На снимке (слева направо): Юрий Кувалдин, Александр Тимофеевский, Ирина Прохорова.
Александр Тимофеевский
СТИХИ ДЛЯ СТЕНГАЗЕТЫ
* * *
Я снова нищ, я снова бос,
Я снова молод, как бывало,
И нету больше папирос
В моем кармане обветшалом.
СТИХИ О ПАЛАЧЕ
Палач катается на лодочке -
Мужик веселый, заводной -
Он голову срубил молодушке
И взял на службе выходной.
Палач сидит, подсолнух лузгает,
Палач не делает гребка,
Он напрягать не хочет мускулы,
Чтоб отдохнуть могла рука.
Уходит лодка по течению,
Бортом цепляя камыши,
И нет забот и огорчения,
А только радость для души.
В затоне солнышко купается
И шлет улыбки палачу,
И так легко ему катается,
И все на свете по плечу.
СТИХИ О СТОМАТОЛОГЕ
Явился как-то стоматолог
К коллеге, не дантисту, на дом.
Был взгляд его уныл и долог,
И он молил коллегу взглядом.
Тот видит, никуда не деться,
И гостю предложил раздеться.
И так воскликнул: “Стоматолог!
Ты зря ко мне явился на дом,
Ведь я всего сексопатолог,
А не патологоанатом”.
НЕМЕЦКОЙ ПОДРУГЕ
В Росии, Ута,
Живется круто -
Юбер аллес смута,
Унд найн валюта.
Здесь каждый, Ута,
В душе Малюта,
И смотрит люто.
Но я-то, Ута,
Так не смотрю-то,
Ихь бин зер гут, а?
Не так ли, Ута?
Настала, Ута,
Любви минута -
Ихь дринк цикута?!
Ихь штербе, Ута?!
Эс лейбе Ута!
Вундербар Ута!
УРОК ЭРОТИКИ
Своей рукой, рукой мужчины,
Божественной, как жизнь сама,
Ты вдруг почувствуешь ложбиной
Два разведенные холма.
Расширь ложбинку осторожно,
Там в слабой, мягкой глубине
Ждет нежный зев, который можно
Раскрыть усилием извне
И, падая, как в вечность, в вечность
В ту глубину, в ту глубину,
Ты вдруг волне своей навстречу
Услышишь бьющую волну.
Средь трепетов и содроганий
Блудниц, срамниц и недотрог
Ищи на зов ответ зеркальный,
Ищи на зов ответ зеркальный
Той, для кого ты будешь бог.
* * *
Хоть я и попадал в исторьи,
Но человеком был простым,
Как Миша Липскеров в застолье,
Я не держал стакан пустым.
Как Энтин не зубрил советов,
Что мне давали доктора,
И, как Успенский, из поэтов
Не пер назад в редактора.
Ища по сексу соучастниц,
Я не был гордым, как Остер,
Любил на студиях монтажниц,
Любил в больницах медсестер.
Не брал я денег у поклонниц,
Чтоб до зарплаты дотянуть,
А сдам бутылок на червонец,
И можно жить и в ус не дуть.
* * *
Пошел на Каланчевку,
Нашел себе друзей,
Купил себе расческу
За двадцать пять рублей.
Потом я ел редиску
И с хлопцами кирял,
И потерял прописку,
И паспорт потерял.
* * *
Мы по-прежнему в говне,
Обошла нас Божья милость.
В этой трехнутой стране
Ничего не изменилось.
Возле Спаса на крови,
Волки щелкают зубами.
Вышли в люди холуи,
И остались мы рабами.
Только под стеной Кремля,
Там, где черти хороводят,
Можно крикнуть, - Ленин, бля!
И никто нас не посодит.
* * *
Как судьба ни корила,
Я писал, что хочу,
И катил по перилам,
Как школяр по лучу.
И про то, и про это -
Сам себе господин,
И о чем из поэтов
Не сказал ни один.
Да, писал я красиво,
А теперь завяжу,
Выпью кружечку пива,
И конец кутежу.
И заеду к Алехе
По пути из пивной,
Равнодушно к эпохе
Повернувшись спиной.
ПОСЛАНИЕ Ю। А. КУВАЛДИНУ
Я вам пишу, как в стенгазету,
Что может в жизни быть пошлей?
А что хотелось бы поэту -
Ему хотелось бы башлей.
Но, дружбы ради, гонораром
Не озабочусь до поры,
Отчизне выпуская даром
Души прекрасные пары.
ПИСЬМО АМЕРИКАНСКОМУ ДРУГУ
Дорогой, ты ошибся, не в Штатах,
А в Хамовниках - вот твой причал.
Надо жить в переулках Арбата,
В Штатах ты, старичок, одичал.
Приезжай. Здесь в торговых палатках
Целый день продают огурцы,
А под вечер на серых лошадках
На Арбат выезжают бабцы.
Надо, старый, проведать отечество
(Ты ведь все же не Хемингуэй),
Посмотреть, как снежиночки мечутся,
Угодив в ореол фонарей.
Согласись, что-то слышится блядское
В ностальгическом цоке подков -
Вся тоска переулков арбатских,
Безысходность его тупиков.
Приезжай, поиграем здесь в салочки,
Я бы званый обед учинил.
Здесь есть все, есть конфетки-бараночки,
Не хватает лишь красных чернил*.
* То, что написано красными чернилами, следует
понимать с точностью до наоборот.
МУХИ
(Опус № 1)
Передо мной убитые две мухи,
Я их убил, когда я был не в духе.
Нанес удар прямой ладонью в шею.
Они лежат, в миг смерти хорошея.
За красоту ужасная расплата,
Вы опишите гибель их, Агата,
Облагородьте как-нибудь, возвысьте,
Ведь вы способны сделать это, Кристи!
МУХИ
(Опус № 2)
Передо мной убитые две мухи,
Я их убил, поскольку был не в духе.
Когда же я в хорошем настроенье,
Я им грехов дарую отпущенье,
Я к блюдечку с вареньем их маню
И только после этого казню.
ПАМЯТНИК
(Ремейк)
Я памятник себе воздвигнул виртуальный,
Его не обойти ликующей толпе.
Вознесся он моей главою нелояльной
Превыше Эйфелевой Б.
Умру частично я. Душа, застрявши где-то,
Мой труп переживет на много-много лет,
И будут знать всегда грядущих дней поэты,
Что я большой авторитет!
Слух обо мне пройдет по всей родимой Рашен
От южных синих гор до северных морей.
И скажут обо мне, что я для них все наше,
Финн, родственник славян и друг степей - еврей.
И долго буду мил я юным ротозеям,
Красоткам записным и доблестным мужам
За то, что в гнусный век прославил либерте я,
И мелочь подавал бомжам.
К указам господа будь благосклонна, муза!
Должна ты понимать, что кроют не со зла
Тебя в продажных СМИ из бывшего Союза,
И не оспаривай козла.
