По поводу того, что художественный мир Александра Бабушкина оригинален и целостен, у меня не возникает даже и тени сомнения. В каждом его стихотворении я чувствую внутреннюю силу и уверенность. Без уверенности в своих силах в искусстве делать нечего. Всюду в его стихах чувствуется художественный порыв. Каждая его вещь наполнена мыслью.
***
Напиши это всё,
напиши и заткнись,
опиши
в этих проклятых буквенных знаках
все, что было и сплыло
под именем жисть,
и подохни последней бездомной собакой.
И летай драным ангелом,
бейся в окно,
корчи рожи,
царапайся в темные стекла.
Ты со всеми ветрами теперь заодно,
и со всеми дождями, чтоб почва промокла.
А когда изойдешься от слез и соплей,
когда все корабли разобьются о волны,
позови Его,
просто скажи: «Пожалей»,
Он придет и нальет,
как бывало,
по полной.
И последнего пьяницы вопли и крик:
«ой мороз…», «ты мне друг?»
и другие баяны
это всё твои весточки:
«помнишь, старик?»…
Это мучают души твои тараканы…
Напиши это всё,
напиши и заткнись,
опиши
в этих проклятых буквенных знаках
все, что было и сплыло
под именем жисть,
и подохни последней бездомной собакой.
И летай драным ангелом,
бейся в окно,
корчи рожи,
царапайся в темные стекла.
Ты со всеми ветрами теперь заодно,
и со всеми дождями, чтоб почва промокла.
А когда изойдешься от слез и соплей,
когда все корабли разобьются о волны,
позови Его,
просто скажи: «Пожалей»,
Он придет и нальет,
как бывало,
по полной.
И последнего пьяницы вопли и крик:
«ой мороз…», «ты мне друг?»
и другие баяны
это всё твои весточки:
«помнишь, старик?»…
Это мучают души твои тараканы…
Взглянем, из какого лексического материала построено это стихотворение. Тут как бы два словесных ряда. Такие, скажем, "низкие" слова, слова уличного разговорного обихода, как «жисть», «подохни», «рожи», «изойдёшься», «пьяницы», «тараканы»... И слова другого ряда, условно назовем их возвышенные, высокие слова: «буквенных знаках», «ангелом», «корабли разобьются о волны», «позови Его»… Это скрещение разнородных материй высекает искру вечности и сиюминутности. Так вдохновенное, недосягаемое у Бабушкина стройно соединяется во что-то совершенно обыденное, привычное, и, мне кажется, тут и заключено основное свойство его художественного почерка. Размышляя о его почерке, я говорю не о стиле, а о самой яркой личности автора, у которого трепещущая душа гармонично сливается с высоким интеллектом. Богатую личность не придумаешь, она сидит в каждом слове. Александр Бабушкин мог бы смело сказать о себе словами Константина Бальмонта: «Предо мною другие поэты - предтечи».
Юрий КУВАЛДИН
