Ирина Гурская
ПОКА...
рассказ
пока ловишь слово голубиными ладонями, дышишь на замерзшие капли прошлого, стряхиваешь боль бумаги, разрываешь лозы, лианы, колючую проволоку сложившегося, выбиваешь слово из глыбы-головы долотом, отсекается все лишнее, удивленно поводит глубоким глазом лось среди зубьев леса, ветки побочных смыслов хлещут по лицу, неучтенной идеей проскакивает белая ласка по вероятно белому снегу, голова, как огромное дупло, в котором живут ласка и нега, никогда не выбегающие наружу, даже если кому-то кажется, что они выбегают и охотники гоняются за ними с ружьями, бухгалтер подсчитывает количество следов на снегу и сдает баланс, снег никогда не бывает белым, никогда, слышите, никогда, красным, когда слишком долго выбиваешь слово из головы долотом, голубым, когда захочется им любоваться, розовым, когда тебе кажется, что воздух хочет прочесть отрывок из своего дневника, серебряным, когда больше нечего сказать, золотым, когда больше незачем говорить, зеленым, когда отворачивается с потрескавшейся красной коркой кожи бомж, смахивая слезу, коричневую от мороза, певучим, когда от слова открошивается ненужный кусок, скол, крупинка, пылинка, падающая на стеклянную поверхность смысла, она неподвижна, или дает трещину, или визгливо хрустит под ногами больших рыб, которые сосредоточенно ходят по лесу, раздвигая деревья руками, фиолетовый снег вторит им хохотом, в огромных воздушных ямах дремлют умершие охотники, уставшая нога срывается в пропасть, обретая по дороге другое тело, идет снег, сверху беспрестанно сыплется мраморная крошка, кто-то неустанно обрабатывает скарпелем⃰⃰ вершины слова, белая ласка хватает зубами черную букву, убегая, за буквой тянется веревка дыхания, веревка вьется и застывает на морозе, повисает огромный лабиринт дыхания в дупле, где снег все-таки белый и нега, лабиринт вращается в робком поиске освобождения и словесная упряжка неистово петляет по необъятным просторам дупла, тишина нового снега заволакивает пространство, когда идешь по небу, вниз головой, вздрагивая от вскриков случайных звезд, попадающих под ноги, вырывая с корнем ненужные образы, остается разомкнутая вселенная лосиного глаза с кромкой льда, письмена воды, судорожно замерзающие, белая на белом свивается в узоры неуловимая ласка, стремительно удаляющаяся от того, кто не умеет читать белым по белому, большие рыбы сосредоточенно ходят по лесу, раздвигая деревья руками, они ищут новый снег и глубокий глаз лося, из которого можно пить круглую вселенную, они похожи на сердце, сделанное в форме снежка, сжатого горячими руками для того, чтобы лететь, разбиваясь в ненужные куски, сколы, крупинки, пылинки, белого комка, который выпрыгивает из дупла с каждым вдохом, летящее икаром слово, скомканное или расправленное, исчезающее, гибнущее на земле другого, слово-сердце, и все больше белых комков ищут в лесу новый снег, притворяясь большими рыбами, раздвигающими деревья руками.
⃰
Скарпель – инструмент для гладкой обработки камня.
"Наша улица” №220 (3) март 2018
