсот!



МУКИ ТВОРЧЕСТВА
Всю душу разодрав на клочья
и каждый нерв растеребя,
я погибал сегодня ночью -
я перечитывал себя.

Марк Соболь

Читаю сборник свой в испуге.
От страха всё дрожит внутри.
Уже пришлось моей супруге
Два раза набирать 03.

Сквозь лес стихов таких продраться
И дебри cучковатых рифм
Не каждому удастся, братцы. -
Вот где экстрим уж так экстрим!

Не слушаются руки-стервы.
Реву, как раненый медведь.
Нужны и впрямь стальные нервы,
Чтоб мою книгу одолеть.

У тёщи заболела почка,
Свояк упал без чувств и сил.
Обделалась в кроватке дочка,
А Миша лужу напрудил.

Ещё одно стихотворенье...
Нет, всё! Я больше не могу!
Такое жуткое мученье
Не пожелаю и врагу.

Я всем пожертвовал искусству...
Желудок, жаль, подвёл опять.
Зачем я на ночь ел капусту? -
Пора мне памперсы менять.



СИЛАЧ

Был я, кажется, вовсе не промах:
изо всех из младенческих сил
белоснежную россыпь черёмух
я обламывать очень любил.

Виктор Широков



Я природою был не обижен.
Изо всех геркулесовых сил
Сколько яблонь, черешен и вишен
Я в задоре лихом завалил!

Брёл ли улицей иль перелеском, -
Мять цветы было мне по душе.
Истреблял я черёмуху с треском.
(Про заборы молчу я уже.)

И однажды, опять что-то руша,
Я почувствовал вдруг зов добра
И сказал себе: "Хватит, Витюша!
Брось дурить - за ум взяться пора".

Надоело калечить берёзы.
(Ты прости мои, Боже, грехи!)
От постылой расхристанной прозы
Я решил перейти на стихи.

Навалился на них со всей мощью.
(Я и здесь передышки не знал.)
И над рифмой потел днём и ночью,
Предвкушая победный финал.

Рвался к нобелевской медали,
Но был критиков вывод суров:
"Мы ж не зря тебя предупреждали -
Наломаешь в поэзии дров!"



ДОЛЖНИК
Приходи ко мне утром во вторник,
Я тебя угощу, чем смогу.
Подарю поэтический сборник,
И, конечно, останусь в долгу.

Максим Замшев

Подарю я вам всем в понедельник
Томик избранного своего.
Отвалю щедро каждому денег,
Чтоб не бросили в урну его.

Приходите ко мне вы во вторник,
Всем налью коньячку по сто грамм.
Мы "обмоем" последний мой сборник,
А потом вас свожу в ресторан.

Загляните ко мне вы и в среду.
Обещаю кормить, чем смогу.
Я гуся вам зажарю к обеду. -
Я всегда перед вами в долгу.

Ой вы, гости мои дорогие,
У меня погуляем в четверг!
Будут блюда на вкусы любые.
На десерт закачу фейерверк!

А ещё у меня там по плану
Пребыванье в сосновом бору.
Я накрою такую поляну -
Надоест есть вам ложкой икру!

Это в пятницу, ну а в субботу
Ждёт вас тоже немалый сюрприз:
Дочь вам сделает быстро  работу,
А супруга станцует стриптиз.

Посетите меня в воскресенье,
Я вас всех повезу на пикник.
Мои свежие стихотворенья
Хороши под вино и шашлык.

Ладно, хватит молоть языками.
Не такой уж я круглый дурак,
Чтоб встречать всех с пустыми руками. -
Кто ж читать меня станет за так!



У ПУШКИНА
Прекрасен тот дом без прикрас,
и новая песенка льётся.
Я в Пушкинском доме живу,
поэтому так и поётся.

Алексей Заурих

О, сказка моя наяву!
Исполнились дерзкие планы:
Я в Пушкинском доме живу. -
Завидуйте мне, графоманы!

Неделя, вторая пошла.
Я к классике здесь приобщаюсь.
От письменного стола
Я лишь по нужде отлучаюсь.

Отсюда прекрасный обзор.
Невежам твори в назиданье...
Жаль, с музой своей до сих пор
Не встречусь никак в этом зданье.

Однажды ко мне в кабинет
Зашёл Евтушенко Евгений.
Ему предложил табурет.
(По-своему, он тоже гений.)

"Как творчество, брат, тут твоё?" -
Спросил он меня как поэта.
"Да так, - говорю, - как-то всё.
Короче, не то и не это..."



ОДНОЛЮБ
Я каждый день отказываю бабам
Лишь потому, что есть ты у меня.

Владимир Завикторин

Я вымахал не робким и не слабым.
Но не проходит ночи или дня,
Чтоб не отказывал я разным знойным бабам,
Поскольку есть подруга у меня.

О сексе просят даже на работе:
"Володя, милый, девушек уважь..."
А я им отвечаю: "Нет, увольте.
Мужьям блюдите верность. Что за блажь!"

Плюю на домогательства я эти
И строго говорю себе: "Не смей!"
И, все дела закончив в кабинете,
Спешу домой к единственной своей.

Она мне улыбается так мило.
И я шепчу, восторга не тая:
"Всех дам на свете ты мне заменила,
Резиновая женщина моя!"



ТРЕЗВЫЕ ЧЕРТИ
В ином посёлке - ни баб тверёзых,
ни мужиков не найдёшь тем паче.
Но - есть мальчишка: такую прозу
он сочиняет, что черти плачут.

Станислав Золотцев

Вокруг Быдлянска края глухие:
Репей, крапива, осот, ромашка.
У нас в посёлке все сплошь бухие. -
Не ступим шагу без полстакашка.

Сидят хмельные у хат старухи,
И ходят парочки под парами.
Краснеют хари от бормотухи.
Зачем мы квасим - не знаем сами.

Сивуху гоним без всякой лени.
И не хотим себе жизнь иную.
Один тверёзый - с фуражкой Ленин,
И тот рукою зовёт в пивную.

Но есть парнишка у нас особый.
На голове носит деда каску.
Он к взрослым хохмам весьма способный.
( Он - это я, даю вам подсказку.)

За 200 грамм отмочит такое. -
Прям к Петросяну ему дорога.
И населенье галдит мужское:
"Наш матюгальщик - шутник от Бога!"

Марухин сын острит не по-детски.
Не любит глупости делать наспех.
А на заборах он юморески
Такие пишет - что курам насмех!



ВЫБОР
Я шёл домой и не домой -
В кино сходить, то ль пива выпить.
И я подумал: боже ж мой,
Не очень-то широкий выбор.

Анатолий Заяц

Последние семь-восемь строк.
И я закончу труд свой адов.
Не очень выбор мой широк -
Как мало в жизни вариантов!

Пойти с бумагой в туалет
Или на стульчике остаться?
Нет, попишусь - ведь я поэт!
(Ещё успею опростаться.)

Перед дилеммой я опять.
В волненье громко бьётся сердце.
То ли отдать стихи в печать,
То ль ими взять и подтереться?



ПИСТОЛЕТ
О чести незапятнанной радея,
Хочу запомнить на остаток лет:
В поту какой-нибудь Олег Сергеич
Трусливо опускает пистолет.

Василий Захарченко

Не вам меня учить добру и чести.
(Про гений я уже не говорю!)
Пишу стихов я за год штук по двести.
Я в пламени поэзии горю.

С великими мне б потягаться впору -
С Шекспиром, Гёте, Данте, наконец.
Сам Лермонтов, явись его я взору,
Сказал бы мне: "Ты, Вася, молодец!"

И вот однажды, все прогнав сомненья,
Я к Пушкину пошёл (гостил он тут.)
И новые свои произведенья
Я вынес на его суровый суд.

Но лопнуло терпенье у поэта.
И классик наш слугу позвал в ответ:
"Не в силах больше выдержать я это.
Скорей подай-ка, братец, пистолет!"



ДЕФИЦИТ
Нам не хватало трёх заветных слов.
Наталья Иванова

Вся наша жизнь - одни сплошные стрессы.
Я с корвалолом с юности знаком.
А тут ещё вдобавок поэтессы
В редакции попёрли косяком.

Я рукопись беру очередную.
В ней слёзы гонит дамочка опять.
Не хочет, видно, стряпать ни в какую. -
И этой тоже дай посочинять.

Духами пахнут свежие чернила.
И грёз лазурно-розовых полна,
Как тысячи подобных, возомнила
Себя второй Цветаевой она.

Листы слюнявлю, думая: "Доколе?"
Редактора несчастное житьё.
Кляну с хореем ямб и поневоле
Эпитет вспомнил я на букву "ё".

Что Вам сказать, Наталья Иванова?
Мне мысль пришла, когда читал я Вас:
Вы правы - те заветные три слова
С предлогом "на" здесь были б в самый раз!



БЕЗ ПРИЧИНЫ
Я плакал от обиды...
...на грани слёз держась едва-едва.

Мне стало грустно просто так,
без видимой причины.

Сергей Иоффе

Свои стихи читаю я,
На лбу собрав морщины.
И слёзы льются в три ручья,
Без видимой причины.

Вот о любви ещё сонет...
И всё внутри рыдает:
Ах, Боже ж мой, какой поэт
В России пропадает!

Солёный по щекам поток
Мне, лирику, не внове.
Меняю третий я платок,
Четвёртый наготове.

Стенанья слышу я одни,
Цикл посвятив невесте.
Весь день у всей моей родни
Глаза на мокром месте.

Легко свожу с ума людей.
А это что-то значит!
Над каждой строчкою моей
Редактор тоже плачет.

А критик так и говорит:
"Я снял к нему вопросы. -
То, что творит здесь наш пиит,
Не лирика, а слёзы!"



ЖАЛОСТЬ
Блок мучил Менделееву,
А Пушкин Керн извёл.
Зачем тебя жалею я.
О, форменный осёл!

Валерий Иванов

Тебя б, моя красавица,
Ласкал я до зари,
Чтоб за ночь мне расслабиться
Хотя бы раза три.

С энергией кипучею,
(Пускай от пота б взмок) -
Тебя вконец замучаю,
Как Незнакомку Блок.

Своею нежной кожею
Мой каждый дразнишь нерв.
Любимая, хорошая,
Стань моей Анной Керн!

"Мысль очень интересная, -
Прищурила ты глаз. -
Ну, милый, за Дантесом я
Тогда иду сейчас!"



КРЫША
- И одного хотелось мне бы -
Лежать на крыше и плевать...

Александр Испольнов

Я из окна гляжу на небо:
Луна, Венера - благодать!
Здесь одного желалось мне бы -
Сидеть на лаврах и плевать.

Плевать на гнусных журналистов,
На этих рецензентов всех,
Редакторов и пародистов
И на завистливых коллег.

Моим творения по праву
Побольше надо тиража.
Чихал на критиков ораву
С десятого я этажа.

Блистать мне б в Осло или в Ницце,
Победоносный вид храня...
Жаль, что читатели-паршивцы
Плевать хотели на меня.



СЛОВО ВОЖДЯ
Мы победили царство зла,
И, как сказал товарищ Сталин,
Победа не сама пришла,
А мы её завоевали.

Самуил Маршак

Любимый вождь народных масс
Был нам самой судьбой подарен.
В одном лице Сократ и Маркс -
Вот кто такой товарищ Сталин.

Всю мощь передовых идей
Понять обычным смертным где ж там.
Наук великий корифей,
Он нам глаза открыл, невеждам.

Он вывел нас из царства тьмы.
Второго нет такого в мире,
Ведь раньше не подозревали мы
О том, что дважды два - четыре.

В Египте протекает Нил,
Жить лучше в счастье, а не в горе.
А Волга, нам он объяснил,
В Каспийское впадает море.

Восторга не скрывая слёз,
Внимали мы отцу-надёже.
Что кони кушают овёс,
Мы от него узнали тоже.

Он видел на века вперёд.
Умом постиг он все явленья.
Какой в нём мудрости полёт!
Здесь что ни мысль, то откровенье!

С ним повезло моей стране.
Овации в Колонном зале...
Что победили мы в войне,
Как без него бы мы узнали?


"Наша улица” №158 (1) январь 2013

понедельник, 28 января 2013 г.

Виктор Хатеновский “Над колыбелью зыбкой”


Виктор Хатеновский родился 5 апреля 1958 года в Минске. Актёр и поэт. В 1985 году окончил Саратовское театральное училище по специальности: актёр драматического театра.
Стихи опубликованы в литературно-художественных журналах и интернет-альманахах России, Украины, Белоруссии, Германии, Канады.
Живёт и работает в Москве.

В "Нашей улице" публикуется с №157 (12) декабрь 2012 года. 




Виктор Хатеновский

НАД КОЛЫБЕЛЬЮ ЗЫБКОЙ



***
Маме, Нине Павловне

Сколько непритворных слёз,
Бедствий, стрессов нервных
Отпрыск ваш Вам преподнёс,
Будучи, во-первых -
Хворым, хрупким, щипцевым,
Вздорным... С колыбели -
Плакальщицы стадом злым
Над блаженным пели:
"Для тебя под Минском вы-
Выдолблена яма!"...
Где б я был, когда б не Вы,
Дорогая мама?!

4.10.2012




***
Хватит дрыхнуть, хватит спать! Хоть ещё не утро,
Расколол вечерний сон колокольный звон.
Егеря почти в упор расстреляли Зубра,
Обложив его со всех четырёх сторон.

Кожу с мясом от костей отдирали, рвали
И бросали через стол злым собакам в пасть.
Бабы прыгали на стол, на носки вставали,
Позволяли на себе даже кофты рвать.

Хохот, топот, злобный лай – пьяная потеха
Водку вёдрами лила в рот дырявый… Вдруг
От трёхсотого стакана поперхнулось эхо,
И стальные топоры выпали из рук.

И заглох надсадный лай озверевшей своры,
Шлёт веселье пузыри аж со дна реки;
И, забыв про рудники, сбив со ртов запоры,
Развязали мужики злые языки:

«Пусть на Кронверкском валу захлебнёмся кровью,
Пусть в сибирских лагерях околеем - всё ж
Мы заткнём гнилую пасть светскому злословью,
Окунём святую ложь в старческую дрожь!

Титулованная мразь балуется раем,
Мы, под красный календарь, чтя Господень гроб,
Пашем, сеем, спины гнём, отдыху не знаем,
Да от злости зверю в лоб запускаем дробь.

Хватит дрыхнуть, хватит спать! Громом с колоколен,
Въевшийся в печенки страх, враз – под топоры!
Звонари, давай, давай! Не жалей ладоней!..
Тихо, бабы! Это ж вам не хухры-мухры…»

Бабы в слёзы, бабы – в плач: « Ой, землёй могильной
Вас на Кронверкском валу забросают!» Но
По дороге столбовой, по дороге пыльной
Без боязни мужики вышли за село.

Всё ж традициям верны мужики - к тому же
На груди рубахи рвать, чай, не привыкать –
Потоптались за селом в придорожной луже,
Погорланили и вновь – тишь да благодать.

Хватит, бабы, глотки драть! Не тяните жилы!
В раввелине кровь со стен смоете не вы:
Звонари в блевоте спят кротки, как могилы,
Мужики в стаканах топят буйные умы.

Племя жалкое рабов, что вам клич Свободы!
Так и будете всю жизнь в страхе спины гнуть.
Взвыли трубы – егеря снова сводят счёты…
Вся надежда на авось да на как-нибудь.

3.07.1989




***
Николаю Рубцову

Судьба, поэт, предрешена.
Признав в тебе единоверца,
Когтит - строптивая жена
Твоё взволнованное сердце.
Взрастёт победа на крови:
Увековечит встреча с бесом
Рождённую не для любви
И ставшую твоим Дантесом.

11.10.2012




Диалог со Смертью


"Эй,юродивый!" - О! Безносая?..
Ты пошто стоишь в стужу босая?
Али ждёшь кого? Не меня ли? Ой,
Ты ошиблась,Смерть! Щас черёд не мой!

Что ты ластишься, рвань заборная?
Уж давно не лил водку в горло я.
Не пою, не пью - мясо кушаю,
Да из форточки Бога слушаю.

А за стёклами - копоть, смрад и грязь.
Я кричу, задрав морду кверху: - Слазь!
Погляди - с вином, с песней, с плясками
Твой народ, как встарь, кормят сказками.

Погляди, услышь - как на площади
Люд простой орёт в небо - "Господи!"
Как в церквах с колен на распятия
Смотрят матери, сёстры, братия...

Сколько горечи в тех глазах больных!
Сколько муки там, сколько веры в них!
И под стоны те с четырёх сторон
В унисон - шальной колокольный звон.

Но, как встарь, на клич в небо - Господи,
Помоги хоть ты жизнь не скомкати! -
Тишина в ответ, копоть, смрад и грязь,
И плевать Ему что кричу я: - Слазь!

И с проклятьями, да с молитвами
Спим мы сутками, пьём мы литрами,
Век на привязи ходим, бродим мы...
Эй, безносая!..
- "Что,юродивый?"

4.05.1987.




***
Ночь оглохла от скорбного бубна.
Ты хандрой, как проказой, больна.
Разведёнка... Горда, неприступна -
Свыклась с платьем из чёрного льна.
Не колдунья, не божья невеста -
Ждёшь нетрезвых лобзаний земли:
В бренной жизни достойного места
До сих пор для тебя не нашли.
Сколько мифов ты не развенчала,
Сколько слов не успела распять?!
Cколько слёз у морского причала
Cмоет с глаз твоих - чёрствая мать?!

25.06.2012




***
Жизнь непроста.
Смерть многогранна.
С верой в Христа
Спит Дона Анна.
Спит Командор.
Скромно и смело
Спят с давних пор
Гамлет, Отелло.
В гроб Дон Гуан
Снёс васильковый,
Модный кафтан.
Для Казановы -
Дочка, жена,
Сваха, невеста -
Где-то нашла
Тихое место...
Сколько их, Бог,
Тех, кто из блюдца
Выпив, не смог
Утром проснуться?!
Выскоблив лбы
Жизненным стажем,
Скоро и - мы
Где-нибудь ляжем.

10.01.2011




***
Так это - всё?! А где - под грохот сбруи -
Проклятья, ласки, слёзы, поцелуи?
Где монолог: " Как долго, в самом деле,
Должна я ждать тебя в своей постели?! "
Где взрыв эмоций? Где - ответь мне быстро -
Французской водки полная канистра?..
Постель согрев, ждёшь агнца, Клеопатра?
Помру - сегодня. Ты погибнешь завтра.

25.02.2011




***
Дом обескровлен тишиной,
Смердящей патокой вокзала.
В дверях - юродивый с женой.
На нём хитон из одеяла.

Она бледна и хороша,
Чуть-чуть нервозна. Но, как прежде,
Душа на кончике ножа
Усердно молится надежде.

30.08.1994




***
Сжав стакан густой отравы,
Расчехлив блудливый глаз,
Вновь сегодня, Боже Правый,
Я готов пуститься в пляс:
В нервный, громкий, одинокий,
Нужный - как собаке кость.
Приковала к танцам ноги
В сердце вспыхнувшая злость.

15.01.2010




***
Т.К.

Ума не приложу - кому всё это надо?!
Вы - благородны. Я - эстетствующий хам,
Зачатый впопыхах и изгнанный из стада,
И потерявший счёт засаленным грехам.

Я - скопище червей, я - выблюдок клозета,
С восторженностью злой бичующий волхвов.
Ну как же Вы смогли узреть во мне поэта?!
Ну как ошиблись Вы, любимица Богов?!

14.06.1993




***
Над колыбелью зыбкой -
Оранжевое солнце.
Взгляни на жизнь с улыбкой,
Достойной стихотворца.
С судьбой смирись, как с небом:
Средь распрей бытовых
Господь блаженных хлебом
Подкармливать привык.
Твой мозг в тени черешен
Тревожит стук копыт?..
Не так уж мир безгрешен,
Чтоб ты был им забыт.


8.07.2000


“Наша улица” №158 (1) январь 2013