Проплываю в вечерних огнях по улице Горького, где Сатин, поднимая стакан, восклицает: «Когда я пьян... мне все нравится. Н-да… Че-ло-век!.. Это звучит... гордо!», - теперь она стала послаще, поменяв на фантике название: «Тверская», впрочем, Чехов с улицы Чехова проходил Дегтярным переулком на улицу Горького, но его, как и этого, переименовали в Малую Дмитровку, впрочем, речь не об этом, потому что все дома в вечерней Москве высвечены так красочно, что напрашиваются сравнения с пряниками, пирожными, бисквитами с обильным пёстрым кремом, Дегтярный подворотней проходил под гостиницей «Минск», но сия постройка исчезла, не оставив следа, уступив место роскошному зданию в стиле супрематизма Казимира Малевича отеля InterContinental Moscow Tverskaya, сверкающему геометрией огней, и вот во всём этом плыву под стуки в железную дверь страждущих «Палаты №6», и слышу с Тверской хриплые надрывные крики из драмы России «На дне».
Юрий КУВАЛДИН
