Поэт Евгений Эдуардович Лесин родился 15 декабря 1965 года в Москве. Окончил Литературный институт им. М.Горького. Ответственный редактор приложения "Экслибрис" "Независимой газеты". Член Союза писателей Москвы. В “Нашей улице” публикуется с 1-го пилотного 1999 года номера.
Евгений Лесин
МОЙ ПУШКИН
NDERTABLE-TALK, или ВЫБРАННЫЕ МЕСТА
ИЗ ПЕРЕГОВОРОВ С КЕМ-ПОПАЛО
Пушкин-то и сам довольно плохо
сидел на стуле...
Д.И.Ювачев
ANTE SCRIPTUM
(в защиту жанра)
Все говорят: Розанов, Розанов. Ни дня без опавших листьев, мол, Улетное и Мимоездное, записки из похмелья и выписки из дневников сумасшедших охотников. Враки все это! Никакого Розанова Юрий Олеша не обкрадывал. А обкрадывали все, и обкрадывали “наше все” - Пушкина А.С.
Ибо первый опыт в жанре “ни дня без строчки” - “TABLE-TALK” упомянутого уже стихотворца. А поскольку сей автор такой же основоположник Русской Литературы, как Маркс и Ленин - всего остального, то следовательно, жанр этот ничем не хуже ни романа в стихах, ни стихотворения в прозе, ни доноса, ни, в конце концов, диссертации на тему о вреде оргазма. А посему - начинаю.
Впрочем, еще секундочку, господин палач. О названии. Почему under-table? Ясно почему - где нахожусь обычно, о том и пишу, те разговоры и пересказываю. Кстати, и сам-то Пушкин А.С. (см. эпиграф)...
МОЯ МЕЧТА:
Взять пивную кружку Эсмарха, взмахнуть дирижерской палочкой Коха и ждать необратимой реакции Вассермана.
Сева Константинов: Я сегодня столько Лермонтова, столько Лермонтова...то есть - столько вермута прочитал!
Живу хорошо. Работаю контролером. Билеты в метро проверяю.
Тысячи лет назад дремучие дикари-людоеды жарили людей на кострах и с жадностью поедали. Сейчас все не так: холодильники, микроволновые печи, ножи, вилки, салфетки. Вот только пища не изменилась.
Сидим как-то, пьем пиво разливное, едим тушёнку китайскую. Тушёнка слегка дерьмецом пованивает. Пиво, напоминаю, разливное. Вот и получается: едим гов-но, запиваем мочой.
МОЙ ПУШКИН
Как надоело все это - геи, гои...
Как хочется февральской морошки!
Она родила мне двух детей и четыре аборта.
Гумберт Кэролл. “Лолита в стране чудес”.
Ты сколько стаканов выпил - три? два?
- Один.
- Пуск.
Да я тебя не только в бараний, я тебя в рог изобилия согну!
Я страшно болен. Я уже прямой кишкой в могиле.
Брошу все и уйду куда-нибудь с банкой тушёнки, коробком спичек и портретом Дориана Грея в котомке...
Рассказывает Кира Викторовна: Едем в автомобиле, занимаемся туризмом...
Хорошо сидеть напротив себя - себе наливаешь первому.
(Перед зеркалом)
- Ты можешь стоять на голове?
- Только на двух. И то - чужих.
Захожу в лифт. В лифте хмырь. - Вниз? - спрашиваю. Тот бессмысленно улыбается. - Даун, что ли? - думаю вслух. - Даун, - соглашается дефективный. И лопочет по-английски.
Три Эдуарда Тополя на Плющихе. И один Незнанский. На Фридрихштрассе.
Что мне делать в Израиле? У меня уже нет еврейской крови, в моих жилах - одна русская водка.
Плыву в реке. Ой, - думаю вдруг, - неужели эрекция? Оказалось - рыбка в тру-сах плещется.
(На берегу канала им. Москвы вместе с Жорой Самосвалом, под бутылку напи-тка “Еруслан”)
Настоящий философ:
Ищет сковороду, чтобы готовить пищу и спрашивает жену: Где же Григорий?
(У Бори Бейлина во время недельного празднования результатов выборов пре-зидента)
Калека-антисемит:
- А что делать? Хотел на еврейке жениться, а врач мне не только хуй, но еще и ноги отрезал!
- Ты чего это в противогазе?
- Так в Москве, говорят, СПИД свирепствует. Или насморк - трупы лежат прямо на улицах.
- Ну хорошо. А пулемет зачем?
- А вдруг - врут?!
При большевиках я жил на проезде Стратонавтов, а теперь - на проспекте Страстотерпцев.
Более всего тараканы, как и женщины, любят сладкие вина.
- Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в стране?
- О, кало-ссально...
Ну почему Ерофеев назвал своего сына тоже Венедиктом? Назвал бы Фаддеем - был бы Фаддей Венедиктович.
- Ну что замолчал?
- А я болею. У меня типун на языке.
Под столом валяется? Зато не стучит по нему кулаком!
Антисемит, антивосьмит, антишестит, антипятит etc. И даже антифриз.
Великий французский писатель Гюстав Флобер умер в трактире, подавившись килькой. А все почему? Потому что жена домой не пускала. Приходит, бывало, Флобер домой, а она из-за двери:
- Кто там?
- Эмма, это я!
- Ах, Эмма? Ну и убирайся к своей Эмме!
И великий француз, опустив голову, шел в грязный трактир описывать Эмму Бовари.
Стихотворения бывают детские, полудетские и крепленые.
И перестала ему звонить, потому что боялась забеременеть.
Фигуру потрогал - женись!
(За шахматами)
Боря Бейлин: Не суй пальцы в стакан. Потому что провонять может все. Прово-нять может даже идея. Но напиток должен пахнуть хорошо!
- Вам алкашам хорошо: с утра и вода вино, а к вечеру и вино - вода....
(За греческой водкой)
Я не Киссинджер - я Факинджер! - любил шутить Киссинджер.
Из теленовостей: “В результате ужасного взрыва трех человек убило, а одной женщине оторвало голову.” Т.е. она жива осталась?
Февраль 1826 г. Последняя попытка декабристов. Прапорщик Полтавского пол-ка, член “Общества соединенных славян”, С.Трусов вместе с подпоручиком того же полка во время смотра пытаются поднять восстание.
- Ребята! - выбегает бесстрашно Трусов прямо перед первым батальоном с обнаженною шашкой в руках, - бросайте штыки в землю, найдем вольность и неза-висимость! У нас государь не государь Николай Павлович, а тиран! Солдаты, одна-ко, не взбунтовались и Трусов вместе с подпоручиком были тотчас же арестованы.
Имя этого подпоручика было Емельян, фамилия Троцкий. Бывают же такие сближения!
Разве я ненормальный? Просто психически расстроенный.
Ходил в зоопарк (с младенцем). Более всего запомнился столб, на котором бы-ло четыре указателя: ТИГРЫ. ГЕПАРДЫ. МЕДВЕДИ. МИЛИЦИЯ. Я не выдумываю, честное слово.
Конструирование метафор. Берется устойчивое выражение, вставляется союз “как” и готово: толковый, как словарь, голая, как правда, черный, как неблагода-рность etc.
Если бы Лев Толстой жил сейчас, он не написал бы “Живой труп”. Он написал бы “Еле-еле живой труп”.
Лучшая стихотворная подпись под карикатурой: БЕЗ СЛОВ.
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ СТАТИСТИКА:
В 1818 году родился Карл Маркс. Впрочем, в том же году родился Иван Тургенев. Но Иван Тургенев в 1883 году скончался. Впрочем, в том же году скон-чался и Карл Маркс.
Если к 26-ти бакинским комиссарам присовокупить еще двух, то получится 28 героев-панфиловцев. Если же еще 10, так и вовсе 38 попугаев.
Б.Б.: Главное - это отмечать день рождения, а не “со дня рождения”.
Шнапс-капитан Алко де Голль.
Сегодня состоится решающий матч, из которого наконец станет ясно - займет наша команда последнее место или предпоследнее.
Набоковские девочки, тургеневские девушки, бальзаковские женщины и старуха Хармса.
Дали тебе за одну щеку - подставь и вторую...
Дареному коню в зубы не смотрят, ему смотрят в брюхо. Особенно если он Троянский.
Мне надо поставить памятник - при жизни. В виде пивной кружки. И выбить на нем такие слова: “Евгению Лесину, умученному от жидов. Благодарные евреи”.
Артур Солженицын. “Красные колеса”.
Дети, заигравшись, часто так прямо и засыпают - на полу, среди игрушек. То же самое самое происходит и с нами, алкоголиками.
О СМЕРТИ
Я уже немолод. Могу умереть в любую секунду. Поэтому - на всякий случай - обедаю дважды.
Строгий критик: Плохая рифма. Двойка. Расстрелять.
Идеальный хирург: У пациента больно все. Резать все.
П.Б. смотрит порно: Ну как это? Жопу показывают, а человека не видно!
- А у вас пиво-то холодное?
- Ну вы же видите - у меня холодильника нет!
- А почему?
- Кто же их знает? Если мороз ниже тридцати градусов, почему-то не положено. Ну так будете брать?
В этом году (впрочем, во всех остальных годах тоже, просто я не следил) День учителя совпал с еврейским Новым годом. Но, если вдуматься, это ведь потряса-юще верно: День учителя - это и есть еврейский Новый год!
- Эй, шахматист! Чего глаз-то подбит?
- А, пустяки, конь лягнул...
Михаил Пселл так пишет про Иоанна, брата императора Михаила IV и факти-ческого правителя Византии:
“Он хотел придать своей жизни великолепие и вершить делами по-царски, но этому препятствовал врожденный нрав, и природа его, если можно так сказть, не отказалась от прежнего чревоугодия, поэтому, напившись (а он имел слабость к вину), Иоанн сразу пускался во все безобразия; тем не менее и в этом состоянии, он не забывал печься о государственных делах, сохранял свирепое выражение лица и хмурый взгляд.”
А вы еще спрашиваете, почему я всех браню мудаками, когда выпивши - пекусь о делах отечества.
В принципе мат запрещен сейчас на ТВ (особенно в передачах, ибо с художес-твенными фильмами, конечно, дело сложнее: из песни слова не выкинешь). Однако и в передаче порой удается услышать матерщину. Последний (он же, по-моему, и первый) раз я стал тому свидетелем, разумеется, на канале “Культура”. Матерился, что тоже естественно, Иосиф Бродский.
Закавыченная цитата, как одетая женщина - благопристойно, благонравно, честно, да только ни радости от нее, ни возбуждения, ни любви.
ИЗ ЖИЗНИ МУНИЦИПАЛЬНЫХ МИЛИЦИОНЕРОВ
- Где был-то вчера?
- Отдыхал. На лодке катался.
- А почему же рука перебинтована?
- Рыбы покусали.
Подскользнулся-упал-отжался-гипс.
Эта штука посильнее, чем фаллос Гете.
В ЗООПАРКЕ
Мама сыну: “Ну что, заяц, пойдем обезьян смотреть?”
Хорошо хоть не кроликов.
У меня такая борода, что можно полотенцем бриться. Но я бреюсь вилкой. Ведь у меня не такая, как у всех - с двумя зубцами. У меня настоящая: с четырьмя. ДЛЯ ТЩАТЕЛЬНОГО БРИТЬЯ.
Число желающих летать самолетами Аэрофлота неуклонно падает.
Вместе с самолетами.
Сережа В.: Отдыхать надо в реанимации. Никто не звонит, не тревожит. Водку не пьешь, есть не хочется. К тому же без сознания.
Иду как-то по Большой Полянке (в Брынцаловское кафе “Радонеж”).
Вижу в окне обьявление: “НЕ СТУЧИТЕ В ОКНО. ЭТО НЕ ПАСПОРТНЫЙ СТОЛ.” Я, разумеется, остановился. Постучал.
- Простите, - спрашиваю, - это случайно не паспортный стол?
Таким меня матом послали!
ВОЛОКОЛАМСКОЕ ШОССЕ
“Ты не гляди, что мы МКАД проехали. Москва нынче большая - аж до самого Новосибирска!”
Е.Рейн обязан не только родить сына, но и назвать его Федором (Филиппом, Феликсом, Фемистоклом etc.). Тогда сын его сможет подписываться: Ф. Е. Рейн. И брать деньги с Брынцалова - за рекламу.
Два пути духовного развития русского человека: романтизм-религиозность-фанатизм и ирония-скептицизм-цинизм.
Я больше чем еврей: у меня круглую неделю - суббота.
Надо проводить соревнования не по спортивному, а по сексуальному ориенти-рованию. Победитель лично убивает всех выявленных гомосексуалистов, право-славных и сторонников вульгарного компаративизма.
- Из чего самогоночка?
- Из спермы князей Голицыных.
- Что-то темнеет сегодня рано.
- Да ты не волнуйся: просто мы метиловый спирт пьем.
Почти по Бендеру: кому и кобыла коллега.
У меня только морда жидовская, лицо же - еврейской национальности.
Откройте окно, а то очень уж тут единодушно.
Как известно, Теккерея выгнали из Кембриджа за пьянство. Поэтому он приду-мал слово “сноб”.
Вот что надо бы: проводить (по аналогии с Бунинскими, Набоковскими etc. чтениями) Традиционные Лесинские Запои. При жизни и после, с участием героя и без, раз в году и ежемесячно, в Тушино и по всей России, всем миром и поодиноч-ке, 2-3 дня и полгода etc.
Все религиозные книги написаны стихами. Это единственное отличие религии от пропаганды.
Станция метро “Парнокопытная”.
Литовский националист Рабиновичюс.
Ал.Вознесенский изобрел следующий анекдот:
- Василий Иваныч! Белого привезли!
- Белого? В расход...
Голос со двора:
- Да я не Белый, не Белый я, а БУГАЕВ!
Надпись на двери:
“Ушел в антисемиты. Буду в 19.40”.
Подлость, предательство, беспринципность, клевета... Всем этим я широко и открыто пользуюсь, а денег и славы как не было, так и нет.
Верно сказано в Коране: когда мы откроем бутылку, то пусть самый достойный из нас (напр., я) нальет самому недостойному (напр., тебе).
Шалом акбар, прозит, лехаим, да святится имя Твое, ура!
ПАМЯТИ ГЕРЦЕНА
Хватит спать, русские люди! Хватайтесь за штопоры!
В пансионате для ветеранов труда (дом престарелых) забавный обычай: те, кто покрепче, живут на первом этаже, чуть похуже - на втором и так далее. На пятом находятся пред- (а точней просто) смертники. Такое впечатление, что трупы не в морг там отвозят, а сразу на небеса.
(За журналистикой: придя в ПВТ N9 по службе, в качестве репортера)
ТОПОЛИНЫЙ ПУХ. ЖАРА. ИЮЛЬ.
- Как дела?
- Да вот позавчера купальный сезон открыл.
- Ну и как температура?
- Нормальная: сейчас уже сорок, думаю, воспаление легких - ничего, словом, серьезного.
Как там у Высоцкого о государственности российской? А за ним орел двугла-вый и слуга его вампир...
БЕЛКА ЗАБИЛА СТРЕЛКУ
Ал. Вознесенский предложил недавно забавный розыгрыш: посылать пригла-шения на различные торжества не только живым мастерам культуры, но и покой-ным. В черной рамочке, разумеется.
Он же предложил упорядочить названия станций московского метрополитена: не как попало, а в алфавитном порядке. Сверху вниз. Вот, скажем, как будет выгля-деть тушинская ветка: баррикадная (бывш. планерная), беговая (бывш. сходнен-ская), волгоградский проспект (бывш. тушинская), выхино (бывш. щукинская), китай-город (бывш. октябрьское поле), кузнецкий мост (бывш. полежаевская), кузьминки (бывш. беговая), октябрьское поле (бывш. улица 1905 года), планерная (бывш. баррикадная), полежаевская (бывш. пушкинская), пролетарская (бывш. кузнецкий мост), пушкинская (бывш. китай-город), рязанския проспект (бывш. таганская), сходненская (бывш. пролетарская), таганская (бывш. волгоградский проспект), текстильщики (бывш. текстильщики), тушинская (бывш. кузьминки), улица 1905 года (бывш. разанский проспект), щукинская (бывш. выхино).
ОБЪЯВЛЕНИЕ В ГАЗЕТЕ:
“Совру - недорого возьму. Продажный журналист”.
Фаина Раневская считала извращениями только две вещи: балет на льду и хоккей на траве. Она ошибалась. Проклятые янки изобрели еще большую гадость: безалкогольное пиво.
ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
Прекрасное похмельное утро. Под забором просыпаются бомж и бомжиха:
- Тебе было хорошо со мной?
- Конечно, любимая (блюет).
НА ПТИЧЬЕМ РЫНКЕ:
- Купите крысу! Кому крысу? В подарок! На 8-е марта! Крысу! Кому крысу?
Я кровожадный. Накупил тамагочи. И не кормлю. Пускай дох-нут!
И прикорнул в уголочке беспокойным, чутким, как у собаки, вечным сном...
Уткин К. написал про меня: “алко- и трудоголик”. И ведь он прав! Я действи-тельно трудоголик: Обломов по сравнению со мной - просто Штольц.
“Отелло” в театре Романа Виктюка:
- Побрилась ли ты на ночь, Дездемона?
ПАМЯТИ ВАМПИЛОВА
Отпросился со службы. “На похороны”. А сам напился, пошел на речку, где в пьяном виде и утонул. Выходит, не наврал.
У меня не юмор, у меня умор. Среднее между ум и умер. Или, как говорил, Ницше: ум умер. Или, как Грибоедов: умер от ума. Что, разумеется, как говорила Алиса, одно и то же. В смысле, две большие разницы.
Отрубите ей голову. Это у нее самый ненужный орган. Etc.
- У нас с тобой, милая, не свидания. У нас - очные ставки.
Когда-то, покупая с друзьями водку, я внимательно изучал обложки бутылок, приятели-вгиковцы - титры, а студенты и выпускники нормальных вузов - технические характеристики. Сейчас у нас всех перед глазами лишь этикетки: на бутылках, книжках, экране etc.
- Сударыня, у вас на щеке следы былой красоты.
Обращаюсь к продавщице:
- Оторвите, пожалуйста, стаканчик газеты...
- Чего?
- Ну, в смысле, бутылочку брюк.
- Что-что?
- Ну это...как его? Вот же у вас... где- то было...
- Водку, что ли?
- Конечно, - радуюсь, - у меня просто болезнь прпофессиональная: думаю одно, а говорю другое.
- А, - улыбается, - я тоже люблю нашу прессу. Тем более, что думаете вы все равно всегда одно и то же.
ЧЕРЕП-ЧЕРЕПОК
русская сказка
- Кто-то в черепочке живет? Кто-то в волосатом живет?
- Это мы, умные мысли. Думы о родине. Как обустроить Россию. А ты кто?
- А я сногсшибательная идея: надо бы выпить!
- Заходи.
- Кто-то в черепочке живет? Кто-то в волосатом живет?
- Это мы, грустные мысли. Думы о родине. Гибнет Россия от пьянства. А ты кто?
- А я сногсшибательная идея: похмелиться пора!
- Заходи.
- Кто-то в черепо...
- Заходи.
- Кто-то в черепочке живет? Кто-то в волосатом живет?
- Белая горячка. А ты кто?
- Шизофрения-паранойя-маракуйя. А ты кто?
- Белая горячка. А ты кто?
- Заходи.
- Кто-кто в черепочке живет? Кто-то в лысоватом живет?
- Это мы, червячки-бодрячки. А ты кто такой? Заходи.
ФИОЛЕТОВЫЙ ФАЗАН, или РЕЧЬ НА ПОХОРОНАХ
Жизнь человеческая, что радуга: семь цветов. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Вот, скажем, ты, Кухта Михаил Назарыч, 49 года рождения, ста-рый мудак.
1. Разумеется, как и все карьеристы, ты был октябренком-пионером-комсомо-льцем-коммунистом. Красный.
2. Разумеется, после партийных собраний вы выпивали, и наутро ты ходил с оранжевой рожей.
3. А здоровье-то слабое, а партсобрания часто. Оказался ты в ЛТП. Желтый, как китаец.
4. Вернулся, а тут перестройка. Гласность и демократия. Спасая остатки здо-ровья, записался в экологи. Зеленый.
5. Но ненадолго. Политическая свобода порою доводит до сексуальной. Голу-бой.
6. А это еще опаснее. В каком-то из пидорасьих притонов обкурился наркоти-ками и посинел, умирая.
7. Теперь тебе все по фиолету.
В ТЕМНОМ ПЕРЕУЛКЕ, ГДЕ ГУЛЯЮТ УРКИ
городской фольклор
Первый бандит: Простите пожалуйста, сколько сейчас времени?
Второй бандит: В смысле: который час?
Прохожий (снимая очки): Вот все, что у меня есть, больше курить нечего.
Первый бандит (второму): Он что - глухой?
Прохожий: Простите, что вы сказали?
Первый бандит: Я это не вам. Кстати, у вас очки запотели.
Прохожий (надев очки): Я ничего не вижу! У меня очки запотели. Так о чем вы меня спросили?
Первый бандит: Я спрашивал не у вас, а у него.
Прохожий: Тогда почему же он молчит? Он что - глухой?
Первый бандит: Именно это я и спросил.
Прохожий: Что же он вам ответил?
Первый бандит: Ничего.
Прохожий: Ну так нечего с этим глухим разговаривать!
Второй бандит: Простите, что перебиваю вас, но мы, кажется, отвлеклись.
Прохожий (снова снимая очки): Ради бога, извините. Вот то, что вы просили (протягивает очки бандитам, но роняет их на землю и наступает на стекла ногой).
Второй бандит: Вы, кажется, очки раздаваили.
Первый бандит: Он и без тебя прекрасно слышит.
Прохожий: Без двадцати два.
Бандиты (хором): Спасибо.
(Отдают ему деньги)
В ДОМЕ ПОВЕШЕННОГО
большая пессимистическая трагедия
место действия - Дом Повешенного.
Первый: Я хотел бы с вами поговорить.
Второй: О чем же?
Первый: Ну уж во всяком случае не о веревке!
Второй: При чем тут веревка?
Первый: Но вы же знаете, что в доме повешенного не говорят о веревке.
Второй: Не говорят.
Первый: Вот поэтому я и не хочу говорить с вами о веревке.
Второй: Тогда о чем же нам говорить? Может быть, о политике?
Первый: Ни в коем случае! А то и в наших домах нельзя будет говорить о веревке.
Второй: Ну что ж, давайте не будем говорить о политике.
Первый: Но о чем же нам говорить? Ведь не о веревке же!
Второй: Вы правы, о веревке говорить не стоит. Я думаю, что и вообще ни о чем говорить не стоит.
Первый: Но мы же говорим с вами. Причем вовсе не о веревке.
Второй: Это очень хорошо, что мы в доме повешенного, а совсем не говорим о веревке. А то знаете, бывает, придут в дом повешенного и все о веревке, да о веревке...
Первый: Совершенно с вами согласен. Я так рад, что поговорил с вами.
Второй: Спасибо, я тоже. До свидания. Где мы увидимся?
Первый: Говорят, за два квартала отсюда тоже кого-то повесили. Приходите - поговорим.
Второй: Приду непременно.
МОСКВА - ПЕТУШКИ ВЕНЕДИКТА ЕРОФЕЕВА
МОСКВА - ПЕТУШКИ. 1839 ГОД.
Николаевская Россия. Мракобесие. Православие. Народность. Наполеон дав-но в жопе святой Елены. Рожденный в 1812-м году, в самый разгар Бородина, Дан-тес застрелил наше все. Евгения Онегина от мочегонной брусничной воды пробрал понос. Белинский неистовствует. Крепостные стонут и пьют горькую. Дворяне стра-дают от неразделенной любви и выпивают. Никаких Петушков нет еще и в помине, а Москва даже и не столица. Жить незачем и, в сущности, некому. Все. На хер.
МОСКВА - ПЕТУШКИ. 1947 ГОД.
Сталин - сука. С Бухариным уже разобрались, но убийцы в белых халатах все еще в белых халатах. Соседи - враги народа, доносчики, пидорасы. Пить можно только счастливо смеясь и громко выкрикивая патриотические лозунги. Пьянеть опасно. Трезветь - смертельно опасно. Лучше всего чувствуешь себя в состоянии тяжелейшего похмелья - не так тягостно и противно. Самое честное занятие - мелкое воровство. Жизни нет и не предвидится. Все. На хер.
МОСКВА - ПЕТУШКИ. 1996 ГОД.
Ельцин - наш президент. Все - всюду. Даже в 5 утра, в чужом городе и без штанов, не умрешь, не опохмелившись. Ехать никуда не хочется. Потому что за спиртным далеко ходить не надо, а любая поездка дороже выпивки. Старые рус-ские выбирают напитки, руководствуясь ценами.
Новым русским напитки выбирают нерусские. Напитки, соответственно, тоже нерусские. Жить можно, но не хочется. Все. На хер.
МОСКВА - ПЕТУШКИ. 2042 ГОД.
Открытое общество. Враги открытого общества уничтожены. Фамилии дейст-вующего президента никто не помнит. Пить не модно. Алкоголизм изжит полностью и целиком, а также окончательно и бесповоротно. Петушинский район города Москвы переименован (в 2038 году) в Ерофеевский.
Писательство запрещено, а уже написанное усовершествовано. Сама поэма преподносится читателю в таком виде: Счастливая Москва. Веничка Ерофеев (главный герой) едет к жене и сыну на общественном транспорте. В дороге читает лекцию случайным попутчикам... Все. На хер. И жить не хочется.
ВЫНОШУ БЛАГОДАРНОСТЬ
(новелла в черно-белых стихах)
моим начальникам и руководителям, которые, хотя и недовольны были, что я на работе не работаю, а о чем-то думаю, все же выгоняли меня не сразу, а лишь спустя некоторое (иногда даже весьма большое) время;
моим друзьям-алкоголикам, которые под предлогом прерывания запоя пред-лагали мне с ними пить, отмечая сей медицинский факт, вследствие чего я не видел ужасов окружающего меня мира и сохранил здравый рассудок и нетрезвую память;
моей возлюбленной, которую я и сейчас люблю неугасимой любовью, каковая не только согревала меня в летний зной, но и помогала писать данную книгу, пред-варением коей и являются помещенные здесь благодарности (согревала меня жаркими зимними ночами не столько возлюбленная, сколько любовь ее к ней, т.е. к любви возлюбленной моей и меня к этой любви);
всем работникам отечественной государственной и частной алкоторговли име-ни памяти трудового красного Лесина в винных отделах, пивных палатках, тако же и других очагах общественной нравственности, культуры и правопорядка, которые выдавали мне требуемое количество определенных напитков, с помощью коих мои друзья-алкоголики (благодарность друзьям см. выше) прерывали мои запои, вызванные холодностью моей возлюбленной (благодарность возлюбленной см. выше, но ниже предыдущего “выше”);
несправедливо забытому писателю Хренову, чья тяжелая судьба, вследствие забытости оной осталась для меня неизвестною и не могла таким образом отвра-тить от написания данного литературного труда, а привела только к легким запоям, постоянно прерываемым друзьями-алкоголиками с целью их усугубления;
и в заключение всем тем, кто читал сии благодарности, ибо скорбный их труд пропал совершенно зря, книга же предварением коей и являлись вышеозначенные благодарности не только не была мною написана, но задумывалась единственно с целию писания благодарностей, каковое (писание благодарностей) столь же бес-смысленно, сколь и написание, равно как и ненаписание данной, а точнее неданной книги.
КОЛОВРАЩЕНИЕ ЖИЗНИ
Пианист Сидоров умер во время концерта. Его пристукнуло крышкой от рояля. Зять Сидорова, пожарник Петров полез в горящее здание, спасая бесценную рукопись поэта Иванова. Пожарник сгорел, прижав к груди рукопись. Поэт Иванов украл у своего деда, полковника милиции, пистолет и застрелился. Полковника Иванова разжаловали, и на его место назначили подполковника Либермана. Это назначение вызвало толки и пересуды у патриотически настроенных офицеров. Толки и пересуды переросли в волнения, и через три дня сионист Пидоров погиб во время погрома. Как все-таки здорово, когда каждый занимается своим делом!
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ, ПОДВИЖНЫЕ, ПОЭТИЧЕСКИЕ И ПР. ИГРЫ
ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “МЕДВЕДЬ УШЕЛ” (“МЕДВЕДЬ ПРИШЕЛ”)
1-й этап:
Ведущий отпивает пива из кружки и доливает водки.
Следующий игрок отпивает коктейль и доливает водки.
Когда в кружке остается одна водка, игроки хором говорят: “МЕДВЕДЬ УШЕЛ!”
2-й этап:
Ведущий (им автоматически становится тот, у кого кружка) отпивает водки и доливает пива.
Следующий игрок отпивает коктейль и доливает пива.
Когда в кружке снова оказывается пиво, игроки хором говорят: “МЕДВЕДЬ ПРИШЕЛ!”
3-й этап:
См. 1-й этап. И так далее - до первых признаков опьянения.
ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “ВЕСНУШКИ”
(проводится сразу после игры “МЕДВЕДЬ УШЕЛ”)
Игроки садятся вокруг большого таза. Пьют по очереди “из горла” портвейн (любой “цифровой”: 13, 33, 72, 777 и т.д.) - до рвоты. Когда поблевали все, ведущий накрывает таз с блевотиной газетой и на счет “три” сильно бьет по газете.
На чьем лице больше рвотных “веснушек” - тот выиграл. Ему разрешается еще выпить портвейна.
ЭРОТИЧЕСКАЯ ИГРА “КАРАОКЕ ПО-РУССКИ”
(для девушек)
Участницы игры выпивают по стакану (250 гр.) белого сухого вина (предпо-чтительнее “Монастырская изба”) и снимают с себя какой-либо предмет туалета.
Затем выпивают второй стакан - и снимают второй предмет туалета.
Побеждает та, что падает на пол (в состоянии полного и безоговорочного алкогольного опьянения) одновременно с последним предметом своего туалета.
ПОДВИЖНАЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “АНКУДИНОВ”
Ведущий выпивает любое количество любого алкогольного напитка (пиво алкогольным напитком не считается!) и бьет морду Анкудинову.
Следующий игрок выпивает любое количество любого алкогольного напитка и бьет морду Анкудинову.
Выигрывает Анкудинов.
ПОДВИЖНАЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “АНКУДИНОВ - 2”
Первый игрок выпивает 100 гр. любой некристалловской водки. Спустя 2,5 минуты идет в туалет и пытается расколоть унитаз головою (без помощи топоров, гирь, молотков etc.). Если унитаз не разбит, в игру вступает второй игрок.
Второй игрок выпивает 150 гр. любой некристалловской водки и т. д.
Выигрывает тот, кто первым разобьет унитаз, а не голову.
Победитель бьет морду Анкудинову. Если победил Анкудинов, то он покупает новый унитаз.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ИГРА “АНКУДИНОВ - 3”
Играется в большой компании. Ведущий (его условно называют Анкудиновым) начинает дребезжащим, тонким, занудливым голоском блеять глупые, длинные, скучные песенки на религиозные темы.
Если ведущему удается распугать всех участников игры и остаться целым - он выигрывает. Если нет, то выигрывает тот, кто первым бьет ему морду.
ПОДВИЖНАЯ ИГРА “АНКУДИНОВ - 4”
Выпивший ведущий (выпившим ведущий считается в том случае, если пьян в жопу) выходит на лестничную клетку и блюет так, чтобы затекло к соседям. Вы-игрывают соседи, если успеют набить ему (или Анкудинову) морду до тех пор, пока он не убежит. Если он убежит, соседи бьют морду или Анкудинову или проигравшему хозяину квартиры.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “СТРОГИЙ КРИТИК”
Ведущий выпивает любое количество любого алкогольного напитка и высказы-вает ряд критических замечаний в адрес К.Анкудинова.
Следующий игрок выпивает любое количество любого алкогольного напитка и высказывает ряд еще более критических замечаний в адрес К.Анкудинова.
Выигрывает тот игрок, после чьих инвектив интеллектуальная игра “СТРОГИЙ КРИТИК” автоматически переходит в подвижную игру “Анкудинов”.
ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “ЛЕСИН ЗОВЕТ РУСЬ К ТОПОРУ”
Лесин зовет Русь к топору.
ПОЭТИЧЕСКАЯ ИГРА “ЛЮБИМЫЙ НАПИТОК ПСЕВДОИНТЕЛЛИГЕНТОВ”
Ведущий (напр., Анкудинов) открывает бутылку “Аперитива”, т.е. любимого напитка псевдоинтеллигентов, и выливает на снег (или в лужу, если лето). Затем берет вторую бутылку “Аперитива” и тоже выливает. Игра продолжается до тех пор, пока игроки не начнут бить ведущему морду. Если ведущему удается пролить больше 200 гр. напитка, - он выиграл. Если нет, побеждает тот, кто первым выхватит у него бутылку и приступит к употреблению спиртного внутрь (а вовсе не тот, кто первым ударит его в морду!!!). В конце игры игроки бьют морду ведущему.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ИГРА “УГАДАЙ ЗАПАХ”
Ведущий (например, Анкудинов) опускает жетон в игральный автомат.
Из автомата в лицо ведущему вырывается струя жидкости (например, говна). Ведущий угадывает: говно.
Призовая играя: вся угаданная жидкость выливается на ведущего.
НОЖИЧЕК И ВЕДЕРКО
Площадь Трех Вокзалов напоминала в последний день года сонный улей. Копошение народа, полупьяного уже, как будто не имело никакого смысла, однако все куда-то двигались, что-то делали, ругались и предвкушали. Предвкушали завтрашнее похмелье, ночные подарки etc. Синий бомж плакал над разбитой бутылкою. Зима, конечно, зимою, но мороза не было - водка не замерзала. А он так надеялся: Новый год все-таки, декабрь, должны быть морозы. А значит, и водка должна замерзать. А замерзшую хоть как-то, но можно собрать в ведерко (детское, только вчера на площадке у четырехлетнего карапуза на ножичек выменял). Мороз все не ударял.
Вообще в этот вечер многим людям нашего родного города было не слишком весело.
Баба-яга Пелагея Львовна, например, тоже плакала. Навзрыд. Горючими старушечьими слезами. Ей становилось все хуже и хуже - день ото дня. Мучили ее два обстоятельства. Она потеряла аппетит: ей разонравилось поедать маленьких мальчиков и девочек. Толстых, розовых, непослушных. Бодро скворчащих на старой чугунной сковороде. В последнее время ей почему-то хотелось конфет, йогуртов и безалкогольного пива, И второе. Она стала жалеть бездомных котят. Дурной знак, думала баба-яга. Все беды ведь начинаются с малого. Сначала котят жалеешь, потом взрослых кошек перестанешь мучить. А там и до собак недалеко. И даже - страшно подумать - до людей!
Была, правда, у нее одна задумка. Последняя надежда. Виталий Табуретович Трешкин. Пират, кощей, экстремист, угрюмый философ. Маг и теург. Черный монах в лучше смысле этого слова. Только он мог лечить сказочные болезни. А то, что Пелагея Львовна больна, видно было и невооруженным инфракрасными очками (для вуайеристов) глазом.
Собрала она свои вещи-манатки, да и пошла в Москву-матушку (жила баба-яга в Митине, в депутатском доме). Пешком пошла, потому что метлу оставила в залог в казино “Веселый покойник”, где, как всегда, проигралась в пух в прах в буру. Было, к счастью, не холодно, да и шаг у бабы-яги был скорый. Через четыре с половиной часа показались огни Южного Бутова, где и проживал Виталий Трешкин. Дом, разумеется, был с кодовым замком, но Пелагея глотку-то имела луженую.
- Виталик! - закричала она. - Открывай. Пришла беда - отворяй ворота.
Дверь открылась, пешочком на 17-й этаж, и - кто знает? - может, и поможет ее горю кощей и пират Трешкин.
А у Трешкина было свое горе. Он ножичек потерял. Тот самый, который у бомжа на волшебное ведерко выменял. Он тогда в виде четырехлетнего карапуза решил очередную кознь людям устроить. И увидел бомжика, немолодого, чистенького, опрятного и явно с высшим гуманитарным образованием. Ну и подсунул ему ведерко заговоренное. В него, в ведерко-то это, какую-нибудь полезную вещь положишь, а она в шампанское превращается. Поменялись они с бомжом, причем, пират специально спросил: любите ли вы, дескать, шампанское. А бомж и ответил: не люблю. Я настойку “Московия” люблю, 60-градусную. Вот и хорошо, зло подумал кощей Трешкин. Нальешь ты в свое ведро любимой настоечки, а она ненавистным шампанским обернется. То-то тебе, бомжику, горе, а мне, кудрявому Трешкину радость. Злой он был, Виталий-то Табуретович.
А тут как раз и баба-яга в дверь колотит. Открыл он ей, обнялись они, плачут, о делах свих скорбных калякают.
- Как быть, Табуретович, кошек я жалеть начала, маленьких. А там ведь и взрослые кошки пойдут, а потом и собаки, а за ними - страшно подумать - люди. При этих словах обоих злодеев передернуло. От отвращения. Не любили они людей, особенно, конечно, хороших. А вот каких-нибудь негодяев, мерзавцев там всяких - ничего, терпели.
Сидят они рядом, по телевизору “Иронию судьбы” смотрят и Трешкин бабе-яге говорит:
- Влипла ты, старая, навсегда и без вариантов. У меня те же проблемы. Помнишь сказку Андерсена про Снежную королеву? Так вот, со мной тоже самое вчера получилось. Только не Снежная королева, душечка-лапочка, меня поцеловала, а Дед Мороз. Сволочуга! Веселый, добрый сволочуга. Принял меня за маленького мальчика (я как раз тогда одного бомжа облапошивал), ну и поцеловал. Вот и добреть я стал. На глазах. Теперь даже ножичек ищу, который у бомжа-то выменял. Память все-таки. Да и бомжа жалко.
- Это который у Трех вокзалов шампанское из ведра хлещет и всех своих сотоварищей угощает? Умный такой, красивый, явно с высшим гуманитарным образованием?
- Наверное, он. Как я рад-то, что у него теперь все хорошо. Давай, что ли, Пелагеюшка наколдуем, чтобы перестал он бомжевать.
- А получится? Мы же злые волшебники, хоть и подобрели.
- Получится. Если ножик найдем.
А дело-то было под Новый год, напоминаю. А под Новый Год чудеса происходят. Вот и нашли Пелагея с Трешкиным ножичек. Да и наколдовали доброе дело.
И ведь удачно. Бомж тот с Трех вокзалов, поговаривают, перестал бомжевать, вернулся в аспирантуру. А Трешкин с Пелагеей добрыми волшебниками стали. Такие вот чудеса происходят под Новый год.
ЛИЗА ПО ИМЕНИ КАТЯ
Грише Заславскому, сверхчеловеку
- Как зовут Нетупаеву?
- Как Лизу.
- А, Катя...
Лизу действительно по паспорту звали Катей. Но Катя должна быть веселой розовощекой толстушкой в смешном белом платье. А не мрачной угрюмой девушкой с длинными темными волосами. Впрочем, так выглядит Таня. Но чтобы не обижать Катю, я звал ее не Таней, а Лизой. У нее не было ни фигуры, ни бедер, ни ног, ни другого. Только грудь и волосы. И еще муж. Так что она не требовала, чтоб я на ней немедленно женился. Но зато работала там же, где и я, а потому любовь с ней была невозможна: профессиональная этика журналиста не позволяла мне так мучить коллегу. Зато (сознаюсь) я всегда против нее интриговал, лгал и клеветал, строчил доносы и анонимки. До последнего времени думал, что из обыкновенной подлости. А оказалось - по любви. Да, восточная смуглая кожа, умное лицо (как я это ненавижу!), но - шрам от аппендицита, рана на левой груди (прицепляла, глупая, себе на грудь заколку для волос, экспериментировала, чудачка!), прочие смешные забавности и нелепости. В конце концов, почему я не могу полюбить такую женщину с недостатками?
Полюбил. А потом - путем шантажа, клеветы и доносов - добился увольнения. Да еще и сочувствовал лицемерно. Дескать, не плачь (рука на плечо), дескать, вот же сволочи (рука по волосам), дескать, не ты первая и не ты последняя, все там будем, бог дал (принял на работу), бог взял (уволил). Слово за слово, а рукою глажу по спине. Потому что разве у нее грудь была? Так - анекдот. А купальник ничего - в зеленый горошек. Любовь...
И губу нижнюю смешно отклячивает. И толстая.
Да только с глупыми, совершенно идиотскими требованиями и капризами. “Не буду пить вчерашнюю брагу, она холодная!”, “Не поеду с тобой на три дня в Волоколамск, ты никого там не знаешь, а сейчас зима!”, “Не буду звонить в три часа ночи мужу и ругать его обидными прозвищами!”, “Не буду собирать пустые бутылки, и не буду на вырученные рубли и доллары покупать тебе воздушные шарики!” и пр. и пр.
А расстались-то мы из-за клаустрофобии. Ей не нравилось, что она на мой 17-й этаж поднималась пешком, а я ехал на лифте. Через месяц она возмутилась.
- Но почему, - возмущалась она, - я иду пешком. На 17-й этаж! А ты едешь на лифте?
- Из-за клаустрофобии.
- Но ведь на лифте-то едешь ты!
- Так у меня внешняя клаустрофобия, я боюсь за тебя, боюсь, что тебя в лифте ударит клаустрофобия.
Так мы и расстались.
Осень. Ветер сдувает карандаши. Я сажаю ее в троллейбус, отправляю домой, к мужу. Она едет с улицы Свободы на улицу Правды. Грустно и символично.
КАК Я ЗАНИМАЛСЯ
МАЗОХИЗМОМ
Елене Владимировне Семеновой,
Листику и человеку
Уговорила девушка. Заняться не садизмом, как обычно, а мазохизмом. Дескать, надоели мне эти ванильные отношения - ты меня мучаешь, да еще с придурью и чудачеством, а я тебя нет. Ну ладно, говорю, договорились. Только пусть будет все, как положено, как у серьезных и ответственных извращенцев. Это девушка говорит. Я, мол, сайт зырила, продолжает, в Интернете-то, там все по науке, все объяснено. И самое главное в с/м отношениях, - а у нас с тобой и так с/м отношения, ибо я умница и всего на двадцать лет тебя старше, а ты странный и денег мне почти не даешь, - так вот, самое главное в с/м отношениях - ключевые слова. Дескать, стало тебе невмоготу, так сразу кричи: Ельцин - первый президент Российской Федерации.
Хорошо, говорю. Ну а если мне уже и сейчас невмоготу? Ты - старая, полная, на двадцать лет старше, воруешь у меня фантики от жвачки, проигрываешь в казинах миллионы и миллиарды. Мои, кстати, миллионы и миллиарды.
- Молчать! - девушка кричит (уже в роль вошла). - Какие такие миллионы? Купил мне один раз чупа-чупс, да сам же его и весь засосал! На колени!
Ну, на колени так колени. Дело в принципе интересное, инициативу проявлять не надо. И физиономия ее глупая и ухмыляющаяся не видна. Сплошное наслаждение, другими словами. Лежу на полу, занимаюсь мазохизмом, все хорошо. И тут девушка (перевозбудилась, видимо) душить меня начала. Да еще с какими-то идиотскими припевочками и прибаутками. И душит-то моими же грязными носками. Я терпел, конечно, терпел, а потом задыхаться начал.
Все, думаю, пора про президента орать. А горло сдавлено (она хоть и неумеха, правую руку с левой ногой путает, но горло-то одно - промахнуться трудно), особо не раскричишься. Я все-таки гугню что есть сил: да здравствует, кричу, Путин - главный дзюдоист России! Не то. Что-то другое кричать надо, про президента. Слава Михаилу Горбачеву, поборнику гласности, голубю перестройки! Тот же результат. Душит меня подруга, да еще и песни казацкие начала распевать. Причем, громко, с надрывом, аж слюни из глаз потекли.
А мне-то не до песен уже. Смерть, как говорят журналисты, пришла. Путин, кричу, Владимир Владимирович, спаси и сохрани! Гибнет Россия. А как нам ее обустроить никто не знает.
Девка не реагирует, она вообще за Зюганова голосовала, и тут меня как ударило: ЕЛЬЦИН. Про Ельцина ведь кричать договаривались. Что именно кричать надо, я так и не вспомнил, завопил первое, что в голову пришло. Банду, визжу, Ельцина - под суд! Под суд банду Ельцина! А в глазах уже круги синие пляшут, чертики с бантиками, но чувствую: отпускает помаленьку.
Очнулся. Девка сидит довольная, макароны ест сухие. Целует меня, как маленького и приговаривает: под суд банду Ельцина-то, под суд ее, сердешную... Жует-то жует, а рукой свободной (краем глаза замечаю) снова к носкам моим тянется...
Тут уж я все вспомнил. Президент! Президент, заявляю, Ельцин. Первый президент Российской Федерации. А Путин преемник его. И нет Бога, кроме Аллаха, а тебя, девушка... Дальше, граждане судьи, вы сами знаете.
МОЯ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Мою первую любовь звали Лена.
Ей было три года, а мне четыре.
Потом была золотая осень.
Всегда спрашивала: “А любить будем?”
Я говорил: “Будем”. И видел как выглядит счастье.
Кресты.
Толстая и красивая. Когда любила, плакала.
Первое стихотворение.
Мормышка.
С подвыподвертом. Целовала в глазки.
Фибоначчи (Золотое сечение).
Очень красивая, да еще и с грустным лицом. Идеальная русская женщина. Покупал ее любовнику (потом мужу) вино (он был школьником). Единственная женщина, которая приезжала ко мне тогда, когда именно мне было это нужно.
Аля-Башлы.
Забавная. Часто болела (понятно чем!).
Мицубиси.
С кривой улыбкой (на редкость привлекательной).
Ее отчим прятал от нее самогон (потому что боялся больше, чем жены), надо было успевать выпить с ним в течение одной-двух секунд. Теперь я так не сумею.
Бегемот.
К ней домой приходилось ехать на автобусе 666.
КГБ.
Делала аэробику на балконе (голая). А жила на Фрунзенской набережной, в генеральском доме. Соседи ее (с планками на груди) мне завидовали, зазывали на наливку. Пару раз у них ночевал.
Геркулес.
Из Киева. В два часа ночи захотела сметаны, вышла из квартиры в больших цветастых трусах, через пять минут пришла с трехлитровой банкой соленых помидоров.
Автовокзал (Аэропорт).
Я шел, а она бежала впереди меня в легком летнем платье. Более красивого зрелища я никогда не видел и никогда не увижу.
20 копеек.
Я громко декламировал уличным собутыльникам: “Кто на свете всех подлее, всех гнуснее и сквернее?”, а она увидела меня (за 100 километров) и обрадовалась: “Лесин!”
Демократка.
Очень толстая. Но малолетка. К тому же - демократка.
Тургенев.
Толстая и красивая. “Ох, второй раз не успела выйти замуж...” А ведь не успела и в первый. Первое хорошее стихотворение.
Добролюбов.
Родила двух детей от двух моих друзей. Со мной была только в период беременности.
Малая земля.
Я пришел на занятия в институт, увидел ее и, не говоря ни слова, взял за руку, увел с этих самых занятий.
Римский-Корсаков.
Толстая и красивая. В бане для натуристов я впервые понял (увидел! осознал!), что десятки молодых, красивых (в одежде) женщин - абсолютное ничто по сравнению с моей женщиной. Тяжелое испытание.
Враг.
Понарошка.
Клопик.
У нее красивый муж.
Листик.
“Ну, что ты там про меня написал?” - прерывает она поцелуй в голову.
Страшно перечесть.
