Писатель Виктор Владимирович Кузнецов-Казанский родился 8 июня 1942 года в селе Газалкент Бостандыкского района Ташкентской области Узбекистана. Окончил геологический факультет Казанского университета. Кандидат геолого-минералогических наук. Член Союза писателей Москвы. Автор ряда книг. Очерки публиковались в журналах "Дружба народов", "Новое время", "Наука и жизнь" и в центральных газетах. Многие произведения опубликованы в ежемесячном литературном журнале "Наша улица», сотрудничество с которым началось в 2000 году.Умер в 2010 году.
Виктор Кузнецов-Казанский
ГИППОКРАТ И АПОЛЛОН
эссе
Что общего между столь разными писателями, как Конан Дойль, Шиллер, Рабле, Буссенар, Кобо Абэ, Даль, Аксенов, Лем, Моэм? А вот что...
Был в советское время такой тест на эрудицию: "Назовите четырех писателей-врачей". Одного называли все - разумеется, Чехова. Дальше, увы, начинались затруднения. Впрочем, довольно часто вспоминали Булгакова с его ранними рассказами из собственной практики. Читатели постарше отыскивали в памяти Викентия Вересаева, чья слава началась со скандальных "Записок врача". На четвертой же фамилии спотыкались почти все... Хотя можно было назвать любого из перечисленных выше, и еще многих других.
Только среди литературных знаменитостей врачей по первой профессии несколько десятков, а если брать всех оставивших след в изящной словесности, то счет пойдет на сотни. Писателей-медиков куда больше, чем, например, инженеров, и разве лишь юристы могут соперничать с ними в численности.
Объяснить это нетрудно: профессия медика дает богатейший материал для познания жизни, характеров и человеческих отношений. Как сказал Жванецкий, любая история болезни - это уже сюжет. Но Михаил Михайлович - лишь сын врача, а вот какое тонкое замечание сделал на эту тему Уильям Сомерсет Моэм, имевший медицинское образование: "Медик знает о человеке все самое худшее и самое лучшее. Когда человек болен и испуган, он сбрасывает маску, которую привык носить здоровый. И врач видит людей такими, как они есть на самом деле - эгоистичными, жестокими, жадными, малодушными; но в то же время - храбрыми, самоотверженными, добрыми и благородными. И, преклоняясь перед их достоинствами, он прощает им недостатки".
Кроме того, хотя в медвузах литературу не изучают, зато там учат латынь, каковую и гуманитариям-то дают редко. Недаром русские учебники по медицине, написанные еще в 20-е годы, так интересно читать - их авторы кончали классические гимназии.
А почему конкретные врачи берутся за перо? Причины могут быть у каждого свои, но очень часто осмысление врачебного опыта побуждает доктора от историй болезни перейти к повествованию художественному...
У одних это происходит сразу (порой даже до окончания учебы), другие довольно долго остаются практикующими медиками (иногда и всю жизнь совмещают оба занятия). А как отражается первая профессия в романах, новеллах или стихах? Тоже по-разному. Есть писатели-медики, в книгах которых запах больницы и лекарств ощущается постоянно, а есть такие, у которых этой темы и не сыскать. Последнее, впрочем, сомнительно - вчитываясь в литературные тексты, обязательно найдешь нечто, говорящее о знакомстве автора с эскулаповым ремеслом.
Скажем, у Джона Китса не встретишь стихов на медицинские темы, но его предсмертная "Ода к Фанни" начинается словами: "Природа-врач! Пусти мне кровь души!" А английские литературоведы, проанализировав лексику Китса, установили, что у него часто встречаются физико-химические термины, усвоенные в студенческие годы. Да и сам поэт говорил, что с удовольствием просматривает медицинские книги и не хочет их отдавать. Наконец, сюжет китсовской поэмы "Ламия" почерпнут из старого трактата "Анатомия меланхолии"...
Впрочем, незаурядные познания в естественных науках, включая и физиологию с патологией, обнаруживает в своих стихах и Николай Заболоцкий. А ведь он был студентом медфака Второго МГУ только год, да и учился там параллельно с историко-филологическим (соблазнил паек в виде хлеба и масла). Поскольку продукты давали только успевающим, Заболоцкий подзапустил свой любимый факультет, а когда с окончанием гражданской войны льготы медикам отменили, он бросил оба курса. Тем не менее усвоенное на лекциях и в практикумах не исчезло...
Не менее интересен и такой вопрос: есть ли нечто общее в творчестве, в манере письма литераторов-врачей, отличающее их от коллег с иным образованием? При всем разнообразии жанров, тем и стилей можно заметить, что писатели-медики чаще склонны драматизировать, им реже нравится созерцательное, неторопливое повествование. Не всегда врач будет писать детективно-авантюрные романы, как Эжен Сю или Конан Дойл, но все же им больше по душе психологически острые сюжеты и неожиданные развязки - как в бытовых рассказах Чехова или Моэма. Впрочем, ранний Чехов ведь известен такими вещами, как "Драма на охоте" или "Ненужная победа"...
Среди писателей-медиков много мастеров исторического жанра, авторов книг об экзотических странах, сочинителей пьес с интригой, фантастов, сатириков. Но и в чисто "реалистических", психологических вещах они больше любят внешние подробности, напряженные диалоги - чем авторские рассуждения или внутренние монологи героев. В стихах поэты-врачи чаще тяготеют к зримым, осязаемым образам. Хотя, разумеется, и среди них есть художники иного склада.
Прежде чем приступить к обзору на тему "Писатели - выходцы из медиков", скажем о подходе к написанию текста. Невозможно, да и нет смысла перечислить ВСЕХ. Но и ограничиваться только широко известными именами не хочется. Будем считать наш труд удачным, если получится картина, где представлены по максимуму эпохи и уголки планеты, не забыты все основные виды и направления писательского творчества, в коих оставили след врачи.
Мы не ограничиваем круг писателей сочинителями только беллетристических, художественных произведений. Историк, политик, философ, вообще ученый - тоже писатель, если он создает не унылую диссертацию или отчет, а текст, несущий отпечаток личности автора, его мысль и эмоции. Уж лучше включить в обзор гениев науки, чем заведомо бездарных романистов...
Уточним также, что мы говорим, как правило, о писателях, которые были (или являются) ВРАЧАМИ - а не фельдшерами, медсестрами или санитарами. Под врачами будем понимать имеющих высшее медицинское образование, независимо от того, работал ли данный писатель по специальности по окончании учебы. Или работавших врачами без формального образования - ну, это главным образом относится к старым временам. Приходится также ограничить тематику и не касаться фармацевтов, ветеринаров, биохимиков, психологов (кроме практикующих в поликлиниках логопедов) и прочих близких к врачебной профессий...
Жаль, но мы оставим за рамками очерка многих литераторов, не сумевших или не захотевших получить диплом врача, хотя и проучившихся какое-то время на медфаке. Иначе будет трудно сохранить чистоту выборки, а объем повествования безмерно увеличится. Скажем лишь о некоторых наиболее заметных писателях, слегка прикоснувшихся к медицинскому образованию.
И, наконец, краткость нашего обзора означает, что сведения в нем - весьма общие. Не стоит также удивляться, если о каком-то малоизвестном писателе будет сказано больше, нежели о всемирной знаменитости. Данный очерк - не энциклопедический, авторы предполагают в читателях определенный уровень знаний о литературе. Подробности насчет литературных и медицинских трудов приводятся лишь такие, которые не являются достоянием широкой публики.
ДО И ПОСЛЕ ГИППОКРАТА
В древности любой сколько-нибудь выдающийся врач сочинял трактаты, и не только медицинские. Да и врачебные тексты обычно были написаны вполне литературным языком и содержали массу бытовых подробностей, лирических и философских отступлений. Медицина считалась частью философии, и притом одной из важнейших: рассуждая о человеке, его душе и теле, мыслители непременно касались причин болезней и способов излечения.
Среди древнейших медиков выделяется ученик Пифагора Алкмеон Кротонский, автор книги "О природе". Этот грек уподоблял человека космосу, а душу - бессмертным Солнцу, Луне и звездам. Болезнь, говорил он, есть нарушение равенства противоположных элементов. Алкмеон первым сделал операцию глаза и высказал догадку о существовании нервной системы. Ему же первому "пришла в голову мысль" - то есть он назвал мозг вместилищем сознания. А вот Аристотель считал, что разум находится в сердце и вообще отвергал философию Алкмеона, посвятив ему специальный трактат.
При дворе персидского царя Артаксеркса служил врачом грек Поликрит Мендейский, известный также как историк, автор книги о сицилийском тиране Дионисии и других биографий.
На сторону персов в 525 году до н.э. перешел начальник египетского флота Уджагорресент, сдавший без боя все корабли. Персидский царь Камбис назначил его верховным врачом и освободил по его просьбе храм богини Нейт от поселившихся там солдат. От следующего царя, Дария, египтянин добился восстановления при этом храме "дома жизни" - учреждения, ведавшего медициной и культом. В музее Ватикана хранится статуя Уджагорресента, на которой высечена его автобиография - один из первых сохранившихся врачебно-литературных опусов.
Одним из великих философов, занимавшихся и практическим врачеванием, был Эмпедокл, основатель сицилийской школы медиков. По методам лечения его скорее можно отнести к знахарям или шаманам, хотя он достигал внушительных результатов в борьбе с эпидемиями. Например, избавил город от моровой язвы, пробив туннель в скале, преграждавшей путь свежему воздуху... Поэмы Эмпедокла "О природе" и "Очищения" написаны весьма художественно.
В то же время "отец медицины" (скорее, ее реформатор) Гиппократ избегал метафизики и старался отыскать естественные причины любого недуга. Этот тезис он доказывал в трактатах "О священной болезни" (так греки называли эпилепсию), "О древней медицине" и "О воздухе, водах и местностях" (география и климат, считал он, влияют на характеры и даже на политику). Гиппократ первым дал определение четырех темпераментов, а вот знаменитая клятва, скорее всего, появилась много позже.
Самыми влиятельными школами в медицине Греции считались гиппократова (косская) и эмпедоклова (сицилийская). Среди врачей-философов последней выделяется Филистион Локрский, от которого Платон и Аристотель взяли понятие пневмы - жизненного духа. Сицилийцы помещали ее в сердце, гиппократовцы - в мозгу.
Врачом, математиком, астрономом и законодателем был Евдокс Книдский, живший полувеком позже Гиппократа. На родине ему жилось трудно, но после пребывания в Египте он завоевал успех по всему эллинскому миру. В математике Евдокс отличился теорией пропорций, в астрономии - объяснением движения планет.
В Александрии прославилась школа врачей, которые в III веке до н.э. выдвигали иные теории, чем у Гиппократа. Это, в частности, открывший природу пульса Герофил (он первым стал анатомировать трупы) и объяснявший болезни физико-механическими причинами Эрасистрат. Последнему принадлежит приоритет в описании сердечных клапанов, различных нервов и др.
Имя Асклепиад носили в Греции те, кто считался потомком бога врачевания. Видимо, занимался этим искусством и Асклепиад Самосский - автор свыше 40 эпиграмм, в основном эротических и застольных, а также не дошедших до нас лирических поэм. Он входил в кружок основателя александрийского направления в поэзии - Филита Косского. Поскольку остров Кос был резиденцией гиппократовой школы, рискнем предположить, что и данный поэт не был чужд врачеванию.
Много позже, в начале I века до н. э., прославился еще один Асклепиад - основатель методической школы в медицине, основанной на учении Эпикура. Ему принадлежит девиз лечащего, который не худо бы взять на вооружение нынешним медикам: "Быстро, надежно, приятно".
Второй после Гиппократа великий врач античности - Клавдий Гален, живший во II веке нашей эры. Он был грек, но сорока лет от роду поселился в Риме, став лейб-медиком императора и философа Марка Аврелия (этот пост он занимал и при двух других властителях). Гален был убежден, что "лучший врач в то же время философ" - так и называется один из главных его трактатов. Но преклонение перед Платоном и Аристотелем не мешало ему следовать заветам Гиппократа и делать одно за другим открытия в анатомии. Да такие солидные, что вплоть до XVI века к ним не решались ничего прибавить! Лишь фламандец Везалий нашел у Галена немало ошибок. Тем не менее, главный галенов труд "О назначении частей человеческого тела" и поныне считается классическим.
Врачом по профессии был философ-скептик Секст Эмпирик, младший современник Галена. Он известен трактатом "Против ученых", в котором нападал на всех - логиков, физиков, этиков, геометров, астрологов, музыкантов, но только не на медиков. Среди учеников Секста также немало талантливых врачей-мыслителей.
Одним из первых врачей, которых можно считать уже скорее собственно писателями, чем философами, был грек из города Колофон по имени Никандр - хотя не исключено, что это не один человек, а два. Если же один, то этот Никандр, живший на рубеже III-II веков до н.э, оставил потомкам две поэмы о ядах и противоядиях. Другие его поэмы утрачены или сохранились лишь в пересказе, зато они стали прототипами литературных шедевров - вергилиевых "Георгик" и овидиевых "Метаморфоз".
Орибасий из Пергама, живший в IV веке, был не только крупным врачом, но и составителем медицинской энциклопедии в 76 книгах. В них он обобщил свой опыт и собрал фрагменты из сочинений древних медиков. В том же столетии работали и писали труды по специальности Филагрий, признанный авторитет по болезням печени, и Посидоний, искавший разные способности психики в различных участках мозга.
Немесий, епископ сирийского города Эмесы - мыслитель конца V века, времени перехода от античности к средним векам. В книге "О природе человека" он решил свести воедино и согласовать друг с другом (а также с христианством) учения медиков и философов античного мира. Разные вопросы, от дыхания и кровообращения до свободы воли и отношения души к телу, он освещал с помощью разных авторитетов, чем помог сохранить многое из утраченных оригиналов.
На другом конце Евразии, в Китае, в VII веке нашей эры прославился буддийский монах Сюань-Цзан. Добравшись через центральную Азию до Индии, он много лет изучал там санскрит и буддийские сутры, а из наук - медицину, географию, математику и астрономию. Вернувшись на родину, проповедовал учение Будды, предложил выстроить пагоду для хранения священных книг. И написал "Записки о странах Запада", впервые познакомившие китайцев с не менее развитыми азиатскими культурами. Молва приписала Сюань-Цзану немало чудес и приключений, о которых уже в XVI веке был написан популярный роман.
НАСЛЕДНИКИ АРИСТОТЕЛЯ
После гибели античного мира синтез медицины и литературы воплощается прежде всего в сбережении и пропаганде эллинского наследия. От греков к арабам оно перешло через сирийцев. Крупнейшим в этом ряду был Сергий, "архиятр" (главный врач) месопотамского города Решайн. В начале VI века он переводил на сирийский Галена и Аристотеля, был автором книг по логике.
Впрочем, в том же столетии создавались и новые труды на греческом языке. Аэций из Амиды написал врачебное руководство в 16 книгах, Александр Тралльский - книгу по внутренним болезням, переведенную на латынь, сирийский, арабский и иврит. Веком позже Павел Эгинский создал учебник хирургии и акушерства, завоевавший популярность у арабов.
В конце VIII столетия сирийских врачей из Гундишапура пригласил в качестве лейб-медиков багдадский халиф. Они и выполнили первые переводы Аристотеля на арабский. Для арабов этот великий грек был прежде всего учителем конкретных наук - медицины, математики, астрономии.
На рубеже IX-X веков творил перс по происхождению Абу Бакр ар-Рази, автор множества книг по философии, медицине, физике, алхимии и астрономии. Он руководил клиникой в Багдаде и слыл большим вольнодумцем, ставя всеобщую истину выше любой религии. Знаменитый латинский памфлет "О трех обманщиках" (Моисее, Христе и Магомете) восходит к сочинению Рази.
Среди главных поклонников Аристотеля в начале XI века - величайший врач, уроженец Средней Азии Ибн Сина (Авиценна), написавший наряду с "Каноном врачебной науки" (который десятки раз переиздавался на латыни) несколько философских книг энциклопедического характера и повестей. Среди последних выделяется "Живой, сын Бодрствующего", которая в некотором отношении была прообразом дантовой "Божественной комедии". Сохранились также некоторые его стихи на арабском языке.
Выдающийся арабский ученый Ибн аль-Хайсам (Альгазен) был врачом-окулистом и геометром, написанный им семитомный труд "Сокровище оптики" неоднократно издавался на латыни и во многом определил развитие этой науки. Прославился Хайсам и как комментатор Аристотеля, Евклида, Галена.
Примерно в одно время с Авиценной жил армянин Григор Пахлавуни, по прозвищу Магистрос. Византийцы, захватившие Армению, сделали его правителем Месопотамии. Магистрос прославился не только как просветитель, открывший множество школ, но и как переводчик Платона и Эвклида, автор религиозных стихов и практикующий врач. В изданной в Ереване "Истории медицины в Армении" ему посвящено немало страниц.
В самой Византии прославленным писателем, ученым и политиком был Михаил Пселл, живший в XI веке. Приближенный восьми императоров, в 36 лет ставший монахом, он оставил множество трудов по медицине, физике, грамматике, музыке и т.д. - вплоть до демонологии. Современные ему события он весьма живо описал в "Хронографии".
Египетский медик Яхья ибн Саид, в начале XI века переселившийся в Сирию и принявший христианство, стал известным историком (Яхья Антиохийский). В его сочинении содержатся ценные сведения по истории арабской династии Фатимидов, христианской церкви и Византии.
К началу XII века относится творчество византийца Симеона Сифа, придворного врача императора Алексея I. Он написал книгу басен "Стефанит и Ихнилат", названную именами рассказчиков - двух шакалов, служащих у царя-льва. Через три века эта книга стала очень популярна на Руси, где до тех пор не знали басни как жанра. Кстати, византиец создавал свой текст на основе арабского сочинения "Калила и Димна", которое само происходит от индийской "Панчатантры". Среди врачебных трудов Симеона назовем книгу "О воздействии пищи", написанную с использованием современных арабских рецептов.
Другой придворный лекарь - Николай Калликл - подозревается в написании сатирического диалога "Тимарион", где речь идет о жизни в аду, населенном философами, императорами и медиками. Русский перевод этой вещи вышел летом 1953 года, когда память о "деле врачей" была куда как свежей. Калликл также служил панегиристом, сочиняя среди прочего хвалебные диалоги в память скончавшихся особ императорской фамилии.
Византия в то время успешно соединила греческий и арабский опыт в лечебном деле. В Константинополе действовала высшая медицинская школа, существовала больница из пяти отделений со специальным штатом врачей. Одним из крупнейших авторитетов был Николай Миренс, чей трактат по фармакопее использовался в Европе вплоть до XVII века.
Среди первых врачей, занимавшихся помимо медицинских сочинений и чисто литературными, надо назвать жившего в XII веке андалусского араба Ибн Туфайля. Придворный лекарь нескольких эмиров, он сочинил роман "Хай ибн Якзан" ("Живой, сын Бодрствующего") о мальчике, заброшенном на необитаемый остров и сумевшем вырасти в полноценную личность. На русский язык эта предшественница "Робинзона Крузо" переводилась в 1920 году. Название, кстати, заимствовано у Ибн Сины.
Уроженцем Толедо был выдающийся еврейский поэт Иегуда Галеви. В юности он изучал медицину и греко-арабскую философию, и уже в 15 лет прославился стихами, в том числе эротическими. Знаменит он также эпиграммами, загадками и шутками, поэмами на тему крестовых походов и философским сочинением "Книга Хазара". В старости Галеви отправился в Палестину, где его след потерялся. Образ поэта с присущей ему лирикой и иронией воссоздал Генрих Гейне в поэме "Иегуда бен Галеви".
Верующие евреи глубоко чтут Моше бен Маймона, философа из испанской Кордовы, писавшего по-арабски и переселившегося в Египет, где он стал придворным врачом султана Салах-ад-дина. В своих трудах он старался примирить всех - эллинов и иудеев, христиан и мусульман. Моисею Маймониду, как его звали в Европе, многим обязаны такие крупные мыслители, как Альберт Великий и Фома Аквинский.
Другой уроженец Кордовы - знаменитый араб Ибн Рушд, или Аверроэс, занимал должности судьи и придворного врача в Марокко (сменив Ибн Туфайля), написал семитомную медицинскую энциклопедию. Как философ он не уставал толковать Аристотеля, за что и получил почетное прозвище Комментатор. Ибн Рушд различал два вида религии - общепонятную и доступную лишь посвященным, что легло в основу знаменитой теории двойственной истины, позволившей отделить науку от религии. Аверроизм в средневековой Европе был одной из самых влиятельных философских школ.
Сын врача и сам врач, сириец Абу-ль-Фарадж родился в 1226 году на территории нынешней Турции, а умер в иранском Азербайджане. Он исповедовал христианство и был главой монофизитской конфессии. Написал множество книг по медицине, астрономии, философии, грамматике и всеобщей истории. Но самое интересное у Григория Иоанна Бар-Эбрея (таков его псевдоним) - "Книга занимательных историй", нравоучительная и сатирическая одновременно.
Прозвище "ат-Табиб" - "врач" - дали в Персии крупнейшему ученому и вельможе Рашидаддину, жившему во времена монгольского завоевания. Он был визирем при Газан-хане - первом монголе на персидском троне, который принял ислам и попытался укрепить государство. Рашидаддин упорядочил налоги (чем дал подняться разрушенному хозяйству), обуздал аппетиты монгольской кочевой знати, но и сам стал крупным феодалом. Наследие Рашидаддина огромно - тут и труды по медицине и ботанике, и энциклопедия по естествознанию, агротехнике и строительству, и богословские трактаты, и двухтомный труд по истории - "Сборник летописей". В первой его части Рашидаддин излагает историю монголов и их завоеваний, причем хвалит своего патрона Газан-хана как восстановителя Ирана, разрушенного его предшественниками. Вторая часть - это очерк всеобщей истории от иудеев и римлян до мусульман и "франков". Эту часть помогали писать ученые разных стран, в том числе и монах-француз. Судьба Рашидаддина трагична: когда внезапно умер следующий хан - Ульджайту, ученого обвинили в отравлении и казнили.
Придворный врач султана Мехмеда I Юсуф Шейхи прославился поэмой "Хосров и Ширин" - "ответом" на одноименную поэму Низами, написанную двумя веками ранее. Его "Книга об осле" считается одним из первых памятников турецкой сатиры. Шейхи был также автором труда о темпераментах и характерах.
В XIV веке арабы уже были вытеснены с Пиренейского полуострова (кроме Гранады), и андалусский врач, поэт и географ, визирь эмира гранадского Ибн аль-Хатиб пишет в это время историю мусульманской Испании. Хотя до падения последнего кусочка мавританских владений оставалось больше века, он был последним арабским поэтом Гранады. Писал восторженные касыды с утонченной игрой слов и маленькие поэмы для исполнения под музыку - мувашшахи. Сочинил он и элегию на свою собственную смерть - а погиб Ибн аль-Хатиб в северной Африке, выполняя дипломатическое поручение.
В 1492 году, одновременно с открытием Америки, пала и Гранада. Кстати, в этот же год один немец из Любека наделал шуму на Руси. Поскольку у нас тогда считали лета от сотворения мира, сей Николай Немчин (он же Булев, профессор медицины и астрологии и придворный врач Василия III) предсказал конец света - год-то наступил 7000-й... Нострадамус, о котором чуть ниже, еще не появился на свет.
А что же средневековый Запад? В самом конце первого тысячелетия возникла Шартрская школа философии, ставшая центром "французского возрождения" спустя век с небольшим. Ее основал ученый епископ Фульбер, прозванный Сократом за обширные познания в медицине, математике, логике и праве. Учителем и покровителем Фульбера был философ и математик Герберт из Орийака, ставший в 999 году папой Римским. Фульбер приобрел для школы переводы трудов Аристотеля, других греческих ученых и арабов. Но главным авторитетом для Шартрской школы был Платон.
Аристотеля же на латынь стали широко переводить в XII веке - и с арабского, и прямо с греческого. Среди пропагандистов античной мысли назовем врачей Даниила из Морлея, Альфреда Англичанина, Петра Испанского.
Заглянем ненадолго и в средневековую Индию. На юго-западе этой страны, где ныне штат Махараштра, было тогда государство Ядавов. В нем получила развитие литература, созданная проповедниками из секты натхов, которые стали писать на родном языке маратхи вместо непонятного простолюдинам санскрита. Натхи писали не только легенды и повести, но также учебники медицины и астрономии. Первая книга на маратхи "Бессмертные беседы", излагавшая учение и наставления секты, написана неким Горакхнатхом.
ОТ ЛАТЫНИ К РОДНЫМ ЯЗЫКАМ
Эпоха Возрождения породила уже и в Европе ряд новых медико-писательских имен. Одновременно с великим Данте в Италии творил поэт, связующий угасавшую мавританскую культуру с нарождающейся европейской - Иммануил Римский. Он почти всю жизнь провел в Вечном городе, изучал медицину, математику, философию и астрономию, комментировал Библию. Стихи и прозу писал по-арабски и на иврите. Поэма "Ад и рай" подражает "Божественной комедии", плутовские новеллы остросатиричны, в сонетах же Иммануил блеснул как лирик. Католическая церковь запретила чтение его сочинений, опубликовать их удалось только в 1491 году.
Следующим по времени назовем Марсилия Падуанского - итальянского идеолога, получившего в родном городе медицинское и философское образование. Написанный им в 1324 году по-латыни трактат "Защитник мира" был направлен против светской власти папы римского и содержал ставшую позднее знаменитой идею общественного договора. Мыслителя отлучили от церкви и заочно приговорили к сожжению, а книга была напечатана спустя два века - в лютеровской Германии, по-немецки.
К первой половине XV века относится творчество Генриха Лауфенберга - немецкого священника, ставшего затем монахом. Он писал стихи на родном языке, а также переводил с латыни гимны, богословские и медицинские сочинения.
Врач и математик Паоло Тосканелли оставил важный след в астрономии - он первым рассчитал точки солнцестояния, предсказал появление кометы за сорок лет до события. Мир также косвенно обязан ему открытием Америки - именно он в письме одному португальскому канонику высказал мысль, что по ту сторону Атлантики находится Индия. Колумб, знавший о письме Тосканелли, через десять лет проверил догадку на практике.
Итальянец Джулио Бордони наряду с философией и греческим языком изучал и медицину и к сорока годам стал врачом. После чего переселился во Францию, взяв новое имя - Юлий Цезарь Скалигер. Свои трактаты и стихи он писал, как и подобало медику, только по-латыни и вообще защищал все классическое. Именно ему принадлежит знаменитый тезис о трех единствах - места, времени и действия.
Великий Франсуа Рабле, с которым пылко спорил упомянутый Скалигер, в молодости был монахом. Уйдя из обители, бродил по университетским городам, овладевая самыми разными науками - от юриспруденции до астрономии. Уже имея сан священника, взялся за изучение медицины. Ему было тридцать с лишним, когда он стал студентом в Монпелье. Выйдя из университета в звании бакалавра, Рабле практикует в городской больнице Лиона. Преклонение перед древними врачами не мешает ему экспериментировать - он вскрывает трупы, что осуждалось церковью и горожанами. Увлечение литературой лишило его места - любивший посещать книжную лавку, Рабле был уволен за самовольную отлучку. Тогда он ради заработка берется издавать книги - например, афоризмы Гиппократа. Сочиняя "Гаргантюа и Пантагрюэля", пишет также комментарии к античным трактатам по медицине. Получив место лекаря при епископе Парижском, Франсуа в его свите совершил поездку в Рим. В 43 года Рабле была присвоена докторская степень, он имел врачебную практику не только в ряде французских городов, но и за пределами страны. На страницах "Гаргантюа и Пантагрюэля" медицинские подробности - как, впрочем, и масса других - рассыпаны весьма щедро.
Кстати, одним из профессоров в Монпелье, у которых учился Рабле, был Жубер - автор книг "Трактат о смехе" и "Моральные причины смеха". Так что раскатистый хохот автора знаменитой сатиры имеет прочные корни и в его учебе на медицинском факультете.
Современник Рабле, лейб-медик Карла IX Мишель Нострадамус вполне может считаться поэтом, ибо его прославленные предсказания написаны рифмованным стихом. Как и итальянец Джироламо Фракасторо, первым давший научное понятие об инфекциях. Его поэма о пастухе Сифилусе, от которого идет современное название "французской болезни", является подробным описанием этого недуга.
Уроженец Швейцарии, кочевавший по всей Европе, Филипп Аурел Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм более известен под менее громоздким именем Парацельс. Он первым начал писать медицинские трактаты не по-латыни, а на родном немецком. Подвергнув сомнению многие античные догмы, стал основоположником ятрохимии - лечения путем восстановления баланса веществ в организме. При этом он был не чужд мистике, считал болезни происками враждебных духов, а все свойства тела приписывал действию ртути, серы и соли.
Немецкий врач Корнелий Агриппа Неттесгеймский прославился трактатами "О ненадежности наук" и "Оккультной философией", соединившей в себе медицину, магию и алхимию. Веривший в способность особо посвященной личности познать сверхъестественные силы, он стремился найти и средство управления этими силами. Агриппа был также знаменит как воин и астролог, борец против схоластики и суеверий.
Фамилию Агрикола ("земледелец" по-латыни) присваивали себе в те времена многие ученые и литераторы. В их числе и немец Георг Бауэр ("Крестьянин"), служивший городским врачом в Яхимове - центре горнорудных промыслов. Выезжая по делам в соседние районы - Тюрингию, Моравию, Силезию, он принялся изучать ремесла и задумал написать о них. Переселившись в Саксонию, Агрикола 17 лет работал над трактатом "О металлическом деле, в 12 книгах", который удалось издать по-латыни еще через шесть лет, вскоре после смерти автора. Это был классический труд, служивший главным руководством по геологии, добыче руд и металлургии вплоть до 18-го века. Агрикола несколько раз избирался бургомистром Хемница, служил историографом саксонских герцогов.
Микаэль Агрикола был главой Реформации в Финляндии и родоначальником финской литературы. Он учился в Виттенберге у Лютера и стал первым пастором в своей стране. Агрикола издал финский букварь и молитвенник, перевел Новый завет и другие религиозные книги. К этим переводам он писал предисловия в стихах, содержавшие врачебные советы, сведения по астрономии и т.п.
Николай Коперник был не только великим астрономом - за восемь лет пребывания в итальянских университетах он изучил также каноническое право и медицину. И потом служил лейб-медиком у епископа. Был он, кроме того, священником, финансистом и даже военачальником, когда на поляков напал Тевтонский орден.
Другой выдающийся поляк, Мацей Карпига (он же Матвей из Мехова), был профессором, а потом и ректором Краковского университета. Он писал труды по истории, географии и медицине, в том числе одним из первых познакомил Запад с Россией в "Трактате о двух Сарматиях"(1517). Сам он к нам не ездил, но опирался на рассказы бывавших в Польше русских людей. А его "Chronica Polonorum" была первой напечатанной историей Польши. Книгу конфисковали за критику церкви и вторично издали "исправленной".
Что такое карданный вал, знает каждый водитель автомобиля, но все ли знают, что изобрел этот подвес итальянский врач Джироламо Кардано? Был он еще и выдающимся математиком, справившимся с хитрым кубическим уравнением, и натурфилософом. Научная дерзость сочеталась у Кардано с мистикой: он считал себя колдуном, пишущим под диктовку демона, прибывшего с Венеры.
Фламандец Андреас Везалий одним из первых стал досконально изучать организм человека, вскрывая мертвые тела (которые он похищал с кладбищ и из-под виселиц). В семитомной книге "О строении человеческого тела" он научно описал все органы и системы, исправив ошибки древних медиков - в том числе и считавшегося непререкаемым авторитетом Галена. За это инквизиция приговорила его к смертной казни, замененной паломничеством в Палестину. Туда Везалий не доехал - погиб в кораблекрушении.
Врач города Берна Валерий Ансельм был активным деятелем Реформации, соратником Цвингли. По поручению городского совета он написал "Бернскую хронику" - ценный источник по истории не только Швейцарии, но и других стран.
Лекари попроще совмещали свои обязанности с ремеслом цирюльника. Таковым был житель Нюрнберга Ганс Фольц, один из виднейших мейстерзингеров, то есть сочинителей и исполнителей песен для целого цеха. Тексты этого рода были в основном религиозными, но Фольц писал также и в сатирическом жанре, был автором нескольких пьес-фастнахтшпилей ("масленичных сцен").
Эпоха Реформации связана с трагедией испанца Мигеля Сервета. Бежавший от инквизиции, он не пришелся ко двору и у протестантов, поскольку отверг учение о Троице. В Германии его объявили исчадием сатаны, и под чужим именем он поступает корректором в лионскую типографию. При правке книг Сервет одновременно учится наукам - географии и медицине. В Париже слушает лекции Везалия и помогает ему препарировать трупы. Потом берется преподавать студентам медицинской школы математику, астрономию и... астрологию. Последняя навлекает на Виллановуса (так Сервет назвал себя) обвинение в ереси, и он бежит в город Вьенн, где становится личным врачом архиепископа. Пользует он и других пациентов, живет безбедно, но угомониться его натура не может: еретик вступает в переписку с вождем женевских протестантов Кальвином, предлагая ему совершить "восстановление христианства". И пишет книгу под таким названием, которая вызывает ярость и у инквизиторов, и у кальвинистов. Из французской тюрьмы Сервет смог убежать, но укрыться почему-то решил в Женеве - надеялся честно доказать свою правоту. Но Кальвин приговорил его к сожжению на костре. В историю медицины Сервет вошел открытием малого круга кровообращения.
Другой испанский врач, Хуан Уарте, прославился книгой "Исследование способностей к наукам", в которой доказывал их зависимость от темперамента, климата и пищи. Главное, считал он, чтобы в мозгу человека преобладал активный элемент - огонь. Слава Богу, философа не подвергли испытанию этим элементом...
Венецианец Паоло Сарпи был доктором богословия и нищенствующим монахом, но занимался также медициной, физикой и математикой (Галилей, друживший с Сарпи, считал его одним из корифеев в последней). В 1606 году венецианская республика назначила Сарпи главным теологом, а он принялся обличать папство и всемогущих тогда иезуитов. Кончилось отлучением от церкви и сожжением книг, в результате покушения Сарпи едва не погиб. Главный его труд - "история Тридентского собора", описывающий борьбу католической церкви с протестантами, написан великолепным языком и вместе с тем основан на достоверных источниках. Влияние книги было столь сильно, что папе пришлось заказать контрпропагандистскую работу...
Среди французских поэтов XVI века, близких к знаменитой "Плеяде" Ронсара, следует отметить двух Жаков - Пелетье и Гревена. Первый был также и юристом, математиком да еще и теоретиком поэзии, переводил Гомера и Вергилия. Второй имел две ученые степени - доктора медицины в Сорбонне и лиценциата искусств. Встав на сторону гугенотов, он порвал связи с "Плеядой" и даже написал памфлет против Ронсара. После поражения протестантов Гревен бежал в Англию, затем в Италию, где и умер в возрасте 32 лет.
Воинствующим протестантом был также писавший по-латыни немец Генрих Зольден (псевдоним - Эврициус Кордус). Профессор медицины в Гамбурге и Бремене, он прославился эпиграммами на врагов Лютера, которые позже перевел на немецкий великий Лессинг. Другой немец, Иоганн Шефлер из Бреславля, жил и врачевал веком позже, а стихи писал под псевдонимом Ангелус Силезиус. К тридцати годам он перешел из лютеран в католики и выпустил несколько книг, прославлявших Христа и природу.
Своеобразнейшее явление Ренессанса - далматинская, или дубровницкая поэзия. Далмация, ныне входящая в Хорватию, находилась тогда под властью Венеции, но город Дубровник (Рагуза) был фактически независимой республикой. Тамошние поэты писали на итальянском и по-латыни, а с конца XV века и на родном хорватском. Доминко Златарич, живший веком позже, изучал медицину в Падуе, был знаком с великим итальянским поэтом Торквато Тассо и переводил его стихи.
В английской поэзии позднего Возрождения отличился сверстник Шекспира, врач и музыкант Томас Кэмпион, написавший "Книгу песенок" и несколько пьес в жанре "масок". Другой медик, писавший в барочном стиле - Томас Браун, автор "Исповедания врачевателя" и "Погребальной урны". Главу из последней книги, "несравненной по музыке английской речи", перевел на испанский такой тонкий эстет, как Хорхе Луис Борхес.
Во главе английских розенкрейцеров, этих предшественников масонства, стоял врач Роберт Фладд, автор "Истории обоих космосов, великого и малого". Во времена, когда утверждалась научная картина мира, его книга казалась прямым вызовом прогрессу, и с ним яростно спорили материалисты.
Английским Гиппократом прозвали Томаса Сиденхема, давшего классические описания скарлатины, хореи, подагры и ряда других болезней. В лечении он считал главным помочь организму в мобилизации собственных сил. Сиденхем писал афористично, примером чему служит хотя бы такая фраза: "Для здоровья горожан полезнее приезд одного хорошего клоуна, чем двадцати ослов, нагруженных лекарствами".
Голландский врач Самуэль Костер основал в 1617 году Нидерландскую академию, положившую начало национальному театру. В молодой республике, каковой тогда были Нидерланды, имели успех его пьесы, критически изображавшие олигархов и попов-кальвинистов.
Другой голландец - Корнелий Янсен, или Янсений - был профессором богословия в католическом Лувенском университете, а в конце жизни стал епископом города Ипра. Он написал ряд сочинений против иезуитов, но главный его труд, вышедший посмертно - "Августин, или Учение св. Августина о здравии, недуге и врачевании человеческого естества". Это своего рода курс психотерапии для верующих, как и трактат "О преобразовании внутреннего человека". Янсений учит бороться с тремя видами либидо - влечениями чувства, знания и власти. Хотя труды голландца трижды запрещали трое римских пап, они дали начало весьма популярному направлению в религии и философии - янсенизму. Лидером янсенистов во Франции был знаменитый Паскаль. Последний проникся им благодаря двум братьям-костоправам, лечившим его отца - оба были, как и многие врачи, пылкими янсенистами.
Еще один медик из Голландии, профессор Утрехтского университета Хендрик Деруа (Региус) был видным картезианцем (последователем Декарта), но больше склонялся к материализму и ставил физику впереди психологии. Известен он и как талантливый педагог.
Одной из самых престижных литературных премий во Франции является премия Ренодо, названная в честь отца журналистики Теофраста Ренодо. Он был королевским лекарем при Людовике XIII, свято верил в химию, которую запрещали богословы. Новые препараты Ренодо вводил в обращение самым простым путем - бесплатно раздавая их пациентам-беднякам. Предприимчивость и модернизм этого человека выходили далеко за рамки медицины: он основал в Париже ломбард, адресный стол и контору по найму служащих. Последняя также снабжала клиентов деловыми и прочими новостями, и Ренодо сообразил, что информация - ходовой товар. В 1631 году он начал печатать на четырех страницах предельно плотным шрифтом "Французскую газету" - первое во Франции типографское СМИ (рукописные ходили и раньше). Спонсором и ньюсмейкером газеты был кардинал Ришелье, плативший Ренодо пенсию и снабжавший издателя сведениями. Вначале еженедельник печатал новости только из-за границы, с шестого номера стал освещать внутренние события. Более подробно о газете Ренодо можно прочитать в книге Б. Тарасова "Паскаль", вышедшей в серии ЖЗЛ. Добавим только, что она просуществовала до 1914 года, а сам Ренодо впоследствии был биографом Людовика XIV.
Крупнейший поэт немецкого барокко Пауль Флеминг изучал медицину в Лейпциге и посвятил поэму "Рубелла" своей возлюбленной, погибшей от чумы. Кстати, около трети его стихов написаны по-латыни, хотя в то время в основном уже пользовались национальными языками. Видимо, сказалась профессия - как и в том, что в автоэпитафии накануне смерти Флеминг спокойно говорит о разумно прожитой жизни. Рад был умиравший поэт и тому, что повидал дальние страны - с торговой миссией он провел немало времени в Новгороде. Был и в Москве, посвятил ей три сонета, переведенных еще Сумароковым.
Кстати, были ведь писатели-медики и на территории, позднее звавшейся СССР! Вспомним хотя бы русского первопечатника - нет, не Ивана Федорова, а начавшего это дело чуть не полувеком раньше Франциска Скорину. Белорус из Полоцка, он в 1517-20 годах напечатал в Праге на русском языке (тогда еще практически общем для восточных славян) 23 книги Ветхого завета со своими обширными комментариями. Так вот, уже будучи доктором свободных наук (нечто вроде философа), Скорина прошел экстерном курс медицины и сдал в итальянской Падуе экзамен на звание "в лекарских науках доктора". Потом он долго работал в Вильне, где также издавал книги, а под конец жизни стал ученым садоводом в Пражском королевском ботаническом саду.
Доктором медицины был и другой русский просветитель Мелетий Смотрицкий, автор славянской "Грамматики", которую и век спустя Ломоносов называл вратами учености. Этот житель Речи Посполитой учился в Германии, в том числе и в Виттенберге (где примерно в то же время был студентом шекспировский Гамлет). Вначале Смотрицкий держался православия и обличал папу римского, но после поездки в Иерусалим обратился в ярого католика.
На территории современной России едва ли не первым писателем, сочетавшим этот труд с медициной, может считаться Епифаний Славинецкий, приехавший с Украины в Москву в 1649 году. Он помогал Никону в исправлении церковных книг, писал проповеди, гимны и песни. Составил греко-славяно-латинский словарь, перевел трактат Везалия по анатомии и ряд других трудов западных ученых. И еще - руководил переводом Библии.
Интересные записки о России оставил личный врач царя Алексея Михайловича Самюэл Коллинз. Учившийся в Кембридже и Оксфорде, он был приглашен к царю в 1659 году, добровольно покинул Россию через семь лет. На родине он прожил недолго - записки вышли в Лондоне в 1671 году уже посмертно. Коллинз писал не только о москвичах, но также о жителях Сибири. Блюдя интересы своей державы, он с тревогой отмечал, как голландцы обходят англичан в торговле с Московией.
Взглянув на Кавказ, обнаружим там азербайджанца Рукнеддина Месихи, писавшего газели по-персидски, а также создавшего на родном языке романтическую поэму "Варга и Гюльша". Сюжетно она похожа на знаменитое предание "Лейли и Меджнун".
ПЛАВАЮЩИЕ, ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ
Новый расцвет врачебно-писательского творчества наступил в Европе с веком Просвещения. В первую очередь это касается научной литературы, которую по многим признакам можно считать и художественной. Медицина уже отделена от философии, зато естественные науки становятся символом прогресса и несут в себе идеологию. Открытия в анатомии и физиологии, предположения об организме человека и его болезнях излагаются в виде книг, чуть не каждая из которых вызывает отклики - от восхищенных до хулительных. Медики дольше всех сохраняют в своем обиходе латынь, и это тоже способствует литературному уровню их трудов. Наконец, многие врачи того времени одновременно заняты другими науками - физикой, зоологией, географией и пр. Среди них немало путешественников, оставляющих любопытнейшие записки и зарисовки. И если Галилео Галилей считается не только великим астрономом и физиком, но и одним из отцов итальянского литературного языка, то немалый вклад в становление словесности своих народов внесли и ученые-медики.
Это, например, француз Франсуа Бернье - открыватель Кашмира; голландцы Якобус Бон, умерший на Яве, и Филипп Фермен, описавший Суринам; немец Иоганн Шотт, побывавший в Сенегале; англичанин Лайонел Вейфер - исследователь Центральной Америки; автор "Анатомии мозга" Томас Уиллис и создатель "Остеографии" Уильям Чизлден; шотландцы Александр Вильсон и Уильям Фолконер - они изучали влияние климата на живые организмы; работавший в России выдающийся эмбриолог Каспар Фридрих Вольф; описавший систему кровообращения и давший формулу "все живое из яйца" Уильям Гарвей; автор основополагающего труда по патологии Иероним Гаубиус; изучавший обезьян врач и ботаник Ги Делябросс; соавтор Бюффона по "Естественной истории" (им написаны тома о млекопитающих) Жан Добантон; анатомы Александр Монро, Самуэль Земмеринг, Петер Кампер; универсально образованный Атаназиус Кирхер (открывший каталепсию); исследователь Мадагаскара Филибер Коммерсон; врач и физик Лоренц Крелль; философ Колден Кэдволладер - автор истории индейцев; Иоганн Мёзен - историк науки; Иоганн Метцгер - автор труда о преимуществах человека перед животными; Пьетро Москати - указавший на уязвимость человека перед рядом болезней; Иоганн Реймарус - автор прекрасной книги об инстинктах; швед Андерс Спаррман, плававший к мысу Доброй Надежды; Георг Шталь - автор теории флогистона; лейб-медик Петра Великого Готлоб Шобер - сочинитель книги "Русско-азиатские диковины"... Написанные на живых языках, иногда по-латыни, их труды и поныне переиздаются как памятники научной литературы.
Скажем чуть подробнее о Клоде Перро - старшем брате знаменитого сказочника. Врач по профессии, он обладал большим художественным талантом - его картины по анатомии привлекали массу зрителей. Перро-старший также занимался физикой и математикой, археологией и техникой, исполнял картоны для гобеленов. Но более всего он прославился как зодчий и теоретик архитектуры, автор оригинальных трудов и переводчик древних. В Париже им построены восточный фасад Лувра (колоннада которого считается архитектурным шедевром) и здание Обсерватории.
Из тех, кто связан с нашей страной, отметим дядю и племянника Гмелинов. Иоганн Георг Гмелин юношей приехал в 1727 году в Россию, занимался чуть ли не всеми естественными науками, главный труд в четырех томах посвятил флоре Сибири. Богатые коллекции, накопленные за десять лет камчатской экспедиции, он передал Кунсткамере. Описание путешествия, изданное в Геттингене (на родину Гмелин вернулся через 20 лет), содержит всесторонние сведения о Сибири и ее жителях.
Самуэль Готлиб Гмелин поселился в России в 1767 году, когда дяди уже не было в живых. В то время Академия наук предприняла целый ряд крупных экспедиций, и молодой немец руководил "Астраханской" - вдоль Каспия, по Кавказу, в северо-западный Иран. Труд Гмелина-младшего "Путешествие по России для исследования трех царств естества" столь же богат информацией, как и книга его дяди. Первый том он успел издать при жизни, остальные вышли без него - на пути из Ирана в Астрахань Гмелин попал в плен к местному хану и погиб. Ему было 29 лет.
У истоков просветительской идеологии стоит англичанин Джон Локк - выдающийся философ и политолог, отец идеологии либерализма, сторонник веротерпимости и разделения властей. Но вначале он был преподавателем химии, медицины и метеорологии в Оксфорде, а на 35-м году жизни стал домашним врачом у графа Шефтсбери, видного деятеля партии либералов. Локк приобщается к политике, и вместе со своим патроном подвергается преследованиям. Они бегут в Голландию, где Локк сблизился с кругом Вильгельма Оранского, будущего короля Великобритании. Когда тот был возведен на престол революцией 1688 года, бывший врач вернулся на родину уже сложившимся философом. Оставалось только издать главные труды - "Опыт о человеческом разуме", итог 20-летней работы; "Два трактата о правительстве", "Разумность христианства". Сын графа Шефтсбери Энтони, ученик Локка, тоже стал видным философом. Очень многим обязаны Локку и почти все крупнейшие мыслители XVIII века.
Эпоха Просвещения рождает немало писателей-медиков и в более привычном нам смысле слова. Впрочем, и они чаще всего оказываются философами или публицистами. Вот одна из ярких фигур: Бернар де Мандевиль - француз, родившийся в Голландии, получил медицинское образование в Лейдене, известном своими отнюдь не медицинскими банками. Финансы тут тоже ни при чем - лейденской банкой называется простейший электрический конденсатор. Потом Мандевиль жил в Англии и писал по-английски. Его главная книга впервые вышла в 1705 году анонимно под заглавием "Ропщущий улей, или Мошенники становятся честными". При жизни автора появились два новых издания с комментариями и дополнением, название стало звучать так: "Басня о пчелах, или Частные пороки - общая выгода". Эта едкая сатира в стихах и прозе изображает общество свободной конкуренции и высмеивает тех, кто видит в капиталистах чуть ли не воплощенных ангелов.
Сын священника Дэвид Хартли изучал богословие в Кембридже, а потом взялся за медицинские науки и сделался врачом. Хартли решил применить ньютоновскую физику для открытия психологических законов. Это привело к созданию учения под названием ассоцианизм: вибрации внешнего эфира оставляют следы в нашем мозгу, а из них путем ассоциаций возникают все наши представления и общие понятия. Теория ассоциаций сильно повлияла на самые разные науки - биологию, психологию, эстетику, педагогику.
Знаменитое кафе "Прокоп", где собирались парижские литераторы, основал в 1689 году сицилиец Кольтели. Его сын Мишель стал врачом и писателем, известным под именем Прокоп Куто, а за остроумие получил прозвище Эзоп.
Предшественник французских энциклопедистов Жюльен Офре де Ламетри получил богословское и медицинское образование, был полковым врачом. Заболев горячкой и наблюдая за ее течением, убедился во влиянии телесных процессов на сознание. Свои взгляды он изложил в книге "О душе", которую сожгли за атеизм. Ламетри уехал в Голландию, где анонимно издал сочинение "Человек-машина". Увы, либеральные голландцы оказались столь же нетерпимыми - вторую книгу философа постигла та же участь. Зато прусский король Фридрих II пригласил Ламетри в Берлин, где его приняли в академию наук. В Германии Ламетри прожил три года, выпустил книги "Человек-растение" и "Система Эпикура". Умер он на 42-м году жизни, испытывая на себе новый метод лечения.
Стоявший вместе с Дидро у истоков знаменитой "Энциклопедии" Жан Лерон д'Аламбер сперва окончил колледж Мазарини, показав себя отличным математиком. Затем изучал право и медицину. В 1751 году Дидро пригласил его в свой проект, к которому д'Аламбер написал предисловие об истории науки. Он впервые соединил вместе логику, историю, юриспруденцию, экономику, литературу и искусство, положив начало понятию "гуманитарные науки". Шесть лет д'Аламбер работал над "Энциклопедией", написал для нее множество статей, пока нападки обскурантов не вынудили его уйти из редакции. Много лет он занимался во Французской академии математикой и астрономией, однажды получил приглашение Екатерины II стать воспитателем ее сына. Если бы не отказался, может быть, Павел I ярче бы развил свои лучшие задатки и не столь проявлял дурные?
Дени Дидро тоже имел некоторое отношение к медицине - в 1746 году он перевел с английского "Медицинский словарь", а несколько позже написал "Письмо о слепых", ставшее причиной его ареста. Знаменитый физик и медик Реомюр (тот, что придумал шкалу термометра) делал операцию незрячему от рождения, и Дидро хотел посмотреть, как свет подействует на пациента. Но Реомюр не пустил никого, кроме знатной дамы, своей покровительницы. Дидро посетовал на это в своем письме, а дама, дружившая с министром полиции, организовала ему трехмесячное заключение.
Горячим поклонником французских просветителей был немец по происхождению, живший в Дании Йохан Струэнсе. Став врачом у душевнобольного короля Кристиана VII и фаворитом королевы, он сделался фактически главным лицом в стране и развернул программу радикальных реформ. Равенство всех перед судом, свобода слова и совести, отмена пыток и экзекуций, сокращение армии и госаппарата, замена натурального оброка с крестьян денежным - эти и многие другие меры могли сделать Данию самой либеральной страной в мире. Увы, перестройка не продержалась и двух лет - в начале 1772 года Струэнсе был свергнут и вскоре казнен. Ему было всего 34 года.
Накануне французской революции в Париже прогремела слава австрийца Франца Антона Месмера, изобретателя "животного магнетизма", или гипнотического внушения. Уже будучи доктором философии и права, женатый на богатой наследнице, Месмер в 32 года окончил еще и медицинский факультет, защитив диссертацию о влиянии планет на человека. Он слывет меценатом, покровительствует 14-летнему Моцарту, предоставив для его первой оперы свой садовый театр. Месмер и сам превосходно играет на клавесине и виолончели, вводит в употребление стеклянную гармонику. Но вот он узнает про лечение с помощью магнита и находит, что через этот "небесный камень" как раз и воздействуют на организм звезды. Затем выясняется, что лечить можно и без магнита, что целебная сила может исходить и от рук врача. Несмотря на успешные результаты, венские медики объявляют Месмера шарлатаном. Переехав в Париж, он печатает по-французски "Трактат об открытии животного магнетизма" и вновь наталкивается на неприязнь авторитетов. Зато в обществе на него возникает мода, переходящая в манию. Подражатели доводят его метод до абсурда, а революция заставляет Месмера бежать из Франции. Много лет спустя его приглашают в Берлинскую академию, но ученый предпочитает тихо доживать свой век на родине. Открытие Месмера оказало громадное влияние на литературу - о "магнетизме" писали Гофман, Бальзак, Эдгар По и многие другие, его идею приняли Гегель, Шеллинг и Шопенгауэр. И только медики упорно отвергали гипноз, пока француз Шарко не доказал его строго научно. Как пишет в биографии Месмера Стефан Цвейг, ему следовало бы родиться веком позже - или двумя веками раньше, когда сугубый материализм еще не предал анафеме любые виды психотерапии.
Несколько позже месмеризма, в начале XIX века, сенсацию произвела теория, созданная другим австрийским врачом с тем же именем - "френология" Франца Галля. Он считал, что в мозгу человека есть ряд центров, отвечающих за определенные способности. При сильном их развитии в тех или иных местах появляются бугорки, или попросту шишки. Френологическая карта показывает, где именно находится шишка музыкальности, честолюбия, скупости, храбрости и т. п. Галль вошел в моду и одновременно стал предметом для шуток, мало кто из писателей-современников обошелся без упоминания о его методе психодиагностики. Отец френологии, практикуя в Париже, занимался вскрытиями, и вот что он писал об одном покойнике: "Шишки отцовской нежности и любви к детям развиты сверх меры". Это был череп маркиза де Сада...
Более многочисленные вскрытия показали, что строение черепа отнюдь не повторяет форму мозга... А между тем Галль совершенно правильно думал, что разные функции психики связаны с разными участками коры мозга - и, значит, не любой ушиб головы одинаково отражается на уме.
Обратный пример вторжения литературы в медицину - творчество швейцарского писателя, теолога по образованию, Иоганна Каспара Лафатера. Этот пастор из Цюриха перелагал на немецкий Давидовы псалмы, писал лирические и религиозные стихи, сочинил роман "Понтий Пилат, или Маленькая Библия". Но прославился он трактатом по физиогномике, в котором попытался вслед за древними найти однозначное соответствие внешности и характера. Передовые ученые высмеивали Лафатера, и лишь в ХХ веке психологи обнаружили связь черт личности с физической конституцией.
Швейцарец Альбрехт Галлер - врач и естествоиспытатель, автор классического труда по физиологии, был также незаурядным поэтом. Среди его поэм - и чисто познавательные ("Альпы"), и философские ("О происхождении зла", переведенная Карамзиным). В старости он писал политические романы, где сравнивал разные формы правления и склонялся к аристократической республике. Многие мыслители цитировали его строчки о познании:
Природы внутреннюю суть
Постичь не в силах ум людской -
Он счастлив, если видит путь
К знакомству с внешней скорлупой.
Другой уроженец Швейцарии - Жан-Поль Марат так не считал и норовил докопаться до сути всего. Учившийся в Париже, он начал заниматься экспериментальной и практической медициной, живя в Англии. В 1775 году он получил в Эдинбурге степень доктора медицины, одновременно выпуская и политическими сочинения. Вернувшись в Париж, Марат работал врачом вплоть до революции, в которой сыграл, как известно, великую и ужасную роль.
В отличие от вождя якобинцев, ученик энциклопедиста Кондильяка Пьер Кабанис в революцию держался умеренных позиций и занимался в основном реформой медицинского образования. В философии он был материалистом, мысль считал простым продуктом мозга, а медицину - главным средством улучшения общества. Когда в России вошел в моду нигилизм, у нас издали двухтомник его сочинений. Но более важно, пожалуй, введенное в оборот Кабанисом и его товарищами слово "идеология". Так они называли якобы всеобщие законы образования любых идей.
Шарль Франсуа Тифень-Деларош, современник энциклопедистов, сочинил едва ли не первый в истории научно-фантастический роман "Гифантия". Ученые духи из африканской Гвинеи создали, по этой книге, не только телефон и фотографию, но и телевидение...
Немец из Саксонии Иоганн Готфрид Шнабель побывал солдатом и путешественником, прежде чем сделаться придворным цирюльником и городским фельдшером в Штольберге. Там он издавал газету и печатал романы, самый интересный из которых - "Остров Фельзенбург", робинзонада с уклоном в утопию.
Брюссельский врач Жан Астрюк в 1753 году издал анонимно книгу под названием " Догадки об оригинальных источниках, послуживших Моисею при составлении Книги Бытия". В ней он указал дюжину текстов, из которых могла исходить Библия, в том числе два таких, где Бог называется по-разному: в одном только Элохим, в другом - только Иегова. Другая книга Астрюка - "Диссертация о бесплотности и бессмертии души".
Англичанин Томас Купер, врач и химик, был обвинен в государственной измене за связь с якобинцами. Переселившись в США, он стал соратником Джефферсона, публицистом и идеологом демократов. Во многом благодаря ему школа в Америке была отделена от церкви.
Врачами были и трое из плеяды английских классиков этой эпохи. Прежде всего назовем сатирика Джона Арбетнота, который служил лейб-медиком королевы Анны. Он написал множество памфлетов (некоторые вместе со Свифтом), в том числе против войны за Испанское наследство. Символ англичанина - Джон Буль - впервые появился как раз в этих памфлетах, датируемых 1712 годом.
Двое других творили в середине века и были уже самыми настоящими беллетристами, то есть сочиняли не столько ради политики или идей, сколько для удовольствия читателей. Оливер Голдсмит, автор уморительной комедии "Ночь ошибок", в молодости бродил по Европе и среди его профессий, кроме аптекаря и учителя, была и лекарская. А Тобиас Смоллетт, сочинивший несколько романов со словом "Приключения", служил корабельным хирургом во время войны с Испанией. Методы той войны были с обеих сторон скорее пиратскими, чем джентльменскими, так что писателю впечатлений хватило надолго.
Век просвещения мало затронул Азию, а Япония вообще старалась изолироваться от внешнего мира. Тем удивительнее фигура врача Сёэки Андо, жившего в середине XVIII столетия в Нагасаки. Известно о нем немногое, даже год смерти приблизителен. В своих книгах "Истинные принципы природы" и "Истинное толкование традиционного учения" Андо критиковал феодальные порядки и мечтал о справедливом обществе. Энциклопедист, он занимался и астрономией, и биологией, и историей, и искусствознанием. Один из немногих, кто был знаком с европейской наукой, Андо пытался выехать на Запад, но неудачно.
Первую большую работу о Японии для европейцев написал тоже врач, немец Энгельберт Кемпфер. Вначале в свите шведского принца он посетил Москву и Персию, потом служил медиком Ост-Индской компании в Индии, Индонезии и Сиаме. И наконец провел два года (1690-92) в Нагасаки, откуда дважды выезжал в столицу страны - Эдо. Книги Кемпфера на немецком и латыни издавались вплоть до конца XVIII века.
Упомянем также тибетского энциклопедиста Сумба-Канбо Ешэй-Балджора. Уроженец Внутренней Монголии, он долго жил в Китае, а вернувшись в Тибет весьма зрелым человеком, стал настоятелем монастыря Гонлун. Прожив 84 года, оставил труды по философии и ритуалам буддизма, тибетской медицине, астрологии, грамматике и литературе. Книга "Прекрасное древо исполнения желаний" посвящена истории Тибета и буддизма в странах Азии. Сочинения Сумба-Канбо изданы в 8 томах в виде гравюр на дереве.
На российской территории в то время существовало Калмыцкое ханство, предшественник нынешней Хальмг Тангч. Его населяли потомки ойротов - жителей Западной Монголии. Историю этого народа, его переселений за тысячи верст написал в 1739 году местный врач (их называли эмчи) Габан-Шараб. Эта книга стала ценным источником в монголоведении.
Завершая главу об эпохе Просвещения, коснемся двух самых великих имен. Иоганн Вольфганг Гете, этот последний энциклопедист, еще в университетах Лейпцига и Страсбурга слушал лекции по самым разным наукам, включая медицину. И среди его многочисленных занятий анатомия и остеология находятся отнюдь не на последнем месте. Сам он свои естественнонаучные изыскания ставил выше поэтических. Об открытой им межчелюстной кости Гете сообщал другу как о несказанной радости - в этой косточке он видел последний камень в понимании человека.
Медицинская практика Фридриха Шиллера была курьезной... По приказу вюртембергского герцога его отдали в военную школу (ставшую потом академией), где он изучал сперва право, потом медицину и написал медико-философскую диссертацию. Служа полковым лекарем за грошовую плату, Шиллер сочинил "Разбойников" и ушел в самоволку смотреть спектакль по ним. За это его лишили права писать что-либо, кроме медицинских сочинений. В конце концов писатель сбежал в соседнее герцогство...
Лечивший Шиллера и Гете Кристоф Вильгельм Гуфеланд был великим популяризатором и организатором медицины. Он основал в Берлине Поликлинический институт, служил лейб-медиком прусского короля. Его книги "Искусство продлить человеческую жизнь" и "Руководство к практической медицине" переведены на многие языки.
Предшественником немецкого романтизма (в конце жизни создавшим свой вариант этого течения) считается Франц Ксаверий фон Баадер - врач и естествоиспытатель, автор трудов по медицине, физике, геологии и другим отраслям знания. Он был поклонником философа-мистика Якоба Бёме, жившего двумя веками раньше и работавшего сапожником. Подобно Бёме, Баадер стремился охватить сразу все проблемы и писал философские сочинения ярким, поэтичным языком. Еще в 1780-х годах он сформулировал романтическое понимание символа и иероглифа, а в 1830-х, увлекшись христианским социализмом, первым ввел в обиход термин "пролетариат" как синоним рабочего класса (в античном Риме пролетариями называли иждивенцев государства). Любопытно, что в современной Германии пролетарскую революцию с помощью взрывов и похищений банкиров пытался вызвать... Андреас Баадер.
ОТ РОМАНТИКОВ К ПОЗИТИВИСТАМ
Автор знаменитой повести "Необычайная история Петера Шлемиля" (о человеке, потерявшем свою тень) Адельберт фон Шамиссо был сыном французских эмигрантов и до 15 лет по-немецки не говорил. Но вернуться во Францию с родителями не захотел, пошел в прусскую армию, а потом изучал в Берлине биологию и медицину. Эти знания вскоре помогли ему как участнику русской кругосветной экспедиции.
В журнале "Альманах муз", где печатался Шамиссо, выступил в 1804 году 19-летний Карл Фарнхаген фон Энзе. Он получил медицинское и философское образование, потом воевал в русской армии против Бонапарта и в составе прусской делегации участвовал в Венском конгрессе. Выйдя в отставку, Фарнхаген со своей женой открыл в Берлине литературный салон. Поддерживая лучших немецких писателей статьями и рецензиями, он также открыл германскому читателю Пушкина, Лермонтова и Гоголя. Оставил ценные мемуары и дневники.
Англичанин Джордж Крабб был сельским врачом, а накануне тридцатилетия принял сан священника. Всю свою долгую жизнь он писал повести в стихах на крестьянские темы, получившие высокую оценку, между прочим, у Пушкина.
Помещик и медик Томас Баудлер посвятил свою жизнь борьбе за реформу тюрем - как позже русский немец доктор Гааз. За несколько лет до кончины, в 1818 году, он издал десятитомного "Семейного Шекспира", в котором "не было ничего прибавлено к оригиналу, но были опущены слова и выражения, которые было бы невозможно произнести в пристойном семействе". В таком виде классик пользовался большой популярностью, много раз был переиздан и опубликован по частям, но в ХХ веке стал предметом насмешек. Появилось выражение "баудлезировать", то есть сделать до неприличия пристойным. Хотя в середине XIX века, в расцвет викторианства, Льюис Кэрролл мечтал издать Шекспира для юных девиц, убрав из него строки, приемлемые даже для Баудлера.
Выдающийся поэт английского романтизма Джон Китс пятнадцати лет от роду был отдан в ученики к аптекарю, а затем стал изучать хирургию в лондонском военно-морском госпитале. Сдав через шесть лет экзамен на звание лекаря, он начал работать ассистентом, делал несложные операции. Но вскоре журналист по фамилии Хант ввел молодого медика, писавшего стихи, в круг Байрона и Шелли - и одним врачом в Англии стало меньше, а одним пленительным поэтом - больше. Увы, через несколько лет Китс умер от туберкулеза. Ему было всего 24 года...
Ирландец Чарльз Ливер врачевал в Дублине, был другом Теккерея (написавшего в его доме "Ирландские очерки") и Диккенса (ему сам Ливер посвятил роман). Много писал он о военных и аристократах, под конец жизни стал консулом в Триесте.
Что касается Чарльза Диккенса, не имевшего никакого медицинского образования, то о нем нужно заметить следующее. В 1942 году, в разгар второй мировой войны, "Газета Лондонского госпиталя" напечатала статью У. Рассела Брейна под названием... "Чарльз Диккенс - психиатр". Великий писатель, по утверждению специалиста, прекрасно разбирался в симптомах нервных и душевных болезней, в том числе и самых ранних. В его романах безошибочно описаны случаи паранойи и церебрального артериосклероза, аграфии и афазии, гипомании и параплегии, ряда других недугов. И это в эпоху, когда о неврозах медицина фактически еще не знала! Диккенс, кроме того, владел искусством внушения и с помощью гипноза лечил знакомых от нервных расстройств.
Много лет боролся за объединение Италии врач и писатель Пьетро Стербини. В 30-е годы он был карбонарием, участником неудачной революции. Эмигрировал, вернулся к началу нового восстания, в недолговечной Римской республике занимал пост министра. Опять возвратился уже в 1860 году, когда страна обрела независимость.
О последних днях Наполеона написал книгу его личный врач, корсиканец по происхождению, Франческо Антомарки. Он снял с императора посмертную маску и привез в Европу, а когда во Франции свергли Бурбонов, бронзовые копии стали распространять желающим по подписке. Ученики упомянутого выше Галля считали Антомарки обманщиком, ибо не находили на черепе шишек гениальности.
Один из родоначальников жанра политического фельетона, уроженец Франкфурта-на-Майне Людвиг Берне учился на медицинском и юридическом факультетах, но в итоге стал доктором философии. Его "Письма из Парижа" и памфлет "Менцель-французоед" считаются классикой в публицистике.
Связь немецкой и русской культур отразилась в трудах родившегося в Одессе еврея Карла Майена. Он изучал в Лейпциге медицину и филологию, в начале 40-х выступил с книгами стихов по-немецки, подписанных "Вильгельм Вольфсон". Потом он много переводил русских классиков, издал трехтомник русской прозы с комментариями. Под конец жизни Вольфсон написал несколько драм из русской истории, а также пьесу о преследовании евреев испанской инквизицией.
Имели отношение к медицине двое братьев Бюхнеров - Георг и Людвиг, благо и отец их был врачом. Старший, Георг, изучал лечебное дело в Страсбурге и Гиссене, но вскоре увлекся революционными идеями и написал обращение к крестьянам, начинавшееся так: "Мир хижинам, война дворцам!" Заговор не удался, и Бюхнер бежал во Францию, потом в Швейцарию. Успев написать несколько пьес, которые широко ставятся и поныне (особенно "Войцек"), он умер 23 лет от роду.
Философ и врач Людвиг Бюхнер был на 11 лет моложе и прожил долгую жизнь. Будучи ярым материалистом, он полагал мысль простым продуктом мозга, чем-то вроде крови или желчи. Русские нигилисты почитали его своим кумиром.
В противовес наступавшему позитивизму Карл Густав Карус был одним из последних романтиков в философии. Считая, что все отражается во всем, он наделял природу мыслью и чувством, а свои врачебные занятия стремился наполнить философским смыслом. Кроме физиологии и гинекологии, он занимался еще изучением мозга - "краниоскопией", а также открыл кровообращение у насекомых. И еще он был талантливым художником. К живописи Карус тоже подходил как мыслитель: пейзаж, считал он, должен быть научно обоснованной физиогномикой ландшафта, то есть выявлять в нем скрытый от обычного глаза смысл.
Последователь философии Шеллинга, врач и психолог Готхильф Генрих Шуберт писал свои труды поэтическим языком. Название одной из его книг, посвященной загадочным явлениям - "Ночная сторона природы" - стало термином, широко употребляемым в немецкой литературе.
Рудольф Герман Лотце, автор "Медицинской психологии" и других врачебных книг, написал также немало философских работ - "Микрокосм", "Система философии" и др. Такие важнейшие для гуманитарных наук и литературы понятия, как "значимость" и "ценность", впервые употребил именно этот немецкий врач.
Немецкий поэт-романтик Юстинус Кернер в стихах послабее своих собратьев, а вот проза его, посвященная лунатикам, ясновидящим и прочим экстрасенсам, переводилась в России в начале ХХ века, когда у нас тоже этим здорово увлекались. В 1857 году Кёрнер написал книгу "Клексография" - о чернильных кляксах, провоцирующих у людей тоску и страх. Выбор пятен и комментарии были связаны с наступающей слепотой автора, потерей жены и чувством близкого конца. В ХХ веке метод изучения пятен поставил на научную основу швейцарец Роршах (о нем ниже).
Австрийский психиатр Эрнст Фойхтерслебен прожил чуть больше сорока, но в последний год жизни, когда в стране шла революция, поступил в министерство просвещения. Там он успел инициировать важные реформы, сохраняющие значение и поныне. Издал несколько книг стихов и сборник житейских афоризмов, отразивших его научный и писательский таланты. Другой австрийский поэт, Альфред Мейснер, был родом из Чехии, учился в Праге, а лечил больных в Париже. Туда он уехал после запрещения его книги романсов в честь Гуса и Жижки. Писал также прозу и мемуары, в том числе о Генрихе Гейне, с которым был близко знаком.
Назовем и Карла Бека - еврея по рождению, общегерманского патриота и социалиста. Он родился в Венгрии, и немецкий стал изучать лишь с 12 лет. Диплом врача получил в Вене, еще студентом сделал себе имя сборником "Ночи. Железные песни". Вел бродячую жизнь, отразившуюся в сборнике "Странствующий поэт". Родной Венгрии Бек посвятил роман в стихах "Янко", Австрия же чтит его за слова штраусовского вальса "На прекрасном голубом Дунае".
Наконец, талант первой величины в немецкоязычной поэзии Николаус Ленау изучал медицину наряду с другими науками, но в 40 лет стал жертвой душевной болезни. Его стихотворение "Три цыгана" великолепно переведено на русский Вильгельмом Левиком. Настоящая фамилия этого австрийца - Штреленау - говорит о славянских корнях (Стреляный).
Философские и медицинские науки изучал в Вене Руперт Хаммерлинг, осовременивший свое имя до Роберта Хамерлинга. На русский язык в досоветское время переводились его лирика в духе Гейне и поэмы на античные темы, роман "Аспазия" и трагедия "Дантон и Робеспьер". Мечтал объединить Австрию с новорожденной Германской империей, о чем говорится в его пьесе "Тевт". Посмертно напечатан философский труд Хамерлинга "Атомистика воли".
Сын военного врача, не раз раненого в наполеоновских походах, Жерар Лабрюни еще лицеистом опубликовал два сборника стихов и сделавший его знаменитым перевод первой части "Фауста". Гете прислал юному поэту письмо со словами: "Читая вас, я лучше понял себя". Жерар де Нерваль (таков псевдоним Лабрюни) несколько лет был студентом-медиком, но практически занимался только литературой. Лишь во время эпидемии холеры, унесшей множество жизней (в том числе и главы правительства Казимира Перье) Нерваль вместе с отцом посещал больных. В дальнейшем он вел богемную жизнь, сочинял ради заработка вместе с Готье и Дюма пьесы и либретто (не оправдавшие надежд), много путешествовал. Стихов в этот период он написал немного, но это были шедевры - как и тонкие психологические повести, предвосхитившие прозу Пруста. Жизнь Нерваля оборвалась в 46 лет - душевная болезнь, любовная неудача и нищета довели его до самоубийства.
Венгр Жигмонд Кемень был хотя и бароном, но из обедневшего рода. В Будапеште он изучал право, в Вене медицину. В революцию 1848 года был депутатом Национального собрания, позднее редактировал "Пештскую газету" и писал исторические романы, весьма запутанные и драматичные.
Петрус Франс ван Керкховен из Антверпена учился на врача в Болонье, служил в торговой конторе своего отца. Писал стихи в фольклорном духе, а усвоенный в Италии карбонарский дух отразился в романе "Клерк торгового дома".
Норвежец Петер Кристиан Асбьернсен изучал медицину и естественные науки, написал ряд трудов по этим отраслям знаний, а также по экономике и лесному делу. Но главная его заслуга - собирание и обработка народных сказок, которые он издавал и один, и в соавторстве. Первым в Норвегии он выступил за употребление в качестве литературного языка народного наречия.
Крупнейший романтический поэт Норвегии Хенрик Арнольд Вергеланн получил медицинское и историческое образование, был демократом и республиканцем, издавал журналы для крестьян и рабочих. Незадолго до своей ранней смерти от чахотки он тем не мене получил пенсию от короля.
Морализаторские повести и комедии под псевдонимом "Дядя Адам" писал шведский врач Карл Веттерберг. Потом он выпустил два романа, в которых коснулся темы богатства и бедности, а в пожилом возрасте обратился к стихам на исторические сюжеты.
Грек Адамандиос Кораис незадолго до великой революции приехал во Францию изучать медицину, хотя ему было уже за тридцать. Да так и остался там до конца жизни - а прожил он 85 лет. Не сумев убедить Наполеона помочь грекам сбросить турецкое иго, он занялся просветительством - переиздавал эллинских классиков с комментариями, которые позже выпустил отдельной книгой. Кораис считается создателем "кафаревуса" - новогреческого литературного языка, который и поныне существует наряду с более простым - "димотикой".
Другой врач, Иоаннис Виларас, как раз выступал за литературу на основе народной речи, о чем и написал книгу "Новогреческий язык". Стихи и басни Вилараса при жизни не издавались.
Язык вообще был главной заботой у греков в то время. Вот и Афанасиос Христопулос, чья семья бежала от турок в Бухарест, стремился доказать, что разговорный греческий достоин стать литературным. Об этом - его книги по грамматике, неоконченный словарь, это показывают и его стихи в духе Анакреонта. Христопулос изучал медицину и право в Будапеште и Падуе, был видным юристом. Много занимался изучением древностей, переводил на новогреческий Гомера и Геродота.
Был врачом и первый президент Греческой республики Иоаннис Каподистрия, работавший в русском военном госпитале на острове Корфу. Приглашенный Александром I в Россию, он стал крупным дипломатом, оставил "Записки о служебной деятельности". Став во главе государства, ориентировался на Россию и был убит заговорщиками во время восстания.
Один из крупнейших испанских романтиков, увенчанный в конце жизни лаврами национального поэта, Хосе Соррилья-и-Мораль получил медицинское образование в Толедо и Вальядолиде. Его стихи преимущественно посвящены славному прошлому страны - борьбе с маврами и другим легендарным эпохам. Такова, например, огромная "Легенда о Сиде". Из пьес Соррильи наиболее знаменита "Дон Хуан Тенорио", бросающая - вопреки фамилии автора - вызов тогдашней морали. При всей популярности и наградах поэт так и остался бедняком.
В испанской поэзии оставили также след два медика, стихи которых вошли в знаменитую книгу "Испанская классическая эпиграмма", иллюстрированную Михаилом Шемякиным (одна из немногих его легальных работ в СССР). Антонио Рибот-и-Фонтсере был также политиком, за либеральные взгляды подвергался ссылке на Кубу. "Сеньор мой, худшее из зол - несокрушимое здоровье" - жалуется у него голодающий врач. Вентура Руис Агилера, оставив врачевание, стал журналистом, а потом директором мадридского Археологического музея.
Автором трехтомной биографии Магомета, изданной в 1860-х годах, был австриец Алоис Шпренгер, изучавший в Вене медицину и восточные языки и защитивший диссертацию по истории арабской медицины. Более десяти лет он служил в Ост-Индской компании, потом преподавал азиатские языки в Швейцарии, последние годы жил в Гейдельберге. В своих трудах и опубликованных им сочинениях восточных авторов Шпренгер преподнес европейцам массу дотоле неизвестных сведений - об арабских географах, о влиянии мусульманской культуры на западную и т.п.
Уникальный талант первых десятилетий 19-го века - англичанин Томас Юнг. В 28 лет он стал профессором физики Королевского института в Лондоне, был одним из основателей волновой теории света, ввел показатель упругости - модуль Юнга. Не оставляя занятий физикой, через десять лет он поступает врачом в госпиталь Святого Георга, делает ряд открытий в области зрения и слуха. А кроме всего этого, Юнг, владевший с детства множеством древних и новых языков, взялся расшифровывать египетские иероглифы. Он установил значение некоторых знаков Розеттского камня, чем облегчил работу французу Шампольону, сумевшему разгадать и весь алфавит египтян. До конца своей не очень долгой жизни Юнг оставался врачом, сочетая медицину с физикой, археологией и астрономией.
Чарльз Дарвин в пожилом возрасте жаловался на утрату художественного вкуса, однако его ранняя книга "Путешествие натуралиста на корабле Бигль" относится к лучшим образцам в этом жанре. Да и автобиография ученого обладает несомненными литературными достоинствами. Впрочем, у него ведь дед - врач и натуралист Эразм Дарвин - писал стихи, излагал свои взгляды в поэмах под названиями "Храм природы" и др. Основоположник дарвинизма, будучи сыном и внуком врача, сперва поступил на медицинский в Эдинбурге, но потом в угоду отцу перешел на богословский в Кембридж...
Француз Клод Бернар был не просто блестящим медиком-экспериментатором, сделавшим множество открытий. И не просто медиком-философом, давшим понятие о внутренней среде и саморегуляции организма. Но еще и писателем, которым зачитывалась интеллигенция Европы и России - у нас его популярность совпала с фурором вокруг сеченовских "Рефлексов". Книга Бернара "Введение в метод экспериментальной медицины" стала знаменем позитивизма и свободомыслия, а также руководством для желающих познать современный мир. Эмиль Золя пользовался ею как руководством при создании своей эпопеи, а в ХХ веке Андре Моруа включал ее в список обязательного чтения наряду с Гомером и Толстым.
"Вечным революционером" прозвали французы ученого-республиканца Франсуа Распая, прожившего 84 года и начавшего карьеру еще при Наполеоне преподавателем философии. Затем он увлекся естествознанием и химией, а когда ему было почти полвека - медициной и публицистикой. При этом он был активным участником революции 1830 года, выступал и против нового режима - Июльской монархии. В феврале 1848-го, стоя во главе огромной толпы, Распай потребовал объявить Францию республикой - что и было сделано. Но уже через три месяца за очередное восстание он попадает в тюрьму на несколько лет, а во время заключения баллотируется в президенты от социалистов. В конце Второй империи его избирают в парламент, Третья республика опять сажает в тюрьму, потом он опять проходит в депутаты и защищает коммунаров. Автору множества политических и научных сочинений воздали должное - в Париже есть бульвар Распай.
Девятнадцатый век с его экспериментаторским и авантюрным духом заставлял многих смотреть на профессию врача как на полезное ремесло для тех, кто берется исследовать новые земли, тайны природы или горизонты человеческой души. Такое выдающееся открытие, как находка на Яве останков питекантропа, сделано голландским врачом Эженом Дюбуа. А чех Эмиль Голуб, закончив медицинское образование, отправился в Центральную Африку, побывал во многих местах, где не ступала нога белого. О своих путешествиях она написал несколько популярных книг, а еще больше удивил Европу, привезя богатейшие коллекции диковинок.
Врачом и миссионером был великий путешественник шотландец Дэвид Ливингстон, более тридцати лет странствовавший по Африке. Пустыня Калахари и река Замбези, водопад Виктория и озеро Ньяса - это лишь немногое из открытого им. Ливингстон знал языки африканских народов, лечил местных жителей и пресекал процветавшую в то время работорговлю. Туземцы глубоко почитали этого белого человека, но плодами его исследований воспользовались другие европейцы, более практичные и циничные. Книги Ливингстона о путешествиях неоднократно издавались в России.
Немецкий военный врач Густав Нахтигаль служил в Алжире и Тунисе, потом начал путешествие к озеру Чад, а оттуда к Белому Нилу. Открыв по пути множество неизведанных мест, он спустился затем по Нилу в Каир и вернулся в Германию. О своих приключениях он написал книгу "Сахара и Судан". Спустя десять лет Нахтигаль установил протекторат Германии над Камеруном и Того.
Одним из самых больших авантюристов был немецкий медик Эдуард Шнитцер, поступивший на турецкую службу и взявший имя Мухаммед аль-Эмин. Служа губернатором в провинциях англо-египетского Судана, он получил титул бея, а потом и паши. Одиннадцать лет Эмин-паша путешествовал по верховьям Нила и району Великих африканских озер, готовя почву для английской колонизации. Когда в Судане вспыхнуло восстание, экспедиция Эмина оказалась отрезанной от своих. Лишь спустя несколько лет вместе с пришедшим ему на помощь англичанином Стэнли Эмину удалось выйти к берегам Индийского океана. Вскоре он поступает на службу к матери-родине и отправляется укреплять германское влияние в центральной Африке. Там он и погиб в 1892 году, оставив интереснейшие дневники, изданные уже после падения империи.
Судовой врач Роберт Майер во время плавания по морям Индонезии делал кровопускание и поразился алому цвету крови. Неужели задета артерия? Нет, он вскрыл вену. Майер замечает, что и у других матросов кровь в венах ярко-красная - оказывается, в тропиках это обычное дело. И он размышляет: процессы окисления здесь замедлены, организму нужно меньше "горения" для поддержания собственной теплоты. Так был открыт закон сохранения энергии.
Великий естествоиспытатель, сделавший фундаментальные открытия в физике, биологии и психологии - Герман Гельмгольц до 27 лет служил военным врачом. В этот период он математически обосновал закон сохранения энергии, показав его всеобщий характер. Уйдя из армии, Гельмгольц долгое время преподавал физиологию, а в 1871 году занял в Берлине кафедру физики. Глубокий мыслитель, гениальный экспериментатор, он был еще и остроумным популяризатором науки.
Измерением скорости света наука обязана двум французским медикам - Арману Физо и Жану Фуко. Увлекшись дагерротипией (тогдашней фотографией), они перешли к физическим опытам и достигли многого, особенно последний. Достаточно назвать знаменитый маятник Фуко, доказавший вращение земли. Он также сделал прибор для определения на месте географической долготы, телескопические зеркала и линзы и многое другое.
Назовем, наконец, крупнейшего немецкого медика, одного из основателей современной патологии Рудольфа Вирхова. Он был автором свыше тысячи книг и статей по различным областям медицины и биологии, им создан первый в Европе медицинский архив. Вирхов занимался также антропологией, этнографией и археологией - между прочим, он участвовал в раскопках Трои под руководством Генриха Шлимана. Много лет Вирхов был депутатом рейхстага, одним из лидеров партии свободомыслящих.
НА ЯЗЫКЕ РОДНЫХ ОСИН
Русская литература со времен Пушкина также знает немало писателей-врачей. Достаточно сказать, что у постели умиравшего Александра Сергеевича стоял доктор Владимир Даль - тот самый потомок датчан, что сочинил "Толковый словарь". Врачом был и его отец, а сам Владимир вначале окончил Морской корпус, медицину же изучал потом в Дерпте. Из лекарей он скоро стал чиновником, служил в Оренбурге, где и познакомился с Пушкиным. За собирание коллекций флоры и фауны в этом крае Даль в 1838 году был избран в Академию наук.
Врачом, причем всю свою жизнь, был и сын обрусевшего шведа Николай Кетчер - друг Герцена и Огарева, переведший прозой все шекспировские пьесы. Тургенев сочинил об этом эпиграмму:
Вот еще светило мира -
Кетчер, друг шипучих вин!
Перепер он нам Шекспира
на язык родных осин.
Но доктор Кетчер перевел также и написанное по-французски знаменитое "Философическое письмо" Чаадаева, за которое тот был объявлен сумасшедшим. Наблюдать за философом поставили уже другого доктора.
Лекарем поневоле сделался поэт-декабрист Павел Бобрищев-Пушкин. Еще воспитываясь в Благородном пансионе, он напечатал в альманахе "Каллиопа" несколько басен. Поручик-квартирмейстер Южной армии, Павел Сергеевич был осужден на 8 лет каторги, во время которой участвовал в полурелигиозном-полуфилософском обществе "Каторжная академия". Выйдя в 1832 году на поселение, он вскоре получил разрешение переехать в Красноярск для ухода за душевнобольным братом. Николай Бобрищев-Пушкин, тоже писавший стихи и взятый по тому же делу, получил 20 лет поселения, хотя признаки болезни проявились еще во время следствия. Еще через шесть лет братьев перевели поближе к Европе - в Тобольск. Там Павел увлекся гомеопатией, задаром лечил бедняков, мужественно боролся с холерой. Продолжал сочинять басни, писал и лирические стихи с христианским оттенком. После амнистии 1856 года братья вернулись в Москву, где Павел прожил на несколько лет меньше, чем безумный Николай.
Выдающимся переводчиком был профессор Военно-медицинской академии Дмитрий Мин. В 1855 году он выполнил первый поэтический перевод дантовой "Божественной комедии". До знаменитой работы Лозинского, то есть почти век, русский читатель знал великую поэму именно в миновской передаче. Среди других переведенных Мином авторов - Байрон, Петрарка, Шиллер.
Медицину и одновременно историю с филологией изучал в Московском университете закарпатский украинец Юрий Хуца (псевдоним - Венелин). В начале 30-х годов он собирал в Болгарии и Румынии материалы по культуре южных славян, написал книгу "Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам", где доказывал славянские истоки этого народа. Кстати, "болгарЕ" он писал так же, как советовал Пушкин - по аналогии с "бояре". Ранняя смерть прервала труд Венелина, осталась в рукописи его болгарская грамматика - первая в своем роде.
Сын тульского попа Иван Сахаров тоже окончил семинарию, а затем выучился на врача в Московском университете и всю жизнь служил доктором Почтового департамента. Одновременно он был неустанным собирателем русского фольклора и памятников старины, издал сборники песен и сказок, книги о путешествиях и семейных обычаях предков и т.п. Специалисты высоко ценят разнообразие накопленного им материала, хотя и считают его метод не вполне научным.
Как сочинитель водевилей и театральный критик прославился в середине XIX века врач Федор Кони, ставший потом и доктором философии. Начав с переделки под русский антураж иностранных пьес, затем он сочинял оригинальные вещи, издавал журнал "Репертуар и Пантеон". Впрочем, куда более известен его сын - юрист Анатолий Кони.
Военным врачом во время Крымской кампании служил Константин Леонтьев - писатель, ставший позднее кумиром в консервативных кругах. Даже в период, когда его имя в СССР было под запретом, выражение Леонтьева "цветущая сложность" охотно употребляли либеральные партийные идеологи. Леонтьев писал романы и пьесы, но больше всего прославился как публицист и философ, критик нивелирующей личность цивилизации. Кроме литературы, он занимался еще многим - служил дипломатом на Ближнем Востоке, жил в монастыре на Афоне, был журналистом и цензором, а кончил жизнь настоящим монахом.
Идейно противоположный Леонтьеву поэт-народник Николай Курочкин, вместе с братом Василием издававший журнал "Искра", тоже служил врачом на Крымской войне. Среди его печатных работ - и переводы из Бодлера и Гюго, и статьи на медицинские темы.
Активно сотрудничал в "Искре" и врач морского ведомства Василий Богданов. Его стихи - это чаще всего куплеты с припевом, а одно из них, напечатанное в "Будильнике", стало в переделке А. Ольхина знаменитой песней "Дубинушка". А любимая песня русских студентов "Быстры, как волны, дни нашей жизни" написана учившимся в медико-хирургической академии Андреем Серебрянским.
В военно-медицинской академии учился писатель-этнограф Сергей Максимов. Пешком, на кораблях и на конях он прошел всю Россию, написал книги о деревне, о странниках и каторжанах, о хлебном деле ("Куль хлеба и его похождения"), составил один из первых сборников "Крылатые слова".
Некоторое время изучал медицину и такой классик, как Николай Лесков. Приехав в 1849 году в Киев, где профессорскую кафедру на медицинском факультете занимал его дядя Сергей Алферьев. Служа в казенной палате, Лесков вольнослушателем посещал лекции по анатомии и статистике. И первые его публикации спустя несколько лет появились в киевской газете "Современная медицина". Будущий автор "Левши" писал о полицейских врачах, об осмотрах рекрутов и т.п.
Слегка прикоснулся к медицинскому образованию и Василий Слепцов - выдающийся писатель, незаслуженно отнесенный во второй ряд. Он год проучился в Московском университете, потом играл в ярославском театре, служил чиновником, и наконец основал Знаменскую Коммуну нигилистов, карикатурно описанную Лесковым в романе "Некуда". Из произведений Слепцова нужно отметить роман "Трудное время", в котором интеллигенты мучаются над теми же вопросами, что и в начале 21 века. И книгу очерков "Письма об Осташкове" - блестящее пособие для журналистов, желающих заглянуть за фасад потемкинских деревень.
Начиная с 1857 года целый ряд журналов издавал в Петербурге доктор Эдуард Хан - "Библиотека медицинских наук", "Популярная медицина", "Самообразование". Потом он стал редактором журнала "Всемирный труд", вызвавшего насмешку Василия Курочкина - тот не поленился сочинить "Сказку о враче и золотой рыбке".
Историю отмены крепостного права весьма тщательно изложил в своем четырехтомном труде "Крестьянское дело в царствование императора Александра II" Александр Скребицкий. Он окончил Петербургский и Дерптский университеты, был автором многих работ по медицине. Книгу о реформе Скребицкий издал (вскоре после ее осуществления) в германском городе Бонне. Им написаны также очерки о замечательном немецком ученом Александре Гумбольдте - в том числе и о пребывании его в России. Умер Скребицкий в 1915 году, немного не дожив до 90-летия.
Необычным путем пришел к медицине один из членов кружка Петрашевского Дмитрий Ахшарумов. Сын генерала, героя 1812 года, он окончил университет и служил в министерстве иностранных дел. Арест и смертный приговор, замененный ссылкой в арестантские роты, потом рядовым на Кавказ, изменили его судьбу. Вернувшись через десять лет в Петербург, он уже весьма зрелым человеком получил диплом в Медико-хирургической академии (МХА) и стал врачом. До ареста Ахшарумов успел написать несколько стихотворений, теперь публикует медицинские исследования и мемуары. Полностью его воспоминания об аресте и ссылке смогли выйти в 1905 году, а умер он в один год со Львом Толстым, хотя был пятью годами старше.
Трагична судьба писателей-разночинцев, учившихся в МХА - Александра Левитова и Николая Успенского. Первый был сыном дьячка, ушел из семинарии после экзекуции, устроенной над ним за чтение Гоголя. Год проучился в академии, но был арестован и сослан на север. Через три года пешком пришел домой на Тамбовщину, потом ютился по трущобам в Москве, где и умер от водки и чахотки. Герои его книг - такие же несчастные маленькие люди.
Сверстник Левитова, сын сельского попа Успенский репрессиям не подвергался, но не мог и вписаться в литературную среду. Сотрудничал в "Современнике" Некрасова, рассорился с ним, учил детей в Яснополянской школе и других училищах. Последние пять лет был бродягой и умер прямо на улице. Книги Николая Успенского о деревне резко отличались от написанных его родственником Глебом - никаких народнических иллюзий, народ сам во многом виноват в своей забитости.
Про медико-хирургическую академию вообще можно было сказать, что она готовит не столько врачей, сколько нигилистов и демократов. Среди ее студентов были и такие знаменитые террористы, как Кибальчич и Клеточников. Что тут удивляться, если сами занятия медициной считались в официальных кругах подозрительными (кроме лечения высокопоставленных лиц), а книги по физиологии могли вызвать ажиотаж и споры во всем обществе - как это случилось после выхода сеченовских "Рефлексов головного мозга"...
Вот еще один недоучившийся студент - Александр Гиероглифов (фамилия выдает поповича). Он писал о театре и литературе, редактировал различные издания - "Русский мир", "Гудок", "Пчела", "Гласность". Близко знавший революционеров, Гиероглифов не разделял их убеждений и уповал на силу просвещения, хотя социализм ему нравился.
Знаменитый прозаик Дмитрий Мамин-Сибиряк критическим зарядом своих книг тоже во многом обязан четырехлетней учебе в МХА. Также сын священника, он сперва учился в семинарии, где познакомился с Дарвином и Сеченовым. В медакадемии Мамин начал писать рассказы, печатая их во второстепенных питерских изданиях. Пробовал также учиться на юридическом, но бедность и подорванное здоровье заставили его уехать домой, на Урал. Останься Дмитрий в академии, вместо большого писателя мог бы выйти еще один народоволец - под наблюдением полиции он уже состоял.
Исключенный из МХА за пропаганду Яков Абрамов стал историком раскола и сектантства, но более всего знаменит как создатель теории малых дел, или "абрамовщины". Теория проста: врач, учитель, агроном и т. д. принесут крестьянам больше пользы, чем любые агитаторы, горланы, главари. Помимо статей в газете "Неделя", Абрамов выпустил ряд книг - "Сельский календарь", "Популярная юридическая библиотека", "Что сделало земство и что оно делает" и т.п.
Другой видный либеральный народник Василий Воронцов академию кончил, но тоже ушел в публицистику. Печатался в легальных изданиях, стоял за эволюционное развитие деревни, чем заслужил ненависть молодого Ленина и критику Плеханова.
Первая в России женщина-математик Софья Ковалевская (урожденная Корвин-Круковская) была не чужда ни медицине, ни словесности. Дочь генерала, она добилась в виде исключения права слушать лекции Сеченова и заниматься в МХА. Фиктивный брак с палеонтологом Ковалевским (ставший потом и фактическим) позволил ей уехать в Германию, где она преуспела в математике и стала доктором философии. В России преподавать ей не разрешили, и Ковалевская заняла профессорскую кафедру в Стокгольме. За границей ею написаны повести "Нигилистка" и "Воспоминания детства", в соавторстве со шведкой Лефлер - пьеса "Борьба за счастье", шедшая в Москве.
Знаменитый путешественник Николай Миклухо-Маклай, за участие в сходках получивший волчий билет в России, заканчивал образование в Германии - сперва на философском факультете в Гейдельберге, потом на медицинском в Лейпциге и Иене, где и получил диплом. Пятнадцать лет, проведенных в Океании и Австралии, Маклай посвятил биологии и этнографии, о своих открытиях и наблюдениях написал два тома "Путешествий". Издано в СССР и собрание его сочинений.
Молдаванин из Черновиц Земфирий Ралли был в 1869 году исключен из академии за связь с нечаевцами и арестован. Дав откровенные показания, был освобожден и уехал в Швейцарию, продолжал учебу в Цюрихе и помогал Бакунину. Потом уехал в Румынию, где и умер глубоким стариком в 1933 году. Под новой фамилией Арборе он напечатал множество мемуарных книг и статей, написанных увлекательно и информативно. Отойдя от прежних убеждений, Арборе все же оказал помощь укрывшимся в Румынии матросам с "Потемкина".
Эмигрировал после Октября и старый народоволец Николай Русанов, также пришедший в политику с академической скамьи. А впервые он покинул Россию еще в 1882 году, из Парижа писал статьи для революционных, а потом и легальных изданий, стоял у основания партии эсеров. Между двумя революциями снова жил на родине, умер в Берне 80 лет от роду. В СССР были изданы еще при жизни Русанова две книги его мемуаров - сперва "В эмиграции", потом "На родине".
Впрочем, некоторые революционеры врачебного дела совсем не бросали. Автор многочисленных мемуаров Осип Аптекман ушел из академии "в народ", был фельдшером и пропагандистом, пробовал крестьянствовать. Через шесть лет его арестовали и сослали в Якутию, по отбытии срока он закончил образование уже в Мюнхене. Работал земским врачом, вновь занялся политикой, перешел в социал-демократы. С 1905 по 1917 год жил в Швейцарии, последние девять лет - в России.
В отличие от других пишущих врачей-демократов, Павел Якоби в Медико-хирургической академии не учился и вообще поначалу шел по военной стезе. Окончив артиллерийское училище, он вышел в отставку поручиком и принял участие в польском восстании 1863 года Раненый, сумел уйти за границу, там одновременно с занятиями политикой учился медицине. Стал доктором двух университетов - в Берне и Париже, членом медицинской академии Мадрида. Во время франко-прусской войны служил врачом у Гарибальди, пришедшего со своей армией помогать французам. Все годы эмиграции - до конца 80-х - Якоби писал статьи для русских газет и журналов, в одной из них впервые дал перевод фрагментов марксова "Капитала". По приезде на родину его арестовали и сослали в Тверь. Отбыв ссылку, бывший революционер оказался в орловской ... психбольнице. Но не пациентом, как было характерно для советских времен, а главным врачом. Прожив еще около 20 лет, он опубликовал ряд трудов по психиатрии и этнографии, а также большую статью о личности Жанны д'Арк.
В деятельности уроженца Иркутска Николая Белоголового трудно отделить медицину от литературы. Он пользовался громадным авторитетом у писателей, лечил Некрасова, Щедрина и многих других. При этом сотрудничал в "Колоколе" и "Отечественных записках", а потом стал фактическим редактором выходившей в Женеве газеты "Общее дело". Это издание пыталось объединить всю оппозицию - народников, либералов и даже марксистов. Помимо статей и политических стихов, Белоголовый оставил воспоминания о многих знаменитых людях своей эпохи, а также биографию своего друга Сергея Боткина.
Кстати, соредактором "Общего дела" был критик-эмигрант Варфоломей Зайцев - воинствующий нигилист, отрицавший не только Пушкина, но и Щедрина. Он успел проучиться на медицинском менее четырех лет.
На медицинском в Казани, потом на юридическом в Москве учился, но не кончил из-за бедности Михаил Воронов - сын саратовского брандмейстера. В гимназии его учителем был Чернышевский, секретарем которого Воронов служил около двух лет. В повести "Мое детство" он изобразил Чернышевского под названием "выдающийся педагог". Скитаясь по столицам и провинциям, Воронов печатался в разных изданиях, вместе с упомянутым выше Левитовым выпустил книгу "Московские норы и трущобы". Умер он в 1873 году 32 лет от роду.
Студент-медик Киевского университета Ангел Богданович был за политику выслан в Нижний Новгород, где познакомился с Короленко и стал печататься. Позднее, живя в Петербурге, он редактировал журнал с подходящим ему названием "Мир Божий" (ставший затем "Современным миром"). От народничества он перешел к легальному марксизму.
Знаменитая народоволка Вера Фигнер училась на врача в Цюрихе, откуда по вызову партии вернулась в Россию. Работала фельдшером в Поволжье, ведя пропаганду среди крестьян. После 20 лет одиночного заключения за участие в покушениях на царя Фигнер вновь уехала за границу, а в Советской России занялась литературным трудом. Большую часть гонораров за свои мемуары, исторические очерки и биографии она отдавала школам и народным библиотекам.
На медицинском факультете в Петербурге учился белорусский писатель Викентий Дунин-Марцинкевич, служивший чиновником, а потом ставший помещиком. Стихи его сентиментальны, зато в пореформенное время Марцинкевич создал весьма острые комедии, увидевшие свет лишь после революции.
Украинский поэт Степан Руданский, окончивший Медико-хирургическую академию, работал врачом в Ялте задолго до Чехова. Его баллады, поэмы и сатиры ("спивомовки") считались лучшим в национальной поэзии явлением после Шевченко. Руданский перевел на украинский "Илиаду", "Слово о полку Игореве", лермонтовского "Демона" и другие произведения.
Входившие тогда в Российскую империю страны Балтии тоже дали ряд писателей-медиков. Одним из первых просветителей в Латвии был сын немецкого пастора Гарлиб Меркел. Окончив духовное училище в Риге, он в 1796 году уехал изучать медицину в Германию, где сразу же опубликовал написанную ранее книгу "Латыши", осуждавшую немецких помещиков. В Латвии она ходила в рукописях, напечатать по-латышски ее смогли только в 1905 году. В Германии же вышли исторические труды Меркела и собранные им латышские сказания. Известен он и воззваниями к борьбе с наполеоновской оккупацией.
Эстонец Фридрих Крейцвальд - сын крепостного, окончивший Дерптский университет. Почти полвека он был уездным врачом и одновременно много писал - сперва по-немецки, а потом на родном языке. Главный его труд - составление эстонского эпоса "Калевипоэг". А фабулу эпоса наметил другой врач - Фридрих Фельман, одновременно преподававший в университете Тарту эстонский язык и фармакологию. Но и знаменитую финскую "Калевалу" тоже создал врач по образованию - Элиас Лёнрот! Кроме того, им изданы сборники лирических рун, пословиц и загадок.
Финский врач и собиратель фольклора Закариас Топелиус-старший не так известен, как его тезка-сын - ректор университета в Хельсинки, автор "Истории Финляндии в рисунках", стихов и сказок, учебных книг. Но самое популярное произведение Топелиуса-младшего - "Рассказы фельдшера", повествующие о полутора веках истории Швеции и Финляндии.
У финнов также популярен юморист Яльмар Нортамо, у литовцев - прозаик и публицист Винцас Кудирка и автор первого литовского романа Винцас Петерис. Латыш Андрей Куршинский, писавший с конца XIX века стихи и прозу под псевдонимом Курций, дожил до 1950-х годов.
Любопытной фигурой был также Ионас Басанавичюс - сын крестьянина, получивший диплом врача в Москве и работавший по специальности в освобожденной от турок Болгарии. Он основал первую в Литве общественно-литературную газету и Вильнюсское научное общество, написал ряд книг по истории и культуре своего народа, издал 9 томов литовских сказок и песен. А умер в 1927 году в Вильнюсе, бывшем тогда в составе Польши.
А вот Йонас Шлюпас не собирался быть врачом, начинал как журналист, но попав под политические репрессии в начале 1880-х (его исключили из Петербургского университета), уехал в Америку и там получил медицинское образование. Совмещая работу врача с писательством, он составил первую историю литовской литературы. В независимой Литве Шлюпас занимался наукой, в публицистике защищал традиции свободомыслия от весьма сильных тогда клерикалов. При гитлеровцах он, подобно Кнуту Гамсуну, дал увлечь себя расовыми мифами и кончил жизнь в 1944-м в Берлине.
Еще большим "космополитом" можно считать уроженца Константинополя Овсепа Шишманяна. Он окончил армянскую школу в Венеции, а на врача выучился в Париже. Лечил и преподавал в родном городе и на Кипре, а последние десять лет был учителем в Тифлисе. Под псевдонимом Церенц он выпустил ряд романов о древней Армении.
Геворк Ахвердян окончил в Москве одновременно медфак университета и армянский Лазаревский институт восточных языков. Служа военным врачом в Тифлисе, он собирал творчество народных певцов - гусанов, издал сборник песен великого Саят-Новы с приложением грамматики тифлисских армян. В то время еще не сложилось общеармянского литературного языка, и Геворкян ратовал за его создание. Он умер в 1861 году, его сборник песен гусанов и книга о тифлисских ремесленниках вышли посмертно.
Публицист, прозаик и поэт Микаэл Налбандян три года учился на медицинском факультете в Москве. Время было перестроечное - конец 50-х, и студент предпочел учебе собирание сил в борьбе за единую Армению. Ездил в Турцию и Индию, Англию и Италию, установил связи с армянскими общинами, Герценом и Гарибальди. Все кончилось тремя годами крепости, ссылкой в Камышин (близ Урюпинска) и ранней смертью от чахотки.
В Азербайджане известен поэт Сиххат (Аббас Мехтизаде), получивший профессию врача в Тегеране. Начав с традиционных восточных стихов, он вскоре отверг старые формы и писал в романтическом духе. Кроме стихотворений и поэм, оставил пьесы, учебники и статьи, а также переводы из Пушкина, Гете и других классиков.
Выпускник Львовского университета Шлойме Эттингер не только врачевал, но еще и основал еврейскую земледельческую колонию. При жизни его стихи и пьесы на идиш не печатались, но комедия "Серкеле" была поставлена в Могилеве и Житомире.
Другой еврей из числа российских подданных - белостокский окулист Людвик Заменгоф - прославился созданием международного языка, на котором и сегодня говорит несколько миллионов человек. Доктор Эсперанто не только составил грамматику и словари, не только перевел массу книг с разных языков, но и создал на нем ряд оригинальных произведений в стихах и прозе. В том числе и гимн эсперантистов - наверно, единственный не зависящий от смены режимов и границ.
(окончание следует)
