Нина Краснова – красное слово!

Поэтесса Нина Краснова родилась 15 марта 1950 года в Рязани। Окончила Литературный институт им. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). Автор многих поэтических сборников, выходивших в издательствах «Советский писатель», «Современник», «Молодая гвардия» и др. Печаталась в журналах «Время и мы», «Москва», «Юность», «Новый мир» и др. В «Нашей улице» публикуется с пилотного № 1-1999. Принцесса поэзии «МК-95». В 2003 году в издательстве «Книжный сад» вышла большая книга стихов и прозы «Цветы запоздалые» под редакцией и с предисловием Юрия Кувалдина. Член Союза писателей СССР с 1982 года. К 60-летию Нины Красновой в 2010 году Юрий Кувалдин издал еще две её книги: "В небесной сфере" и "Имя".


Юбилейный вечер поэтессы Нины Красновой в Большом зале ЦДЛ 22 марта 2010 года

22 марта 2010 года в Большом зале ЦДЛ с успехом (а кто-то даже считает, что еще и с помпой) прошел юбилейный вечер поэтессы Нины Красновой, рязанской москвички и московской рязанки, яркой представительницы поколения семи-восьмидесятников, Принцессы поэзии «МК», Рыбы, по европейскому гороскопу, и Тигра по восточному гороскопу, автора пятнадцати книг стихов, частушек, поэм, эссе, две из которых вышли прямо к ее дню рождения, к 15 марта, как яички к Христову дню: «В небесной сфере» и «Имя» (М., «Книжный сад», 2010).
На сцене стоял стенд, на котором располагались ее книги, от самой первой, под названием «Разбег», выпущенной в 1979 году, в издательстве «Советский писатель», до двух новых, и некоторые журналы с публикациями поэтессы, в том числе «Наша улица» с фотопортретом Нины Красновой на обложке, и «Студенческий меридиан» с разворотами материалов поэтессы об Андрее Вознесенском, о Валерии Золотухине и фотоиллюстрациями к ним и т. д. Потом, как рояль из кустов, из-за кулис выехал мольберт, на котором появился импрессионистический портрет Нины, написанный художником Джавидом и сделанный словно из ткани воздуха.
Нина Краснова, которая привыкла ходить по-спортивному в брюках или в джинсах и в ботинках со шнурками или в кроссовках и которую все привыкли видеть такой, на этот раз «вместо брюк надела платьицу», как в одной из своих песен, но не «белу платьицу с вышивкой по рукавам», а светское черное бархатное платье-миди с блёстками и с ламбрекеновыми волнами и красные бусы из прессованного камня и черные бусики и черные туфли-чулки на высоких шпильках. И такая, с пепельно-русыми распущенными волосами (с причёской в стиле «дикая трава», которую она носит всю жизнь, с юности, не меняя) предстала перед залом, перед своими друзьями, читателями-почитателями, слушателями и зрителями.
Прозаик Игорь Нерлин, автор альманаха «Эолова арфа», и он же один из операторов, запечатлевателей вечера на кинокамеру, галантно преподнес ей букет цветов чудной красоты, розы, тюльпаны, лилии в зеленой упаковке а ля манжетка, и это был самый первый букет для Принцессы поэзии, к которому в течение вечера добавилось столько букетов, что она не смогла увезти их домой на (не своем) «Понтияке» и часть раздарила сотрудникам ЦДЛа и кому попало...
Свой вечер она вела сама, экспромтом, не по заранее заготовленному сценарию, а помогать ей вызвался ее давний товарищ по литературному оружию, то есть по перу, которое Маяковский приравнивал «к штыку», поэт Кирилл Ковальджи, тоже Рыба по европейскому гороскопу, который несколькими днями раньше тоже отметил свой юбилейный праздник.
...Нина Краснова старалась дать выступить на сцене всем, кто хотел, а их было много, поэтому сама она выступала мало, то есть мало читала своих стихов, но зато их читали у микрофона другие участники вечера, а кроме того ее стихи звучали еще и в виде песен, так что она не перекормила публику своей поэзией, и правильно сделала, потому что даже и хорошие стихи в большом количестве вещь невыносимая, как говорила Ахматова, и лучше недокормить ими публику, чем перекормить.

На вечере выступали:
1. Сергей ФИЛАТОВ, Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, глава администрации первого Президента России 90-х годов Бориса Ельцина, сопредседатель Союза писателей Москвы.
2. Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ, поэт.
3. Виктор ШИРОКОВ, поэт.
4. Анатолий ШАМАРДИН, певец и композитор, солист оркестра Леонида Утёсова 70-х годов, автор песен на стихи Нины Красновой.
5. Фёдор КОНДЕНКО, музыкант, гитарист.
6. Александр ТРИФОНОВ, художник, лидер Третьего русского авангарда, оформитель книг Нины Красновой «Цветы запоздалые» (2003), «В небесной сфере» (2010), «Имя» (2010) и двух номеров альманаха «Эолова арфа», вышедших в издательстве «Книжный сад».
7. Сергей МНАЦАКАНЯН, поэт, сотрудник «Литературной газеты».
8. Светлана РЕЗАНОВА, заслуженная артистка России, певица.
9. Валерий ЗОЛОТУХИН, народный артист России, писатель (приветствие с экрана).
10. Лола ЗВОНАРЁВА, критик, литературовед, академик РАН.
11. Григорий ПЕВЦОВ, поэт, критик, литературовед, искусствовед.
12. Джавид АГАМИРЗАЕВ, художник, лауреат Государственной
премии Дагестана, оформитель книги Нины Красновой
«Четыре стены» (Рязань, «Старт», 2008 г.).
13. Пётр КОБЛИКОВ, литератор, редактор журнала «Детское чтение
для сердца и разума».
14. Тамара ЖИРМУНСКАЯ, поэтесса (приветствие из Мюнхена, эссе о Нине Красновой, присланное ей по электронной почте).
15. Эмиль СОКОЛЬСКИЙ, писатель, критик, литературовед из
Ростова-на-Дону, автор статей о творчестве Нины Красновой.
16. Алексей КАРЕЛИН, композитор, автор песен на стихи Нины
Красновой.

Группа поэтов из Рязани:
17. Алексей БАНДОРИН, поэт, глава Рязанского отделения
Союза профессиональных литераторов, издатель.
18. Людмила САЛТЫКОВА, поэтесса, редактор альманаха
«Под небом рязанским».
19. Людмила ТЕРЕХИНА, поэтесса.
20. Тамара КОВАЛЕВСКАЯ, поэтесса.
21. Сергей ДВОРЕЦКИЙ, поэт.

Вели вечер:
Нина КРАСНОВА, поэтесса, Принцесса поэзии «МК».
Кирилл КОВАЛЬДЖИ, поэт, член Секретариата СП Москвы.

Вот стенограмма вечера, которая отражает всю атмосферу этого литературного праздника, и не только всю его атмосферу, но и всё его содержание...

Кирилл КОВАЛЬДЖИ, поэт, ведущий (соведущий) вечера Нины Красновой:
- С большой радостью я открываю юбилейный вечер Нины Красновой. Недавно у меня был свой юбилейный вечер. Но у меня-то был юбилей, но солидный. А у нее – какой (это) юбилей? Она у нас еще совсем молоденькая. Но все равно давайте мы ее поприветствуем и начнем наш вечер. И давайте послушаем, что нам скажет сопредседатель Союза писателей Москвы и Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ Сергей Александрович Филатов. Начнем вечер с него.

(Аплодисменты.)

Нина КРАСНОВА, поэтесса:
- А я пока поздороваюсь со всеми, кто пришел на мой вечер... пока Сергей Александрович, двойной тезка нашего Есенина... рязанского... и общерусского... идет на сцену. (Нина Краснова обращается к залу.) Я вам говорю: здравствуйте! я рада видеть вас и очень благодарна всем, кто пришел сюда...

Сергей ФИЛАТОВ,
сопредседатель Союза писателей Москвы,
Президент Фонда СЭИП (дарит Нине Красновой большой букет желтых хризантем, обнимает Нину, а она Сергея Филатова):
- Я Нину поздравляю с днем рождения. Правда, я не нашел ни в газетах, ни в Интернете, с чем ее все-таки поздравлять, с каким юбилеем? (Смех в зале.) Она скрывает свой возраст? То ли это юбилей ее творчества, то ли юбилей жизни...
Но она – молодцом! Она совершенно прекрасно выглядит. Мы ее очень любим, за ее жизнерадостность, мы ее очень любим за то, что она всегда улыбается, она всегда расположена с добром к людям, она всегда рада любой встрече с людьми. И ее поэзия – это полное отражение вообще ее внутреннего мира, которое мы всегда читаем на ее лице и в ее глазах.
Редко встречаешь человека такой открытости, как Нина Краснова, человека, у которого так широко раскрыта душа. Обычно поэты легко ранимы, они не очень стараются раскрывать свою душу, чтобы не поранить ее (чтобы кто-то не поранил тебе ее каким-нибудь словом). Нина всегда открыта, она всегда расположена к тому, чтобы говорить, дружить, петь, танцевать, радоваться людям и радостям жизни. И никто, по-моему, пока, насколько я знаю, не осмелился пустить – даже невзначай - какую-то чёрную ядовитую стрелу в ее адрес.
Ниночка, счастья тебе, здоровья тебе, хорошей поэзии, творчества!
Ты шла в литературу трудным путем (поднималась из рязанского подвала в «небесную сферу»), но не сошла с этого пути и не сломалась и не утратила своей доброты и открытости. Редко кому из писателей с такой же судьбой, как у тебя, удается такое. Есть писатели и поэты, которые закрываются, замыкаются в себе, а ты всегда открыта.
Ты – рязанская дочь, под стать великому Сереже Есенину и несешь любовь к своей Рязани, к своей родине, к своей земле, к нашим россиянам и ко всему миру тоже, поэтому тебя очень много печатают за рубежом.
Ты с раннего литературного возраста начала помогать молодежи, ты вела литобъединение, ты выпускаешь сегодня альманах «Эолова арфа»...
Ты лауреат очень многих премий...
(Сергей Александрович, наверное, думает, что я такая поэтесса, которая заслуживает премий и что поэтому они у меня и есть, но на самом деле у меня нет никаких премий, я никогда не гонялась за ними и ни у кого не выпрашивала их, у меня есть только звание Принцессы поэзии «МК», которое мне очень дорого, и звание лауреата Седьмой Артиады народов России, а также конкурса им. Рубцова «Звезда полей» 2009 года с прилагаемыми к ним дипломами, то есть «похвальными грамотами». – Н. К.)
Вообще, очень радостно думать о тебе, о твоем литературном пути, с которого ты не сворачиваешь, о твоем жизненном пути... И самое главное - я абсолютно убежден, что тебя ждет хорошее будущее, и мы будем счастливы и рады этому твоему будущему! И не раз будем встречаться и на сцене и в других, так сказать, местах.
(Залу.) ...Вы знаете, я, честно говоря, не люблю читать (речи) с листа, но этот вот адрес, который я держу в своих руках (адрес в красных крышках-корочках), который мы подготовили... он настолько нестандартный, что я, честно говоря, хочу все-таки прочитать его и прочитаю (вслух, перед микрофоном). Если вы мне позволите...
(Сергей Филатов читает перед микрофоном адрес, в красной папке.)

Дорогая Нина!
Нина Петровна Краснова!

Сердечное послание Союза писателей Москвы и Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ сегодня в едином порыве обращено к тебе – ты заслуживаешь дифирамба! За талант и женское обаяние!!
Не так давно, каких-то несколько лет назад, в такой же оттепельный мартовский день, пробуждающаяся от зимы прекрасная рязанская земля почувствовала на себе первые легкие шаги будущего Поэта, который вслед за Есениным призван был прославить свою родину.
Уже не знаем, рязанские, либо московские родники напитали твою творческую душу, но, скорее всего, именно они помогли тебе самой стать животворящим поэтическим источником.
Твой «Разбег» был хоть и затяжным, но прыжок в большую литературу оказался поистине чемпионским.
Хрупкая девушка, еще на заре нежной юности выбравшая тернистый путь литературного творчества, ты, спустя годы, идешь по нему твердой и уверенной походкой, став для многих признанным примером всепоглощающей любви к литературе и к людям. Перед нами замечательная женщина, поэт, эссеист и даже – издатель! С успехом стартовал твой альманах «Эолова арфа».
И вдвойне приятно, что не только прекрасной богине Поэзии, но и серьезной Прозе посвятила ты свое служение, одинаково добиваясь успехов на обоих поприщах!
Милая Нина, пусть твой творческий родник и дальше будет кристально чистым, а твои книги, словно письма радости, и дальше пусть приходят к благодарным читателям!

Сопредседатель Союза писателей Москвы,
Президент Фонда СЭИП
С. А. Филатов

Это я.

Нина КРАСНОВА:
- У меня есть стихи, посвященные Сергею Филатову, я хочу прочитать их. Четыре строки. Я написала их не прямо сейчас (смех в зале), а намного раньше (они есть в моих книгах «Четыре стены» и «Имя»)...

Нина Краснова

ПРО СЕРГЕЯ ФИЛАТОВА

Сергей Филатов полон сил и молод,
Он не в теплице рос и прорастал –
Из проходной завода «Серп и молот»
Он в люди вышел, VIP-персоной стал.

(Аплодисменты, крики «Браво!»)

Сергей Александрович – двойной тезка Есенина сын поэта Александра Филатова, который когда-то написал поэму о Сергее Есенине и о его матери:

В приокском селе под Рязанью
Жила эта русская мать.
Она за шитьем и вязаньем
Любила сынка поджидать...

Я маленькой девочкой, когда мне было 7 лет, читала эту книжечку, эту поэму и зачитывалась ею и всю ее выучила наизусть. И не знала, что я познакомлюсь с сыном автора этой поэмы, с Сергеем Филатовым... который, как вы знаете, был главой администрации первого Президента России – Бориса Ельцина, а теперь он – Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ и сопредседатель Союза писателей Москвы. Сергей Филатов – птица высокого полёта, человек большой и благородной души, высокой культуры, который заботится о поэтах, о писателях, о развитии нашей литературы... И я рада, что судьба свела нас с ним на нашем жизненном и литературном пути и что мы вместе идем по одной дороге, в одном направлении, в хорошее «светлое будущее»...
...Я хочу сказать, что после его такой красивой речи обо мне, которую он сказал здесь и в которой он нарисовал мой очень красивый образ, мне прямо можно влюбиться в себя. (Смех в зале.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Раз Сергей Александрович прочитал свою речь с листа, у микрофона, то и я пойду туда же, но только я прочту вполне серьезное литературное эссе, посвященное Нине Красновой. Оно называется «Как подсолнух».
(Кирилл Ковальджи выходит из-за столика на середину зала, к микрофону, и читает свое эссе в серебряных корочках.)

Рыбке от Рыбы! Нине Красновой – с любовью! (Это написано на бумаге красным гелем, от руки. – Н. К.)

КАК ПОДСОЛНУХ

Нина Краснова удивительна, хотя удивлять не старается. Просто она естественна, как дикарка. Горожане, особенно столичные жители, скованы разными стереотипами поведения – целым набором условностей, ролей, масок. Потому непосредственная, как ребенок, Нина одних умиляет, других шокирует. Что до творчества, то редко можно встретить такое единство, я бы сказал – тождество, автора и его произведений, как в данном случае. Душа нараспашку. Если к ясноглазой открытости Нины прибавить неуёмную, ненасытную тягу к людям, знаниям, добру, то мы откроем главное свойство ее таланта: способность к росту без утраты изначальной свежести, детской восторженности и веры в то, что жизнь прекрасна.
Книги, только что выпущенные «Книжным садом» Юрия Кувалдина, достойно поспели к ее юбилею. Весомые, пожалуй, самые емкие из всех изданий Нины. Тут и стихи, и проза, и литературные эссе. Книги животрепещущие, совершенно свободные от какой-либо конъюнктуры. Нина воспринимает жизнь с таким острым заразительным любопытством, что это передается читателю даже тогда, когда она сообщает факты достаточно известные. Она открывает мир заново. Она сама себе завидует. Особо стоит отметить ее эссе о поэтах, и особенно – открытие Тютчева. Нина не боится признаться, что поздно постигла поэта. И только она может так написать:
«...теперь (я) буду читать только самых главных поэтов, классиков, которые являются гордостью русской и мировой литературы. Авось и подымусь вместе с ними на более высокий уровень в своем культурном развитии, в своей собственной поэзии».
Сказано не без улыбки, но ручаюсь – чистосердечно! Молодые стихотворцы, берите с нее пример, пожалуйста! Не будьте снобами. Еще и еще раз подчеркиваю: пристальность и удаль, свежесть и безыскусственность прозы и поэзии Нины Красновой – это редкость. Она родилась свободной, и теперешняя свобода ей в самый раз. Правда, ее свобода чисто лирическая. Нина чурается политики. Почему? Скорей всего потому, что политика никак не вписывается в тот доброжелательный и дружественный мир, который так дорог Нине. Есть правдолюбы, борцы против зла, нацеленные на него. Нина не из их числа. Она – как подсолнух – поворачивается за солнцем. Мог бы я отметить и слишком «примиренческие» отношения (Нины) к совершенно разным личностям, но вправе ли я не считаться со свойством ее оптики?
Но это я попутно. Не для того я говорю о творчестве Нины Красновой, чтобы подчеркнуть ее уязвимость (она и так не защищена ничем, кроме открытости!), а для того, чтобы сказать: ищущий живого общения со словом будет вознагражден!
У нас есть поэты, весьма искушенные в современной поэтической ситуации, но есть и Нина Краснова, которая, «не замечая» поэтического ипподрома, просто и мило заявляет о себе, всегда самой собой и оставаясь, и обгоняя саму себя. Побеждает такой простотой, которая и есть отвага. Кстати, в последние годы Нина вдруг обнаружила чуткость «самовитому» слову. У нее появились экспериментальные стихи, филологические игры («Осень... О, сень осин! Осень... О, сень сосен!»), но все-таки для завершающего аккорда обращусь к трогательной и лукавой ее лирике:

Нина Краснова

* * *

Вы сидите степенны и чинны.
Вы мудрей меня и умней,
Но не знаете вы причины
Неуместной улыбки моей.

И не ведаете нимало,
Как сегодня при сводне-луне
Я, на всё наплевав, обнимала
Вас в своем утопическом сне,

Как от ревности ветры выли...
Вы лежали обнажены.
Вы не знаете, как вы были
Этой ночью со мной нежны.

Кирилл Ковальджи
15 марта 2010 года

Спасибо тебе, Нина!

(Из зала – крики «Браво!»)

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо вам, Кирилл... (Залу.) Это наш классик поэзии Кирилл Ковальджи. Спасибо вам, Кирилл, за ваше лиричное, поэтичное эссе обо мне, которое вы сейчас прочитали здесь...

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Я поздравляю Нину с днем рождения. И еще я хочу подарить Нине репринтное издание 1926 года, собрание сочинений Есенина из Рязани – рязанке (трехтомник).

Нина КРАСНОВА:
- Ух ты! Спасибо, Кирилл! (Нина Краснова принимает из рук Кирилла Ковальджи трехтомник Есенина.)
(Нина Краснова Сергею Филатову, в зал.) Сергей Александрович! А вы куда ж ушли от нас (со сцены)? Для вас ваше кресло здесь стоит...
(Нина Краснова зрителям.) Или он ушел? Я не вижу.
(«Здесь он! Здесь!»)
А почему же он сюда не идет?
(Нина Краснова Сергею Филатову.) Сергей Александрович! Может быть, вы подниметесь сюда и займете здесь свое законное место?.. Когда захотите посидеть здесь, то приходите сюда, ладно? (Смех в зале.)
Про Кирилла Ковальджи у меня тоже есть стихи, где есть такие строчки:

Из поэтов спонсировать должен
КОВО «ЛДЖИ»? -
КОВАЛЬДЖИ.

(Смех в зале.)

Нина КРАСНОВА:
- Ребята, список выступающих у нас очень большой, 45 – 50 человек. (Смех в зале.) Они в списке идут все по алфавиту. Но я не знаю путем, кто из них пришел сюда и находится здесь, в зале (не могу разглядеть их, потому что у меня зрение слабое и очки слабые, не как морские бинокли). А делать перекличку, как в армии? надо ли это? Все, конечно, не смогут выступить...

КРИКИ ИЗ ЗАЛА:
- А почему? Пусть все и выступят!

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Хором...
(Смех в зале.)

Нина КРАСНОВА:
- Кто желает выступить, присылайте сюда записки из зала. (Нина Краснова просматривает с Кириллом Ковальджи гипотетический список выступающих, советуется с Кириллом Ковальджи, кому предоставить слово.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ (смотрит в список, потом в зал):
- Вот я вижу Александра Тимофеевского...

Нина КРАСНОВА и Кирилл КОВАЛЬДЖИ (дуэтом, не сговариваясь):
- Ему мы сейчас и предоставим слово.

Нина КРАСНОВА:
- Александр Тимофеевский – выдающийся поэт. Вот он сидит в зале, в первом ряду. Он находится и в первом ряду поэзии, и в первом ряду партера, здесь, в ЦДЛ.
(Смех в зале.)
Александр Тимофеевский не любит, когда мы говорим, что он – автор песни «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам». Мы и не будем об этом говорить.
(Смех в зале.)

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ (держа в руках книгу Нины Красновой «В небесной сфере», преподносит Нине белые лилии):
- Нина, дорогая! Я поздравляю тебя с днем твоего рождения! Я восхищаюсь тобой во многих отношениях! И не только я. И в чудном эссе, которое прочитал нам Кирилл Владимирович Ковальджи, и в прекрасном дипломе, который прочитал Сергей Александрович Филатов, отмечены твои удивительные черты... Но мне к ним, ко всему этому хочется еще добавить, что ты трудолюба, как пчелка...

Нина КРАСНОВА (улыбаясь):
- Это правда...
(Смех в зале.)

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Твоя трудолюбивость – поразительна! Она, твоя трудолюбивость, меня совершенно потрясает! Вот ты подарила мне книгу «В небесной сфере». И я читал твои эссе... Они очень интересны! Тут ты пишешь и о Волошине, и о Мандельштаме, и о Кувалдине, и о замечательных наших поэтессах... Очень интересна твоя статья о Тинякове, о поэте малоизвестном. И вот ты там приводишь цитату из Манацакиана (Мнацаканяна), который говорит о трудной проблеме: как сравнить поэтов первого и второго ряда? Например, как сравнить Бальмонта с Блоком? Но я думаю, что этот вопрос решается, если мы обратимся к классикам. Маяковский говорил:

Сочтемся славою! Ведь мы – свои же люди...
Пускай нам общим памятником будет
построенный в боях...

Ну, пусть не социализм, пусть не капитализм, а что-нибудь более прекрасное... Мы все-таки на это надеемся (что мы построим что-нибудь прекрасное). А наши поэты-классики будут для нас нашими ориентирами.
Марина Цветаева прочитала «Гренаду» Светлова и сказала: «Это лучшее стихотворение (о Гренаде)!..». Нет поэтов ни первого, ни второго ряда, есть поэты, каждый со своим голосом. И надо услышать свежий голос поэта. Действительно, никто до Светлова не писал так, как Светлов написал свою «Гренаду». Ни Маяковский, ни Ходасевич, ни Бальмонт, ни Блок... а вот Светлов взял и написал.
И вот я хочу сказать, что у Ниночки - свежий голос, единственный, только ей одной принадлежащий, и этот единственный голос, удивительный такой, присущий только ей, и ставит ее в первые ряды нашей поэзии.
Мне хочется, чтобы мы этот голос услышали. Вот. Я специально подобрал любимое мной стихотворение Ниночки Красновой. И я прошу Ниночку Краснову прочесть его (вслух, перед микрофоном). А я отвечу ей коротеньким стишком Саши Тимофеевского, который я написал в 1958 году... Нина, вот я заложил закладкой твое стихотворение в книге...

Нина КРАСНОВА (подходит к Александру Тимофеевскому, берет у него из рук свою книгу «В небесной сфере», смотрит в нее):
- Какое стихотворение надо прочесть?

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Нина, вот я его заложил закладкой...

Нина КРАСНОВА:
- Тут, в книге много закладок. Вот сразу видно, что ты читал меня.
Какое стихотворение я сейчас буду читать? (Александр Тимофеевский помогает ей найти это стихотворение.) А, вот это...

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Я не ухожу (буду стоять рядом с тобой).

Нина КРАСНОВА (с выражением читает свое стихотворение):

Нина Краснова

* * *

Радуясь тебе, как подарочку,
Я иду с тобою под ручку.
Я иду с тобою под арочку,
Радуясь тебе, как подарочку.

Кот дворовый с кошкою лижется,
Ветер-бомж под лавку ложится.
А в сторонке светится лужица,
Как «секрет» под стёклышком – лужица.

Я иду с тобою под арочку,
Я иду с тобою под ручку,
Весело играя под дурочку,
Я иду с тобою под арочку.

(Нина Краснова берет Александра Тимофеевского под ручку и шагает с ним на месте.)
Надо же это разыграть... показать, как мы идем с тобою под ручку...
(Александр Тимофеевский подыгрывает Нине Красновой.)
Вот так мы и идем, правильно?
(Смех в зале. Александр Тимофеевский целует Нину Краснову в щечку.)

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Теперь - ответ Нине Красновой от имени Саши Тимофеевского из 1958 года.
(Александр Тимофеевский читает Нине и залу свое стихотворение 1958 года.)

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:

Александр Тимофеевский

* * *

Испачкала ты куртку мне
Своею шубкой маркою.
Теперь я прячусь уркою
В тени под вашей аркою.
И с Пастернаком Борькою
Не пить мне больше горькую.

И снишься ты все реже мне.
И как-то утром в раже я
Тебя зарежу рыжую,
Убью, заразу вражию.

(Смех в зале, аплодисменты, крики «Браво!». Александр Тимофеевский и Нина Краснова приобнимают друг друга и целуют друг друга в щечки.)

Нина КРАСНОВА:
- Кирилл, теперь кто у нас идет по списку? Кто теперь будет выступать? Я с вами во всем советуюсь. Потому что без вашего руководства я не могу обойтись....

Кирилл КОВАЛЬДЖИ (смотрит в список):
- Мне кажется, очень хочет выступить поэт Сергей Каратов...

Нина КРАСНОВА:
- Сергей Каратов – это мой однокурсник, однокашник. Мы с ним вместе учились в Литературном институте, в семинаре у Евгения Долматовского. Как, кстати, и Кирилл Ковальджи. Он тоже учился у Евгения Долматовского. Мы все учились у него («чему-нибудь и как-нибудь»), только в разное время. Кирилл - пораньше, чем мы. А мы – попозже, чем он. Сергей, ты где? Я тебя не вижу. (Нина Краснова приставляет свою ладонь к своему лбу, козырьком, и смотрит в зал.) Так... Я, как этот... как Илья Муромец, высматриваю Сергея Каратова в зале... и не вижу его. Значит, его нет.

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Был он (здесь).

Нина КРАСНОВА:
- Значит, «был да ушел». Значит, он попозже подойдет. Тогда мы пока еще кому-то предоставим слово.
(Сергей Каратов в это время, оказывается, сидел в нижнем кафе, пил кофе. И потом всё же пришёл в зал. Но там уже выступали другие, а он так и не выступил, о чем очень жалел.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ (смотрит в список выступающих, потом в зал):
- Виктору Широкову?

Нина КРАСНОВА:
- Та-а-ак, Виктор Широков!.. Виктор Широков! Он здесь или его тоже нет?

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Здесь, конечно...

Нина КРАСНОВА:
- Виктор Широков. Мы ждем Виктора Широкова на этой сцене Я не вижу его, потому что мне свет бьет в глаза...

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Здесь Широков! Здесь! Вот он идет!

Нина КРАСНОВА:
- Слава Богу... Такого большого я и не увидела... Слона-то я и не приметила... Вон он – молодЕц. Он всегда приходит на помощь своим товарищам, чтобы сказать хорошие слова о них (в данном конкретном случае обо мне)...
(Смех в зале.)

Виктор ШИРОКОВ:
- Нина, я начну с экспромта, посвященного тебе.

Нина КРАСНОВА:
- Вот это самое лучшее!
(Смех в зале.)

Виктор ШИРОКОВ (читает свой экспромт):

Ах, Нина! Как же ты добра!
Как Ленинград, ты – дочь Петра!
Читаю, ошибаясь словно:
Не Нина ты – Нева Петровна.

Что я хочу сказать? Нина Краснова, действительно, удивительный феномен, и литературный, и житейский, и человеческий.
Я с ней познакомился, страшно вспомнить и сказать... когда... больше 30 лет назад... И у нас с ней была даже небольшая переписка. И когда Нина стала активно печатать в журнале «Наша улица» свою переписку с ушедшими уже, так сказать, далече литераторами, я вообще дрогнул, потому что я почувствовал, подумал, что у нее и до меня и до моих писем очередь дойдет. Но, слава Богу, я к поэтессам относился всегда ровно, дружески, а не как-нибудь еще, и меня (как и Нину) мои опубликованные письма к ней ничем не скомпрометировали.
Нина - молодец в том, что она проста и естественна. Редко кто из поэтов выдерживает на протяжении всей жизни вот такой искус – остаться самим собой, естественным. Потому что, действительно, кого-то тянет в одну сторону, кого-то в тянет другую сторону...
Вначале, когда Нина любила сочинять и сочиняла частушки – и я думаю, что она и не перестанет сочинять их, вы их, наверное, еще и услышите здесь, - она своей безыскусностью чем-то напоминала мне Ксению Некрасову... Потому что нужна определенная смелость – чтобы отказаться от книжной мудрости и т. д., как Ксения Некрасова и Нина Краснова. Но потом Нина показала, что она не чужда этой книжной мудрости. И очень удивила меня, когда вдруг написала и издала книгу об Андрее Вознесенском, я, честно говоря, тогда дрогнул... Я подумал: что же это ее потянуло в эту сторону? А потом она написала массу эссе о поэтах Серебряного века и о поэтах и писателях нашего времени. За что надо сказать спасибо ей и журналу «Наша улица», который печатал эти ее эссе. Читать всё это было чрезвычайно любопытно, чрезвычайно интересно, потому что помимо каких-то известных общелитературных фактов там были ее собственные наблюдения, свои крупицы пристальной эссеистики, и я думаю, что это останется надолго, точно так же, как ее поэзия.
Я хочу обратиться к Нине вот с таким своим стихотворением, как бы вот о женской поэзии. Я прочитаю его.

Виктор Широков

* * *

Я прочитал твои стихи.
Они достойны обсужденья.
В них есть расплата за грехи,
Есть и прощанье и прощенье,

Есть бесконечная печаль
О днях минувших, и однако
Есть неразгаданная даль
И блеск созвездий зодиака.

У книги женское лицо
Мне тоже родственных усилий,
Двойное вечности кольцо,
Дочь времени и дочь России.

Есть плач, а значит есть и связь
Не только в том, как нас назвали.
А в том, что видится приязнь
В глазах и далей, и озалий.

Не сымитирован твой пыл
И настоящее сиротство.
Надеюсь, всё, что я забыл,
Назвать ты явишь благородство.

И если, по стихам знаком,
Поэт предчувствует заранье:
Ты благодарственным кивком
Ответишь на мое посланье.

Но что я хочу сказать? Что у нас сегодня вечер начался с трогательных объяснений мужчин в любви к единственной на сегодня царице этого вечера Нине Красновой. Я надеюсь, что я за рамки не выдвинулся (не вышел из регламента). И я с удовольствием поздравляю ее с первым ее юбилеем, которых в ее жизни будет еще много!
(Аплодисменты.)

Нина КРАСНОВА (Виктору Широкову):
- Спасибо тебе, Витя! Я отвечаю тебе «благодарственным кивком» на твои стихи, которые ты прочитал мне здесь перед всем залом, и на твои прекрасные слова, которые ты сказал в мою честь!
Так... Вон мне Анатолий Шамардин шепчет из-за кулис, что гитарист, который пришел на мой вечер, сейчас уйдет, потому что он устал ждать, когда его вызовут на сцену выступать, и уже спешит домой.
А че ж он так? Пришел сюда, так пусть выступает, ждет своей очереди и никуда не спешит.
(Нина Краснова – Анатолию Шамардина.) Ну что, вы с ним сейчас выйдете на сцену? Тогда выходите сюда и не шепчите нам что-то из-за кулис.
(Нина Краснова – залу.) Это Анатолий Шамардин со своим гитаристом. Сейчас Анатолий Шамардин представит нам его и споет песни... я, надеюсь, на мои стихи...
(Смех в зале.)
Анатолий Шамардин! Где ты? Убежал. А время идет. А сам говорил, что времени у гитариста нет, а сам куда-то убежал, когда я собралась вызвать из обоих на сцену... За гитаристом пошел (в артистическую комнату)...
Пока они оба идут сюда, я прочитаю про Анатолия Шамардина свои стихи, посвященные ему. Он, прежде чем прийти в искусство, на эстраду, окончил институт иностранных языков, получил высшее филологическое образование и знает много иностранных языков и читает много книг не только на русском, но и на немецком языке и на греческом, который для него родной по матери. И вот послушайте мои стихи, посвященные Анатолию Шамардину, четыре строки:

Нина Краснова

* * *

Представитель русского бельканто,
Знающий и Бебеля, и Канта,
Анатолий Шамардин –
Это просто шарм один!

(Смех и аплодисменты в зале. Анатолий Шамардин с гитарой и с гитаристом, у которого своя гитара, выходит на сцену.)

Вот это он самый и есть – певец и композитор Анатолий Шамардин! Солист оркестра Леонида Утесова 70-х годов!

Анатолий ШАМАРДИН (выходит на сцену в бархатном черном пиджаке, в красной с черными полосками на рубашке, с итальянским шейным платочком бордовых и черных тонов и в охристо-желтых вельветовых брюках, с желтой гитарой в руках):
- Я думаю, шарм один – это наша Нина Краснова. У нее изумительные стихи. Они только на первый взгляд кажутся такими простыми, в стиле наива, но они написаны с большим искусством, с большим мастерством, в них есть свой подтекст, и они очень лиричные. И не случайно ее стихи выходят в 30-ти странах мира. И серьезные люди относятся к ним и к ней очень серьезно. Достаточно сказать, что среди тех, кто поздравил Нину Краснову с днем ее рождения и с ее новыми книгами, был первый Президент нашей страны Михаил Сергеевич Горбачев! (Зал: «У-у-у!») В свое время, еще в 1989 году, Нина написала изумительный автобиографический, дневниковый роман в жанре лирической прозы «Дунька в Европе», 1200 страниц на машинке, в котором описала всю эту нашу перестройку, то есть свою жизнь и свою первую поездку за границу, в Польшу, на фоне этой перестройки, и все дела, которые происходили тогда у нас в стране и в мире, и передала дух и атмосферу того времени.
И, естественно, что когда на днях Михаил Сергеевич поздравил Нину с днем рождения и похвалил ее и за ее стихи, и за ее прозу, и за ее частушки, она отреагировала на это просто с восторгом, потому что она в свое время поддерживала перестройку, и все начинания Михаила Сергеевича Горбачева.
К сожалению, эта книга 20 лет (не 20, а 11 лет. – Н. К.) не выпускалась, пролежала в столе, в долгом ящике, потому что кому-то нужно было, чтобы она не выпускалась. И вышла она только в 2000 году, в двенадцати номерах журнала «Наша улица» (не вся, но почти вся, 900 страниц). И из «горячей прозы» превратилась в исторический роман.
(Смех в зале.)
...У Нины как бы очень простой слог, и как бы очень простые стихи, но они очень содержательны.
Я написал песен 18 на ее стихи. Но на протяжении десяти лет исполнял в концертах всего 2-3 песни. А сегодня я хочу отдать дань такой великолепной поэтессе Нине Красновой и спеть побольше ее песен... В романсовом и в русском народном плане. Правда, я так давно их не пел, что некоторые слова уже подзабыл.
И хочу представить вам замечательного гитариста-семиструнника... У нас в стране было два великих гитариста, которые бесподобно играли на семиструнной гитаре. Это - Сергей Орехов (который умер несколько лет назад), который аккомпанировал мне когда-то – русский Пако де Люсия, только еще выше. И его напарник – вон он, Федор Конденко! Мы с ним давно не виделись и только сегодня встретились, и он еще даже не знает, что я буду петь, мы не успели порепетировать с ним. Но вы посмОтрите, как мастерски он аккомпанирует и как мастерски он импровизирует... Федор Конденко!
(Аплодисменты зала.)
Стихи Нины Красновой. Романс «Если хотите...».

ЕСЛИ ХОТИТЕ...

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Давайте фужеры вином наполню.
Вы не торопитесь никуда?
Если хотите, я не напомню
Вам о любви моей никогда.

Не буду, капризам ее потакая,
Идти за нею на поводу.
Но если помощь нужна какая,
Вы имейте меня в виду.

Не буду дежурить у ваших окон,
Не позовете – к вам не приду.
Но если станет вам одиноко,
Вы имейте меня в виду.

(Музыкальный проигрыш, к которому Анатолий Шамардин добавляет свой художественный свист.)

Если предложите, буду рада
С вами вместе гореть в аду.
И я умру за вас, если надо.
Просто имейте это в виду.

(Аплодисменты!)

Еще одна песня... я отношу ее тоже к романсам. Здесь от строфы к строфе, от куплета к куплету идет вроде бы какое-то повторение одних и тех же фраз, и кажется, что в них нет ничего особенного, но они слегка видоизменяются от строфы к строфе, и от этого меняется весь смысл стихотворения и усиливается его драматизм, вы послушайте, о чем там поется, и послушайте, какие там замечательные рифмы, изуми-и-ительные рифмы!
«Забудешь меня»!

ЗАБУДЕШЬ МЕНЯ

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Забудешь меня через несколько дней,
Другую укроешь своим «пальтом».
А мне тебя позабыть трудней,
Но, может, забуду, забуду потом.

Окрутит тебя, ни на что не годна,
Какая-нибудь Надин.
Ведь я у тебя не одна, не одна,
А ты у меня один.

Забудешь меня через несколько дней,
Другую укроешь своим «пальтом»,
И будешь думать о ней да о ней,
Забудешь меня через несколько дней,
Но вспомнишь меня потом.

(Музыкальный проигрыш.)

Ведь рядом со мной ни на что не годна
Какая то там Надин.
Ведь я на свете такая одна,
А ты такой не один.

(Аплодисменты!)

Нина КРАСНОВА:
- Тут, в этом зале есть Нади, пусть они не обижаются на меня за эту песню и не воспринимают ее на свой счет, там имеется в виду совсем другая Надя, Надин, не одна из тех, которые сидят в зале (а моя лирическая героиня, не реальное лицо).
(Смех, аплодисменты.)

Анатолий ШАМАРДИН:
- Я не знаю, можно ли назвать романсом мою песню «Селезень и уточка» на стихи Нины Красновой, но мне кажется, что это романс. Там тоже вроде бы очень простые слова, но они очень трогательные, чрезвычайно трогательные!
Потому что в них есть то, что немецкие филологи называют «нЭйбензин», то есть «сосмысл», а я по образованию филолог и когда-то преподавал в вузах немецкую филологию и стилистику, и я очень тонко чувствую в стихах Нины этот «нЭйбензин» - «сосмысл». Он есть во всех ее стихах.

СЕЛЕЗЕНЬ И УТОЧКА

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Чистый пруд с бордюрами, чистый водоем.
На волнах играя в игры детские,
Селезень и уточка вон плывут вдвоем,
Словно две поделки городецкие.

Селезень и уточка. Что они хотят?
Вместе быть и кайф любви испытывать,
Свить гнездо семейное, завести утят,
По своей системе их воспитывать.

Пара трансцендентная в мире суеты
С встрясками сильнее, чем в Армении,
Селезень и уточка – это я и ты,
Это я и ты в прошедшем времени.

(Аплодисменты!)

Нина пишет стихи и в разных размерах, ритмах и стилях. У нее есть стихотворения в стиле раешника. И на одно из таких стихотворений я написал песню «Заявление красной девицы доброму молодцу». И сейчас я спою вам ее. Это не романс, а песня.
(Анатолий Шамардин – Федору Конденко.) Ре минор.

ЗАЯВЛЕНИЕ КРАСНОЙ ДЕВИЦЫ
ДОБРОМУ МОЛОДЦУ

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Прошу за беспокойство меня простить
и в царство вашей души меня пустить.
Пустите красну девицу, добрый молодец,
если не в благоустроенный дворец,
то в домок,
у которого из трубы идет дымок...
А если не в домок, то в шалаш,
только бы в Ваш...

А если не в шалаш, то на деревце или на ветку
или в проволочную клетку...
Я обернулась бы маленькой синичкой
или жар-птичкой
и жила бы себе и пела
и любые неудобства терпела.

А если не на деревце, не на ветку
и не в проволочную клетку,
то под деревце, под кусточек...
Я обернулась бы аленьким цветочком
и жила бы себе под деревцем,
под кусточком
под кусточком,
под зеленым листочком
и была бы довольна и весела
и цвела.

А если не под деревце, не под кусточек,
не под зеленый листочек,
то в болотце или в речушку...
Я обратилась бы в царевну-лягушку
и жила бы себе и квакала
и не плакала.

(Ля-ля-ля-ляй, ляй-ляй, ля-ляй-ляй,
Ля-ля-ля-ляй, ляй-ляй, ля-ляй...)

И не плакала, и не плакала...

И закончить свое выступление я хочу двумя короткими песнями на стихи Нины Красновой.
Песня, которую я сейчас спою, состоит всего из двух куплетов. Но ее по тексту, по стихам можно поставить рядом с «Подмосковными вечерами» и рядом со всеми самыми лучшими песнями, написанными на стихи самых лучших, самых великих наших поэтов. В свое время то же самое мне когда-то сказал великий гитарист Сергей Орехов, когда мы записывали с ним эту песню в студии. Мы с ним и вот с Федей Конденко дружили 30 лет. И сейчас я спою эту песню под аккомпанемент Сергея Орехова, записанный на диск, и мы с Федей добавим к этому аккомпанементу свой живой аккомпанемент.
Песня называется «Сон под пятницу».
Конечно, эта песня от женского лица, от первого лица. Поэтому все девушки, бабушки, дамы, все представительницы женского пола подпевайте нам эту песню, она легко запоминается... Мы будем рады, если вы будете нам подпевать.
Честно говоря, мы ожидали, что Большой зал будет переполнен, что он будет набит битком (а не на девять десятых)... Мы с моими друзьями...

Нина КРАСНОВА:
- Не надо говорить про это!

Анатолий ШАМАРДИН:
- Вот Нина не хочет, чтобы я про это говорил...
Нам хотелось бы, чтобы зал был переполнен, чтобы публики здесь было так же много, как в Германии, в Греции, где люди буквально ломились в зал на наш концерт... Я хочу сказать... если кто-то не пришел сюда, то это не потому, что люди не хотят нас знать, не хотят слышать и видеть нас, а потому, что они просто не знают нас. Они знают только тех, кто выступает по телевизору, только тех, кто состоит в шоу-бизнесе и кого им навязывают каждый день с экрана телевизора...
«Сон под пятницу». Стихи Нины Красновой.
(Анатолий Шамардин поет своим нежным тенором песню «Сон под пятницу» и подыгрывает себе на своей гитаре и подпевает сам себе – на фонограмме - вторым голосом. Федор Конденко аккомпанирует ему на своей, необычайно красивой гитаре с узорным декором, который сверкает и переливается в лучах софитов яркими искрами. Нина Краснова со своего места подпевает Анатолию Шамардину с каждой третьей строки каждого куплета и в проигрыше между куплетами. Зал подпевает им.)

СОН ПОД ПЯТНИЦУ

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Мне приснился сон под пятницу:
Я надела белу платьицу
С вышивкой по рукавам
И пошла на вечер к вам.

Я пойду на вечер в пятницу,
Вместо брюк надену платьицу
С вышивкой по рукавам,
Чтобы стать милее вам.

(Ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля,
Ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля,
Ля-ля-ля, ля-ля-а-а, ля-ля-а-а,
Ля-ля-ля, ля-а-ля...)

Я пойду на вечере в пятницу,
Вместо брюк надену платьицу
С вышивкой по рукавам,
Чтобы стать милее вам.

(Аплодисменты! Крики «Браво! Браво!». Анатолий Шамардин и Федор Конденко берут друг друга рука за руку, поднимают сцепленные руки над головами и кланяются публике. Федор Конденко уходит за кулисы.)

Спасибо!
И еще одна песня на стихи Нины Красновой. Я совершенно искренно и совершенно серьезно хочу сказать об этой песне. Если бы я был где-то там, наверху, в правительственных кругах, то за текст этой песни, которая называется «Я не пью и не курю», я бы присудил бы Нине Государственную премию. Потому что никто никогда в нашей стране до сих пор не догадывается, что люди, которые пьют и курят, на 30 - 40 лет сокращают свою жизнь (и жизнь своих близких людей).
И я считаю, что человек, который написал текст этой песни, написал великую песню. Это великая песня. И сейчас я спою ее под музыкальное сопровождение, сделанное в студии.
Те, кто курит, можете воспринять эту песню как шутку.
А те, кто не курит, никогда и не начинайте курить, и не курите!
Пойте эту песню вместе с нами.
(Анатолий Шамардин обращается к оператору студии, которая находится на балконе.)
Пожалуйста, Маша, аккомпанемент (музыкальную фонограмму песни)!

Я НЕ ПЬЮ И НЕ КУРЮ

Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина

Я любого покорю,
Очень многих покорила.
Я не пью и не курю,
Не пила и не курила.

Посмотрите в окуляр:
Нет, совсем не персиянка –
Но редчайший экземпляр,
Словно бабочка пестрянка,
Словно бабочка пестрянка,
Перед вами россиянка,

Покоряю всех подряд,
Никого не атакуя.
Трудно встретить, говорят,
Нынче женщину «такуя».

Я не пью и не курю,
Не пила и не курила.
Я любого покорю.
Что ж тебя не покорила?

(Зал подпевает Анатолию Шамардину и хлопает ему в такт музыке. Дочь поэтессы Тамары Жирмунской Саша преподносит Нине Красновой цветы, говорит «Браво!». Нина Краснова идет к ней, приплясывая, пританцовывая, берет цветы, говорит ей «Спасибо! Спасибо, Саша!», возвращается к своему столику, приплясывая и пританцовывая, кладет их на столик, и не садится на диванчик, а до конца песни продолжает приплясывать и пританцовывать на месте и кружится то по часовой стрелке, то против часовой стрелки и похлопывает в ладоши в такт музыке и песне.
Аплодисменты! Крики «Браво! Браво! Браво!»)

Анатолий ШАМАРДИН:
- И, может быть, я спою одну веселенькую неаполитанскую песенку. Она звучит ровно 1,5 минуты. У меня целая программа есть из неаполитанских песен. Я спою одну из них, она называется «Веселые крестьянки».

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Это – Нине!

Анатолий ШАМАРДИН:
- Да, это мы дарим Нине! Она, кстати, очень любит песни и сама их пела когда-то, и не только итальянские, но и греческие песни она с удовольствием пела.
(Обращается к оператору Маше.) Маша! Можно включить музыку (фонограмму)? Погромче, погромче! Погромче! Это не мешает! Спасибо.
(Анатолий Шамардин поет песню «Веселые крестьянки», спускается в зал, к зрителям. Директор детской студии «Изограф» Надия Дурасова дарит ему букет красных и розовых гвоздик. Зрители поддерживают его аплодисментами в такт песне.)
Один куплет этой песни я перевел с итальянского языка на русский и спою его на русском языке.

Шагал забавный ослик рядом,
Цок-цока, цока-цока, дили-дон,
С большой корзиной винограда
Шагал на рынок важно он,

Цока-цока, цока-цок,
Цока-цока, цока-цок...

Спасибо!
(Аплодисменты! «Браво! Браво! Браво!»)
Спасибо большое, приходите еще на наши концерты...

Нина КРАСНОВА:
- Я хочу сказать, что не только я не пью и не курю, сам Анатолий Шамардин тоже не пьет и не курит. И Кирилл Ковальджи тоже не пьет и не курит.
Здесь, в зале, я вижу своих друзей - художника Джавида, он нарисовал мой прекрасный портрет, который стал обложкой моей книги «Четыре стены». Джавид тоже не пьет и не курит. Рядом с ним сидит главный редактор журнала «Детское чтение для сердца и разума» Петр Кобликов, он тоже не пьет и не курит. Рядом с ними сидит художница Надежда Мухина (которая, между прочим, подарила Нине Красновой то самое платье, в котором она выступает на своем вечере), Надежда Мухина тоже ведет благопристойный образ жизни... И писатель и режиссер Ваграм Кеворков тоже не пьет и не курит. И много здесь моих собратьев и сосестёр по перу, положительных со всех сторон.
(Смех в зале.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- У нас здесь некоторый преизбыток святости, за что многие попадут в рай. (Смех в зале.)
Теперь, прежде чем предоставить слово следующему гостю вечера, я хочу зачитать некоторые поздравления, которые поступили в адрес Нины по почте, по телеграфу, по Интернету и т. д.
А кто из присутствующих хочет что-то сказать, присылайте нам сюда свои записки, заявляйте о себе, чтобы мы знали, кто хочет выступить. Мы же ведем этот вечер экспромтом, стихийно, мы не готовили никакого сценария этого вечера и ничего не организовывали заранее...
Вот я сейчас прочту одну телефонограмму. А вы постарайтесь угадать, кто ее прислал Нине Красновой.
(Кирилл Ковальджи зачитывает вслух телефонограмму.)

«Дорогая Нина!
Я потрясен вашими стихами! Я никогда ничего подобного ни у кого не читал, не видел. В них столько любви, столько откровения.
Мне нравится, что у вас в стихах нет никакой зауми. Я не люблю заумь. У вас в стихах чувствуется добрая душа и горячий пульс.
Я восхищен вашими книгами, которые вы мне подарили («В небесной сфере» и «Цветы запоздалые»). Вы – молодец! Будем жить!..
2 марта 2010 года...»

В дате уже есть намек на имя автора телефонограммы - 2 марта.
2 марта - это день рождения автора телефонограммы... А его имя - Михаил Сергеевич ГОРБАЧЁВ!
(Весь зал: «А-а-ах!»)

Поздравление от Первого секретаря Союза писателей Москвы Евгения Юрьевича Сидорова:
«Ниночка! Я тебя люблю! Желаю тебе огромных, огромных успехов!.. Евгений СИДОРОВ».
Вопрос: может быть, Евгений Юрьевич здесь? Нет?.. Не пришел он?

Нина КРАСНОВА (с юмором):
- ...Отделался телефонограммой.

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Да.
(Смех в зале, оживление... Но вообще-то Евгений Сидоров предупредил Нину Краснову о том, что он не сможет прийти на мой вечер 22 марта, потому что он в это время будет в другом месте, на официальном мероприятии. Так же, как и Андрей Дементьев, который не смог прийти, потому что его в эти дни не было в Москве, он был в отъезде, но пожелал мне удачи. Так же, как и поэт, писатель Юрий Поляков, главный редактор «Литературной газеты», который тоже был в отъезде, но в своем устном приветствии мне сказал: «Нина, ты хорошо работаешь, работай так и дальше». А Андрей Вознесенский, у которого (были) проблемы со здоровьем и который почти не мог говорить и еле-еле говорил шепотом, но которого не покидало чувство юмора, еще раньше прислал мне свой музыкальный привет по телефону, включил проигрыватель и проиграл мне «гимн любви» Леграна, а Зоя Богуславская послала мне от Андрея Вознесенского «нежность» («Нина, он посылает вам свою нежность»), к которой она присоединила и свои хорошие чувства ко мне...
А главный редактор Ex libris-а «Независимой газеты» поэт Евгений Лесин, главный редактор газеты «День литературы» критик Владимир Бондаренко», главный редактор газеты «Слово» писатель Виктор Линник, главный редактор журнала «Наша улица» писатель Юрий Кувалдин поздравили Нину Краснову с ее праздником ещё и публикацией ее стихов и статей Эмиля Сокольского о ней на страницах «Независимой газеты», «Дня литературы», «Слова» и «Нашей улицы». – Н. К.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ (просматривает бумаги с другими поздравлениями):
- Не только мужчины, но и женщины искренне и бескорыстно поздравляют Нину с днем рождения.
Например, Мария Арбатова, которая прислала ей такое поздравление:
«Дорогая Нина!
Поздравляю тебя с днем рождения!
Я всегда считала и считаю тебя одной из самых талантливых поэтов своего поколения. И со мной всегда был и есть солидарен и Александр Еременко, и другие известные поэты. Желаем тебе гореть яркой, негасимой звездой на небосклоне большой литературы!.. Мария Арбатова».
Тамара Жирмунская прислала из Германии, из Мюнхена свое эссе о Нине Красновой... Мы потом, может быть, прочитаем вам его или фрагменты из него.
(Прислали Нине свои поздравления и ее сосестры по перу писательница Рада Полищук, поэтесса Анна Гедымин, Мария Авакумова, Людмила Осокина и много-много кто еще...)
И очень короткое и четкое поздравление прислал Нине Красновой художник Александр Трифонов, пожелал ей больших успехов. Он, кстати сказать, оформитель новых книг Нины, которые стоят на стенде.

Нина КРАСНОВА:
- «Цветы запоздалые», «В небесной сфере», «Имя»... А сам Александр Трифонов здесь? Нет его здесь?

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Здесь! Здесь!

Нина КРАСНОВА:
- Может быть, мы попросим его выйти на сцену, к микрофону, и выступить?
(Александр Трифонов из середины зала идет на сцену.)

Нина КРАСНОВА:
- Александр Трифонов - лидер Третьего русского авангарда, художник-нонконформист, фигуративный эскпрессионист, очень известный в мире искусства, хотя и молодой. Он – сын писателя Юрия Кувалдина. Они оба помогли мне выпустить к моему юбилею новые книги – «В небесной сфере» и «Имя», в переплетах и в прекрасном оформлении Саши Трифонова.

Александр ТРИФОНОВ:
- Добрый вечер, друзья!
Я очень коротко скажу... Много слов говорить не буду, их скажут люди более опытные, известные в литературных кругах.
Что касается Нины Красновой, это прекрасный русский поэт, самобытный поэт, прекрасная самобытная поэтесса... Стихи у нее разные, и каждый найдет в них что-то интересное для себя, то есть они не оставляют человека равнодушным.
Помимо этого она активнейший участник культурной жизни.
И я хочу сказать, что лично для меня она сделала очень много хорошего, полезного, за что я ей просто очень благодарен.
Она участвовала практически во всех моих выставках, посетила практически все мои выставки, которые в Москве проходили, и помогала мне организовывать и проводить их, и писала о них и обо мне.
Мы с ней тесно сотрудничали на ниве журнала «Наша улица», где она постоянно публиковалась...
И вот сейчас у нее вышли две новые книги, в моем оформлении (Саша Трифонов подходит к стенду и показывает их обе зрителям и снимает со стенда книгу «Имя» и вертит ее в руках). На обложке книги «Имя» использована моя картина «Ангел». Обратите внимание: на ней - ангел русифицированный, он в валенках, со скрипкой, он летит и уносится куда-то в звездное пространство, по направлению вверх.

Нина КРАСНОВА:
- И, между прочим, он подходит для моей песни «Сон под пятницу», этот ангел в белом платьице, только у него вышивка не по рукавам, как у меня в моей песне, а по подолу... Очень трогательная картина...
(Смех в зале.)

Александр ТРИФОНОВ (улыбаясь и получше всматриваясь в свою картину на обложке книги «Имя»):
- Да-а, да-а...

Нина КРАСНОВА:
- Картина эта называется, между прочим, «Ангел-девочка» (это я – ангел-девочка).
(Смех в зале.)

Александр ТРИФОНОВ:
- Так что, Нина Петровна, я от всей художественной общественности горячо и крепко поздравляю вас с вашим юбилеем! И желаю вам огромных успехов и новых выставок и книг!
Спасибо!

(Саша Трифонов и Нина Краснова приобнимают друг друга. И Саша идет в зал.)

Нина КРАСНОВА:
- Я прочитаю свое стихотворение, посвященное Александру Трифонову. «К картине Александра Трифонова «Красная ворона». На свете есть черные вороны, есть белые вороны. А у Александра Трифонова на его картинах есть еще и зеленые вороны, и есть красная ворона. Он подарил мне ее, и она висит у меня в кабинете, среди других его замечательных картин.

Нина Краснова

К КАРТИНЕ АЛЕКСАНДРА ТРИФОНОВА
«КРАСНАЯ ВОРОНА»

Вся из красной краски сотворёна,
На картине вон стоит ворона –
В треуголке, как какой-нибудь Кутузов,
А Кутузов не любил носить картузов.

Вся из красной краски сотворёна,
Смотрит вон на нас стоит ворона,
Нас насквозь пронзая, словно ярким лазером,
Ярким глазером своим, точнее – глазом.

Эта птица любит акты риска,
Из Театра Армии актриска,
Это образ героический и шуточный,
Не серийно-производственный, а штучный.

Вся из красной краски сотворёна,
На картине вон стоит ворона,
Говорит ворона: «Кар-р, картина классная!
Я не белая, не чёрная ворона –
Я ворона, кар, ворона, красная!»

(Аплодисменты!)

Нина КРАСНОВА:
- А Кувалдина нет здесь? Саша Трифонов здесь и за себя, и за него, да?
(Смех в зале.)

(Актер Театра Армии, заслуженный артист России Александр Чутко преподносит Нине Красновой букет розовых роз.)

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Следующий выступающий, по слухам, тоже не пьет и не курит.
Это поэт, эссеист, журналист, который очень много помог развитию нашей поэзии. Он работал в «Московском комсомольце», а теперь работает в «Литературной газете». Это - Сергей Мнацаканян!

(Пока он идет на сцену из зала, Нина Краснова говорит о нем залу.)

Нина КРАСНОВА:
- Сергей Мнацаканян! Я ему очень благодарна за титул Принцессы поэзии «Московского комсомольца», который я с его легкой руки получила на празднике поэзии, на турнире поэтов в Лужниках в 1995 году и который ношу с радостью и гордостью. Я тогда пришла на этот турнир не для того, чтобы, чтобы участвовать в нем, а чтобы просто посмотреть, что это такое, и что на нем происходит. А Сергей Мнацаканян был Верховным Магистром турнира и главой жюри, и там еще был Владимир Вишневский. Сергей попросил меня прочитать какие-то свои стихи и спеть несколько частушек. Я выступила. И мне присудили титул Принцессы поэзии. И так я стала Принцессой поэзии, навеки! Причем я дважды получала этот титул на турнире поэтов в Лужниках, то есть я – дважды Принцесса! За что большое спасибо Сергею Мнацаканяну!

Сергей МНАЦАКАНЯН:
- Ну вот, Нина всё рассказала за меня, всё, что я мог рассказать вам.
(Смех в зале.)
Хотя мы все не пьем и не курим - это правда, а мы сейчас здесь не пьем и не курим потому, что мы находимся в зале, где не выпьешь и не закуришь (смех в зале), но все равно, всё, что происходит сегодня в этом зале, всё это очень трогательно и замечательно. Потому что Нина Краснова, действительно, очень органичный человек. И я знаю ее много лет. И много лет я удивляюсь, как она... в некотором смысле эмигрировав из Рязани в Москву, именно эмигрировав - это очень правильное слово, сохранила здесь сама себя. Ведь в те годы, когда Нина приехала сюда из Рязани, там еще сохранялся тот многовековой старинный уклад, который уже давно был поломан здесь, в Москве, и, наверное, теперь уже поломан и там, и Нина должна была пройти в Москве адаптацию к другой жизни... И вот уже в этой другой жизни она сохранила свою индивидуальность, свою непосредственность и органичность...
И поэтому, когда лет 15 назад в Лужниках был праздник «Московского комсомольца» и мне довелось вести там поэтическую площадку и мы начали выбирать Принцессу поэзии... Мы Принцев-то особенно не выбирали... Принц это как-то не звучит, а вот Принцесса это звучит («это звучит гордо!»)!.. и все тогда, не только я и жюри, а весь пишущий народ, я подчеркиваю – пишуший народ, единогласно проголосовал за Нину! Так она стала нашей Принцессой поэзии!
Выйди сюда! Покажись народу, Ниночка!
Причем Принцессами не становятся на мгновение, на время, - ею становятся навсегда!
(Нина Краснова, весело улыбаясь, выходит к микрофону, делает книксен публике, обнимает и целует Сергея Мнацаканяна, прикасаясь к нему не губами, чтобы не измазать его в своей помаде, а своими щеками к его щекам и подставляя ему свои щеки, одну и другую, и он обнимает и целует её в щеки, которые она подставляет ему.)
Ниночка! Ты – прелесть!
Она была юная красотка... Да и сейчас она вообще-то... ничего, а, Нин? Вон какая красотка! И я желаю ей оставаться такой долго-долго...
...Я не хочу полемизировать с поэтом, который пытался как-то на меня сослаться и произнес мое имя как-то по-японски или по-китайски... Я скажу: не надо думать о том, что в поэзии все равны. Надо знать железно о том, что в поэзии все не равны!
Светлов - прекрасный поэт, но разве можно поставить его рядом с Пастернаком и сопоставить с Пастернаком? Ну это невозможно. Поэтому надо говорить о рядах в поэзии, о месте в поэзии («о месте поэта в рабочем строю»)... этого не надо стесняться...
Но ведь что интересно... Когда была разрушена наша непростая страна, в которой большинство здесь из присутствующих жили когда-то, получилось как-то так, что все иерархии, построенные в ХХ веке, они были тоже разрушены. И, может быть, мы все стали равны в чем-то. Все(!) - кроме Принцессы поэзии Нины Красновой! Которая выше всех нас!
(Нина Краснова, дурачась, делает себе из пальцев корону на голове.)

Сергей МНАЦАКАНЯН (с шутливой укоризной):
- Ни-и-ночка, ну что это?
(Смех в зале.)

Нина КРАСНОВА:
- Это корона.
(Смех в зале.)

Сергей МНАЦАКАНЯН:
- Это не корона... Это, я бы сказал, что это... (Рога? Но, между прочим, рязанские женщины когда-то, до революции и до 30-х годов XX века, носили «рога», и моя бабушка, то есть мама моей мамы; она заплетала себе косички около лба и закручивала их бараночками, которые походили на витые бараньи рожки и так и назывались – «рога», а когда она покрывала себе голову платком, то на месте косичек у нее получались возвышения, как будто под платком были рога, я видела это на фотографии из архива моей матушки.)
В общем, мы поздравляем тебя, радуемся за тебя.
Ниночка! Спасибо тебе, что ты у нас такая роскошная женщина и поэтесса!

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Нина – Золушка! Она похожа на Золушку!

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо, Верховный Магистр!

Сергей МНАЦАКАНЯН:
- Благодарить меня не надо. Мне надо поскорее уйти со сцены...

Нина КРАСНОВА:
- Ты не совсем убегай. Потом еще фуршет будет...

Сергей МНАЦАКАНЯН:
- Да, но сейчас мне надо поскорее уйти со сцены, пока я не разговорился...
(Аплодисменты зала!)

Нина КРАСНОВА:
- Так, а теперь мы, может быть, попросим выйти на сцену певицу Светлану Резанову, чтобы она спела нам песни, и потом отпустим ее, а то она вся истомилась за кулисами.
Сейчас перед вами выступит Светлана Рязанова, а потом мы посмотрим маленький фильм, минут на... минут на не 60 (смех в зале)...
Заслуженная артистка Россия, звезда эстрады с советских времен Светлана Резанова! Блистательная, неугасаемая, великолепная! Мы, Светлана Резанова и я, познакомились когда-то благодаря Римме Казаковой, с которой мы обе дружили. И вот с тех пор мы дружим со Светланой Резановой. И она пришла на мой концерт! Спасибо ей! И сейчас она споет здесь мои и ваши любимые песни, известные с советских времен.
Светланочка!

(Светлана Резанова, очаровательная и милая, в легком длинном наряде белых-синих-сиреневых тонов, с черными дополнениями, и с пышным сиреневым бантом на черной – с люрексами - кофточке, около плеча, и с пышными, пенистыми оборками и воланами на юбке, и с длинным полупрозрачным сиреневым шарфом на плечах и в черных туфельках на высоких тонких каблуках, со своей неизменной пышной прической, с чёрными завивающимися волосами под тон черной кофточке с короткими рукавами, выходит из-за кулис под мелодию песни «Белый танец» и «на глазах у всех» идет через весь зал, то есть через всю сцену к микрофону и поет – живьем! а не в записи (не как все эстрадные звезды нового времени, работающие в шоу-бизнесе) - песню «Белый танец», глубоким альтом, чистым, красивым голосом, таким же, как и десять и двадцать лет назад, который вся страна слышала на пластинках, по всесоюзному радио и центральному телевидению...)

Светлана РЕЗАНОВА (поет):

Музыка вновь слышна.
Встал пианист и танец назвал.
И на глазах у всех
К вам я сейчас иду через зал.
Я пригласить хочу на танец вас и только,
И не случайно этот танец – вальс...

Вихрем закружит белый танец
Ох, и услужит «белый танец»,
Если подружит «белый танец» нас...

...Может быть, этот вальс
Нам предстоит запомнить навек.

...Я пригласить хочу на танец вас, и только вас,
И не случайно этот танец – вальс...

(Начинается музыкальный проигрыш.)

Светлана РЕЗАНОВА:
- А вот сейчас наступил тот самый момент, когда я приглашаю мужчин на сцену. Кто хочет выйти сюда, ко мне, на сцену? Вот у нас на первом ряду красивые мужчины сидят. (Светлана Рязанова обращается к ним.) Хотите потанцевать со мной? Кто хочет потанцевать? Выходите сюда, на сцену. Ну давайте устроим маленькое шоу – для Нины.
Ну, кто смелый-то у нас? Нет таких? Ну что же вы? Сейчас кончится музыка. Неужели мне надо спускаться в зал, идти просить, уговаривать кого-то из вас станцевать со мной? брать кого-то за руку и вести сюда? Давайте, давайте, ребята!..
(Светлана Резанова под звуки мелодии «Белого вальса» грациозно ходит с микрофоном по сцене и приглашает мужчин на «белый танец», а они стесняются выйти на сцену, боятся ударить в грязь лицом.)

Нина КРАСНОВА (мужчинам зала):
- Девушка приглашает вас на «белый танец»... Что же вы (заставляете ее уговаривать вас станцевать с ней, ставите ее в неудобное положение?)?..
(И тут среди сотен мужчин находится один благородный рыцарь в строгом серо-коричневом костюме-тройке... причем находится он не в зале, а на сцене... поэт Кирилл Ковальджи! он и спасает всё положение, встает со своего кресла в стиле рококо, выходит из-за своего столика в стиле рококо и идет к Светлане Рязановой через всю сцену и берет эту воплощенную музу песни и танца за руку и за талию и танцует с ней «белый танец» вальс! легко, изящно, как прирожденный танцевальщик из ансамбля бальных танцев или как участник телепрограммы «Танцы со звездами»... не наступая своей партнерше на ноги, не сбиваясь с такта и ритма... и кружится с ней в плавном вихре вальса... и весь зал любуется этой красивой, благородной парой, на которую смотреть – одно удовольствие...)

Нина КРАСНОВА:
- Браво! (Кирилл один за всех мужчин показал пример рыцарства!.. Вот – настоящий поэт! И кто скажет, что несколько дней назад он отметил свое 80-летие?)

(Музыкальный проигрыш заканчивается. И Светлана Резанова, к зависти всех мужчин, которые теперь сидят в зале и все до одного завидуют Кириллу Ковальджи, смотрит Кириллу в глаза и поет уже только ему одному, глаза в глаза.)

Светлана РЕЗАНОВА (поет):

Я пригласить хочу на танец вас и только вас.
И не случайно этот танец – вальс.
Вихрем закружит «белый танец»,
Ох, и услужит «белый танец»,
Ох, и услужит «белый танец»,
Если подружит «белый танец» нас...

(Песня заканчивается. Танец заканчивается. Светлана Резанова и Кирилл Ковальджи берут друг друга за руку и поднимают ввысь свои сцепленные руки, Кирилл смотрит в зал сияющее-горделиво, как победитель на турнире рыцарей, а Светлана - как прекрасная дама, которая только с ним теперь и будет танцевать свой «белый танец», и больше ни с кем. Этот вальс «предстоит запомнить навек» не только Светлане и Кириллу, но и всем зрителям Большого зала ЦДЛ. Кирилл целует руку Светлане и идет на свое место за столиком. Нина Краснова говорит Кириллу Ковальджи: «Вы один спасли честь всех мужчин, присутствующих тут, вы – молодец!»)

Светлана РЕЗАНОВА (зрителям):
- Ну что ж, давайте немножечко попоем вместе. Я спою песню «От зари до зари», которую вы хорошо знаете... а вы будете мне подпевать в припеве. Песню эту вы хорошо знаете. Подпевайте мне...

К долгожданной гитаре я тихо прильну,
Осторожно и бережно трону струну.
И она отзовется, зазывно звеня
Добротою наполнит тебя и меня.

...Я гитару настрою на лирический лад
И знакомой тропинкой уйду в листопад...

(В это время на белом экране, который висит на заднике сцены, возникает герой видеосюжета Валерий Золотухин, в синих джинсах, в бежевом шерстяном свитере крупной вязки, с клетчатым шарфом на шее, бритоголовый, размером во весь экран. А это значит – оператор Маша напоминает Нине Красновой, что после Светланы Резановой будет выступать Валерий Золотухин, говорить свое золотое слово, золотые слова о Нине Красновой.)

От зари до зари,
От темна до темна
О любви говорит,
Ой, гитарная струна...

(Зал подпевает Светлане Резановой. Потом звучат аплодисменты и крики «Браво!» Нина Краснова подходит к Светлане и приобнимает её.)

Светлана РЕЗАНОВА:
- Спасибо, Ниночка, спасибо большое. Ты - ты очаровательная женщина, ты очень милая... (Залу.) Спасибо, спасибо! Мы с Ниной переписываемся в «Одноклассниках» и в «Моем мире». Приходите к нам к нам в «Одноклассники» и в «Мой мир». Спасибо тебе, спасибо, Ниночка...

Нина КРАСНОВА:
- Наступила кульминация вечера...
Сейчас мы посмотрим фильм, такой, видеосюжет на 18 минут. Валерий Золотухин! У себя в гримёрке, в Театре на Таганке... Выступает перед вами (то есть перед всеми нами)...

Валерий ЗОЛОТУХИН (с экрана, видеозапись 16 марта 2010 г.):
- Так получилось, сегодня в театре была предпремьера спектакля «Мёд» по поэме Тонино Гуэрра, где я играю роль Fratello. И сегодня Союз писателей России и министерство культуры номинировали Валентина Распутина, слава Богу, на Нобелевскую премию. Я поздравил с этим Валентина Григорьевича... и с днем рождения, которое у него, как и у Нины Красновой, 15 марта...
И вот сейчас я поздравляю с днем рождения Нину Краснову, замечательного поэта, мастера русского слова.
Меня всегда занимает такая мысль: вот куда, интересно, смотрит, допустим, Кремль или, там, первый канал телевидения, или еще какие-то другие каналы... Почему они не видят нашего «золота», которое достойно внимания? Потому что золото российское лежит где-то такое вне проездных путей, по которым идут шоумены, знаменитости... Они идут мимо него... И оно – в стороне от них, и старатели ищут и находят его где-то такое в стороне и моют и моют, моют...
И вот в Рязани намыли такой золотник, как Нина Краснова. Ее ни с кем из современных поэтов сравнить невозможно, потому что она такой мастер и так мастерски владеет разноритмикой, разнорифмикой, разноязычием каким-то... Она ни у кого ничего не заимствует. Она, по-моему, даже не читала словарь Даля (это я шучу, конечно). Она настолько своеобычна, своеобразна... рифма у нее всегда какая-то неожиданная, образ какой-то такой переворотный...
Она часто вспоминает свою маму. И вот мама, видимо, от рязанской земли наградила, наделила ее какой-то такой первородностью... Мне хотелось сказать – первобытностью, но это – чушь, потому что у Нины за плечами и Литературный институт, и самообразование... И, конечно, читая стихи Красновой, ее эссе о поэтах, писателях, о Мандельштаме, о Вознесенском и прочее, прочее... понимаешь, что она... что это не фунт с изюмом, а изюм с фунтом, потому что это такое своеобразное преломление языкового поля... это всё ни на кого не похоже... Нина ни на кого не похожа...
Я просто горжусь тем, что я с этим поэтом, с Ниной Красновой, знаком, что я имею честь быть в ее свите... И что я иногда читаю ее стихи, посвященные мне (ее посвящения мне)... когда она иногда бывает на спектаклях театра Таганки... на «Докторе Живаго»... Я могу открыть нашу с ней тайну... Нина мне вышила несколько платков Живаго (цветными нитками). Потому что мне в этом спектакле приходится, там, быть в слезах, переживать, плакать, я там плачу, сопли вытираю... всё это смешно... Ниночка мне вышила такие платки, для спектакля... ну, и, я говорю, в этом есть своя тайна... хотя я ее почти раскрыл, но тем не менее, всё равно... Нина – тончайшая душа, тончайший лирик – Нина Краснова, тончайшая поэтесса... Хотя у нее есть такие, знаете, такие закидоны с туфелькой, и так она ударит иногда рифмой, и так она иногда ударит образом, что хоть стой, хоть падай...
Строки Нины, посвященные ее сестре, «Прощай, сестра, увидимся в аду...», нельзя читать без слёз...

Нина Краснова

НА СОШЕСТВИЕ МОЕЙ СЕСТРЫ В АД

Прощай, сестра! Увидимся в аду.
Когда – не знаю – и в каком году,
Это будет, будет это, да.
В гробу, как в лифте, я спущусь туда.
Тебя узнаю с переда и с зада
И вытащу тогда тебя из ада
И к Богу в рай за ручку отведу.
Прощай, сестра! Увидимся в аду.

Невозможно читать всё это без слёз, и при том я должен сказать, что во всём этом никакой сентиментальности, никакого слюнообразования (и вообще в стихах Нины нет этого)...
У нее, у Нины Красновой, такая поэзия...
Вот... что отличает художника настоящего от не художника? У нее искусство выше личного. Мы иногда путаем искусство художника и что-то другое. А у нее вот дар ее таков, и, между прочим... прошу заметить, это было и у Высоцкого... дар ее таков – что он выше суеты, выше нашей возни. Как у Высоцкого... Трудно представить... У меня часто спрашивают: а вот в наше время какие бы песни пел Высоцкий... Это трудно себе представить, что он пел бы, но уж точно он бы, там, я не знаю, не осуждал Путина или Медведева, которых вообще только ленивый не осуждает, наших правителей, наше правительство... или, там, Ельцина и все прочее... У Высоцкого этого не было. Так же, как нет этого и у Нины Красновой. Такой у нее дар. Это с ее стороны не просто: я избегаю, так сказать, политической конъюнктуры, политической темы... Это всё фигня, дело в другом... Просто дар Нины выше этого. Я в этом смысле просто преклоняюсь перед ней.
Ну, Есенин – да. Она с родины Есенина... Но это, знаете, мне вот говорят: вот Шукшин... он с Алтая. И я – с Алтая. Некоторые меня называют – хвост кометы Шукшина. Это бред сивой кобылы. Потому что, во-первых, когда появился Шукшин, я его тогда не читал. Я сам по себе. И Нина Краснова сама по себе. Кстати, и у Нины Красновой есть стихи о том, что ей говорят, там, что ты не дорастешь до Есенина, и она за бочкой где-то прячется и читает его книгу.
При чем тут Есенин? Есенин – это Рязань. Ну и что? Подумаешь, делов-то на копейку. Да, это гений. Ну, Есенин, да, конечно, гений. Ну и что? Ну, Алтай, да, это Шукшин. Ну и что? Я к чему это говорю? Я говорю это к тому, что когда Нину Краснову зачали родители, вряд ли они читали, там, в это время Есенина... То есть Есенин тут ни при чем. Потому что генетически поэт на Руси рождается чуднО, никогда не поймешь, откуда что взялось.
Я только говорю о том, что ни на кого Нина Краснова в поэзии не похожа в этом смысле.
Частушки она сочиняет... Но это у нее не главное. Это знаете, как вот выходишь на эстраду и мне говорят: «Валерий Сергеевич! Да ну спой «Ой, мороз, мороз...» - Меня просят: «Ну спой «Ой, мороз, мороз...». Ой, Господи, так мне надоела эта песня «Ой мороз, мороз...». Но я ее пою. Так и Краснова... Иногда, увлекаясь частушками, частушечной популярностью, она вдруг что-то такое завернет...
Но феномен Красновой для меня заключается не в том, что она пишет частушки. ...Шукшин мог бы получить Нобелевскую премию... вот я молю Бога, чтобы ее получил Распутин... Многие представляют Шукшина таким кержачом... При чем тут кержачи? Кержачи – это его персонажи Шукшина, но не сам Шукшин.
Так же и частушки (и герои частушек Красновой)... Это персонажи Красновой, но не сама Краснова. Краснова достаточно умна и интеллигентна и образована, но хотя она иногда и подыгрывает публике (под героинь своих частушек), как и я иногда подыгрывал и подыгрываю под крестьянина... это издержки нашего производства. Чем хороша и дорога Краснова? Она никогда не подделывается ни под кого, и под Есенина в том числе.
Чем дорога мне Краснова? Вот если есть бессеребреники на Руси, то к ним относится поэт Нина Краснова. Я иногда ей говорю, я говорю: «Нин, ну давай я дам тебе, там, 20 – 30 тысяч на твой юбилей». – А она: «Не, не. не! Да не надо, Валерий, не надо, не, не, не!»
Мы иногда с ней такую сделку делаем, сделку такую, знаете... я говорю: «Нин, напиши... Вот я через три дня уезжаю на праздник Петра и Февронии... мне нужно стихотворение, чтобы не просто какие-то общие слова говорить об этом празднике, а чтобы это были не общие слова, не что-то такое похожее на статью». Я говорю: «Нин, напиши стихотворение о Петре и Февронии... Вот я через два-три дня уезжаю...». – Она воспринимает это как гос. заказ и пишет... но пи-и-шет (так, что никто не может написать так, как она)... хочу прочитать...
(Валерий Золотухин читает стихотворение Нины Красновой.)

Нина Краснова

ПЁТР И ФЕВРОНИЯ

Валерию Золотухину (по его гос. заказу)

Петру и Февронии песню споемте хвалебную
За праздничным общим столом из напитков и яств.
Феврония-дева своею закваскою хлебною
Петра исцелила от струпьев проказы и язв.

Премудрая дева, с корнями рязанскими травница,
Лечила его и своею любовью при том.
В избушке лесной находилась Февронии здравница.
Потом обвенчались Феврония с князем Петром.

И благословленные в церкви святыми иконами,
Но кое-кому из бояр не придясь ко двору,
Они, по преданию, жили святыми законами
И Госоподу Богу служили, а значит добру.

И их имена на скрижалях истории вырезал
Господь, проведя по линейке железный резец,
И тем отношение к этим героям и выразил
Явившим для нас христианской любви образец.

За пологом времени многими неразличимые,
Святые супруги в посконных рубахах до пят,
Во веки веков неразлучные, не разлучимые,
В двуспальной гробнице смиренно покоятся спят.

Над ними летают не черные стаи воронии,
А светлые ангелы с блеском небесным в очах.
Поклонимся двум чудотворцам – Петру и Февронии!
Восславим земную любовь и семейный очаг!

(Валерий Золотухин произносит имя Нины Красновой с растяжкой.) Ни-и-на Красно-о-ва. Москва, 18 - 20 июня 2009 года.

Она шутит, и я шучу: она «получила государственный заказ от Золотухина», которому нужно было вот так, позарез, какое-то точное слово о Петре и Февронии... это, знаете, ну, может быть, кто-то упрекнет меня в несопоставимости, что ли (одного с другим)... но вот, допустим, Пушкин сидит пишет «Клеветникам России», потому что госуда-а-рь попросил его написать о событиях в Польше. И Пушкин написал такое стихотворение, с которым мы не можем разобраться до сих по-о-ор. Лев Аннинский вдруг спросил у меня: «А почему Александр Сергеевич Литву-то записал в славянки?» (Валерий Золотухин смеется.) - Я: «Да я не знаю, Пушкину видней». Пушкину видней. Так и Красновой видней. Потому что о Петре и Февронии ходит, ну, столько много легенд всяких, и вдруг такое потряса-а-ющее, с моей точки зрения... ода не ода, но такое стихотворение, которое воспринималось буквально всеми... Когда мы открывали памятник Петру и Февронии в Архангельске, в Ярославле, дети замирали на строчках этого стихотворения... настолько просто, настолько здо-о-рово оно написано с точки зрения просто поэзии.
Я не знаю, к кому из современных поэтов я могу обратиться с гос. заказом. Я думаю, что вот, прости меня Господи, ни к кому, кроме Нины Красновой. Михалков умер... А если сказать Нине: Нина, напиши гимн Советского Союза... Она бы се-е-ела, поду-у-умала, как рязанская дева, и, могу дать руку на отсечение, она написала бы текст гимна Советского Союза. Написала бы! Потому что Бог на нее посмотрел, на Ниночку и... ей в темечко так... плюнул ей в темечко, тьфу (смех в зале... Валерий Золотухин показал, как Бог плюнул в темечко Нине Красновой, пометил ее своей метой). Бог редко кого помазывает (как ее), и редко кому он дает (то, что ей), а он ей да-а-л...
Еще раз повторяю, что я горжусь тем, что я знаком с Ниной Красновой, как с поэтессой... люблю ее, люблю ее рассуждения, когда она без границ и без края о чем-то там рассуждает, об Ахматовой и Мандельштаме, о Шолохе, о Крюкове... в своих рассуждениях она иногда, как море во время цунами, может допускать перехлесты, перехлестывать через край, но на то она и поэт... Она – поэт! Ей позволительна чрезмерность в рассуждениях. В поэзии она не такова – в поэзии она точна... Поэта надо судить по его стихам.
Спасибо тебе, Нина. Я поздравляю тебя с днем рождения, с твоим юбилеем... я не знаю, сколько тебе лет, ты для меня... нет, не для меня, а для нас... жемчужина нашего российского бытия. Повторяю, что без тебя, без твоей поэзии невозможно представить себе русскую литературу ХХ и XI века. Как невозможно представить ее без великого писателя Распутина, день рождения которого – 15 марта – совпадает с твоим... ты знаешь, прости меня, Нина, за отвлечение... А день рождения Пугачевой когда? 15 апреля. Но это я так... я ничего не хочу сказать по поводу Пугачевой.
Нина, я тебя поздравляю... очень тебя люблю... храни тебя Господь. (Валерий ЗОЛОТУХИН.)
(Аплодисменты зала!)

Нина КРАСНОВА (обращается к Валерию Золотухину, который находится на экране):
- Спасибо, Валерий Сергеевич!
(Рада Полищук преподносит Нине Красновой букет белых цветов в розовой упаковке.)
От Рады Полищук у меня тоже поздравление есть. Рада Полищук – самая интимная и самая откровенная и самая чудесная писательница!
У меня о ней есть такие строки:

Нина Краснова

ПРО РАДУ ПОЛИЩУК

Все твои сочинения, Рада,
Я читать-перечитывать рада.
Пишешь ты с мастерством и блеском
В стиле родственном мне и близком.

Рада – не только чудесная писательница, она еще и настоящая подруга! Она чувствовала, что я волнуюсь перед своим вечером в ЦДЛ и прислала мне поздравление с днем рождения и написала: «Нина! Не волнуйся! Ты – звезда! И всё у тебя будет хорошо! Она мне так написала!» Ее бы устами да мёд пить.
Мой день рождения... вернее - не день рождения, а знак Зодиака совпадает не только с Распутиным, и не только с Кириллом Ковальджи, но и с Петром Кобликовым, и с Надеждой Мухиной, которые сидят в зале, но и много с кем еще...
Вообще, я скажу, тут очень много Рыб сидит, в этом зале, здесь целый аквариум или целое море Рыб. Тут полно их...

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Могу добавить, что 14 марта умер Карл Маркс...
(Смех в зале.)

Нина КРАСНОВА:
- Под знаком Зодиака Рыбы – много великих дат, и много великих людей. Но Карл Маркс не Рыба (потому что у него день рождения не в марте).

Нина КРАСНОВА:
- А теперь-то мы что будем делать? Теперь-то мы чего будем делать?
(Надежда Мухина преподносит Нине Красновой букет белых роз.)

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Нина! Стихи свои читай!
- Частушки пой!

Нина КРАСНОВА:
- Это обязательно. Я почитаю свои стихи.
(Нина Краснова обращается к зрителям.) Вот скажите, сколько сейчас времени?

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Без двадцати девять...

Нина КРАСНОВА (смотрит в зал и видит во втором ряду поэтессу Людмилу Осокину, которая смотрит на нее):
- Поэтесса Людмила Осокина, я вижу, сидит в зале. У нее тоже юбилей.
Вот на стенде стоит моя книга из серии «Библиотечка Союза писателей Москвы». Людмила Осокина – главный редактор этой «Библиотечки...».
Она и сама поэтесса замечательная. И вот она сейчас выпускает серию книг от СП Москвы и, главное, начала выпускать эту серию с меня.
И чем для меня ценна моя книжечка, которая вышла там?
В советское время авторам книг платили гонорары за книги, а уже в постсоветское время никто никаких гонораров авторам не платит, а еще с авторов деньги берут, чтобы издать им книги... И вот я с 1989 года издаю книги только за счет спонсоров... не спонсоров, их у меня нет, а за счет своих друзей, которые помогают мне, и за счет инвесторов, которые дают мне тебе деньги в долг, а потом я возвращаю всем долги... (Я вся с этим замучилась...)
А книга, которую издала мне Людмила Осокина, вышла бесплатно, не стоила мне ни гроша. В ней всего 34 страницы, но она мне очень дорога - и эта книга мне, и дорога мне и Люда Осокина...
А теперь... что у нас дальше?
Кирилл, руководите парадом!

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Тут много выступало мужчин. Это естественно. Но, может быть, теперь кто-то из женщин выступит. Например, Лола Звонарева.

Нина КРАСНОВА:
- Лола Звонарева – критик, литературовед, академик она у нас, доктор наук разных, там, всевозможных наук... Очень она у нас умная, очень она в то же время лиричная. И сейчас она что-то такое хорошее про меня скажет. Я слушаю тебя, Лола... Мы все тебя слушаем.

Лола ЗВОНАРЁВА:
- Дорогая Ниночка!
Я хочу сказать, что уже 25 лет назад, когда я впервые услышала твое имя – от Александра Николаевича Щуплова, на фестивале молодой поэзии СССР, ты уже была таким замечательным, достойным образцом трепетного отношения к поэзии и удивительно настоящим человеком, который чувствует каждую строчку стихов, каждое слово... И я знаю, что на примере твоих – еще ранних – стихов Александр Щуплов и многие другие поэты, твои друзья, уже учили молодых, юных поэтов – из разных республик – писать стихи.
А потом я помню, как в журнале «Литературная учеба», когда мы еще не были знакомы с тобой, появилась статья рязанского поэта, барда Нурислана Ибрагимова о рязанских поэтессах, которая стала для меня большим событием. Он писал о тебе как о поэтессе, которая давно перешагнула границы Рязани, Рязанской области и голос которой слышен на самых отдаленных концах нашей огромной страны.
И когда мы с тобой встретились и познакомились, для меня это тоже стало большим событием. Потому что, мне кажется, что нет такого второго человека, как ты, удивительно достойно относящегося к литературе и к друзьям и понимающего свой путь в литературе как служение слову, служение великим традициям русской культуры... Все это настолько чувствуешь и в общении с тобой, и в твоих стихах, и в твоей прозе.
Не случайно, когда мы стали обсуждать твой роман «Дунька в Европе», мы увидели в нем твой такой мягкий и деликатный, но достойный ответ Юрию Поликарповичу Кузнецову на одну его шутку в твой адрес. Юрий Поликарпович когда-то пошутил по поводу первого приезда Нины в Европу, в Польшу, и назвал Нину Дунькой в Европе. На это Нина ответила ему интереснейшими комментариями, текстами, романом, который она назвала «Дунька в Европе» и в котором рассказала о том, как она чувствует польскую поэзию, польскую культуру, польскую историю... и сколько она знает о ней. И такое шутливое, самоироничное название - «Дунька в Европе» - оборачивается такой замечательной литературной, культурологической энциклопедией...
И эти два тома стихов и эссе Нины, которые вышли в этом году, «В небесной сфере» и «Имя», я думаю, что у многих из вас они есть, они показывают, очень достойно показывают, насколько мощно у нас наше среднее поколение 70-80-десятников, которое считается «потерянным», насколько ярко проявили себя в литературе поэты, писатели этого поколения, которые «в пятидесятых рождены», насколько полно они высказались и выразили себя и насколько они услышаны.
И твое, Нина, замечательное эссе «Четыре рифмующих женщины», действительно, ставит тебя в ряд и с Мариной Цветаевой, и с Анной Ахматовой, и с безвременно ушедшей Таней Бек.
И я хотела бы подарить тебе вот эти два таких символических предмета. Вот эти желтые цветочки, потому что ты у нас стала таким солнышком, поэтическим солнышком нашего поколения. И я надеюсь, что долгие-долгие годы это солнышко будет освещать нашу жизнь. Тебя очень ценила Римма Федоровна Казакова. Она говорила, что когда цветы расцветают, то все чувствуют их. Так и твоя поэзия и ты...
И еще я хочу добавить к этим цветочкам керамическую птичку, которая была как бы гадким утенком, а стала красивым лебедем и соловьем... Я сейчас занимаюсь Андерсеном. И эта птичка – она из мира сказок Андерсена... И она тоже символизирует твою поэзию и тебя.
Дорогая Нина, я надеюсь, что у тебя очень много побед будет впереди. Потому что я вижу, что ты очень стратегически мыслишь и чувствуешь свое место в литературе. И об этом говорит и твой журнал, который ты сейчас издаешь. Ты там показала, насколько мы все внутреннее связаны, и с шестидесятниками, и с другими поколениями, с теми, кто был до них, и что нельзя зачеркивать и перечеркивать десятилетия литературы советского периода, когда мы знали и любили и стихи Риммы Казаковой, и стихи Кирилла Ковальджи...
Многие любят и ценят тебя и твой журнал. Радуй нас, цвети, пиши, пой и издавай новые книги. Счастья тебе!

Нина КРАСНОВА (любуется птичкой):
- Птичка... Вот мы будем летать с ней в «Небесной сфере» среди цветов и звезд... Курочка это или петух? Не пойму, но пусть все равно летает...

Лола ЗВОНАРЕВА:
- Это волшебная птичка...

Нина КРАСНОВА:
- Да.
- Тут еще Григорий Певцов должен выступить. Ему обещано. И еще Рязань должна выступить, рязанцы приехали сюда целой дружиной...
(Нина Краснова разворачивает одну из записок, которые она получила от зрителей.)
А вот мне как раз и записка от рязанцев пришла, от Алексея Бандорина: «Нин, ты что Рыбу Алексея Бандорина не объявляешь?»
Я как раз и хотела объявить его и рязанцев.
Алексей Бандорин – глава Союза профессиональных литераторов, поэт... Лауреат... наверное, уже двадцати премий. Сколько у тебя премий, Алексей? Двадцать или уже тридцать? Я не могу сосчитать, уже сбилась со счёта. Бандорин побил все рекорды по премиям. А еще он - издатель. В 2008 году он издал в Рязани, в своем издательстве «Старт» мою книгу «Четыре стены», на обложке которой – мой портрет, писанный художником Джавидом. Джавид сегодня тоже здесь, я всё хочу выпустить его на сцену. Но пока это у меня не получается.

Алексей БАНДОРИН (выходит на сцену и ведет туда с собой группу поэтов-рязанцев):
- Нин, когда ты в 2009 году проводила в Рязани свой авторский вечер – «репетицию» своего юбилея, я отдал тебе самый лучший зал! Нин, скажи, было так?

Нина КРАСНОВА:
- Было!

Алексей БАНДОРИН:
- И я сказал тебе тогда: я приеду в Москву на твой юбилей. Было так, Нин?

Нина КРАСНОВА:
- Было!

Алексей БАНДОРИН (залу):
- Я дал ей в Рязани самый лучший зал!

Нина КРАСНОВА:
- Ну а я тебе, что – плохой зал дала в Москве? Тоже самый лучший! Большой зал ЦДЛа!

Алексей БАНДОРИН:
- Здравствуйте все! Нина Краснова родилась 15 марта, а я – 16-го. Она старше меня на один день. И вот я приехал сюда со своими друзьями – чтобы поздравить Нину с ее днем рождения. Со мной приехали мои друзья – Людмила Салтыкова, поэтесса, Сергей Дворецкий, поэт и прозаик, Лидия Терехина, поэтесса и Тамара Ковалевская, поэтесса. Ниночка, ты их всех знаешь. Тамара Григорьевна Ковалевская, между прочим, лауреат премий Грибоедова и Чехова.
Нин, щас я тебе пакет дам, ты посмотришь, что мы тебе привезли.
(Алексей Бандорин передает Нине Красновой большой пакет с подарками.)

Нина КРАСНОВА:
- Так, это всё из Рязани мне везли... И чо там?
(Заглядывает в пакет, но не лезет туда.)

Людмила САЛТЫКОВА:
- Нина Краснова – такая скромная, что никому не говорит вот чего: она лауреат Первого поэтического конкурса Николая Рубцова, «Звезда полей»! И сейчас она получает от нас альманах «Звезда полей», где напечатаны ее стихи. А кроме того она получает приглашение в Рязань на юбилей Алексея Бандорина 3 апреля. А кроме того мы дарим тебе, Нина, хороший словарь богатого русского языка...

Нина КРАСНОВА (со смехом):
- Чтобы я не забыла русский и рязанский язык...

Алексей БАНДОРИН:
- Нин, у тебя твой словарь гораздо богаче, чем тот словарь, который мы дарим тебе...

Нина КРАСНОВА:
- Я дополню его... (со смехом) рязанскими просторечиями (ненормативной лексикой)...
(Смех зала.)

Алексей БАНДОРИН:
- Принимай от нас подарки.

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо, Рязань дорогая! Спасибо, дорогие рязанцы! Я вас всех люблю и принимаю ваши подарки. («Не видала ль я подарков от рязанских казаков?..)

Сергей ДВОРЕЦКИЙ:
- Я хочу прочитать свое небольшое стихотворение, посвященное Нине Красновой. У Нины, если кто это помнит, есть в книге «Четыре стены» такие строчки:

Нет на мне дорогого наряда,
И на мне аскетизма печать...

Вот я взял эти строчки как эпиграф к стихотворению о Нине и написал такое стихотворение, посвященное ей:

Сергей Дворецкий

НИНЕ КРАСНОВОЙ

Нет на мне дорогого наряда,
И на мне аскетизма печать...
Нина Краснова

Нет на Вас дорогого наряда,
И, наверное, есть печать.
Только мне вот зачем-то надо,
Очень хочется Вас читать.

Верно, стало с другими скучно,
Верно, грусть заменила азарт.
Может, холодно потому что,
Что за окнами август, март.

С вами радостно, Вас листать
Просто, смотришь – и луч в оконце.
Вы принцессой хотели стать,
Чтоб примерить корону солнца.

Наивысшего Вы разряда. (Эта строка неразборчива на пленке.)
Пусть про Вас, что хотят, говорят.
Нет на в Вас дорого наряда.
Да и нужен ли он, наряд?

Нина КРАСНОВА (рязанцы спускаются со сцены и идут в партер, занимать свои места):
- О Рязань, прямо целой дружиной приехала в Москву и вышла на сцену...

Алексей БАНДОРИН:
- Это еще не вся Рязань! Там еще Миша Крылов хотел приехать! (Председатель Комитета по культуре и спорту при Рязанской администрации, поэт, бард.) Михаил Крылов! Он депутатом стал!

Нина КРАСНОВА:
- А где он? Не приехал?

Алексей БАНДОРИН:
- Он не смог, у него сейчас встречи со своими избирателями. Но он большую любовь тебе передал через нас. Сказал нам: «Передайте Нине Красновой от меня мою большую любовь!».

Нина КРАСНОВА:
- Ладно. Давайте ее мне сюда, передайте мне ее из зала, по воздуху (Нина делает руками такой жест, будто получает эту любовь из рук в руки). Вот, я принимаю от вас его большую любовь, которую он мне прислал. Кладу ее в большой мешок, а мешок перевязываю ленточкой...
(Смех в зале.)
Поклон от меня Михаилу Крылову и Рязани!
...Теперь... кто там у нас хочет выступить? Джавид или Петр? (Джавид Агамирзаев и Пётр Кобликов, они сидят вместе, в первом ряду.)
Не робейте!

(На сцену идет художник Джавид, несет в руках картину – портрет Нины Красновой.)

Нина КРАСНОВА:
- Джавид – художник, лауреат Государственной премии Дагестана.
Он когда-то маленьким мальчиком приехал в Москву, из лезгинского села Кабир, окончил в Москве несколько художественных учебных заведений и всю жизнь живет здесь. Джавид, как говорит о нем Валерий Золотухин, художник «с глубинным талантом». Джавид - друг Валерия Золотухина со студенческих лет. Валерий Золотухин говорит: «У меня в жизни было два друга – Владимир Высоцкий, которого знает весь мир, и Джавид, норный человек, который сидит в своей норе и не думает ни о какой славе, а живет в полном уединении, как Диоген в бочке, и пишет свои картины, и его не интересует ничего, кроме искусства. И вот сейчас Джавид выступит перед вами, и, я чувствую, он подарит мне свою картину.
(Смех в зале.)

Джавид АГАМИРЗАЕВ:
- Я очень хочу поздравить Нину Краснову за такой чудесный вечер и за ее потрясающую поэзию и за великолепный портрет Нины, который она мне дала возможность написать. И он, этот портрет, мне очень дорог, потому что он духовный такой получился. Я писал его в мастерской, там состоялась наша встреча с Ниной.
Мне очень хочется подарить этот портрет Нине. Хотя я ей подписал его в 2007 году и тогда же хотел и подарить ей. Но она по скромности, очевидно, не захотела взять его у меня. А, может быть, он был ей не нужен...

Нина КРАСНОВА:
- Ну да, не нужен... такой портрет, и не нужен? Да кто же от него откажется? Тем более - сама модель? Нет, мы с Джавидом договорились, что Джавид подарит мне его. Но потом... я смотрю, он молчит, помалкивает, уже не заговаривает об этом. Я и подумала, что он решил «присвоить» его.
(Смех в зале.)
Да нет, просто я подумала, что Джавид же всё время выставляет его на выставках в разных галереях. И подумала, что Джавид, наверное, подумал: чем то и дело давать мне этот портрет, и то и дело забирать его у меня - не лучше ли держать его у себя?
(Смех в зале.)
Вот Джавид и решил оставить его у себя. А теперь он все-таки решил передать его мне.

Джавид АГАМИРЗАЕВ:
- Презентация этого портрета состоялась в 2007 году, в Дагестане...
(Джавид дарит портрет Нине, устанавливает его на мольберте...)

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо, Джавид!
А я в начале вечера поставила этот мольберт на сцену, а потом убрала его. Потому что сотрудницы ЦДЛа сказали мне: чего он будет стоять пустой? А теперь вот они внесли его сюда, и он теперь стоит не пустой, на нём теперь стоит мой портрет. Он стал обложкой моей книги «Четыре стены», которая вышла в Рязани в 2008 году, в издательстве Алексея Бандорина «Старт». Портрет написан масляными красками. Джавид создал на нем мой образ, очень нежный, с тонкими энергиями, и передал структуру моих волос – такие ломаные соломки, лучики... Мне этот портрет очень нравится. «А мне нра-а-вится этот портрет», - если говорить словами самого Джавида и с интонацией Джавида.

Нина КРАСНОВА:
- Так... А теперь – у нас идет Петя. Петр Кобликов.
Он меня называет... Он сам скажет, как он меня называет.
Петр Кобликов - главный редактор журнала «Детское чтение для сердца и разума». Литератор, специалист по всем искусствам, бабочковед, автор книги о бабочках. Почетный турист СССР, всегда ходит с рюкзачком за плечами. Театрал. Почетный зритель Театра на Таганке с сорокалетним стажем. Таганку лучше него никто не знает. Он тоже - друг Валерия Золотухина.
У нас здесь выступающие идут такими блоками, такими косяками. Рязань шла. Теперь Таганка пошла... (Здесь, кстати сказать, присутствуют в зале и сотрудники Таганки... Ольга Гражданкина и другие.)

Петр КОБЛИКОВ:
- Мы называем Нину Краснову - жар-птица русской поэзии, летающая на заоблачных высотах, до которой даже Пегас не доберется на своих крылышках...

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Говорите громче!

Петр КОБЛИКОВ:
- Нина Краснова - жар-птица русской поэзии, летающая на недосягаемых высотах, до которых даже Пегас на своих крылышках не доберется, не допрыгнет.
А вот что касается ее частушек...
Нина сумела эту простую русскую форму наполнить таким содержанием и такими чувствами, что Нинины частушки сравнимы с миниатюрами японской поэзии, а по своей остроте и озорству - с античными миниатюрами и комедиями. А иногда ее частушки – это не только комедия но и драма, которая иногда становится не просто драмой и не только драмой, но и трагедией. И все-таки, Нина, пусть твои частушки будут веселыми.

Нина КРАСНОВА:
- Про Петю у меня есть такая частушка:

Петя, Петя, Петя, Петь,
Давай с тобой частушки петь.

(Смех в зале.)

Пётр КОБЛИКОВ:
- Нину сегодня сравнили с подсолнухом. Вот и я Нине Красновой принес сегодня символ красного подсолнуха и поздравляю ее от всего сердца!

Нина КРАСНОВА:
- Это мой любимый цветок гербера - ромашка такая, на которой можно гадать «любит – не любит».
Спасибо.
(Петр Кобликов целует Нину в щеки, раз, еще раз... потом берет и целует ее еще раз.)
Вот теперь (ты всё сделал) по всем правилам... Спасибо, Петр...
(Смех в зале.)
Теперь будем двигаться дальше, в темпе...
Сейчас выступит Григорий Певцов. Ему было это обещано. (Он записался в список участников моего вечера за несколько месяцев до начала вечера.) А потом я прочитаю свои стихи.
Григорий Певцов! Поэт, литературовед, искусствовед. Автор нескольких замечательных книг. Недавно в моем альманахе «Эолова арфа» вышла его подборка стихов с предисловием Рене Герра. Очень хорошо написал о нем и о его стихах французский славист Рене Герра.

Григорий ПЕВЦОВ:
- Спасибо, Ниночка. Да, я поздравляю тебя с днем рождения и твоим вечером в ЦДЛе. (Григорий Певцов целует Нину в щеки, три раза.)
Я постараюсь говорить покороче, чтобы дать нашим коллегам тоже высказаться.
Вот видите, у нас тут совпало очень много событий... такая череда знаменательных юбилеев, совершенно таких мощнейших, я бы сказал.
Вот у Кирилла Ковальджи недавно прошел вечер. Теперь – как бы вослед за ним - у Нины Красновой. Недаром Кирилл Ковальджи и Нина Краснова сидят на этой сцене вместе, рядом друг с другом. Смотрятся они действительно потрясающе! Лучше всех нас, вместе взятых, в этом нет никакого сомнения.
И, на мой взгляд, Кирилл Ковальджи и Нина Краснова – это лучшие поэты нашего времени. Я даже не хочу говорить, что они - одни из лучших, потому что «одних из лучших» поэтов – много, а они – лучшие! И я очень рад этому обстоятельству, потому что... знаете, что их объединяет? Первое. Это то, что они оба – иноходцы. Вы знаете, есть у Высоцкого такая песня – «Иноходец», «Бег иноходца»:

Я скачу, но я скачу иначе –
по камням, по лужам, по росе...
Говорят: он иноходью скачет,
это значит – иначе, чем все...

Иноходец не может бегать в табуне, как все, и не хочет бегать под чьим-то седлом и в чьей-то узде... И вот Нина Краснова и Кирилл Ковальджи – это иноходцы. У них у каждого - свой аллюр, свой шаг, они не пошли со стадом, с табуном, они не пошли за стадом, за табуном, они не пошли на поводу у власть предержащих, а с самого начала обрели свою ноту и были верны ей всю жизнь. И это сделало их настоящими поэтами. Браво! Это всё - даже на уровне каких-то судьбоносных знаков Зодиака. Я не буду сейчас пересказывать достойнейшую биографию Кирилла Ковальджи и сложнейшую биографию Нины Красновой... Но они оба сумели стать победителями.
И второе их отличительное от качество - это преодоление. Во-первых, они смогли преодолеть сами себя, и многократно это делали в течение своей жизни. Во-вторых, они смогли преодолеть ситуацию, преодолеть границы – границы духовные, границы географические, границы пространственные, границы метафизические, и при этом сумели сохранить вот это благословенное содержание, вот эту суть, которая была передана им родной землей, где они родились. И в этом плане Нина, коль сейчас речь идет о ней, и сегодня мы чествуем и славим ее, Нина смогла от этих рязанских раздолий, от этой уникальной земли взять все, что только Господь мог ей дать.
В этом плане правильно Валерий Золотухин сказал, что действительно она помечена Богом. Она блаженная. Это не мое право, не мое дело, не моя компетенция и прерогатива – определять, кто у нас в поэзии преподобный, кто равноапостольный, кто святой... Но то, что блаженством (и блаженностью) отмечена вся поэзия Нины, это вне всякого сомнения. А кто не знает, что это такое, тому достаточно побывать в Константинове... и когда ты побываешь там, когда подойдешь к Оке, когда проведешь там целый день... то тебе всё станет понятно, и станет понятно, что откуда берется у Есенина, и что откуда берется у Нины Красновой...
Я хочу сказать, что Нина, если говорить о ее поэзии, отмечена какой-то уникальной легкостью... какой-то совершенно потрясающей невесомостью. У Нины – своя небесная воздушная тропа, по которой она идет...
Нина, она и от Есенина многое взяла, безусловно.
Но она легче, она невесомее, она чище даже Есенина, да простит меня Сергей Есенин... Потому что у нее в поэзии нет, что вообще для меня поразительно, у нее нет этой изнаночной чернухи, этого очень тяжелого драматизма и трагизма, который есть у Есенина, и который поэты-мужчины вытаскивают из своего сердца наружу и выкладывают перед читателями и показывают читателям. Он у нее вроде бы совершенно отсутствует. Она парит над миром, над ситуацией, как ангел... Но любой мужчина, который читает ее, он чувствует и умножает для себя до самого предела ее скрытый драматизм и трагизм, который звучит у нее в стихах резонансом, звучит вторым и третьим эхом.
Знаете, когда Георгий Победоносец побеждает и пронизывает дракона своим копьем, он, этот святой Георгий, остается над ситуацией, он там, в небесах, он в вышине, он не спускается на этот уровень ада, на котором находятся все. Вот так и Нина. Это совершенно потрясающе!
Что касается ее поэтической стороны, связанной с мастерством, тут она совершенно неутомимый художник, который ищет что-то свое, что-то новое... Она находится в постоянном поиске. Меня поражает, как она умеет в своей поэзии органичную русскую речь, высокое русское слово, идущее от Пушкина и Есенина, сочетать с чем-то совершенно новаторским, с авангардом и постмодернизмом, или, я бы сказал, с сюрреализмом, сочетать несочетаемые вещи, и притом писать безо всякой зауми, как тут правильно было сказано...
У нее Сергей Есенин соседствует и сочетается с таким замечательным явлением нашего времени, как, например, Андрей Вознесенский. Я так чувствую, она очень много почерпнула и от Андрея Вознесенского. Нина - уникальное явление. У нее Пушкин и Есенин, работавшие в плане традиции, сопряжены с Андреем Вознесенским и с поэтами нашей «новой волны». Нам-то кажется, что это невозможно сочетать. Ведь у нас все хотят что-то отрицать напрочь, чтобы было только что-то одно: или только то, или только это... А она в своей поэзии сочетает всё это и как раз стоит и творит на стыке традиции и авангарда... Она творит на стыке всего этого. И главный принцип ее поэтического творчества – это гармония. Высший мир гармонии на стыке традиции и авангарда...
И у Нины есть такие вещи... например, диссонансная рифма... я, например, ни у кого из поэтов почти не встречал диссонансных рифм. Читаешь ее стихи, и всё там идёт чисто, ровно, хорошо... а потом вдруг – раз! идёт диссонансная рифма! то есть идут очень близкие по звучанию слова, но с несовпадением гласных звуков - «оба маршем – об умершим»:

Мы идём с тобою рядом, как солдаты,
Мы шагаем по Петровке оба маршем...
...Я, храня музейно эти дни и даты,
Вспоминаю о тебе, как об умершем.

И тут идет точка, финальная, заключительная.... И возникает напряженность... которая как бы продолжает стихотворение дальше.
Диссонансная рифма – это тонкий прием, это новаторство поэзии Нины, это неповторимость Нины... Это кому-то может не нравиться, такое её новаторство... И кому-то все эти ее перепады рифм могут показаться непривычными и неуместными, какому-то педантичному, академическому поэту.
Но у Нины в стихах, в ее ритмах и рифмах, есть своя внутренняя стройность, есть какой-то свой внутренний закон. Там Нина от музыки со стандартным метром, со стандартным строем звуков переходит к метамузыке. И эта метамузыка – светлая, и она пронизывает всю поэзию Нины. Это вне всякого сомнения.
Поэтому я хочу пожелать Нине дальнейших успехов на нелегких путях нашей родной поэзии. И надеюсь, что Нина порадует нас в третьем тысячелетии совершенно новыми уже, совершенно такими вот изысканнейшими своими опусами, поэмами, стихами... Понятно, что там у нее - и фольклор, и все такое... Но я не могу сейчас говорить об этом, потому что уже нет времени для этого.
И еще она, конечно, человек потрясающий, потому что я, честно говоря, таких людей, как Нина Краснова... считаю редчайшими людьми... Таких людей, как Нина Краснова и Кирилл Ковальджи, коль я уж не успел в силу разных причин сказать о нем на его юбилейном вечере (где было много людей, давно знавших его и знавших дольше меня), то я говорю это сейчас, они, безусловно, люди редчайшие. Это те вот поэты, которые принесли себя в жертву литературе, русской поэзии до конца.
И поэтому русская поэзия состоялась, вопреки переломленному от колена советскому искусству, хотя, конечно, и советское время дало свои плоды, и в советское время были, родИлись гении, которые несмотря ни на что сохранили чистую ноту и от поколения Кирилла Ковальджи передали (поколению Нины Красновой и) Нине Красновой.
Виват!
Жива русская литература, великое русское слово!
Спасибо, тебе Ниночка за твою поэзию, за твое творчество! Низкий поклон!

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо, тебе Григорий (за короткий, но очень содержательный доклад)!

Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- А теперь давайте попросим Нину почитать свои стихи.

Нина КРАСНОВА:
- У меня в списке - много выступающих. Но уже нельзя затягивать вечер... А Евгений Рейн здесь? Нет? Я его не вижу...
(Крики из зала: «Его нет!» Был да ушел? Или его и не было?)
Я знаю, что на мой вечер приехал из Ростова-на-Дону Эмиль Сокольский. Он не спал целую ночь...

Эмиль СОКОЛЬСКИЙ:
- Я здесь!

Нина КРАСНОВА:
- Эмиль, иди сюда. А я, пока ты сюда идешь, буду читать письмо от Тамары Жирмунской, которое она прислала мне из Германии, из Мюнхена...
Вообще очень много поздравлений и приветствий пришло мне ко дню рождения и к моему творческому вечеру... И не только из Москвы и не только из разных городов России, но и из-за рубежа. И из Швейцарии, из Женевы – от писателя Александра Логинова, и из Америки, из Вашингтона – от поэтессы Татьяны Николиной, и из Италии – от критика Владимира Бондаренко, который не смог прийти на мой вечер, потому что он сейчас в Италии, и от Тамары Жирмунской из Германии, из Мюнхена... здесь, на вечере присутствует ее дочка Саша, она только что преподносила мне цветы.
Я сейчас не буду читать письмо Тамары Жирмунской всё целиком. Всё целиком я напечатаю его в альманахе «Эолова арфа», в разделе, посвященном моему творческому вечеру. А сейчас я прочитаю всего один абзац.

(Здесь, в стенограмме, дается не абзац, а полный текст Тамары Жирмунской. – Н. К.)

Тамара ЖИРМУНСКАЯ:

15 марта 2010 г. Мюнхен, Германия

ТРУДОЛЮБЕЗНАЯ НИНА

С чего началась наша дружба? Включаю свою зрительную память – скользят кадры, один другого краше. Вот мы с Ниной на Фатьяновском празднике в Вязниках. Расступаются свадебные генерал и генеральша: Николай Рыбников и Алла Ларионова. Овации в их честь не мешают нам, не столь знаменитым, уединиться, спуститься с поляны к роднику и умыться там ледяной водой, такой приятной в жаркий день на древней владимирской земле. Стираем усталость, намываем красоту. Вон как расхорошелась Нина, совсем еще молодая, звонкая, озорная, и стихи, которые она скоро прочитает с открытой эстрады, ей под стать: молодые, звонкие, озорные.
Вот я у нее в гостях, в Москве, на улице Металлургов. Кто придумывает такие названия? Как обухом по голове. Квартира однокомнатная, но всё в ней есть. Чисто, уютно. Множество книг. На столе съедобные натюрморты из овощей и фруктов. «Ты что, вегетарианка?» Нет, но… Догадываюсь: питается так для фигуры, для легкости. Нина очень мобильна. У нее вышла новая книжка стихов, и она ее продает. Сама. Прямо на улице. А то и на проезжей части. В основном водителям машин. Увидев перед собой такую светлую, подвижную, свою в доску, да еще и поэтессу, шоферы охотно протягивают руку за маленькой книжкой. Просят автограф. Оставляют автору скромные денежные знаки – как раз на овощи и фрукты. Вот это и называется «натуральное хозяйство». Пьем что-то дамское. Закусываем. Поминаем добром нашего общего учителя по Литинституту: Евгения Долматовского. Он не любил выдумок в стихах, а любил живую жизнь. Между мной и Ниной 14 лет (возрастной дистанции). Многое успело измениться вокруг. Но вкусы и пристрастия Евгения Долматовского сохранились. И мы обе, такие разные, видимо, им соответствовали.
Следующий кадр – Кусково. Гуляем (я и Нина) вдоль пруда в виду Шереметевского дворца, еще помнящего, наверно, Парашу Жемчугову. Она тоже из глубин народных (как и Нина Краснова), а прогремела в веках. Рядом с дворцом, через пруд, усадебная церковь с ангелом возле креста. Заповедные, священные места… Нина рассказывает мне о детстве в Рязани. С мамой, сестрой, братьями. Жили (они все) в подвале, в тесноте, но очень любили друг друга. И вдруг меня осеняет: всё это я знаю. Читала об этом. В ее стихах. Не просто в стихах – в сонетах. Как эта старательная близорукая девочка из провинции, учившаяся на одни пятерки, став столичной студенткой, пригубив мировой культуры, вдруг размахнулась на венок сонетов, оказавшись в одном ряду с Шекспиром, Петраркой, Вячеславом Ивановым, Брюсовым, Волошиным. А из наших – с Инной Лиснянской. И назвала этот пятнадцатичастёвый венок бесстрашно и даже с вызовом: «Подвал».
Позволю себе привести тут так называемый магистрал, финал венка, квинтэссенцию содержания, составленный в соответствии со строжайшей сонетной формой из первой строки первого, второй второго, третьей третьего и так далее стихотворения. Высший стихотворный пилотаж. Нине он удался. Ей всё удается, потому что она, как выразился кто-то, трудолюбезная. О содержании судите сами:

В толстенных стенах этого подвала,
Как цветик подземелья я росла,
В поэзии надежду подавала,
Не разбираясь в тайнах ремесла.

Я в детстве и нужду, и все терпела,
Мне не хватало солнышка в окне,
Таких условий жизни, как в «кинe»,
Но я не унывала – песни пела.

Я с братьями росла, с сестрой и с мамой,
В своей семье была я младшей самой,
И только тронь меня какой кобель!..

О мой подвал! Забыть тебя – нелепость.
Подвал – моей души святая крепость,
Моей души святая колыбель.

1990 г.,
Рязань

Удачи тебе, Нина, более полного признания, более крепкого здоровья и немного больше денег! Я тебя люблю и всегда помню о тебе, где бы ни жила и чтобы ни делала. Бис бальд! В буквальном переводе с немецкого то же, что у нас: до скорого! Тамара».

Нина КРАСНОВА:
Молодец Тамарочка - прислала мне свой привет из Мюнхена.
Сегодня 22 марта, день света и равноденствия. И сегодня у Тамары Жирмунской - день рождения. И мы все с этой большой сцены, из этого большого зала поздравляем Тамару Жирмунскую с ее днем рождения! И желаем ей... чего мы себе желаем, того и ей! (То есть всего самого лучшего, чего мы только можем желать! И здоровья и сил «на дела хорошие»! И, разумеется, творческого горения и вдохновения и новых стихов и книг! И любви читателей! И – улыбки Фортуны! И манны небесной!)

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА (Нине Красновой):
- А сейчас, пожалуйста, стихи свои нам прочитайте!
- Стихи читайте! Читайте нам свои стихи! И частушки!

Нина КРАСНОВА:
- Я прочитаю одно стихотворение.
Я прочитаю стихотворение о том, как моя старшая сестра отнимала у меня Есенина, его книгу, когда я была маленькой, не давала мне читать его, говорила мне: ты еще мала читать его стихи, тебе нельзя читать их, а то ты можешь испортиться.
(Смех в зале.)

Нина Краснова

* * *
Сестре Тане

Мне сестра читать Есенина
Запрещала, не со зла,
Говорила: до Есенина
Ты еще не доросла.

Я брала его украдкою
И, действительно, мала,
В сенцах пряталась за кадкою
И читала, как могла,

И писала под Есенина,
Стиль стараясь обрести,
Понимая: до Есенина
Мне еще расти, расти...

А редакторша, которая напечатала это стихотворение в «Приокской правде», исправила последнюю строку этого стихотворения, написала за меня: до Есенина «мне расти, не дорасти...». Вот такую вот резолюцию она на меня наложила.
(Смех в зале, аплодисменты.)
Но дело не в том, чтобы перерасти Пушкина или Есенина. (Одуванчику или ромашке совсем не обязательно быть размером с дуб, чтобы украшать собой природу и выполнять свою благородную роль в природе. А какой-нибудь зарянке или соловью совсем не обязательно быть с лебедя и орла или со слона...) Но вырасти и стать большим хочет, мечтает каждый поэт. И каждый должен расти до той высоты, до какой он может дорасти. И должен стремиться расти и «петь по-свойски, даже как лягушка», как говорил Есенин.
...А сейчас перед вами выступит критик, литературовед Эмиль Сокольский, который приехал к нам издалека, из Ростова-на-Дону, не спал всю ночь и попал сюда с корабля на бал. Он изронит нам свое золотое слово.
И мы закончим вечер песней Алексея Карелина на мои стихи.
А кто не выступил... у нас еще будет фуршет в нижнем кафе, и там будут работать кинокамеры, вы можете выступить там и сказать перед камерами всё, что вы хотели сказать здесь. Я все это обработаю и сделаю из этого фильм.
Людмила Осокина любит выступать и знает мои стихи наизусть и очень хорошо читает их... но что делать? Надо заканчивать вечер и идти в нижнее кафе.

Эмиль СОКОЛЬСКИЙ (поднимается из зала на сцену):
- Меня не представили. Эмиль Сокольский. Краснововед!
(Смех в зале.)
Ну, на юбилее всегда принято славить юбиляра, говорить о нем, что он «замечательный, великий», и как мы его любим, и говорить всё это не под влиянием каких-то нахлынувших на тебя мимолётных «чувств добрых», когда все эти слова «замечательный, великий» не отстоялись в твоей голове и в твоей душе, а когда ты говоришь и осознаешь, что ты говоришь только то, что проверено временем, отстоялось в твоей голове и в твоей душе.
Но почему я говорю, что вот Нина Краснова вся такая прекрасная? Может быть, я преувеличиваю? Какими критериями я руководствуюсь? Ответ на этот вопрос есть.
Дело в том, что если говорить о поэзии, то что такое поэзия? Это художественные средства и развитие художественных средств. А у нее всё это есть. У нее всего этого навалом, художественных средств, изобретательности. И как она творит свою поэзию? Весело! И, что очень важно, с озорством, с добротой и любовью к человеку! В ее стихах есть жизнь и в то же время есть высокое мастерство.
Бывают стихи виртуозные и вроде бы безупречные по мастерству, но в них слова так пригнаны, подогнаны друг к другу, что в них нет просвета, они - как гладкая стена, там не за что зацепиться, там дышать нечем. В чем дело? Ответ на это есть. В них нет воздуха и дыхания. А стихи Нины Красновой - само дыхание.
Иногда у кого-то, кто читает стихи Нины, может возникнуть в голове такая крамольная мысль: а может быть, поэту надо не все свои стихи доносить до читателя? может быть, надо более тщательно отбирать стихи для книг?
И тоже есть ответ на этот вопрос. Ответ такой. Есть поэты - стихийные, а есть поэты лабораторные. Нина Краснова, как и многие гениальные поэты, - это стихия и лаборатория в одном лице.
Я скажу два слова еще.
Я поздно пришел к поэзии Нины Красновой, очень поздно, просто она поздно мне попалась. И, может быть, это и хорошо, очень хорошо, что – поздно.
Если бы я пришел к ней раньше, не будучи искушенным в поэзии, я мог бы не оценить ее и пройти мимо нее, подумать, что у Нины Красновой чересчур простенькие стихи. Но ее поэзия – далеко не так проста, какой кажется на первый взгляд. И чтобы понять это, надо быть очень искушенным в поэзии. Понять и воспринять и оценить Нину Краснову можно только будучи очень искушенным читателем.
Я прочту одно из гениальнейших в мировой поэзии стихотворение Нины Красновой. Оно – как раз о позднем знакомстве... Там надо бы женский пол лирической героини сменить на мужской и прочитать стихотворение не от женского, а от мужского лица. Но я не буду вторгаться в священную область ее поэзии, ее нерукотворного слова и менять там что-то, и признаюсь Нине в любви ее же словами.
Нина Краснова! Из раннего!
(Эмиль Сокольский читает наизусть стихотворение Нины Красновой «Парк от листьев жёлт и оранжев...». Там, где Эмиль немного сбивается, Нина Краснова помогает ему, потому что помнит эти свои стихи наизусть.)

* * *

Парк от листьев желт и оранжев,
От дождя – просветлён и мокр.
Милый, брось, не жалей, что раньше
Ты меня повстречать не мог.

Может, это к лучшему даже...
Может, будучи слишком горда,
Я тебя не смогла бы так же,
Как теперь, полюбить тогда.

Нина КРАСНОВА:
- Эмиль, спасибо тебе за прекрасное (и сверхоригинальное и, я бы сказала - изощренное) признание мне в любви моими же стихами, и за признание в любви к моей поэзии.
(Эмиль дарит Нине желтые тюльпаны.)
А Эмилю Сокольскому в моей книге «Имя» есть вот такое посвящение:

Эмиль Сокольский из Ростова-на-Дону
Приехал собственной персоной, ну да ну...
Проделав путь большой, дорогу в сотни миль,
В Москву приехал с важной миссией Эмиль...

Ну и так далее. Миссия у Эмиля Сокольского – важная (похвалить Нину Краснову на ее вечере).
(Смех в зале.)

(Из партера выходит сын поэта Виктора Бокова, очень похожий на Бокова, и машет рукой Нине Красновой.)

Алексей БОКОВ:
- Нина! Я поздравляю тебя с днем рождения! И уезжаю домой... Мне далеко ехать, в Подмосковье...

Нина КРАСНОВА:
- Это Алексей Боков! Спасибо, тебе, Алексей, что ты пришел.

Алексей БОКОВ:
- ...еще одна Рыба, и еще один Алексей!

Нина КРАСНОВА:
- Да, еще одна Рыба, и она сейчас уплывает от нас... Это - сын поэта Виктора Бокова, одного из моих учителей. Алексей долго сидел и думал, когда же Нина Краснова про Бокова что-то скажет. И не дождался. Не успела я про Бокова сказать. (Смех в зале.)
(Я не только о Бокове не успела сказать, но и о других своих учителях, которые сыграли свою большую роль в моей литературной судьбе.)
Потому что я заслушалась своих чествователей и забыла о том, что мне надо что-то сказать обо всех своих учителях. Но о Бокове, как и о них, у меня есть стихи в моих книгах, в том числе и в новой книге «Имя».

Нина Краснова

ПРО ВИКТОРА БОКОВА

В энциклопедии Боков описан.
Для завистников Боков опасен,
Боков песенен, Боков народен,
Тянет по меньшей мере на орден!

(Зал помахал Алексею Бокову руками, а Рыба Нина Краснова – еще и своими плавниками, если говорить языком поэзии.)

...Вернемся... не к нашим баранам, а к Эмилю Сокольскому...
Кстати сказать, Эмиль Сокольский - он не только краснововед, он еще и ковальдживед - у него есть прекрасное эссе о творчестве Кирилла Ковальджи, оно было напечатано в «Независимой газете», он еще и мнацаканяновед – у него есть прекрасное эссе о Сергее Мнацаканяне, которое печаталось в журнале «Дети Ра»... он еще и ларисомиллеровед – у него есть прекрасное эссе о Ларисе Миллер... он еще и кувалдовед и кеворковед – у него есть эссе о прозе Юрия Кувалдина и Ваграма Кеворкова... он еще и трифоновед – у него есть прекрасное эссе о художнике Александре Трифонове...
А теперь еще Эмиль Сокольский и... это нельзя говорить, Эмиль? по секрету всему свету? О Тимофеевском?

Эмиль СОКОЛЬСКИЙ:
- Можно.

Нина КРАСНОВА:
- А теперь Эмиль Сокольский еще и тимофеевсковед – он написал прекрасное эссе об Александре Тимофеевском! (А теперь еще – и о Евгении Лесине. 27.XI.2010.) Эмиль Сокольский – универсальный литературовед! Звезда Ростова-на-Дону, которая ярче многих звезд Москвы!
(Эмиль Сокольский обнимает Нину Краснову и идет на свое место.)

ГОЛОСА ИЗ ЗАЛА:
- Нина! Почитай нам свои стихи!

Нина КРАСНОВА:
- Я прочитаю стихотворение, которое было напечатано когда-то в журнале «Юность», когда там главным редактором был Борис Полевой, а заместителем Полевого Андрей Дементьев, и когда тираж журнала был 3 миллиона экземпляров. Я пришла к ним с улицы. Я тогда окончила Литературный институт и собиралась уезжать из Москвы в Рязань, откуда я и приехала в Москву. И они сразу стали меня печатать. А Кирилл Ковальджи тогда работал в «Юности» заведующим отделом критики. Этот журнал всегда поддерживал меня, с моих первых шагов в большую литературу. И вот когда в «Юности» появилась подборка моих любовных стихов, среди которых было стихотворение с такой строкой: «Так и быть – дотронься до меня», - нашелся один сердитый читатель, который написал в «Литературную газету» сердитое письмо, где возмущался моральным обликом моей лирической героини и писал: как же это такое - девушка и, наверное, комсомолка, просит молодого человека дотронуться до нее? какое безобразие! какая распущенность с ее стороны! А другие читатели стали заступаться за меня. И я обрела новых поклонников. А пародисты написали несколько пародий на эти мои стихи. И сам Король пародии Александр Иванов написал целых две пародии и таким образом сделал мне потрясающую рекламу!
Я вам прочитаю сначала свое стихотворение, а потом пародии на него... не пародиИ, а пародиЮ Александра Иванова.

Нина Краснова

* * *

За тобой слежу не без иронии –
Полминуты, две минуты, три.
Ну чего ты смотришь на бегонии?
На меня смотри.

Разве некрасиво это платье?
Разве я тебе не нравлюсь в нём?
Ты смущал меня по телепатии
Ночью, утром, вечером и днём.

Всё предвижу, чувствую заранее...
Ем твою конфету, фантик мня.
Ну чего ты трогаешь вязание?
Так и быть – дотронься до меня.

(Аплодисменты, смех в зале!)

Вот эта невинная строка «Так и быть - дотронься до меня», она-то и возбудила фантазию и воображение пародистов. И сейчас я прочитаю одну из пародий Александра Иванова, в которой он обыграл мое деепричастие «мня» («фантик мня»). Деепричастие это звучит в моем стихотворении смешновато, но ведь и само стихотворение – с юмором.

Александр Иванов

НЕЧТО ТРОГАТЕЛЬНОЕ
(Пародия)

Ну чего ты трогаешь вязание?
Так и быть – дотронься до меня...
Нина Краснова

Почему, являясь на свидание,
Линию свою упрямо гня,
Ты меня не балуешь вниманием
И совсем не смотришь на меня?

Ну смелее! Что за наказание?
Ну не стой, затылок свой чеша.
Тронь меня, отбросив колебания.
Ты мужчина или ты лапша?

И, отдавшись грустным размышлениям,
Думаю, едя, пия, пиша:
То ли ты сильнее искушения?
То ли я не слишком хороша?

(Аплодисменты, смех в зале!)

Я в ответ на эту пародию (и на другую пародию) послала Александру Иванову письмо... не письмо, а свою новую книгу, с благодарным автографом. И вот, я знаю, что многие поэты считали его язвительным, желчным, злым человеком... потому что он писал очень острые пародии на них. Один поэт написал в своем стихотворении: вот что-то я давно стихов не пишу... А Александр Иванов написал ему: не писал – и не пиши! Вот так он мог убить поэта одной строкой. Но в жизни он оказался таким... очень добрым, благородным, интеллигентным человеком. И он в ответ на мое письмо написал мне: спасибо Вам, Нина, за то, что Вы понимаете юмор и не обиделись на мою шутку... я напишу на Вас новые пародии... И написал, сдержал свое обещание.
(Смех а зале.)
Вон, я вижу, Слава Лён сидит в зале. Слав, ты тогда уже в кафе, на фуршете, скажешь обо мне что-нибудь на камеру, ладно? Вон и поэт Эдуард Грачев здесь сидит, который помог мне сегодня привезти в ЦДЛ напитки и закуски для фуршета и саму меня привез, а иначе меня здесь и не было бы... Вон и писатель и режиссёр Ваграм Кеворков сидит здесь, который, как и Лён, как и Грачёв, стоит у меня в списке, в программе вечера... Мне хотелось бы, чтобы они тоже выступили здесь. Но мы сейчас начинаем завершать наш вечер, потому что его уже нельзя затягивать? Мы и так его затянули. «Куда же боле»?
А сейчас на сцену выйдет композитор Алексей Карелин.
Алексей! Ты не ушел?

Алексей КАРЕЛИН (улыбаясь, выходит с гитарой на сцену):
- Я здесь!

Нина КРАСНОВА:
- Композитор Алексей Карелин работал с Риммой Казаковой – писал песни на ее стихи. А сейчас он работает с Александром Тимофеевским, и уже много песен написал на его стихи. И вот, оказывается, и на меня тоже успел написать песню. Сейчас он нам ее споет... Алексей Карелин!

Алексей КАРЕЛИН:
- Да... Это называется – «Щас спою». (Смех в зале.)
(Алексей Карелин обращаясь к залу.) Вы знаете, дорогие друзья, что может подарить композитор поэту? Конечно, песни. У меня свой подход к «моим» поэтам, к тому, что они пишут. Они пишут много, много хорошего. Но я выбрал такие песни, такие стихи, которые характеризуют Нину в отношениях с мужчинами.
(Оживление и смех в зале. Алексей Карелин поет свою песню на стихи Нины Красновой «Что у нас с тобою было?», которые есть в ее книге «Четыре стены».)

ЧТО У НАС С ТОБОЮ БЫЛО?

Стихи Нины Красновой
Музыка Алексея Карелина

Я спросила дорогого,
Поднимая кверху бровь:
«Что у нас с тобою было?
Это ведь была любовь?»

Он сказал, включая лампу,
Подавая мне пальто:
«Что у нас с тобою было?
Я и сам не знаю что».

И сказал, пожав плечами,
Поднимая кверху бровь:
«Что у нас с тобою было?
Ты не думай, что любовь».

Я сказала, глядя в угол,
Вся краснея от стыда:
«Что у нас с тобою было,
Ты забудь, забудь тогда».

И сказала, сдвинув брови,
Бросив сумку на плечо:
«Если не было любови,
Значит не было ничо!»

(Аплодисменты зала!)

Нина КРАСНОВА (Алексею Карелину):
- Спасибо, Алексей! Это – одно из любимых стихотворений Александра Тимофеевского. И вот, оказывается, еще и Алексея Карелина. Спасибо, Лёш!

Алексей КАРЕЛИН:
- Дальше, дальше, дальше... У меня не одна, а три новые песни на стихи Нины Красновой. Они от женского лица. Мне приходится петь за женщин.

Нина КРАСНОВА:
- И это очень хорошо у тебя получается. Ты очень хорошо входишь в образ моей лирической героини.
(Алексей Карелин поет вторую свою песню на стихи Нины Красновой.)

НЕ ВИДАТЬ МОВО ДРУЖКА...

Стихи Нины Красновой
Музыка Алексея Карелина

Я гляжу, гляжу
С колоколенки:
Не видать мово дружка,
Воронёнка Коленьки.

Я гляжу, гляжу, гляжу,
Не ослепла вроде:
Не видать мово дружка,
Селезня Володи.

Я гляжу, гляжу, гляжу,
Вся опала с рожи:
Не видать мово дружка,
Голубка Сережи.

Я глажу гляжу гляжу,
Вся ослепну скоро:
Не видать мово дружка,
Сокола Егора.

(Аплодисменты зала, смех.)

Нина КРАСНОВА:
- Спасибо, Алексей! Это такая птичья песня (все мои лирические герои там – птицы: ворон, селезень, голубь и сокол).
(Смех в зале.)

Алексей КАРЕЛИН:
- И вот такая, на мой взгляд, наиболее лирическая из трех моих песен... Они все коротенькие, поэтому я позволяю себе спеть несколько песен.
(Алексей Карелин поет третью свою песню на стихи Нины Красновой, с таким же успехом, как две первые.)

НЕ ХОДИ КО МНЕ ТЫ,
МИЛАЯ ПОДРУГА

Стихи Нины Красновой (из украинского поэта Виктора Зубара)
Музыка Алексея Карелина

Ой, шумит тревожно
Лес и вся округа.
Не ходи ко мне ты,
Милая подруга.

Ты садишься возле
Моего Ивана,
Говоришь, стрекочешь,
Весела, румяна.

А на миг затихнешь,
Лишь сидишь сияешь
И травинку с шапки
У него снимаешь,

Смотришь на Ивана,
У Ивана очи
Ярче звезд на небе
И чернее ночи.

Ой, шумит тревожно
Лес и вся округа.
Не ходи ко мне ты,
Милая подруга.

(Аплодисменты!)

Нина КРАСНОВА:
- Алексей! Спасибо! Очень хорошо в этих песнях раскрывается твой голос, твои вокальные данные. А стихи этой третьей песни – это мой перевод из украинского черновицкого поэта Виктора Зубара. То есть у нее не один, а два автора стихов: сам автор и его соавтор – переводчик.

Алексей КАРЕЛИН:
- Ты знаешь, и мы знаем, что когда поэт переводит стихи с какого-то языка на свой, они становятся стихами этого поэта, это уже его стихи...

Нина КРАСНОВА:
- Да, они отрываются от своего автора и принадлежат уже не только ему, но и переводчику...

Алексей КАРЕЛИН:
- Сразу, как только я попал в близкий круг друзей Риммы Казаковой, я увидел там Нину Краснову и познакомился там с ней, она всё время была с Риммой, около нее...
И мне сразу очень понравились стихи Нины, когда я познакомился с ее стихами... И вот я написал несколько песен на ее стихи.

Нина КРАСНОВА:
- Для меня эти песни – очень дорогой сюрприз! Сегодня я услышала их первый раз. И они все мне очень понравились! Сегодня здесь состоялась премьера этих песен.

Алексей КАРЕЛИН:
- Да, я сегодня первый раз исполнял их на публике... Они звучали на публике первый раз...

Нина КРАСНОВА:
- Первый раз, но не последний...
Спасибо тебе, Алексей! Большое спасибо тебе за твои песни!

(Алексей Карелин обнимает Нину, а она его.)

Алексей КАРЕЛИН:
- Нина любит фотографировать... У нее такое хобби... Запечатлевать для истории себя и своих друзей... У нее получаются очень хорошие фотокарточки...

Нина КРАСНОВА:
- У меня сейчас отняли фотоаппарат. Отняли. И я сижу без него, как без рук. (Смех в зале.)

(На своем вечере в Большом зале ЦДЛ Нина Краснова никого и ничего не фотографировала, потому что не могла делать этого, сидя на сцене, на своем месте за столиком и ведя свой вечер на пару с Кириллом Ковальджи. Поэтесса из г. Жуковского Наталья Заруцкая, за что ей большое спасибо, взяла у Нины фотоаппарат «Soni» и ходила по сцене и фотографировала оттуда участников и гостей моего вечера, и Нину Краснову, и Кирилла Ковальджи. Кроме того в зале были профессиональные фотографы Николай Войткевич, Сергей Белянин, и фотограф-любитель Юрий Дмитриев, и дочка Кирилла Ковальджи Маргарита, и еще несколько фотографов. И были операторы, которые заснимали вечер на камеры, Михаил Матюхин, Дмитрий Григорьев, и авторы альманаха «Эолова арфа» Игорь Нерлин, Юрий Шуников.)

Нина КРАСНОВА:
- Вечер закончился!
Кирилл! Спасибо вам за то, что вы помогали мне вести его, поддерживали меня. Спасибо вам за вашу руководящую роль на этом вечере. У вас очень хорошие руководительские способности, кроме того, что и поэтические, литературные.
Большое спасибо и вам, Кирилл! И нашим фотографам и операторам! И нашим зрителям!
Спасибо всем, кто пришел сюда! ...Когда Анатолий Шамардин сказал, что зал не полон, это неправда. Зал полон, «когда такие люди» в этом зале «есть».
Большое-большое спасибо всем! А теперь я приглашаю всех в нижнее кафе, на фуршет!

(Зрители стали дарить Нине Красновой цветы... Потом все отправились из Большого зала в нижнее кафе, на фуршет, чтобы продолжить вторую часть вечера и пообщаться и с Ниной Красновой, и с Кириллом Ковальджи, и друг с другом и выпить за поэзию и «за успех (нашего) безнадежного дела», как сказал бы Юрий Кузнецов и как он написал мне когда-то на одной из своих книг.)

Стенограмму подготовила
(расшифровала с видеодиска DVD-R и отредактировала)
поэтесса Нина КРАСНОВА

25 – 30 ноября и 1 - 2 декабря 2010 года,
Москва

P. S.
К сожалению, на моем вечере не выступили многие мои друзья, которые могли бы выступить... я не смогла предоставить слово всем... потому что не знала толком, кто из них есть в зале, а кого нет, многих я увидела только тогда, когда они преподносили мне цветы, но когда вечер уже затягивался, и я не могла вызвать никого из них на сцену, поскольку кто-то уже заранее «забронировал» себе там места у микрофона... то есть заранее пообещал мне выступить на моем вечере, а я пообещала им, что они выступят... И даже всем, кому я пообещала дать выступить, я не смогла дать выступить. Отчего потом чувствовала и сейчас чувствую себя перед ними виноватой.
А многих (в том числе и очень известных поэтов и писателей) я просто не увидела в зале, потому что у меня от природы очень слабое зрение (близорукость), оно у меня слабое даже в очках, которые у меня – не морские же бинокли. Например, я не увидела ни Андрея Яхонтова, который стал бы настоящим украшением вечера, ни Евгения Лесина, который тоже не только не испортил бы обедни, а наоборот придал бы ей новый интересный оттенок, но со всеми с ними я потом пообщалась на фуршете, в нижнем кафе ЦДЛ... ни ребят из журнала «Юность» я не увидела во главе с главным редактором Валерием Дударевым... ни на вечере, ни после вечера, хотя они потом говорили мне, что были там, и даже с цветами для меня... На фуршете я видела от «Юности» только писателя-сибиряка Юрия Блинова, там же увидела и Андрея Яхонтова, и Евгения Лесина и пообщалась с ними.
Каждый творческий вечер, да еще если в Большом зале, это по сути большой спектакль. А у спектакля должен быть и заранее написанный сценарий, и хороший режиссер-постановщик, который распределил бы роли между участниками спектакля и каждому из них установил бы лимит времени... У моего же вечера не было ни сценария, ни режиссёра. Спасибо еще, что у меня объявился добровольный помощник Кирилл Ковальджи, который помогал мне регулировать поток участников и вести вечер, который весь был экспромтным, но всё равно – получился «отличным», по оценке самих зрителей, то есть получился не комом, хотя это был первый в моей жизни мой собственный авторский вечер в Большом зале ЦДЛ, а первый блин, как говорится, всегда бывает комом.

P. P. S.
Очень много цветов получила я в этот вечер, столько, что они все не вошли в машину... И очень много подарков я получила. Один из моих почитателей Михаил Пискарёв, лингвист, арабист, автор книг по лингвистике, подарил мне ко дню рождения сто экземпляров дисков с песнями Анатолия Шамардина на мои стихи, которые выпустил по своей собственной инициативе, на свои собственные деньги, сам придумав дизайн, оформление диска и поместив на первой «обложке» репродукцию картины художника Джавида «Поэтесса Нина Краснова» 2007 года.

P. P. P. S.
Стенограмма моего творческого вечера получилась у меня явно великовата. Но уж какая получилась, такая и получилась. Зато она дает полную картину этого литературного праздника.
...У других поэтов бывает в год по нескольку творческих, авторских вечеров. А у меня это – всего-навсего пятый по счёту, за всю мою уже немалую жизнь.
Первый вечер – с презентацией моих книг «Семейная неидиллия» и «Интим» - был у меня в Малом зале ЦДЛ в 1995 году, его тогда вели мои учителя, поэты Виктор Боков (со сцены) и Владимир Солоухин (из зала).
Второй вечер – с презентацией моей книги «Цветы запоздалые» - был у меня в Малом зале ЦДЛ в 2003 году, его вел заслуженный работник культуры, один из ведущих телепрограммы «Романтика романса», музыкальный искусствовед и коллекционер редких пластинок Валерий Сафошкин.
Третий вечер – без презентации новых книг – был у меня в Малом зале ЦДЛ в 2005 году, его вел писатель Юрий Кувалдин, главный редактор журнала «Наша улица».
Четвертый вечер – с презентацией моей книги «Четыре стены» - был у меня в Рязани, в Доме Салтыкова-Щедрина (филиале Рязанской областной библиотеки им. М. Горького), в 2008 году, вела его я сама, а помогали мне издатели этой книги, поэты Людмила Салтыкова и Алексей Бандорин.
А пятый вечер – с презентацией книг «В небесной сфере» и «Имя», тот самый подробную стенограмму которого я сейчас сделала для истории, состоялся в Большом зале ЦДЛ в 2010 году, и вела его опять же я сама, на пару со своим учителем, поэтом Кириллом Ковальджи.
Не всё мне в чьих-то вечерах участвовать, в которых я очень часто участвую, и не всё мне в чужих пирах сидеть, надо же иногда и свои вечера делать и проводить, и надо иногда и свои пиры раз в несколько лет закатывать. Причем не надеяться, что кто-то напишет за тебя заметку о твоем вечере и напечатает ее в какой-нибудь газете, и никого не просить об этом, не сидеть не ждать у моря погоды, и не ждать милостей от природы, а самой сделать всю стенограмму своего вечера и поместить ее в Интернете и в своем же альманахе «Эолова арфа», и тогда никакие заметки в прессе тебе будут не нужны.

P. P. P. S.
...За десять лет своего сотрудничества с журналом «Наша улица», на общественных началах, с 1999 по 2009 гг., я подготовила (то есть расшифровала, набрала на компьютере и отредактировала) десятки стенограмм вечеров журнала «Наша улица» и его авторов, сотни страниц с рассыпанными речами, которых хватит на два полновесных тома собрания сочинений объемом 20 а. л. каждый. Все эти стенограммы были напечатаны в «Нашей улице», но среди них не было ни одной стенограммы ни одного из моих авторских вечеров. И вот теперь я решила исправить это недоразумение, поместив стенограмму своего вечера за 22 марта 2010 года в своем альманахе «Эолова арфа».

Н. К.
2 декабря 2010 г.,
Москва

Ваграм КЕВОРКОВ
(Письмо Нине Красновой по электронной почте – о ее стихах в книге «Четыре стены»):
«Москва, 2010 г.
Нинулик ...эти и другие твои стихи, равно как и стихи Риммы Казаковой о тебе, я даже учил наизусть. Особенно меня растрогали (твои) стихи о Есенине и геометрии - по-настоящему проникновенно. А об Оке («Встретились два мужика...») - блистательно по своей народности и глубинному смыслу, после этого стихотворения радостно думаешь: «Крепок народ наш, жива Россия и еще поживет!» Чтобы написать такое, надо крепко любить свой народ, надо быть частицей его, и, слава Богу, крепкой, доброй и талантливой частицей!
А уж кто пчелка-труженица, так это Нина Краснова.
Добра тебе, удач и побед! И большого здоровья, чтоб хватило на все, к чему тебя обяжет Господь! Обнимаю. Целую.
Ваграм, в крещении нареченный Василием».

Валентина САРЫЧЕВА

О ПОЭЗИИ НИНЫ КРАСНОВОЙ

С первого взгляда стихи Нины Красновой о родной Рязани, поэтах, о любви, о простых жизненных ситуациях кажутся простыми и незатейливыми.
Но какое разнообразие форм, жанров, рифм! Особенно меня заражают частушки, озорные и откровенные. Такие пели в деревнях на народных гуляньях в великие православные и престольные праздники. Это неисчерпаемый родник народной мудрости, накопленный целыми поколениями и воплотившийся в незамутнённом виде в частушках Нины Красновой.
А какая глубина мысли, она трогает до удивления, до тревожного состояния, до сопричастности души ко всему, о чём пишет поэт.
Все поэты пишут о любви, но как написала Нина, никто ещё так не писал, без вычурности, внешней красивости, пышной образности, но её любви веришь, сочувствуешь её героине, сопереживаешь, сострадаешь.
Поэзия Нины Красновой доступна и интеллектуалу, и человеку, не изощрённому в поэтических красках.
Её хочется перечитывать, перечитывать и не переставать удивляться. И хочется пожелать ей дальнейших высот в творчестве!

Эдуард ГРАЧЁВ

ПОПРАВЛЯЯ ЗЕМЛИ ПОВРЕЖДЁННУЮ ОСЬ...
(О Нине Красновой)

Нина Краснова естественна, как вдох, как вода. - Проста? «Душа на распашку?» - про нее и не про нее. Кто знает и понимает Нину, и только тот, видит, как беспощадно требовательна и взыскательна она, в первую очередь к себе самой, бесстрашно раскрывая перед читателями своих стихов и эссе собственные творческие муки, горести и сомнения, мучительно размышляя о сложных и часто драматических отношениях поэта с эпохой. Пытливейшим образом изучает она чужой опыт, победы и поражения собратьев по перу, близких ей по духу, и тех кто, как кажется, от нее далеки. Пишет она легко без вызова и бравады. Почти все сказанное ею, как в поэзии, так и в иных литературных жанрах, говорит о созданном своеобразном и удивительном стиле поэтического и литературного мышления, которому в одинаковой степени присущи изменчивость и постоянство.
Когда-то Евтушенко написал: «…И бегу я сам за собою, и себя догнать не могу…» Это о Нине Красновой. У Нины все удивительно складывается. - Задумала она альманах «Эолова арфа» - И вот уже выпустила два издания. - Кажется, она успевает везде… Мелькнет ее лик на Тверском бульваре, и вот она уже в ином измерении. Каждая удача тянет другую за собой. Кажется, совсем недавно вышла книга Нины «Цветы запоздалые», а вот уже у нее и новый сборник - «Четыре стены». И с каждой новой работой ощущается литературный рост Нины и та мудрость, что настигает умных людей, кого быстрее, кого позже. Во всей ее литературе ощущается «Вкус яблок, не сходящий с губ».
Не слушай литснобов.
Живи долго! Пиши Нина!

Юбилей Нины Красновой. Нининана – стихи, посвященные Нине Красновой
_____________________________________________________________________________

НИНИАНА
(Некоторые стихи, посвящённые Нине Красновой)

Виктор БОКОВ

***

Нине Красновой

Лирика твоя – как бабья кофта!
Жил я на рязанской стороне.
Я люблю рязанских мужиков-то,
Только бабы – ближе как-то мне!

Запоют, пойдут дробить по кругу,
Только прах и пыль под каблуком.
Встанут в ряд, с косой пойдут по лугу,
Пышут плечи под цветным платком.

Мне стихи – как праздник над Окою!
Люди рукоплещут нам двоим.
Выхожу плясать с твоей строкою,
Запеваю голосом твоим.

Ты мне – как сестра и как землячка,
Как своя в есенинском селе.
В поле конопель стоит, как мачта,
Дышит хлеб рязанский на столе!

9 октября 1997 г.,
Переделкино, на даче

Мария АВВАКУМОВА

* * *

Нине Красновой

Кто у нас
в редьке квас
- озорница слова?
Всем известно без подсказ –
рязаночка Краснова.

Кто у нас
прямо в глаз
запускает слово?
кто звончей на весь Парнас? –
Знамо, что Краснова.

Честь по чести поздравляем
да под ручки взгромождаем
на высокий пъедестал, -
чтоб сам Пушкин не достал.

15 марта 2010 г.,
Москва

Татьяна БЕК

ПОСЛАНИЕ НИНЕ КРАСНОВОЙ
ИЗ МОСКВЫ В РЯЗАНЬ,
к Новому году

Подружка во стихе,
Родной товарищ Нина,
Любезная душе
Прекрасная Краснова, -
Да будет Новый год
Как новая долина,
Где и любовь, и свет,
И – словом – «вита нова»!

27 декабря 1996 г.,
Москва

Слава ЛЁН

НИНЕ КРАСНОВОЙ
на день рождения

хорошо быть Ниной
знамени Краснова
генерала Белой Гвардии
в тупик
дабы поднимая
батальоны снова
против красных
помнить
время часа пик

говорят в народе
семимильным шагом
с милым в одиночке
хором не поют
и не за горами
в красном полушалке
ПУТИНСКАЯ ЭРА
от чего и пьют

слушайте то-ва-ри-ва-ри-ши потомки
как растёт трава на
соке из сука
две гитары – тара
по любви – поминки
только целый месяц
месяц свысока

нипочём печали
по челу почином
не великим – малым
скупая слеза
вечной жизни прахом
уповая чином
голубым как пятым
воздух колеса

15 марта 2006 г.,
Москва

Владимир ГАЛЬПЕРИН

РЯЗАНОЧКИ

Нине Красновой,
московской поэтессе из Рязани

Я связан с вами узами,
Сознанием своим,
Рязанки косопузые,
Красавицы мои.

Коса порой до пояса,
А груди, как шары.
На вас мужчины молятся
До нонешней поры.

В семье ли, за работою,
В жару или в туман,
Вы часто за остротою
Не лезете в карман.

Вы звонко за околицей
Готовы песни петь.
Взгляну на вас и хочется
Обнять и… умереть.

Пусть, что сказал, не нравится…
Но я всегда хранил
Ваш образ, раскрасавицы,
Рязаночки мои.

2005 г.,

Татьяна КРАСНОВА

***

Сестре Нине

Ты же сильная, очень сильная
И красивая очень, да.
Пусть пройдут эти слёзы ливнями,
Эта горечь пройдёт навсегда.

Ну откройся глазами синими.
Боль – не боль. И беда – не беда.
Ты же сильная, очень сильная.
И красивая очень. Да.

1969 г.,
Рязань

Виктор СУХОДОЛЬСКИЙ

***

Нине Красновой

На кого похожа ты? На ландыш?
С неба к нам упавшую звезду?
Я никак, ну вот поди ж ты, надо ж,
Нужного сравненья не найду.

Может быть, ты – Золушка? Ждёшь принца
Под вишнёвым облаком фаты?
И в глазах твоих распахнутых струится
Столько нежной, чистой доброты.

Или ты – Ассоль? В мечтаньях рея,
Веруешь в свой парус огневой?
Как хочу быть капитаном Греем
Я, рязанский парень рядовой.

1970 г.,
Рязань, литобъединение «Рязанские родники»

Евгений АРТАМОНОВ

***

Нине Красновой

Над миром
звезд, конечно же, не счесть.
Одни горят,
другие только тлеют.
Но три звезды
особенные есть.
Они мне
тихой грустью сердце греют.
Такой от этих звёзд
исходит свет!
Как будто
кто кропит живой водою.
Средь этих звезд,
которым равных нет,
ты будешь вечно
самой молодою,
но уж ничуть
не меньшею из них,
такою ж, как они,
неповторимой.
А для меня к тому ж
на каждый миг
всегда ты будешь
самою любимой.
А коль случится туча на беду,
я разгоню,
и ты засветишь снова.
Есть три звезды.
Они в одном ряду –
Ахматова, Цветаева. Краснова.

1992 г.,
Рязань

Анатолий СОЛОВЬЕВ

***

Нине Красновой

...Если долго идти по дороге,
Где Ваш дом, - до Рязани дойду,
Вас увижу весной на пороге,
Как цветущую вишню в саду.

1991 г.,
Москва

Эдуард ГРАЧЁВ

* * *

Нине Красновой

Деревья в латунном окладе,
И тени, забыв про испуг,
Читают о смысле объятий,
И глупости встреч и разлук.

Мы прожили шорох на липе
И будем писать до зимы
Об этом ознобе при гриппе,
И пире во время чумы.

Шагая навстречу крапиве,
И к липе из множества лип,
Где птицы летают и блики,
И звук к этим птицам прилип…

2010 г.,
Москва

2008 г.,
Москва

Валентина САРЫЧЕВА

ПОЭТЕССЕ НИНЕ КРАСНОВОЙ
по прочтении её книги «Четыре стены»

Меня опять ты поразила
Неброской красотой стиха
И слогом тонким одарила,
И точной линией штриха.

Здесь и гармония простая,
Без вычурных, парадных слов,
Но простота не показная,
Стих словно вышит без узлов.

Самобытно, не банально
В любви призналась без прикрас.
Признанье это уникально,
Звучит оно, как высший класс.

И благородство в каждой мысли,
Познаний плещется река
О жизни, о душе, о смысле,
Тебе близка и дорога.

Как яркий луч, во тьме сияешь,
Звездою яркою горишь.
Природным юмором сверкаешь,
Счастливым творчеством кипишь.

2008 г.,
Москва

Александр ЩУПЛОВ

***

Нине Красновой

Коль на рожон поэзия полезла,
Не отрезвят ни посох, ни сума.
Дурашливость в поэзии полезна
(Не путать с дурью в степени ума).

Дурашливость в поэзии – начало.
Хотя и ум, конечно, - не конец.
Но с умными поэзия теряла,
А с дураками обрела венец...

80-е годы XX века,
Москва

Геннадий КРАСНИКОВ

***

Нине Красновой,
автору книги «Плач по рекам»

Над больным двадцатым веком
наклонясь, как врач, -
плачь по рекам, плачь по рекам,
дорогая, плачь!

Всяк, кто звался человеком, -
жертва иль палач,
плачь по рекам, плачь по рекам,
горестная, плачь!

Во спасенье – нам, калекам,
слёзыньки назначь,
плачь по рекам, плачь по рекам,
золотая, плачь!..

90-е годы XX века,
г. Лобня Московской обл.

Александр БОБРОВ

НИНЕ КРАСНОВОЙ

Мы друг друга видим редко,
Проживая через дом.
Запевай, моя соседка,
Как ведётся – чередом.

Мы ведь помним друг про дружку,
И в столичной толкотне
Напою твою частушку,
Что сложилась обо мне:

Сашка ростом выше Нинки,
Он по пояс – в облаках.
Нинка Сашке до ширинки
Достает на каблуках!

Ведь у нас один наставник –
Несгибаемый народ,
Как и с кем его ни стравят,
Он по-прежнему поет.

Под луной ничто не ново.
Здесь, где блочные дома,
Рифму звучную к Перово
Подберёшь легко сама.

От Перова до Рязани,
Даже если жизнь на «хэ»,
Продолжается дерзанье
В песне, споре и стихе!

2000-е годы XXI века,
Москва

Александр ЕРЁМЕНКО

ПОДРАЖАНИЯ НИНЕ КРАСНОВОЙ,
сочинённые во время макетирования сборника
любовно-эротических частушек Нины Красновой «Залёточка»,
под влиянием этих частушек

Как у Сашки и у Нинки
Были в сканере картинки.
Сашка Нинке восемь раз
Отсканировал анфас.

Снится Нинка с белым задом,
Чёрно-белое кино.
Удивительное рядом,
Но оно запрещено.

(...)

Евгений ЛЕСИН

***

Нине Красновой

Ко мне пришла Краснова Нина,
Принесла бутылку джина,
Съела весь мой мармелад.
Всё равно я Нинке рад.

1996 г.,
Москва, «Книжное обозрение»

Аршак ТЕР-МАРКАРЬЯН

ЭКСПРОМТЫ НИНЕ КРАСНОВОЙ

А Краснова Ниночка –
Красива, как картиночка.
Ниночка Краснова –
Рязанская основа!

В адидасовских кроссовках –
Не на тонких каблучках –
Ходит Ниночка Краснова,
Все вздыхают: «Ох!» да «Ах!»

Тебя носить бы на руках,
Как образ киносерии...
Слава Богу, нет в стихах
У Красновой серости!

Расстелил апрель постель
Травами шелковыми...
Н. Краснова – ты свирель,
Поешь не за целковые!..

Окунь на Оке заокал...
Пиво пьем с тараночкой...
Приголубил Виктор Боков
Ниночку-рязаночку!..

Тебе фамилию Отчизна
Дала, чтоб каждый повторял.
Ты, словно знамя коммунизма,
Которому я присягал!..

2000-е годы XXI века,
Москва

Татьяна НИКОЛИНА

К АННЕ В СЛЕПНЁВО

Нине Красновой

«Я шла в Слепнёво к своей любимой поэтессе,
как в Мекку, сняв с себя нарядные туфли, босиком...»
Нина Краснова. «Четыре рифмующих женщины»

К Анне пешком по грязи
Нина в Слепнёво бредёт.
Платье на ней из бязи. (Юбка, косынка из бязи...)
Что-то её там ждёт?

Туфли долой – босая
К усадьбе она подходит,
Взгляды вокруг бросая,
Дома нигде не находит.

Камня берёт кусок.
Усадьба не сохранилась –
Только пыль да песок,
В память она превратилась.

Август 2009 г.
г. Вашингтон

Наталья СЕМЁНОВА*

Нине Красновой

Летописательница, летохранительница,
Словес плетением нас искусительница.
От пирога истории откусительница.
Нинакрасновидящая ясновидица,
Поэтов грибособирательница,
Писателей травосушительница,
Литературных преданий Ниносказательница,
Красновочитателей соблазнительница.

28 ноября 2010 г.,
США

__________
* Читательница моего Живого Журнала, которая живет, судя по всему, в США, и с которой я
не знакома лично, но которая постоянно читает в Интернете мой ЖЖ и присылает мне туда свои комментарии к моим страничкам, в том числе и вот такие, в форме стихов. – Н. К.

Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ

1. Подражания Нине Красновой

Ходит ко мне Ниночка,
Моя ягодиночка,
Утром и средь бела дня,
Когда дома нет меня.

2000 г.,
Москва

2. Слоган Нине Красновой
(Надпись на книге «Опоздавший стрелок»)

Твои стихи – как именины.
И мой слогАн – ни дня без Нины!

15 мая 2003 г.,
Москва

3. Экспромт Нине Красновой
на Блоковском празднике, в присутствии фотографов

А вот Краснова Нина под зонтом,
Объект мужского нежного вниманья.
Как жаль, что мы не знаем все о том,
Что Нине очень нравится сниманье.

1 августа 2004 г.,
Шахматово

Римма КАЗАКОВА

1.Нине Красновой

Ты приехала в Москву из Хабаровска,
Из провинцевска, из хибаровска,
ты приехала Москву покорять...
Нина Краснова. «Римме Казаковой»

Ты – весёлая рязаночка,
так по-русски хороша!
Как смолистых дров вязаночка –
крепкая твоя душа.

Что тебе судьбою вверено –
в тайне сердца твоего.
Доброты в тебе не меряно –
все ошибки – оттого.

Ты смела без опасения
и открыта без затей,
вся – в свой город, вся – в Есенина,
вся – в бесхитростных детей.

Ты нашла своё, заветное,
в самом важном, в самом главном.
Может, нынче незаметное,
завтра это станет явным.

Ну а что до славы, Ниночка:
в нашей жизни краткой, бренной,
слава – тоненькая ниточка
между нами и Вселенной.

Не дано нам знать, сдаётся,
как бы небо ни просили:
то ли ниточка порвётся,
то ли будет очень сильной.

Ты живи легко и вольно,
знай: не совершенны судьи.
Но гордись и будь довольна,
что талант твой ценят люди.

В стихотворном зыбком море,
оценив, с плеча не рубят,
ценят в радости и в горе!
А точнее – просто любят!

2004 г.,
Москва

2. Нине Красновой к Женскому Дню 8 Марта

Нина Краснова! Снова и снова
Вижу твое существо.
Нина Краснова – красное слово!
Это – важнее всего.

Мимо чужого, глупого, злого
Мчишь в запредельность мечты...
Скромное имя Нина Краснова
Светом наполнила ты!

7 марта 2004 года,
Москва