АНДРЕЙ ЯХОНТОВ 60 "ТАК ЖИВЁТ ЭЛИТА"

Андрей Яхонтов (2011)




















Андрей Яхонтов (2011)















Евгений Бачурин, Андрей Яхонтов, Валерий Новиков, Галина Филатова, Сергей Филатов, Александр Трифонов (профиль) (2011)















Художник Александр Трифонов и Андрей Яхонтов (2011)

Андрей Николаевич Яхонтов родился в 1951 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ. С 1973 года по 1988 год работал в “Литературной газете”: сначала в отделе русской литературы, затем руководил «Клубом “12 стульев”» - самым популярным в то время сатирическим оазисом свободы в подцензурной печати. Автор 16 книг прозы, среди которых: роман “Учебник Жизни для Дураков”, сборник эссе “Коллекционер жизни”, сборники повестей и рассказов “Ловцы троллейбусов”, “Дождик в крапинку”, “Предвестие”, “Зимнее марево”, “Глянцевая красотка”, “Ужин с шампанским”, “Кардиограмма при свечах”. Пьесы Андрея Яхонтова идут на сценах театров России и за рубежом. Удостоен нескольких престижных литературных наград, в том числе международной премии “Золотой Еж”, присуждаемой в Болгарии за наивысшие достижения в жанре сатиры и юмора. В 1998 году на Европейской встрече писателей в Словакии литературная деятельность Андрея Яхонтова отмечена золотой медалью Кирилла и Мефодия. Пьеса “Так живет элита” опубликована в “Нашей улице” № 4-2001.

Андрей Яхонтов

ТАК ЖИВЕТ ЭЛИТА

Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

АЛЕКСЕЙ

ВИКТОР - его друг

ОЛЬГА - жена Виктора

НЕВЕСТА Виктора из Праги

ВИКТОРИЯ - бывшая жена Алексея

МИША - младший друг Алексея и Виктора

ШУРИК - давний друг Алексея и Виктора

ИРИНА

БАТЮШКА

ДЕВУШКА С ПИСТОЛЕТОМ

КОРОЛЮК

КАЛЧУГА

СВЕТЛАНА

БУФЕТЧИЦА АНЯ

НЕВЗРАЧНЫЙ

СТАРУШКА (МАТЬ АЛЕКСЕЯ)

ОТЕЦ АЛЕКСЕЯ

ОХРАННИК

ДЕВУШКИ, ТОРГОВКИ, МУЖЧИНЫ В БАНЕ, ГРАБИТЕЛИ

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Сцена разделена на три части контурными турникетами-металлоискателями, такие стоят в аэропортах. Время от времени, когда сквозь них проходят люди, турникеты противно, по-комариному, пищат. Центральная часть - каюта, она же комната Алексея. В беспорядке разбросаны вещи, диван, стол, стулья, допотопный телефонный аппарат, радиорепродуктор. Дверь, ведущая в спальню. Левая часть - палуба, она же бар, ресторан, парная в бане, кабинет в редакции газеты. Висят спасательный круг и оттиски газетных полос. Валяются березовые веники.

Правая часть - улица, торговые палатки, кабинка переговорного пункта на почте, автостоянка. Переносной дорожный знак “кирпич”. Лавочка. Алексей в глубине комнаты-каюты. Играет веселая музыка. Пробегает Виктор, кричит.

ВИКТОР. Где глава? Ты создал главу? Для нашей книги! Пора сдавать книгу в набор! (Ушел.)

Сцену пересекает Батюшка, машет кадилом.

БАТЮШКА. Ты влюбился, сын мой? Надеюсь, она, твоя любовь, не замужем? (Уходит.)

Появляется Миша.

МИША. Почему мы не задумываемся над тем, что творим, командир? Пишем статьи, получаем деньги, и чем больше будут платить, тем лучше будем сочинять - о тех, кто нам платит. Мы вылепим кумиров, превратим негодяев в героев, приведем их к власти, и эти убогие страшилища, про которых только мы знаем правду, да и то не всю, станут повелевать нами, страной, людьми... Командир, мы сами создаем будущее, от которого ужаснемся! (Уходит.)

Пробегает Шурик, он в майке и кроссовках.

ШУРИК. Надо пускать пыль в глаза... Вешать лапшу! Гнать фуфло! И сорить деньгами. И тогда люди к тебе потянутся... (Убежал.)

Алексей тряхнул головой, освобождаясь от наваждения. Набирает номер по мобильному телефону.

АЛЕКСЕЙ. Але! Але! Ничего не слышно! Але! (В досаде бросает телефон на диван.)

Музыка смолкает. Хрипит репродуктор.

ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. Товарищи! Теплоход “Феликс Дзержинский” подплывает к городу Ульяновску. Свое название город получил... (Хрип)... в честь вождя мирового пролетариата и основателя нашего государства. Для желающих посетить мемориал Владимира Ильича будет организована экскурсия.

Алексей выключил репородуктор. Достает бумагу, ручку.

АЛЕКСЕЙ. Я напишу... Теперь, когда никто не мешает, я напишу. И недостающую главу... И всю биографию полностью...(Задумывается, склонился над бумагой.) “Было страшно жить. Болела, умирала мама... Не было денег. Книга моих американских репортажей валялась на всех прилавках, ее никто не покупал. В газете меня почти перестали печатать... Меня бросила Виктория...”

Проходит Виктория, закутанная в плащ.

ВИКТОРИЯ. Нам давно пора расстаться... Ты и сам это чувствуешь... И не надо ничего говорить...(Ушла.)

Алексей провожает ее взглядом.

АЛЕКСЕЙ. “Я перестал быть нужен. Телефон, никогда прежде не умолкавший, безмолвствовал. Раньше меня приглашали на свадьбы, на дни рождения, на новоселья... Всегда и всюду я был желанный гость... Популярная личность. У меня просили автографы, со мной мечтали познакомиться... И вот телефон замолчал. Со мной продолжали поддерживать отношения лишь два моих институтских друга - Виктор и Шурик... (Появляются Виктор и Шурик. Идут, крепко обнявшись.) Виктор работал в газете вместе со мной. Шурик был инженером на авиационном заводе. Завод удачно продал несколько самолетов за границу, и на вырученные деньги мы втроем махнули в Швейцарию и гудели там целую неделю... В Швейцарии воздух поразительной чистоты...”

ШУРИК. Не удавалось вывезти за рубеж одну детальку... Одну пустяковую детальку... Которая считалась секретной... Я поговорил с хоккейной командой “Крылья Советов”. Наша ведомственная команда... Они как раз отправлялись на международный турнир... А хоккейные доспехи, ох, какие громоздкие... Короче, ребята набили сумки этими деталями... За эту услугу они получили больше, чем за выигрыш в турнире.

ВИКТОР. Шурик - гений. Финансовый гений. Говорю тебе... Придумывать такие комбинации...

ШУРИК (с пафосом, почти драматически.) У меня в жизни две задачи. Первая:

спасти страну и президента. Вторая: стырить как можно больше денег! (Хохочет.)

Шурик и Виктор, затянув песню “Под крылом самолета...”, удаляются.

АЛЕКСЕЙ. Обо всем этом я собирался написать еще тогда... Я еще не понимал, но чувствовал: в жизни начинается новая полоса... Да, в жизни бывают разные периоды... Период веселья и гулянок... Период любви... В такие периоды бессмысленно пытаться сосредоточиться, приняться за работу... А потом приходит другое время - когда так и тянет за письменный стол... Все приходит в свой час.

Снова заиграла музыка, теперь бравурная, почти марш. Алексей вышел на палубу, где в морском кителе со споротыми погонами стоит возле борта Королюк.

КОРОЛЮК. Туман... Сложно швартоваться... Туманище...

АЛЕКСЕЙ. Точно как в моих мозгах... В городе есть переговорный пункт?

КОРОЛЮК (изумлен.) В Ульяновске? Еще бы! Все есть. Как в Греции. Пойдете на экскурсию, там, рядом с мемориалом, почта...

АЛЕКСЕЙ. Я? На экскурсию?

КОРОЛЮК. Посетить мемориал... Вождя... Владимира Ильича...

АЛЕКСЕЙ. Мемориал? Вождя? (Хохочет.) Его разве не выкинули из Мавзолея?

КОРОЛЮК (качает головой.) Напрасно вы... Наша областная партийная организация идет навстречу очередному съезду... (Слышны голоса: “Отдать швартовые!” На палубе появляется группа пассажиров. Королюк их пересчитывает.) Товарищи! Я буду вашим экскурсоводом. На берегу нас ждет автобус. Мы посетим места, которые дороги каждому русскому.

Пассажиры, изредка что-то выкрикивая, следуют за предводителем.

АЛЕКСЕЙ. Стадо покорных гусей...

ШУРИК (пробегая.) Они сами напрашиваются... Посмотри на них... Как же их не облапошить? Тупицы! И всегда с ними так поступали и будут поступать!

КОРОЛЮК (объясняет на ходу.) Комплекс нуждается в ремонте, поэтому приготовьте пожертвования...

ШУРИК. Вот видишь! Способов может быть сколько угодно. (Убежал.) Пожертвования. Вклады. Приобретение особняков за границей. Кинь клич: кто хочет за двести долларов приобрести особняк во Флориде?! И набежит куча идиотов. Будто не понимают, что за двести долларов даже сарая не купишь... Но ведь даже очередь выстроится - будущих домовладельцев...

Алексей вернулся в каюту, кричит в трубку мобильного телефона.

АЛЕКСЕЙ. Але! Але! Виктор! Слышишь меня? Мобильный отсюда не берет. Пробился случайно. Але... Але... Это я, Алексей... Я уехал. Да, уехал. Не хочу говорить. Не хочу. Ты сам догадаешься. Да, привычный маршрут... Ну, куда я ездил с бабушкой? Каждое лето... Ты понял? Не хочу, чтоб кто-нибудь знал, где я. Я скоро позвоню. С почты.

Королюк направился к Алексею. Стучит в дверь каюты.

КОРОЛЮК. Едете с нами или нет? На экскурсию...

АЛЕКСЕЙ. Я же сказал: нет!

КОРОЛЮК. Странно. Я видел, вы ходили к Мамаеву Кургану... Возлагали цветы. У нас в городе великолепные бары со стриптизом... Казино...

АЛЕКСЕЙ (выскочил, хватает Королюка за лацканы.) Отдаете себе отчет? Вам все равно, куда идти: в казино или на могилу? В вашей голове совмещаются стриптизы, публичные дома, погосты?

КОРОЛЮК. Чего вцепились-то? (Вырвался.) В моей голове - нет, не совмещаются. Я - пенсионер. У меня слабая голова. А в жизни - вполне сочетаются, это и есть ее богатство, многообразие. Читайте газеты, там черным по белому написано. Каждый выбирает, что ему по душе... Не хотите развлечься, так и сидите в своей каюте. (Ушел обиженный.)

Появляется Шурик, жонглируя мячом.

ШУРИК. Жить надо шутя! Играючи... А ты слишком серьезно и буквально все воспринимаешь! (Убежал.)

Алексей хватает блокнот.

АЛЕКСЕЙ. “Когда был совсем желторотым, начинающим, меня отправили в колхоз. Чтобы создал репортаж. В коровнике, куда я пришел, не было клетей, перегородок, оград, возникало ощущение свободы, воздушности... Но повсюду висели натянутые электрические провода. Над головами коров, на уровне их груди и ног. Любое прикосновение к проводам вызывало электрошок... Шаг влево, шаг вправо карался, как попытка к бегству... Надо было видеть глаза несчастных буренок”...

Появился Виктор. Алексей в досаде поставил точку.

ВИКТОР. Куда исчез? Почему не приходишь в газету?

АЛЕКСЕЙ. Опять без звонка? Отберу у тебя ключ! Честное слово, отберу!

ВИКТОР. Что ты выдумал? Тебя все любят и ждут... Не валяй дурака!

АЛЕКСЕЙ. Я занят. Ты пришел без предупреждения.

ВИКТОР. Ты меня выпроваживаешь? Прогоняешь? (Сел на стул.) А вот у меня есть причина, почему я не могу попасть в редакцию. Собака сожрала удостоверение. Эта тварь питается моими удостоверениями. Сделал новое - опять съела. Только фотография у нее не пошла. Фотографию она выплюнула. А по одной фотографии без корочек и печати не пускают...

АЛЕКСЕЙ. Ты, значит, заезжал домой? Раз видел собаку? Ольга обрадовалась?

ВИКТОР. Собака обрадовалась. А Ольга... Развожусь с Ольгой.

АЛЕКСЕЙ. Опять?

ВИКТОР. На этот раз серьезно. Повстречал такую дикторшу... С телевидения... Закачаешься. Здесь... И здесь... Полный отпад... Улет... (Закурил.) Что с тобой, ты мне лучше скажи. Нигде не бываешь... К телефону не подходишь...

АЛЕКСЕЙ. Надоело...

ВИКТОР. Поехали к Шурику. На дачу. Он приглашал. Какую-то потрясающую отгрохал парную. Из африканского дерева джумба. Оно не нагревается, даже если вокруг сто градусов... Фонтан соорудил...

АЛЕКСЕЙ. Неохота.

ВИКТОР. Книгу пора заканчивать. Шурик обидится. Чем ты занят? Объясни!

АЛЕКСЕЙ. Так...

Алексей прячет блокнот. Виктор усмехнулся.

ВИКТОР. Да пожалуйста... Сочиняй, что хочешь... Хоть роман, хоть поэму... Нашел, от кого таиться. Но ведь это же глупо - хоронить себя заживо. Изображать затворника. Вот состаришься, нечем будет заняться, тогда и засядешь за мемуары... А пока...

АЛЕКСЕЙ. Ладно, навестил друга... Выполнил долг... Спасибо.

ВИКТОР. Я ведь обижусь. Я умею обижаться. (Трясет Алексея.) Чего киснешь? Жизнь бьет ключем. В редакции распределяют машины. Раздают квартиры. И радиотелефоны. Почему отказываешься от участия в празднике жизни? Кто не успел, тот опоздал... Учти, пропустишь все. Прозеваешь. Проворонишь!

АЛЕКСЕЙ. Уже! Упустил все, что мог. Профукал времечко... Потратил неизвестно на что...

ВИКТОР. Хватит, хватит себя терзать! Ничего ты не профукал. И ничего еще не потеряно. Чего хандришь? Ты сам придумал, что тебе ничего не нужно? Да? Или кто-то подсказал?

АЛЕКСЕЙ. Сам! (Хватает блокнот.) “Люди обожают шутников и балагуров, а тех, кто пытается говорить всерьез, - тех избегают. Людей можно понять. Люди устали. На протяжении истории они пережили столько... И каждый в своей жизни испытал столько разочарований, столько обманов и унижений... Людям необходимы шутки и хорошее настроение, они не переносят, когда их теребят, лезут в душу, пристают и достают... Напоминают о плохом... А если еще и обвиняют... Корят... Сами подумайте: ведь вам же маслом по сердцу, когда слышите приятное... А того, кто станет попрекать за подлость, низость, малодушие - такого правдолюбца вы станете избегать...”

ВИКТОР. Да с чего? Нет, ты скажи. Откуда это в тебе? (Трясет Алексея.) Такое высокомерие? Ты чистый и честный. Да? А другие - замазаны... Научи меня своей мудрости. В чем твоя правда?

АЛЕКСЕЙ. Оставь!

ВИКТОР. Нет, скажи! Это гордыня в тебе проснулась! Хочешь быть лучше остальных?

АЛЕКСЕЙ. Ничего не хочу!

ВИКТОР. Тогда возвращайся в газету.

АЛЕКСЕЙ. Я просто хочу разобраться...

ВИКТОР. Нет, ты не просто хочешь. Ты хочешь очень даже сложно... Значит, ты один прав, а все вокруг неправы... Ты правильно живешь, а все - неправильно. И поэтому ни с кем не желаешь общаться...

АЛЕКСЕЙ. Наверное, все правы. А неправ как раз я. Кто в здравом уме откажется от машины? Или квартиры в центре... Но откуда этот золотой дождь? За какие заслуги? Я хочу понять...

ВИКТОР. И раньше давали. Тебе, например. Вот эту квартиру... Где мы сейчас сидим. Но другие тоже хотят.

АЛЕКСЕЙ. Дай побыть наедине с собой.

ВИКТОР. Зануда! Какая же ты зануда! Ну, не хочешь машину - не бери. Найди другую радость. Вокруг столько красивых глупышечек...

АЛЕКСЕЙ. Наконец заговорил о главном... О том, что тебя действительно волнует...

ВИКТОР. Да! Это даже не обсуждается... Она - диктор на телевидении... Красоточка! Она сказала: сможет со мной увидеться, если напишу ей концовку для ее выступления. Она завтра в эфире. Иначе сама вынуждена будет эту самую концовку сочинять. И у нее не останется времени для свидания... Ты мне должен помочь...

АЛЕКСЕЙ. Сам справишься...

ВИКТОР. Передача посвящена детям. Дню ребенка. У меня этот текст не вытанцовывается. Скатываюсь на то, как мы с ней будем этого самого малыша в постели создавать...

АЛЕКСЕЙ. Все заслушаются.

ВИКТОР. Не надо... Шутить над любовью... Поедем, развлечемся, оттянемся, зальем твои горькие мысли о несовершенстве человечества вином из французских погребов... А попутно сочиним концовку для передачи о детях... Познакомлю тебя с моей ненаглядной дикторшей...

АЛЕКСЕЙ. Уйди... Искуситель...

ВИКТОР. Ты себя гробишь... Будешь зарабатывать на хлеб сочинением рекламы? Будешь тратить на это время... И силы? Да и в чем, собственно, разница? Не все ли равно, об чем выдумывать небылицы? О политике, экономике, жвачке?

АЛЕКСЕЙ. Не все равно...

ВИКТОР. Тьфу! Ну за что мне такое мучение? Если б ты не был мне другом...

Виктор ушел. Протяжный гудок парохода. Алексей идет по улице мимо торговок семечками и цветами.

ПЕРВАЯ ТОРГОВКА. А кому семечки жареные?

ВТОРАЯ ТОРГОВКА. Купите цветы - возложить к памятнику Владимиру Ильичу...

АЛЕКСЕЙ. Где переговорный пункт?

К нему подходит мальчик, похожий на Мишу.

МАЛЬЧИК. Пойдемте, провожу...

АЛЕКСЕЙ. Я бывал в вашем городе... Но все так переменилось...

Мальчик убегает, манит за собой Алексея. Алексей идет за ним. Появляется Невзрачный с бумагой в руке.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Вот эту бумагу необходимо подписать. Поставить закорючку! Алексей, куда же вы подевались? Алексей!

Писк турникетов перекрывает его голос. Невзрачный ушел. Появился Охранник в камуфляже и с автоматом. И скверно одетый Мужчина.

МУЖЧИНА. Моего сына осудили несправедливо! Бросили в тюрьму. Он совсем ребенок! А в камере уголовники. В камеру, которая рассчитана на десять человек, набили тридцать! Спят в очередь!

ОХРАННИК (хохочет.) Спи скорей, нужна подушка!

МУЖЧИНА. Что с ним сделают? Мой мальчик не виноват! У меня есть все документы! Помогите! Я знаю, кто преступник. Он разгуливает на свободе и посмеивается... Я должен пройти в редакцию!

ОХРАННИК. Отвали!

АЛЕКСЕЙ. Пропустите его!

ОХРАННИК. А вы кто такой? Ну-ка отойдите... У вас в кармане металл.

АЛЕКСЕЙ. Сбрендили? Зачем поставили ворота? Как в аэропорту...

ОХРАННИК. Распоряжение редактора. Главного редактора...

АЛЕКСЕЙ. Я работаю в этой газете. (Показывает удостоверение.)

ОХРАННИК. Приказ досматривать всех. У вас металл.

АЛЕКСЕЙ (начинает доставать вещи из карманов.) Ключи... Ручка...

Появляется Виктор.

ВИКТОР. Ребята, вы чего? У него металл. Но не там, где вы думаете. Спросите у девушек. Они вам объяснят... Где у него металл... Это же наш... Свой...

ОХРАННИК (неуверенно.) Мы откуда знаем? Никогда его не видели...

Алексей проходит сквозь писк.

ВИКТОР. Вот так... Оторвешься от родной редакции на два месяца, а позабудут на всю жизнь... Принес главу?

АЛЕКСЕЙ. Ну... Этого мужчину надо выслушать...

ВИКТОР. Потом, потом... Много тут всяких ходит. Книгу пора отправлять в набор!

МУЖЧИНА. Вы поможете мне?!

ВИКТОР. Бросьте заявление в почтовый ящик внизу... Готова глава?

АЛЕКСЕЙ. Не могу выжать ни строчки...

Мужчина, потоптавшись, уходит.

ВИКТОР. Лодырь! Книжка-то... Книжка... Брошюрка... А срубим за нее нормальные бабки... Шурик не обидит, ты же знаешь... И главное - ему это сейчас позарез нужно... Пойдем в бар. Есть пара проблем. Для антуража я выписал двух промокашечек... Кошечек...

Перемещаются в бар, где к ним присоединяются две девушки. Смех, хлопанье пробками шампанского. Появляется Миша.

МИША. Он меня не хотел брать с собой, этот ваш Шурик... После пресс-конференции они узкой группкой направляются к лифту...

ВИКТОР (протянул руку.) Давай расшифровку беседы...

МИША. Я не сделал расшифровки... Ну и дружок у вас... Ну и жук... этот ваш Шурик... Так вот. Я - тоже в лифт. За ним следом... Ну не выкинет же он меня... При всех... Поднимаемся в зал. Там - накрытый стол. На восемь персон. Никого постороннего не предусмотрено. Но прогнать-то они меня не могут. Все же я известный журналист. Несут девятый прибор... И боятся при мне слово произнести. Сидят, словно в рот воды набрали... И ведь им есть о чем молчать...

ВИКТОР. Ну-ка, хватит! Распустил язык...

МИША. Я такое на него нарыл... Такую компру... На вашего Шурика.

ВИКТОР. Ты разговаривал с ним? Или нет? Сделал запись беседы?

МИША. Я не просто с ним встречался... Я попутно навел справки... Я, конечно, понимаю. Он давний ваш дружбан... (Поет.) Под крылом самолета... О чем-то поет привязанный за хрен пилот... Есть ордер на его арест.

ВИКТОР. Если бы против него были доказательства, его бы давно арестовали...

МИША. Он чисто работает... Ты думаешь, вертолет с его замом разбился случайно?

АЛЕКСЕЙ. Что городишь?

МИША (протягивает папочку.) Почитай, командир... У них, ворья, суровые законы...

АЛЕКСЕЙ. Это наш друг!

ВИКТОР. Ты его больше слушай, своего птенчика! Кто просил? Кто просил этим заниматься? Тебе поручили съездить к нему, записать беседу, расшифровать... Нам книгу пора засылать в набор...

МИША. Не надо никаких книг. О нем надо писать оперу... Или прямо прокурору...

ВИКТОР. Алеша, как ведет себя твой воспитанник?.. За время твоего отсутствия распоясался совершенно... Учитель, воспитай ученика! Чтоб было на кого ему стучать...

АЛЕКСЕЙ. Что в этой папочке?

МИША. Прочти, командир... О своем знакомце. И тебе не захочется его воспевать. Схлестнулся со своим замом... И тот погиб... При загадочных обстоятельствах...

ВИКТОР. Не надо читать. Очередная “утка”. Нам уже сотню таких разоблачений подкидывали.

МИША. Прочти, командир. Не пожалеешь. Я классно сработал...

ВИКТОР. От скромности не умрет.

МИША. Скромность украшает только скромного человека.

Виктор выхватил у Миши папочку.

ВИКТОР. Я сейчас ее порву. Спалю...

МИША. Не надо! Это - единственный экземпляр... Командир, прочти!

АЛЕКСЕЙ. Я прочту... Чуть позже...

ВИКТОР. А девушки тем временем заскучали. Твой выкормыш - пусть уйдет. И не портит нам вечер. Иначе я за себя не ручаюсь. Забирай свою папку! (Швыряет папку Мише.) И проваливай!

Миша идет к автостоянке, поднимает руку, голосует. Визг тормозов.

АЛЕКСЕЙ. Помчался... Молодой и нахальный.

ВИКТОР. Он в самом деле не понимает? Кого можно трогать, кого нельзя. Нашел, на кого нападать. На Шурика.

АЛЕКСЕЙ. Что он мог нарыть?

ВИКТОР. Шурик - невинный младенец. Дитя... По сравнению с остальными упырями. Ты на них посмотри... Тырят миллионами... Миллиардами. Понастроили особняков. И при этом хотят выглядеть честными. Тайно друг друга заказывают, отстреливают, а внешне такие благопристойные... Судятся за оскорбление чести и достоинства... Будто оно у них есть... Требуют возместить моральный ущерб... Ублюдки! Шурик по сравнению с ними - агнец.

ДЕВУШКА. Надоело! Хочу шампанского!

ВИКТОР. Ты - моя радость...

АЛЕКСЕЙ. Я пойду...

ВИКТОР. Куда? Постой! Ты чего так огорчился? Все, что про Шурика говорят, это только слухи! Да не шлюхи, а слухи. Девушки, это я не вам...

Выбежал Мальчик, манит Алексея. Алексей идет за ним. Виктор с девушками уходит.

АЛЕКСЕЙ. Куда мы идем? Куда ведешь меня?

МАЛЬЧИК. Уже скоро...

АЛЕКСЕЙ. Ну и туман...

Проходит Невзрачный с бумагой.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Алексей, это надо подписать...

Мальчик убежал. Невзрачный ушел. Шурик ведет под руку Батюшку.

ШУРИК. Ты, Алеша, хотел познакомиться... Отец Никодим...

АЛЕКСЕЙ. Здравствуйте, святой отец.

БАТЮШКА. Восстановливаем помаленьку храм... Силами вашего друга...

ШУРИК. Стояла развалюха на краю поселка... А была раньше красивая церковь... Видишь ту фресочку... Ее начисто смыло. Потому что устроили в этой церкви овощехранилище...

БАТЮШКА. Возвращаемся в сознание, слава Богу, - после кошмара беспамятства. Ну скажите, могут люди в здравом уме хранить в храме картошку? Придет такое в голову нормальному, не одурманенному темными чарами человеку?

ШУРИК. Ладно, пойдемте фонтан смотреть...

БАТЮШКА. Затмение нашло на православный народ... Великая благодарность Александру Викторовичу, что жертвует на возрождение святыни...

Прибежал Виктор.

ВИКТОР. Я парку поддал... Вы где?

ШУРИК. А еще хотел новый офис показать. Мебель - из реликтового самшита. Две рощи такого самшита в мире осталось. Одна - на Кавказе. Мой друг Михалыч, вы его знаете, сосед мой дачный, эту рощу купил и производство мебели наладил... За каждый гарнитур выручает по полмиллиона баксов...

ВИКТОР. Так живет элита...

ШУРИК. Решено! Я вам по самшитовому креслу подарю. А вам, батюшка, самшитовую кафедру для проповедей...

ВИКТОР. Быстро, быстро... А то парок улетучится... (Начинает всех подгонять.)

ШУРИК. А потом пойдем купаться в фонтане... Я его назвал “Слезы обманутых вкладчиков”. (Хохочет.)

На ходу раздеваясь, Алексей, Виктор, Батюшка идут в парную.

БАТЮШКА. Косточки погреть...

ВИКТОР (поет.) Главное, ребята, телом не потеть, песню, что придумали, до конца допеть... Ух, парок... Ух, попаримся...

ШУРИК. Вот-вот аккумуляторы подоспеют... Аккумуляторы нужны? Для более глубокого прогрева?

ВИКТОР. Чего? Нам веники нужны... Березовые...

ШУРИК. Веники дам. (Раздает веники.) Как насчет аккумуляторов?

БАТЮШКА. Ох, Александр Викторович, злоупотребляете аккумуляторами...

ШУРИК. Сейчас их подзарядят... Подождите...

ВИКТОР. Чего припаялся-то? Какие аккумуляторы? Мы приехали о твоей книге поговорить... Раз тебе лавры литератора покоя не дают...

ШУРИК. Ах, о книге... Чего говорить-то? Знаете меня как облупленного... Главное - назовите позаковыристее. “Не хочу быть президентом!” А?

ВИКТОР (грозит пальцем.) А ведь ты хочешь... И станешь...

АЛЕКСЕЙ. Нет, в самом деле, зачем тебе книга?

ШУРИК. Буду читать... Про себя любимого. Вы же в курсе - у меня в жизни две цели: помочь стране и президенту и стырить как можно больше денег!

АЛЕКСЕЙ. Я - серьезно.

ШУРИК. Хочу литературного признания. Я ведь стихи пишу. “Я людям никогда не делал больно, лишь девушке одной - и та довольна...”

ВИКТОР. Алеша, не будь душным! Значит, так, Шурик... Нужно двадцать смешных историй из твоей жизни... Двадцать скандальных историй... И двадцать сусальных, святочных случаев, в которых ты выглядишь героем... Перемешаем - и предстанешь перед читателем смелым, скромным, достойным, не лишенным юмора радетелем за державу... Героем. Выразителем народных чаяний и мечтаний...

БАТЮШКА. Героическую страничку мы перелистнули в храме... Это и впрямь богоугодное деяние вашего друга... Поднял приход из руин...

ШУРИК (подмигивает друзьям.) Отчинька, лучше скажи: в Бога веришь?

БАТЮШКА. Нет.

ШУРИК. Что ты такое говоришь, отчинька? Разве такое возможно?

БАТЮШКА. Как можно верить в то, что есть?

ШУРИК (довольный, хохочет.) А? Каково? Наш батюшка - философ. Но когда к нему начальство церковное приезжает, он ни слова лишнего не произнесет. Не хочет прихода лишиться. Прослывет слишком умным - и попрут. Никто не любит умных. Богатых. Удачливых. В этом сложность российской жизни. И не только российской... Правда, батюшка? Кардиналы прикидываются умирающими, лишь бы их в Папы Римские произвели... А когда изберут - согбенные эти старцы на глазах распрямляются, перестают охать и стонать... И живут, живут... Назло всем... До срока выпрямись, гордо спину расправь - и хребет переломят. Задавят. Не позволят подняться. Поэтому и приходится темнить. Не знаю, каким лучше казаться: скромным, достойным, смелым ... Или - хищным, жестоким, злым? Потому что - кто окружает? Кого видим вокруг? Ангелов или чертей? А чтобы стать победителем в аду, надо быть хвостатым...

АЛЕКСЕЙ. Странное явление - волосы на человеческом теле... Разве у ангелов может быть шерсть на руках и ногах? Следовательно, от кого мы произошли?

ШУРИК. Глубоко... Правда, батюшка?

БАТЮШКА. Ересь... Кощунство...

ВИКТОР. Наш друг Алеша пишет книгу. Не о тебе, Шурик, нет. Тайком создает что-то, способное перевернуть историю и изменить природу человека... Шедевр. Нетленку...

ШУРИК. Дайте совет: что делать? Конкуренты задолбали... Дыхнуть не дают... Вот и напускаю секретности и тумана. Надуваюсь, как мыльный пузырь... Нужна пена... Пыль в глаза. Чтобы их обмануть... Не я эти правила сочинил. Но устал страшно... Офис новый отгрохал - для чего? Я и в скромной клетушке работать мог... Но меня, если буду в каморке сидеть, разве станут ценить? Уважать? Считаться? Вот и строю дворец. Чтоб пришли в него дураки - и обомлели. Как живет... Это ж надо - какая сила... Мощь... Сколько средств в это вбухал... Ну, раз денег не жаль, значит, денег куры не клюют... Если трезво подумать: кто на внешнее станет тратиться? Только тот, у кого внутри пустота... Не жаль денег на пену, значит, и чужие денежки - кровные сбережения, что мне доверят, так же лихо на ветер пущу... Настоящий хозяин каждую копейку считает... Но глупцам это невдомек...

ВИКТОР. Сегодня быть вором - не позорно. Срок в тюрьме за мокруху или подкуп отмотать - как орден...

БАТЮШКА. Александр Викторыч - самый глубокий собеседник из тех, кого доводилось встречать. Чего стоит хотя бы его мысль, что у России нет и не может быть друзей, потому что на протяжении истории она кому только не помогала, а ее все предавали, обманывали, платили неблагодарностью...

ВИКТОР. Вот и историческая часть книги возникла...

ШУРИК. Что же делать? Запутался я...

АЛЕКСЕЙ. У тебя ведь достаточно денег, чтобы просто жить... Ты достаточно заработал... Остановись...

ШУРИК. Сойти с круга? Нет! Это не для меня. Во-первых, затопчут. Стоит только слабость хоть в малом показать... Во-вторых, азарт... Мне скучно на лаврах почивать... Я новые пути прокладывать хочу. (Достает водку, наливает в стаканы.) С соседом моим дачным, Михалычем, водочную линию запустилили... Ничего продукт получаем. Оцените.

Чокаются. Под “кирпичом” Невзрачный встретился с Мишей.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Этот Шурик... Ты удачно прищемил ему хвост. Не слезай, копай дальше. Гарантирую поддержку... Он - как гнойный прыщ, который необходимо вскрыть... Вот, возьми два листка, прочти... (Отдает бумаги.)

МИША. Хорошо...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Предрекаю тебе огромное будущее. Станешь популярен и знаменит...

Миша и Невзрачный уходят. Друзья продолжают париться.

ВИКТОР. Смешно получилось, когда тебя вчера охранники не узнали... Слышь, Алеха, подъезжаем к даче Шурика. Охранники преграждают дорогу... (Мимо парящихся проходит Охранник.) И спрашивают: “Вы к кому?”. А Шурик им: “Я - Епифанов”. А охранники: “Это каждый может сказать, что он Епифанов”. Не узнали. Хохоту было....

ШУРИК. Охранники бдят. И правильно. А то пришел тут один от вас... Якобы из газеты. Как фамилия, я забыл... Такой шустрый. И наглый. Роет, как крот. Интересуется... Чем не надо...

Алексей и Виктор переглянулись.

ВИКТОР. Миша снова приезжал?

ШУРИК. Приезжал. Документы выискивал...

ВИКТОР. Что за черт? Мы сказали, чтоб он больше к тебе не ездил.

ШУРИК. Сам? Без вашего ведома? Ребята... Либо дружим... И все друг другу говорим... Либо... Кто его подсылает? У меня без него хватает проблем.

ВИКТОР. Больше он не появится.

ШУРИК. Ладно... Значит, не нужны аккумуляторы... Я думал, вам аккумуляторы нужны...

ВИКТОР. Ты чего, машинами стал торговать?

ШУРИК. Нет. Сосед мой, Михалыч, машинами торгует. Две автозаправки открыл... Я на машинах только катаюсь... (Разливает водку в стаканы.) Помните, как в прежнее время... Ездили в автобусе в институт и из института... Бросали в кассу гайку... Или пуговицу... Главное было - чтобы погромче звякнула... Отрывали билеты на всех...

АЛЕКСЕЙ. Почему у тебя, Шурик, дача такая странная? Та стена, что к забору, глухая... Без окон и дверей...

ШУРИК. Вдруг отстреливаться придется? (Смеется.) Вот я и учел... Предусмотрел такую возможность... Конкуренты мои - люди серьезные...

АЛЕКСЕЙ. Михалыч - твой компаньон?

ШУРИК. Друг он мне... Ну, почти как вы... (Наливает в стаканы.)

ВИКТОР. Не отравимся? Водка из дешевого спирта, небось? Я Михалыча знаю...

ШУРИК. Если только ослепнем... Или ноги отнимутся... Но не сразу. Дня через два или три... Как повезет. Русская рулетка. Все население в нее играет.

ВИКТОР. Нам - что водка, что пулемет, лишь бы с ног валило...

ШУРИК. Ну, за то, чтобы денег было много и ничего нам за это не было. Ты, батюшка, нас извиняй... (Хлопает в ладоши. Заглянул Охранник.) Запускай аккумуляторы!

Охранник кивнул, исчез. Входят обнаженные девицы.

ВИКТОР. Уморил ты меня, Шурик... Я все думаю: про какие аккумуляторы он толкует... А он - про баб...

ШУРИК. От них подзаряжаешься... Я еще батарейками их зову...

Алексей и Батюшка вышли из бани.

БАТЮШКА. Жалко его. Запутался совсем. Но - к добру тянется. Я же вижу... Я его вразумляю. То беседой, то добрым словом...

АЛЕКСЕЙ. Что-то результатов пока не видно...

БАТЮШКА. Я и сам растерян... Люди приходят в храм за верой. За надеждой. Не могу же я им сказать: ничего светлого нет, ничего праведного не существует, ничего хорошего вас не ждет... Не знаю, кто чист, кто виноват. Если деньги на храм не возьму, храму не стоять... Что за деньги - кто ведает? Но я так для себя решил: пусть нечистое переплавляется в ангельское... Храм - для многих, и многим укажет верный путь... А грехи одного или нескольких... Что ж... Попробую отмолить...

АЛЕКСЕЙ. И на храм... И на кабак... Из одного кармана... Из одного водочного крана...

БАТЮШКА. Такая жизнь. Помогу замолить... Надеюсь, что помогу...

Батюшка уходит. Появилась Старушка.

СТАРУШКА. Сынок... Выселяют из квартиры. Приехали новые соседи и сживают со свету... Ножичком мне грозят... За меня заступиться некому... Я одна... Ни родных, ни близких... Сын в Чечне погиб. Дочь уехала и уж десять лет не пишет. Помоги, сынок...

АЛЕКСЕЙ. Обязательно... Я пришлю корреспондента... Вы похожи на мою маму...

Возник Миша.

МИША. Командир! Скажи честно, командир... Твой дружок мне аварию подстроил?

АЛЕКСЕЙ. Не городи чепухи. Мои друзья - солидные люди. И не станут охотиться на глупых мальчишек...

МИША. Я ехал в машине... Мчал в редакцию...

Визг тормозов.

АЛЕКСЕЙ. Ты опять без моего позволения позвонил Шурику?

МИША. На обратном пути от него меня и подловили... Может, просто хотели попугать. Предупредить... Не ругай меня, командир. Я нашел, что искал. Из-за этого он и взбесился... Твой Шурик...

АЛЕКСЕЙ. Что нашел?

МИША. Почитай...Но нужна твоя виза... На этот материал. (Шуршит бумагами.) Без твоей подписи его даже в машбюро не примут...

Проходит Невзрачный с бумагой.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Всего-то и нужна закорючка... Подпись...

АЛЕКСЕЙ. Этой старушке надо помочь...

МИША. Хорошо, командир, хорошо. Но сейчас важней это. Поставь визу... (Невзрачный ушел. Старушка - за ним следом, качая головой. Миша протягивает Алексею папочку.) Прочти это, командир... Помяли бампер... Разбили фары... Это точно его работа...

АЛЕКСЕЙ. Ты дал слово больше к нему не ездить.

МИША Я не мог удержаться... Когда вышел на след очередной аферы...

В бане Виктор и Шурик продолжают тискать девиц. Те визжат.

ШУРИК (кричит.) Алеша! Ты куда делся? Иди выпей с нами!

АЛЕКСЕЙ. Не хочу.

ВИКТОР. Вот негодяй! Страна гибнет, а он не пьет! Разве это по-человечески? (Наполняет стаканы, чокается с Виктором.)

Алексей идет к Невзрачному, который ждет его под “кирпичем”. Миша остался посередине сцены.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Спасибо, что пришел. Речь пойдет о твоем ученике. О Мише. Надо помочь ему напечатать материал...

АЛЕКСЕЙ. Оставьте мальчика!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Раньше ты был куда сговорчивей...

В бане снова визжат.

МИША. Вот тут, в записной книжке, еще несколько фамилий... Друзей твоего Шурика... Кто они? Я не знаю...

АЛЕКСЕЙ. Не знаешь, кто они? И не надо знать!

МИША Почему?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Вспомни, как мы встретились впервые... На лавочке в парке... Ты был молод... И гораздо более покладист, чем теперь...

АЛЕКСЕЙ. Если б вы знали, как хочу это забыть... (Встряхнувшись и будто помолодев.) Зачем вы меня сюда пригласили? Почему мы не могли увидеться в редакции?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Не надо, чтоб меня видели в редакции. Присядем... (Садятся.) Ваш дед геройски погиб под Сталинградом...

АЛЕКСЕЙ. Так и не знаю, где именно...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Каждое лето ваша мама, заслуженная учительница...

АЛЕКСЕЙ. Сперва бабушка... Потом мама... Возили меня на пароходе по Волге... Откуда вы знаете?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Мы все должны знать. Вы возлагали цветы...

АЛЕКСЕЙ. На Мамаевом кургане...

НЕВЗРАЧНЫЙ. На Мамаевом кургане...

АЛЕКСЕЙ. Откуда такая осведомленность?..

НЕВЗРАЧНЫЙ. Мы не случайно к вам приглядываемся. Ваша профессия позволяет вам бывать в самых разных компаниях... Среди разных людей. Каковы настроения? О чем думают, спорят, говорят наши современники?

АЛЕКСЕЙ. Мои друзья - честные, порядочные люди.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Не сомневаюсь. Вы меня не так поняли... Не нужны фамилии, даты, имена... Только мысли... Соображения... Настроения в обществе...

АЛЕКСЕЙ. Я буду “стучать”?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Кто сказал, что делиться мыслями - плохо? Для вас же не составит труда... Столько пишете, печатаетесь... Две-три лишние странички...

АЛЕКСЕЙ. Нет...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Внук героя должен понять... Мы не к каждому обращаемся с подобными просьбами. Мы хотим вас премировать поездкой по Волге.

АЛЕКСЕЙ. Не смогу. Я занят...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Мы будем снабжать вас информацией. Такой нет и не может быть ни у кого. Ваши коллеги лопнут от зависти...

АЛЕКСЕЙ. Не надо...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Вы уже подумали. Быстрота реакции - ваша отличительная черта. Вы должны пойти по стопам своего деда, своего отца...

АЛЕКСЕЙ (изумлен.) Отца?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Что вас так удивило? Он умер молодым... Вы не знаете всей его биографии... А после поездки по Волге мы планируем отправить вас в командировку в одну африканскую страну... Вам надо поставить подпись здесь... Закорючку.

АЛЕКСЕЙ. Нет!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Но почему? Мы - не те чудовища, которые таскали на допросы, расстреливали, сажали. Мы - современные, думающие, болеющие за нашу страну люди. Вы же видите, что творится. Вождь, бровеносец, выжил из ума, шамкает, сам себя награждает, в магазинах пусто, лучшие умы бегут за кордон. Катимся в пропасть. Нужны мысли, прогнозы, оценка происходящего. Вы вращаетесь среди самых известных, самых умных людей... Помогите нам, а мы поможем вам...

АЛЕКСЕЙ. Нет!

Невзрачный, пожав плечами, уходит.

МИША. Почему, командир, почему ты не хочешь мне помочь? Ты же сам говорил: надо быть честным хотя бы с самим собой...

АЛЕКСЕЙ. Я не знаю, что значит быть честным... Что одним можно, то другим - нельзя... Ты и сам это наблюдаешь. Одним мешают, не позволяют, другие творят, что хотят.

МИША. Все ты знаешь, прекрасно знаешь, командир. Черное - это черное, а белое - это белое. Как было, так остается.

АЛЕКСЕЙ. Чем мы заняты? (Проходит Мужчина, просивший о сыне. Проходит Старушка.) Пишем о сытых, благополучных, тех, которые хотят еще больше, чем имеют... И способны за самовосхваления платить. Чем их судьбы важней? Интересней? Других судеб... Да, достигли, добились известности. Успеха. Ну и что?

МИША. Вот об этом и речь. И твой Шурик... Один из таких...

АЛЕКСЕЙ. Да оставь ты его в покое. На него будто спущена свора собак. Хочешь стать одной из шавок? Льют ушаты грязи... Скольким он помог. А других задел... Что естественно. Мы-то, мы не должны принимать ничью сторону.

МИША. Отрешись от личного... Да, с ним вместе зырил на экзаменах в шпаргалки... Ходил на байдарках... Играл в футбол... Но с тех пор многое изменилось!

АЛЕКСЕЙ. Ничего! Ничего не изменилось. Ты и сам говоришь: белое - это белое. Черное - это черное. Почему я должен отрекаться от друга? Отступаться от человека, которого знаю столько лет?

МИША. Он хотел меня уничтожить! Дело вовсе не во мне... Ведь он стольких уже подмял! Запугал. Купил. Очнись, командир! Посмотри на него не вчерашними, а сегодняшними глазами!

АЛЕКСЕЙ. Я прочту твою папку. Только вдруг в ней - вранье? Липа? Не хочу участвовать в этой травле. Не хочу быть игрушкой в чужих руках... И тебе не позволю.

МИША. Командир... Твое мнение для меня непререкаемо... Это ты сделал меня, мальчика из многотиражки банно-прачечного треста, журналистом...

АЛЕКСЕЙ. Известным журналистом...

МИША. Почти как ты сам... Возьми это. И реши... (Протягивает папку.)

Свет вспыхнул ярче в левой половине сцены.

ШУРИК (усадил на колени одну из банных девиц.) Что касается смешных эпизодов... Представляешь, красавица... Сделали мои друзья для радио интервью с нашим главным инженером. Инженер уже старенький был, возьми да и помри. А интервью-то записано. Не пропадать же ему...

ВИКТОР. И пустили эту самую запись беседы через месяц в эфир...

А вдова - услышала. И - бряк в обморок. Человека нет, а он по радио выступает. И другие услышали... Шухер был большой...

ШУРИК. Но поскольку этот главный инженер в своем последнем выступлении очень хорошо обо мне отозвался, назначили меня руководителем завода... Так, благодаря друзьям, я стал крупным руководителем... А теперь - айда в фонтан! Омоемся слезами обманутых вкладчиков!

Все хохочут. Убегают.

МИША. Спрячь эту папочку, даже если не поверишь ни единому слову... Тут компра... Убойная компра... Не могу доверить никому, кроме тебя... С собой носить боюсь... Дома, в своей коммуналке - рискованно. В редакции... Только тебе скажу, командир... Видел, как Виктор рылся в моем столе... Что-то искал...

АЛЕКСЕЙ. Виктор? Не может быть!

МИША. Никому не верю, командир. Только тебе. Вырос, читая твои статьи. Восхищался тобой... Твоей смелостью... Мужеством... Поэтому и принес первую свою статью тебе. Все боялись ее печатать. А ты прошиб... Опубликовал. Помнишь, как я впервые появился в редакции? Робкий юноша...

АЛЕКСЕЙ. В тебе не было робости. Ты и без меня бы не пропал...

МИША. Пропал бы... Ты - гений... Как ты умеешь подкараулить момент... Когда все против и никто не хочет печатать... А ты дождешься: главный в командировке, зам - заболел, и пропихнешь тихой сапой... Но шума потом... (Отдает папку, Алексей ее забирает.)

Миша уходит. Слышится звук взрыва. Вбегает Виктор.

ВИКТОР. Алеха, слышал? Как рвануло! Ух, как рвануло!

АЛЕКСЕЙ. Знаешь, о чем хочу написать? О том времени, когда были молоды и счастливы... Покупали дешевый портвейн “Агдам”, пили, запершись в редакционном кабинете... И боялись, что застукают и объявят выговор... А теперь Агдам - место резни и пролитой крови...

ВИКТОР. Дикое везение! Ломовой материал на первую полосу. Взрывом снесло аж два этажа! Да еще поезд сошел с рельс. Страшная катастрофа... А наш фотокорр успел первым. Заснял трупы, груды искореженного металла. Страшная пруха!

Виктор убежал. Алексей бредет за Мальчиком.

АЛЕКСЕЙ. Куда мы идем?

МАЛЬЧИК. На переговорный пункт...

АЛЕКСЕЙ. Так долго?

МАЛЬЧИК. Уже скоро...

АЛЕКСЕЙ. Как тебя зовут?

МАЛЬЧИК. Антон...

АЛЕКСЕЙ. Ты местный?

МАЛЬЧИК. Родился в Костроме, живу здесь... Уже рядом, за углом...

АЛЕКСЕЙ. Я тут бывал... Но все забыл.

Мальчик кому-то за спиной Алексея машет руками, подмигивает. Бредут в темный угол сцены. Из темноты выступают две мужские фигуры.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА. Молоток, Антон. Хорошо сработал.

ВТОРОЙ МУЖЧИНА (Алексею.) Денежки есть? Выворачивай карманы.

АЛЕКСЕЙ. Антон, куда ты меня привел?

МАЛЬЧИК. Поверил, поверил, дурак... (Приплясывает.)

ВТОРОЙ МУЖЧИНА. Гони бабки. Снимай часы. Куртку...

АЛЕКСЕЙ. У меня денег кот наплакал...

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА (достал нож.) Будешь орать - пришьем.

МАЛЬЧИК. Дурак, дурак! Обманули дурака на четыре кулака!

Мужчины грубо хохочут. Уходят вместе с мальчиком.

АЛЕКСЕЙ. Никому нельзя верить? Нельзя сочувствовать?

ВИКТОР (проходя мимо.) Потому что если ты такой дурак, что творишь добро, то глупо не снять с тебя за это еще и проценты...

Появился Миша.

МИША. Командир, я сделал, как ты велел... Я поехал к Шурику Епифанову и записал то, что он сказал. Он сперва не хотел разговаривать. Он не понравился мне еще больше... В нем есть обаяние. В его словах много справедливого... Но он лжет. Всем вокруг.

Появляется Шурик.

ШУРИК. Надо быть бессовестным, потому что живем в бессовестное время.

АЛЕКСЕЙ. Это его обычные примочки...

ШУРИК. Да, можно устраниться от борьбы. Отдать завод, который я сделал богатым, и все постороенные мной самолеты - дяде с загребущими руками. И ждать, пока налаженное дело захиреет. Потому что этому дяде на все, кроме прибыли, плевать. Он выжмет из налаженного мной производства последнюю копеечку. Люди обнищают... И поймут, как я умело ими руководил... Мне жалко времени на такой эксперимент. Потраченной впустую жизни жалко. Конечно, справедливость рано или поздно восторжествует, мою правоту признают, возможно, даже наградят меня почетным дипломом... И мне, в мои восемьдесят лет, будет безумно приятно узнать, что мои идеи восторжествовали... Если я смогу в этом возрасте вообще что-либо понять. Поэтому я хочу настоять на своем сейчас. Пока есть силы бороться и радоваться победам... Пока разум действует и находит решения... А то, что живу не всегда по правилам... Я - размашистый человек. Много зарабатываю - много трачу...

МИША. Вот тут... Что вы скажете? (Подсовывает Шурику листок.) Об этом разбившемся вертолете? Вот бумага, которую положил вам на стол ваш зам незадолго до гибели...

ШУРИК. Бред... Чистейшее совпадение... Подтасовка... Но даже если напишешь разоблачительную статью, что это изменит? Сколько было таких статей! И свою жизнь загубишь... И мне навредишь. Что толку от твоей статьи, если все в жизни останется по-прежнему? Не я, так другие будут перегибать палку, совершать недозволенное... Ты сам не увидишь, не ощутишь результатов своей борьбы... За что ты сражаешься? Ты сам-то хоть понимаешь? За мифическую честность? За несуществующий рай? Тебя попросту размажут по стенке... Предупреждаю: я буду бороться...

АЛЕКСЕЙ. Он тебе угрожал?

МИША. Он сказал: “Что толку?”. Засмеялся и сказал: “Когда Матросов упал на дзот, он спас нескольких человек. А кого спасешь ты? Угодишь тем, кто хочет меня убрать? И все?”

ШУРИК. Трагедия Матросова в том, что он действительно поскользнулся... (Смеется.) Но он хоть кого-то спас. А кого спасешь ты? Да, подписчикам вашего листка будет забавно прочитать твою чепуху. Вот и все. Ты устроишь им развлекуху. Но твои читатели, эти бараны, ничего не станут делать - для того, чтобы извести заклейменных тобой негодяев. Потому что, если бы имели отвагу и силу, сами стали бы такими, как я. А то и покруче. Миллионерами.

Ворами. Бандитами. Способными ограбить других и пожить в свое удовольствие... Так кому ты хочешь понравиться? Угодить? Ради кого рискуешь? Ради толпы трусов и неудачников? Которые лишь из зависти желают поражения сильным и умным. Способным, кстати, и все стадо вывести на сочные пастбища. Но глупое стадо этого не хочет понимать. Оно завистливо и злобно. Им, этим жвачным, мозги не вправишь...

АЛЕКСЕЙ. Их можно только опутать электоропроводом...

МИША. Что ты сказал, командир?

ШУРИК (протягивает Мише пачку купюр.) Это неверно, неправильно говорят, что деньги не пахнут... Они источают аромат дорогого коньяка и красивых женщин, хорошо прожаренного шашлыка и морского бриза...

МИША (пятится.) Он боится. Боится меня... Боится всех. Командир, если со мной что-нибудь случится...

АЛЕКСЕЙ. Не говори ерунды!

Шурик уходит.

МИША. Он пойдет на все. Я вышел на след его компаньона, Михалыча...

АЛЕКСЕЙ. Заклинаю, не трогай Михалыча.

МИША. Значит, о Михалыче ты в курсе... А ведь они действуют заодно... Никому не говорю о своих планах, командир. Только тебе. От тебя нет секретов. Я становлюсь хитрым. Таким же хитрым, как ты...

Миша ушел. Гудок парохода. Пробегает Королюк.

КОРОЛЮК. Отплытие! Быстрее, быстрее! (Бросается к Алексею.) Почему опаздываете? Из-за вас пришлось задержаться с отплытием. (Всматривается в лицо Алексея.) Вы почему такой бледный? Что-нибудь случилось?

Алексей быстрым шагом проходит в каюту, хватает мобильный телефон. Набирает номер.

АЛЕКСЕЙ. Слава Богу, заработал. Послушай, меня ограбили. Вышли денег. У меня ни копья. Верить нельзя никому... Нет, речь не о женщинах... Вообще никому... Вернусь и расскажу... Витя, мне тебя очень не хватает.

Алексей и Виктор в комнате.

ВИКТОР. Решено. И не надо меня отговаривать. Я женюсь.

АЛЕКСЕЙ. Бросишь Ольгу?

ВИКТОР. Я уже ей обо всем сказал. Эта девочка - чудо. Сейчас дожарит рыбу - и разгляди ее как следует.

АЛЕКСЕЙ. Уже разглядел.

ВИКТОР. Она живет в Праге. Мы улетаем туда... Будем пить пиво... И есть шпикачки...

АЛЕКСЕЙ. Тебе нельзя бросать Ольгу. Она была с тобой в самые трудные моменты... А таких моментов в нашей жизни хватало...

ВИКТОР. Вся жизнь - сплошной трудный момент. Хватит трудностей! Я устал от них. Хочу жить легко.

АЛЕКСЕЙ. Совершать глупости...

ВИКТОР. Вот именно! Может быть, я живу неправильно. Но зато ни одна из женщин не испытала отвращения, когда я к ней прикасался, не содрогнулась от брезгливости, когда я тянул ее в постель... Я успеваю расстаться с каждой до того, как она начинает испытывать ко мне омерзение...

АЛЕКСЕЙ. Ольга любит тебя...

ВИКТОР. Именно потому, что я ей не надоедаю...

АЛЕКСЕЙ. Еще бы... Неделями не появляешься дома...

ВИКТОР. Ты - как моя теща. (Передразнивая.) “Витя, все женщины одинаковы. Чего ты все время ищешь?”. А я ей говорю: нет, не одинаковы. Это, может, вам кажется, что они одинаковы. А вот на ощупь... (Входит девушка со сковородкой.) Вот и она, моя радость. Ставь сковородку и пойдем в спальню. Нельзя терять ни минуты... (Обнимает ее.)

ДЕВУШКА. А как же рыба? Я пожарила рыбу...

ВИКТОР. Она - чудо. (Девушке.) А рыба подождет.

ДЕВУШКА. Она остынет.

ВИКТОР. Лишь бы ты не остыла... Ох, скорей бы в Прагу!

ДЕВУШКА. Погоди... Ну не надо... (Отбивается.)

ВИКТОР. Ты прав, Алеша, что не женишься. Один вот так женился - чтоб было у кого в старости попросить стакан воды, а как стал умирать, подозвал жену и шепчет что-то... Она: “Не понимаю, милый...” А он: “Пить-то и не хочется”...

ДЕВУШКА. Так я пойду в спальню?

ВИКТОР. Я буду через минуту. Я весь горю...

Девушка уходит.

АЛЕКСЕЙ. Когда угомонишься?

ВИКТОР. Никогда. И тебе не следует пытаться меня переиначить... Если хочешь переиначить друга - взамен получаешь врага... Ты пойдешь погуляешь или переночуешь здесь, на диване?

АЛЕКСЕЙ. Что за несчастная судьба! Не квартира, а проходной двор. Каждый приходит запросто. Хранит бумаги... Приводит невест... Перестану пускать вас всех! Отберу ключи... И у тебя, и у Миши!

ВИКТОР. Не отберешь. Потому что ты ведь тоже не можешь измениться. Ты добр... А я тебя жалею. Пытаюсь растолковать, что такое жизнь. Посмотри вокруг. Люди как жаждали крови, так и и жаждут. Раньше искали врагов народа, создавали концлагеря, теперь, когда легальная возможность уничтожать себе подобных исчезла, принялись колошматить друг друга с помощью наемных убийц... Для нас с тобой - это выгода. Тираж газеты напрямую зависит от количества трупов. Для тех, в кого стреляют, конечно, это не такая большая радость...

Эхо дальних взрывов.

АЛЕКСЕЙ. Неужели так всю жизнь будем заниматься не тем? Будем писать не о том?

ВИКТОР. Что ты вечно драматизируешь? За что себя казнишь?

АЛЕКСЕЙ. Я писал не о том. Об американских президентах, веницианских

кинофестивалях, индийских священных коровах... А о буренках, опутанных проводами - не писал...

ВИКТОР. Ты был прекрасный, смелый журналист! И таким остаешься!

Алексей и Невзрачный следуют в парную. Там несколько мужчин, сидящих к залу спиной. Хлещутся вениками.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА. Реального положения дел кроме нас не знает никто. Вот последняя сводка. О погроме на кладбище... Разбили несколько плит... Никакой опасности это не представляет.

ВТОРОЙ МУЖЧИНА. Об этом запрещено рассказывать. И, тем более, писать... Но вам мы позволим... Люди должны знать...

ТРЕТИЙ МУЖЧИНА. Если правильно расставите акценты... Сделаете правильные выводы... Только паникеры называют этих ребят вандалами...

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА. Мы вас сведем с руководителями этих объединений...

ВТОРОЙ МУЖЧИНА. Нормальные ребята... Сбились с пути. Надо им помочь... А то приклеили им ярлык “боевики”...

ТРЕТИЙ МУЖЧИНА. Таких публикаций еще не было. Вы будете первым... Вот документы. И поставьте здесь подпись. О неразглашении...

Алексей ставит подпись. Мужчины уходят. Виктор размахивает свежим номером газеты.

ВИКТОР. Поздравляю. Как тебе удалось? Такое пробить?

НЕВЗРАЧНЫЙ. А я что говорил? Вам надо, вам необходимо с нами сотрудничать. Вы нам поможете, а мы - вам. Ваша слава побежит впереди вас... И правильно сделали, что все-таки скрепили наш договор подписью...

АЛЕКСЕЙ. Я? Я же подписал только обещание не разглашать тайну...

Невзрачный, усмехаясь, уходит.

ВИКТОР. И ты стал самым смелым, самым популярным журналистом... Разве не так?

АЛЕКСЕЙ. Стыдно... Я разбавлял полуправду полуложью... Разрешенную полуправду. Ту, что мне позволяли сообщать...

ВИКТОР. Лучше было бы, если бы не сообщал вообще никакой правды?

АЛЕКСЕЙ. Я не должен был соглашаться. Я стал ручным... Сидел на цепи... Как Бобик.

ВИКТОР. Ты вел себя порядочно... Ты согласился на это не ради карьеры, а ради того, чтобы говорить хотя бы полуправду... Раз уж нельзя сказать всего...

АЛЕКСЕЙ. Я сам себя так утешал. И был трусом... Вот если бы рассказал, как стряпаются эти статьи, из каких источников приходит информация...

ВИКТОР. Все все понимали. Неужели ты думаешь, читатели были дураки? Не догадывались? Но так жили все... Ты не был негодяем. Не закладывал друзей. Не греб подачек.

АЛЕКСЕЙ. Меня купили!

ВИКТОР. А сколькие закладывали! И ради чего? Ради лишней поездки в Венгрию, ради движения по службе... И сейчас так живут. Охотников сообщить про ближнего пикантную подробность не убавилось... Да и в газете разве мы занимаемся не тем же? Чем больше захватывающих историй - тем выше тираж. Тем больше доход. Правда? Я бы тоже мог тебе исповедаться. Прихожу по адресу. Ну, туда, куда и ты приходил... Над дверью надпись - “Агитпункт”. Точно?

АЛЕКСЕЙ. Ты тоже там бывал?

ВИКТОР. Дверь заперта. Звоню. Открывает человек. “Вы - такой-то? Удостоверение с собой?” Конспирация на грани фантастики. Ведут по коридорам в какую-то комнату. Там другой человек. И он начинает меня выспрашивать про сотрудников...

АЛЕКСЕЙ. Тебя тоже вызывали?

ВИКТОР. А ты как думал? Всех, всех тогда щупали. И сейчас продолжают вербовать... Все так жили. И считали, что это правильно.И никто, кроме тебя, не устраивал из этого трагедии...

АЛЕКСЕЙ. Я не должен был... Соглашаться...

Появилась Женщина в строгом деловом костюме.

ЖЕНЩИНА. Я сама была журналистом. Но мне пришлось уйти из газеты. Меня вынудили. Я написала фельетон о большом начальнике... Теперь я с волчьим билетом. Не могу устроиться ни в одну редакцию. Мне не на что жить... Быть может, вы могли бы... В вашей газете... Напечатать мою статью... Под другой фамилией... Вы бы очень меня выручили. Я крайне нуждаюсь... Я хочу предложить материал о женщине, обыкновенной учительнице. У нее нет мужа. А на руках парализованная мать. Растит племянника, которого подбросила легкомысленная сестра. Мальчик некрасив, типичный “гадкий утенок”, у него сорок пятый размер ноги и прыщи на лице... Эта женщина - удивительный человек. Работает. Ухаживает за близкими. Всем рада помочь. Улыбается. Я бы хотела рассказать о ней...

АЛЕКСЕЙ. Да, да... Оставтье статью...

ЖЕНЩИНА. Я буду звонить... (Уходит.)

АЛЕКСЕЙ. Мы забыли, что существуют простые чувства, надежные люди, которые не бросают, не предают, выхаживают больных, помогают несчастным...

ВИКТОР. Это никому не интересно...

АЛЕКСЕЙ. Тебя не тронул ее рассказ?

ВИКТОР. Газета - это бизнес... (Листает статью.)... Хотя материалец - ничего. Неплохой язык... Пожалуй, я поставлю свою подпись... И отдам ей деньги...

Виктор ушел. Появляется Миша.

МИША (хмуро и на Алексея не глядя.) Подпиши... (Протягивает бумаги.)

АЛЕКСЕЙ (читает.) Кто? Кто тебе это передал?

МИША. Ну... Один человек... Это бомба... Расшифровка телефонного разговора...

АЛЕКСЕЙ. Кто тебе это всучил?

МИША. Я не должен говорить... Не имею права... Мне позвонили и предложили увидеться... Подпиши.

Алексей читает.

АЛЕКСЕЙ. Как ты думаешь, у кого есть право прослушивать телефоны?

МИША. Не имеет значения.

АЛЕКСЕЙ. Задумайся!

МИША. Это сенсуха! И принесли ее мне. Разве это не свидетельство моей популярности? Доверия? Ты должен гордиться. Ведь я - твой ученик.

АЛЕКСЕЙ. Как они действуют! Как умеют запудрить мозги.

МИША. Командир, не обижайся. Я перестаю тебя понимать. Этот материал прочтут все.

АЛЕКСЕЙ. А что станут думать о тебе?

МИША. Плевать! Для всех хорош не будешь. Мне, моему успеху просто завидуют... Подписывай!

АЛЕКСЕЙ. Ты никогда так не говорил...

МИША. Командир, я хочу это напечатать.

АЛЕКСЕЙ. Нет.

МИША. Командир! Я не печатаюсь две недели... Все какие-то мелочи... Пустяки... Репортажи о бытовой поножовщине.

АЛЕКСЕЙ. Нет!

МИША. Командир, на этот раз я с тобой не соглашусь!

Миша ушел. Алексей прилег на диван. Громкий стук в дверь. Входит Королюк.

КОРОЛЮК. Прошу прощения, вопрос деликатный. Одна дамочка желает познакомиться...

АЛЕКСЕЙ. Вы не по адресу.

КОРОЛЮК. Почему? Мужчина вы заметный... Привлекательный... Загадочный... Путешествуете один...

АЛЕКСЕЙ. Не хочу никого видеть.

КОРОЛЮК. Ваше дело... (Ушел.)

Алексей некоторое время сидит на диванчике, потом поворачивает тумблер репродуктора.

ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. По правому берегу от Вольска тянутся высокие Змеевые горы”, с названием которых связано любопытное предание. Долгое время в этих горах жил громадный змей, приносивший огромный вред местным крестянам, пока богатырь Илья Муромец не разрубил его на части. Из этих частей и образовались горы... В десяти километрах от Вольска раскинулось село Рыбное. В старину здесь была хлебная пристань, а до того находился разбойничий притон. Великая Октябрьская Социалистическая революция преобразила наши края. Если в предреволюционные времена здесь проживало всего четыре тысячи населения...

Алексей щелкнул тумблером, голос замолк. Возле знака “кирпич” возник Невзрачный. Невзрачный и Алексей опустились на лавочку.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Пусть напечатает... Зачем мешаешь? Я понимаю, ты в щекотливом положении. Ты завидуешь...

АЛЕКСЕЙ. Чушь!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Тогда что тебя останавливает?

АЛЕКСЕЙ. Не впутывайте мальчика!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Он работает и будет работать с нами. Подпиши его материал.

АЛЕКСЕЙ. Нет!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Буду называть тебя Мистером НЕТ. Так американцы называли нашего Громыку... Помнишь нашего министра иностранных дел и свою поездку в Америку в его свите - по нашей командировке? Не забывай... Не забывай прежнего. А иначе напомним... (Извлекает листок, шуршит им перед лицом Алексея.)

АЛЕКСЕЙ. Это было в той, прежней жизни... Я был наивный, неопытный.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Неправда. Ты поставил подпись по зрелом размышлении. Тогда поставил, а теперь кобенишься... Ну, давай, подмахивай... Статья должна увидеть свет... Чем скорей - тем лучше...

АЛЕКСЕЙ. Вы обманываете его... Как когда-то обманули меня.

НЕВЗРАЧНЫЙ. У него есть отец и мать... Старшая сестра...

АЛЕКСЕЙ. Это - угроза?

НЕВЗРАЧНЫЙ. Да почему угроза? Ты стал слишком подозрителен... Мы -нормальные, здравомыслящие люди. Не надо изображать из нас пугал. Мы не чудовища, которые расстреливали врагов народа. Страна в опасности! Ты и сам это видишь. Воруют, распродают! Мы были великой державой. А теперь любая занюханная Франция или Германия на нас плюют...

АЛЕКСЕЙ. Как ловко вы каждый раз находите аргументы!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Мальчику надо жить, приглашать девочек в кафе и на дискотеки... Ему надо хорошо зарабатывать... Одеваться... Мама и отец старенькие и не могут ему помочь. Сестра получает смехотворную зарплату. Живут в коммуналке. Ваша газета раздает сотрудникам квартиры... Но не всем. Миши среди счастливчиков нет... На какие шиши он будет существовать, если запрещаешь ему печататься? Твердишь: надо помогать простым людям, а сам не желаешь помочь тому, кто тебе как сын...

АЛЕКСЕЙ. Что? Что вы мелете?

Алексей поднялся, идет в комнату, где его ждут Виктор и девушка.

НЕВЗРАЧНЫЙ (вслед ему.) Твой ученик, твой выкормыш... Он тебе как сын... Ты поэтому так трясешься над ним... (Медленно уходит.)

Из-за двери, ведущей в спальню, слышны крики, кто-то колотится в нее.

ВИКТОР. А мы заждались...

АЛЕКСЕЙ. Опять без спросу? Отдавай ключ! Кто в спальне? (Кивает на дверь.)

ВИКТОР. Моя новая любовь. Стюардесса. По имени Жанна... (Включает магнитофон, звучит музыка.)

АЛЕКСЕЙ. Ты же собрался жениться. Улетел в Прагу...

ВИКТОР. Свадьба не состоялась. В самолете я познакомился с очаровательным, неземным, восхитительным созданием.

АЛЕКСЕЙ. Это она? (Кивает на девушку.)

ВИКТОР. Нет, это твоя... Моя в спальне, я же говорю. Ты ее не тревожь. Я туда сейчас пойду. Могу просить о дружеской услуге? Переночуй в этой комнате, на диване... А то моя вырвется и убежит...

Девушка бродит вдоль стены, рассматривает фотографии.

ДЕВУШКА. Это вы?

ВИКТОР. Мы.

ДЕВУШКА. И это?

ВИКТОР. И это тоже.

ДЕВУШКА. Вы такие знаменитые люди?

ВИКТОР. Очень.

ДЕВУШКА. А по виду не скажешь. Это вы с ним самим?

ВИКТОР. С самим...

ДЕВУШКА. Ни за что бы не подумала... Он здесь такой толстый. А это вы с ней самой? С нашей знаменитой певицей?

ВИКТОР. С ней. А вы что про нас подумали?

ДЕВУШКА. В квартире кавардак... Все набросано. Одеты как попало...

АЛЕКСЕЙ. Бомжи, да и только...

ДЕВУШКА. Что-то в этом роде...

ВИКТОР. Так живет элита... По внешнему виду не определишь... Облик обманчив... Сказал ежик, слезая с обувной щетки...

ДЕВУШКА. А можно я позову подругу? Которую вы заперли в спальне? Пусть она тоже посмотрит фотографии...

ВИКТОР. Нельзя. Потому что к подруге я пойду сам. А ты, если хочешь навести порядок, иди в кухню и перемой посуду... Пойдем, покажу тебе эвересты грязной посуды, что еще больше ухудшит впечатление о нас...

Виктор и девушка удаляются. Раздается звонок в дверь. Алексей открывает. Стремительно входит Ирина. В шубке, с мороза. Алексей разинул рот. Ирина не обращает внимания на его реакцию, она знает, какое обычно производит впечатление, привыкла, что мужчины, увидев ее, балдеют.

АЛЕКСЕЙ (вправил челюсть рукой.) Вы к кому? Вы не ошиблись?

ИРИНА. У вас договор с моим компаньоном. Вы обещали сочинить для нас рекламу.

АЛЕКСЕЙ. Может быть...

ИРИНА. В стихах. Текст готов?

АЛЕКСЕЙ. Как вас зовут?

ИРИНА. Ирина Анатольевна.

АЛЕКСЕЙ. Понимаете, Ирина Анатольевна... Присядете?

ИРИНА. Нет времени. Где текст?

АЛЕКСЕЙ. Хотите чаю?

ИРИНА. Значит, не готов... Так я и знала... (Окидывает комнату критическим взглядом.) Мой компаньон слишком доверчив. Хочу вас предупредить... Так просто эта история не закончится. Вы сорвали начало рекламной кампании... Вам придется возместить причиненный ущерб...

АЛЕКСЕЙ (трет лоб.) Какие грозные слова... О чем хоть речь?

ИРИНА. Реклама карамели... Вы встретились с Борисом в ночном клубе... Взяли деньги...

АЛЕКСЕЙ. Ничего не помню...

ИРИНА. Неудивительно... Хочу поставить вас в известность... (Мелодичные звоночки.) Извините, пейджер... (Достает пейджер, смотрит на экран.) От вас можно позвонить?

АЛЕКСЕЙ. Конечно.

Ирина набирает номер.

ИРИНА. Але... Ну, что? Сколько процентов? Не подходит. Не будем. (Вешает трубку.)

АЛЕКСЕЙ (наблюдает за ней.) Какая вы... Деловая...

ИРИНА. Деньги вернете прямо сейчас?

АЛЕКСЕЙ. Сколько я брал?

ИРИНА. Пятьсот.

АЛЕКСЕЙ. Чего?

ИРИНА. Зеленых.

АЛЕКСЕЙ. Ого!

ИРИНА. Ночной клуб “Кокосовый орех”. Месяц назад. Борис вам потом звонил. Вы подтвердили договоренность.

АЛЕКСЕЙ. Я напишу... Если обещал.

ИРИНА. Уже не надо.

АЛЕКСЕЙ. Но почему?

ИРИНА. Нет времени. Понимаете? Время дорого.

АЛЕКСЕЙ. Какая вы быстрая...

ИРИНА. Быстрая и деловая... (Трели пейджера. Ирина смотрит на экранчик.) Я позвоню? (Набирает номер.) Но я же сказала... Ах, передумали... Сколько процентов? Другое дело. Без меня ничего подписывать не надо. Скоро буду. Борис Евгеньевич там? Дайте его. Борис, я у твоего сочинителя. Разумеется, ничего не сделал. Как я и предвидела. Что там с пятьюдесятью процентами? Приехать в офис? Хорошо. (Вешает трубку.)

АЛЕКСЕЙ. Я все же хочу объяснить...

ИРИНА. Все знаю, что вы скажете...

АЛЕКСЕЙ. Мы не поняли друг друга с вашим компаньоном... Я готов написать. Как называется ваша карамель?

ИРИНА. “Бамба”.

АЛЕКСЕЙ. Покупай скорее “Бамбу”, а не то наступит амба...

ИРИНА. Да... Сильно...

АЛЕКСЕЙ. “Бамба” - экстракарамель. Ну и про то, что вы не сядете на мель.

ИРИНА. Зачем понадобился месяц? Вы могли то же самое впарить Борису прямо в баре...

АЛЕКСЕЙ. Дайте хотя бы день...

ИРИНА. Ох, эти люди свободных профессий... Свободные от обещаний и обязательств...

Ирина уходит. Алексей щелкнул тумблером.

ГОЛОС ИЗ РЕПОРОДУКТОРА. На месте Вольска стояло поселение Малыковка, здесь был арестован легендарный Емельян Пугачев, возглавивший крестьянское восстание. Царские сатрапы выдвинули против Пугачева смехотворное обвинение - он якобы подговаривал казаков бежать к турецкому султану...

Алексей выключил репородуктор. Громкий стук в дверь.

АЛЕКСЕЙ. Да! Войдите.

Входит Охранник в камуфляже.

ОХРАННИК. Приятного плавания. Девочку заказывали?

АЛЕКСЕЙ. Что?

ОХРАННИК. Поступил заказ от вашего имени. Рассчитаться надо вперед. Пятьдесят долларов час. До утра - триста. Попытаешься ее избить или начнешь куражиться - будешь иметь дело со мной.

АЛЕКСЕЙ. Я не заказывал.

ОХРАННИК (подходит, берет Алексея за воротник.) Ты что, тварь, смеешься над нами? Гони бабки...

АЛЕКСЕЙ. Уберись. (Оттолкнул Охранника, схватил мобильный телефон.) Хочешь, позвоню? Хватит того, что меня обчистили на берегу. Кто тебя прислал?

ОХРАННИК (растерянно.) Королюк. Он у нас подрабатывает... Сутенерит.

АЛЕКСЕЙ. Он же к съезду готовится.

ОХРАННИК. Жить-то надо. Всем надо жить... Хочешь, девочек с берега доставим, на моторке... Есть одна кореяночка... Мышиный глаз... Для тебя до утра - за двести пятьдесят...

АЛЕКСЕЙ. Вали отсюда.

Охранник ушел, Алексей встал на диван ногами, выглядывает в иллюминатор. В каюту входит Старушка. Присаживается на краешек стула.

СТАРУШКА. Мой папа, твой дедушка, погиб на Волге, под Сталинградом. Никто не знает, где его похоронили. И мы с тобой, Алешенька, когда едем на этом пароходе, будто навещаем его могилку... Вырастешь, а я - состарюсь, не забывай к папе приезжать. А то он будет скучать...

Старушка поднялась, уходит. Алексей оглянулся, бросился за ней.

АЛЕКСЕЙ. Мама! Погоди, куда же ты!

Наталкивается на Охранника.

КОРОЛЮК. В качестве компенсации за допущенную оплошность...

АЛЕКСЕЙ. Пусти, не мешай...

Алексей оттолкнул его, выбежал на палубу. Невзрачный тип, сидя за столиком, листает газету.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Последнее вам предупреждение...

АЛЕКСЕЙ. Вы не видели? Тут проходила старушка...

НЕВЗРАЧНЫЙ. Последнее.

Невзрачный поднялся, ушел. Алексей возвращается в каюту, там - вместе с Охранником - Светлана.

АЛЕКСЕЙ. Кто вы? Что вам здесь нужно?

СВЕТЛАНА. Я - сюрприз.

ОХРАННИК. Это тебе от пароходства презент. Счастливо оставаться. (Хочет уйти.)

АЛЕКСЕЙ (кричит.) Все убирайтесь!

СВЕТЛАНА. Умоляю, не прогоняйте... Иначе меня изобьют. Это вам ничего не будет стоить. Я - бесплатная. Я - подарок фирмы. Мне сказали, если не угожу, не понравлюсь - живого места не оставят. Им нравится избивать...

АЛЕКСЕЙ. Не надо ваших подарков!

ОХРАННИК. Значит, ты, зараза, ему не понравилась... Уговор дороже денег... (Наотмашь бьет Светлану.)

СВЕТЛАНА. Умоляю!

АЛЕКСЕЙ (бросается на охранника.) Прекрати!

Противный писк турникетов. Появляется Шурик.

ШУРИК. Валяй, заступайся... Помнишь, как нас подставили проститутки в Сочи? Обобрали до копейки, нечем было за гостиницу расплатиться... Это счастье, что в холле гостиницы я встретил дружка... И он одолжил бабки... А ты все твердил про Достоевского: “Они - наши сестры”. Какие сестры? Нет ни сестер, ни братьев, а только продажные потаскухи.

Светлана убегает. Появился скверно одетый Мужчина.

МУЖЧИНА. Я должен пройти в редакцию... Моего сына несправедливо осудили... В камере над ним глумятся. Издеваются... Я пробовал вам писать, но не получил ответа...

ОХРАННИК. Отвали!

МУЖЧИНА. Помогите мне!

АЛЕКСЕЙ. Пропустите его! Пусть пройдет!

ОХРАННИК. Много их здесь ходит... Он всем здесь надоел...

Мужчина ушел.

ШУРИК. Валяй, помогай сирым и убогим... Всей этой швали... А твоего друга забрасывают камнями... (Прошел сквозь писк турникетов.)

ОХРАННИК. Здравствуйте, Александр Викторович...

АЛЕКСЕЙ. Тебя? Камнями?

ШУРИК. Алеша, у меня действительно неприятности... Меня обложили со всех сторон... Меня уничтожают... Вот это надо напечатать... (Достает листки.)

АЛЕКСЕЙ. Давай, разберемся...

ШУРИК. Ты меня знаешь? Мне веришь? И больше тебе не надо знать ничего...

АЛЕКСЕЙ. Но я должен прочитать... Люди устали от обмана... Их обманули все... Политики, банкиры, священники... Ах, какие лица, какие просветленные лица были у всех тогда, в августе 91-го... Ты помнишь?

ШУРИК. Выручай! Или ты сбрендил? Где Виктор? (Охраннику.) Проводи меня... (Вырвал у Алексея листки.)

Шурик и Охранник удалились. Раздается оглушительный взрыв. Летят доски, бумаги.

Вой и писк сирен. Мигалка скорой помощи. Вбегает Виктор.

ВИКТОР. Счастье, никто не пострадал. Наш кабинет - вразнос. Будь мы там - и мокрого места не осталось бы.

АЛЕКСЕЙ. А Миша?

ВИКТОР. Порядок... Он на задании...

АЛЕКСЕЙ. Счастье.

Невзрачный, проходя мимо, улыбается.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Ты не послушался нас... В следующий раз осечки не будет.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Входят одетые в пальто Ирина и Алексей, сбрасывают их, оба нарядны, видно, из гостей, со званого вечера.

ИРИНА. Чего ты взъелся?

АЛЕКСЕЙ. Он тебе компаньон или муж?

ИРИНА. Что случилось?

АЛЕКСЕЙ. Ответь.

ИРИНА. Это из-за того, что я говорила с ним по телефону? Он же мне позвонил. У нас общие дела...

АЛЕКСЕЙ. Я слышал, как ты с ним говорила...

ИРИНА. Как?

АЛЕКСЕЙ. Тая от нежности...

ИРИНА. Чушь! Просто мы давно знаем друг друга...

АЛЕКСЕЙ. Оно и видно.

ИРИНА. Перестань. Хочешь меня обидеть?

АЛЕКСЕЙ. Ты забыла, что мне рассказывала. А я помню. Как в Корее он к тебе заявился в номер.

ИРИНА. Ну и что?

АЛЕКСЕЙ. Ну, и как вы провели потом время? Не скучали?

ИРИНА. Не говори чепухи. Мало ли с кем я остаюсь вдвоем?

АЛЕКСЕЙ. Значит, много с кем...

ИРИНА. С тех пор, как познакомилась с тобой, у меня ни с кем и ничего нет.

АЛЕКСЕЙ. Трудно поверить.

ИРИНА. Судишь по себе?

АЛЕКСЕЙ. А я-то что?

ИРИНА. Наблюдаю за тобой и Виктором... И вашими виражами.

АЛЕКСЕЙ. Это так... Несерьезно...

ИРИНА. Ну, да, вам можно. Пропадал четыре дня. А теперь устраиваешь мне сцены.

АЛЕКСЕЙ. Не сердись.

ИРИНА. Хватит ругаться. Так хочется уехать куда-нибудь... От этой гонки, этой работы... Давай уедем на море... Давай?

АЛЕКСЕЙ. Куда?

ИРИНА. Может быть, на Канары... Может быть, в Китай... Может быть, в Индию... Или в далекую Индонезию. Мы будем просто отдыхать. Нас никто не найдет...

Сторонкой проходит Миша.

МИША. Командир, поговори со мной... Ты так увлекся этой длинноногой, что забыл обо всем...

АЛЕКСЕЙ. Погоди, Миша, погоди... Ты же видишь, я занят...

Миша в растерянности топчется, уходит.

ИРИНА. Мне пора... Я побежала... Я позвоню... (Уходит.)

Стук в дверь. Без приглашения входит Калчуга.

АЛЕКСЕЙ. Что? Кто вы?

КАЛЧУГА. Разрешите представиться, капитан Калчуга. Не в смысле, что капитан данного судна, а капитан по выслуге лет...

АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, никаких подарков от пароходства мне не надо!

КАЛЧУГА (принимает картинную позу, отвел руки назад.) Прошу послушать... (Читает с выражением.) “Наш пароход приближается к городу Самаре, что раскинулась на левом берегу великой русской реки. Центральная улица носит название Дворянская и пересекает Алексеевскую площадь, посреди которой в саду стоит памятник императору Александру II. У подножия помещены четыре эмблемы, представляющие главные события его царствования: освобождение крестьян, покорение Кавказа, освобождение славян и завоевание Средней Азии...”

АЛЕКСЕЙ. Не понимаю... О чем вы? Зачем?

КАЛЧУГА. Честь имею представиться: руководитель Самарского монархического движения... Активный член художественной самодеятельности...

АЛЕКСЕЙ. Ко мне уже приходили... Говорили о подготовке к съезду.

КАЛЧУГА. А, Королюк... Городской сумасшедший... Наша монархическая организация в некоторых пунктах программы солидарна с коммунистами... Но во многих вопросах мы расходимся...

АЛЕКСЕЙ. Что вам нужно?

Входит Старушка под руку с молодцеватым военным.

СТАРУШКА. А это памятник Дмитрию Ильичу Ульянову, папе Владимира Ильича...

АЛЕКСЕЙ. А почему козы? Мама, почему возле памятника пасутся козы?

СТАРУШКА. Ну, пасутся и пасутся... Что им, травку пощипать нельзя? Обращаешь внимание на глупости...

Мимо следует Невзрачный.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Ваш отец, офицер службы госбезопасности, был у нас на хорошем счету...

ОТЕЦ. Я всегда хотел как лучше. Ответь, сынок. Разве шпионы могут разгуливать всюду беспрепятственно, собирать и похищать информацию, устраивать теракты? (Шепотом.) Они могут отравить воду... И тогда пострадает мирное население... Могут устроить взрыв на заводе... Или в поезде... Могут устранить руководителя крупного предприятия... И тогда начнется неразбериха, снизится производительность, пострадает обороноспособность...

Слышны отдаленные раскаты взрывов.

АЛЕКСЕЙ. Папа, я знаю, ты весельчак. Ты потешаешься над нашей нынешней жизнью? Когда вода и без участия шпионов отравлена, а людей похищают и взрывают в квартирах и машинах? В метро...

ОТЕЦ. Сынок, я говорю серьезно. Мне поручили выявлять и вылавливать шпионов - и я этим занимался. Шпионы ведь очень хитры и маскируются под обычных граждан. Со всей ответственностью и энергией я их разоблачал. Я хотел, чтобы ты, чтобы мама, моя семья жили хорошо. Чтобы вам ничто не угражало. Ничего особенного я не желал. Скромную квартирку, достаток... Фрукты зимой...

СТАРУШКА. Он заботился о нас...

ОТЕЦ. Когда я умер, мои друзья устроили тебя на работу в хорошую газету... Они остались верны нашей дружбе... И человеческому долгу.

АЛЕКСЕЙ. Они устроили меня? В газету?

ОТЕЦ. Подстраховали. Скажем так... Ты закончил технический институт, должен был строить самолеты, а тебя взяли в редакцию. Ты этого заслуживал, спору нет. Ты талантливый публицист. Или как там говорят на вашем журналистском языке? Репортер? Корреспондент? Но всегда нужно замолвить словечко. Похлопотать. Вот мои друзья и позвонили главному редактору... Они попросили и за твоего друга... Виктора... Хотя он звезд с неба не хватал... В газете должен присутствовать человек, который будет сообщать обо всем, что происходит, о том, какие настроения и мысли типичны для журналистов...

АЛЕКСЕЙ. Виктор? Сообщал?

ОТЕЦ. Говорят, научить сочинительству можно даже табуретку. И Виктор научился. Но не в этом дело. Он был и остается твоим надежным другом. Самым надежным...

АЛЕКСЕЙ. Я обязан своими успехами твоим друзьям?

ОТЕЦ. Обязан. Обязан всем, кто жил до тебя... Хотя бы потому, что мы оставили нашу жизнь тебе в наследство. Разве я был плохим отцом? Я любил и люблю тебя. Любил играть с тобой, возиться, ходить за грибами...

АЛЕКСЕЙ. Ты был замечательный отец.

ОТЕЦ (обнял Старушку.) Маму я очень любил. Тебя всю жизнь окружали достойные люди. Они помогали тебе, оберегали, хотя ты бывал порой строптив, порой упрям... Когда я умер, они дали два грузовика, чтобы маме легче было справиться с похоронами.

Старушка кивает. Появляется Батюшка.

СТАРУШКА. Отец запретил хоронить его по церковному обряду. Но я заказала заочное отпевание. Очень боялась, что об этом узнает кто-нибудь. Тогда твое будущее могло оказаться под угрозой. Ты ведь помнишь, какие были времена...

ОТЕЦ. А вы, батюшка, пошли и обо всем доложили... Написали отчетик...

БАТЮШКА. Мне было предписано... Сообщать обо всех венчаниях, отпеваниях, крестинах...

СТАРУШКА. Предписано нарушать тайну исповеди? Таинство погребального обряда вы хотели превратить в кощунственное показательное судилище? Я хорошо знаю устав богослужения, мой дедушка был священник. Мы это скрывали, но...

ОТЕЦ. Молчи! Молчи! Да, святой отец... Ты чуть не испортил жизнь моим жене и сыну. Хорошо, что мои друзья замяли инцидент...

БАТЮШКА. Что я мог? Бот бумага, предписывающая открыть в церкви овощной склад... Я нашел его, роясь в архиве...

Алексей берет пожелтевший листок, читает, смотрит на отца.

ОТЕЦ. А что я мог? Людям нужна была еда, картошка, лук, огурцы... А что могли дать народу попы? Опиум? Наркотический дурман? Проповедью сыт не будешь... (Смеется.)

БАТЮШКА. Под церковью была усыпальница! А вы сказали: хороший подвал... Мощи выбросили вон...

ОТЕЦ. Кости мы отдали собакам... И заняли погреба под хранилище... Население было благодарно...

БАТЮШКА. Какое поношение!

ОТЕЦ (строго.) Борода, не наглей... Забыл дорогу в шестой отдел? Мы тебе быстро напомним!

Батюшка, качая головой, уходит.

КАЛЧУГА. В соборной церкви Благовещенского монастыря находится замечательная по своей древности икона Корсунской Божьей Матери. Как видно из греческой надписи, она была освящена в 993 году, это единственная копия с образа Богоматери, созданного евангелистом Лукой...

АЛЕКСЕЙ (провел рукой по лицу.) Вы еще здесь? Я думал, вы давно ушли...

КАЛЧУГА. Не правда ли, моя декламация произвела на вас сильнейшее впечатление...

АЛЕКСЕЙ. Уйдите!

КАЛЧУГА. Покупай скорее “Бамбу”, а не то наступит... Что?

Алексей удивленно на него смотрит. Калчуга уходит.

ОТЕЦ. Как сложно вы живете! И как просто было нам. Враг не сдается - его уничтожают. Завтра работать лучше, чем сегодня, сегодня работать лучше, чем вчера... Раздайте патроны, поручик Голицын...

АЛЕКСЕЙ. Я запутался. Я не знаю, что делать.

ОТЕЦ. Плохо, что ты совсем один...

СТАРУШКА. Хочу, чтобы у тебя появились дети. А у меня - внучата...

ОТЕЦ. Я уверен, все у тебя сложится счастливо. Человек - сам кузнец своего счастья... Будь молодцом. Не опозорь моего имени.

СТАРУШКА. Будь честным и добрым. Таким, каким мы тебя воспитывали.

Родители удаляются. Появился Виктор. Виктор и Алексей бродят возле подиума, по которому проходят манекенщицы в экстравагантных нарядах.

ВИКТОР. Эта курносая ничего. Возьмем?

АЛЕКСЕЙ. Я - пас.

ВИКТОР. А эту? Классные аккумуляторы.

АЛЕКСЕЙ. Не хочу.

ВИКТОР. А я поджегся! Ух, как я сегодня оторвусь! Что с тобой? Из-за той, длинноногой?

АЛЕКСЕЙ. Какой еще длинноногой?

ВИКТОР. С которой теперь сочиняешь рекламу? Много насочиняли-то?

АЛЕКСЕЙ. Я обещал ей позвонить. (Берет у Виктора трубку мобильного телефона.)

ВИКТОР. Что бы ты без меня делал? Чистоплюйствуешь, не хочешь быть как все... Не даешь в газету ни сточки... И, значит, мобильный тебе ни к чему... Зачем, если не сообщаешь ничего срочного в номер... А мобильный нужен, постоянно нужен... Вот как сейчас... Долго ты будешь упрямиться?

АЛЕКСЕЙ. Але, Ира!

ВИКТОР. Ну а я, пожалуй, возьму эту курносую глупышку... Батареечку... Едем к тебе?

АЛЕКСЕЙ. Ну... Нет. У меня сегодня занято...

Виктор уходит с одной из манекенщиц. Алексей встречается с Ириной, ведет ее к себе. Целуются на диване. Трель мобильного телефона. Ирина вскакивает.

ИРИНА. Сейчас, подожди... (Встряхивает головой, берет трубку.) Да. Я уже скоро буду. Пусть подождут. Без меня не подписывайте. (Возвращается к Алексею. Снова начинают целоваться. Снова трели телефона. Ирина хватает трубку.) Але. Але. Да никакой это не Игорь! Какой еще Игорь?

АЛЕКСЕЙ. Наверно, твой прежний хахаль...

ИРИНА. Хватит молоть чепуху! (Опять звонки. Ирина берет трубку.) Нет, не Игорь, я же сказала.

АЛЕКСЕЙ. Выключи!

ИРИНА. Так и сделаю. (Выключает. Начали целоваться. Трели пейджера.)

АЛЕКСЕЙ. Тьфу!

ИРИНА. Прямо ни секунды без меня не могут. (Смотрит на пейджер.) Ну, да, выключила телефон, теперь они не могут дозвониться, вот и бомбардируют пейджер...

АЛЕКСЕЙ. И пейджер выключи.

ИРИНА. Естественно. Хватит. Потерпят. (Продолжают целоваться. Через окно доносятся звуки охранной сигнализации машины. Ирина отстранилась от Алексея.) Кажется, моя.

АЛЕКСЕЙ. Час от часу не легче.

ИРИНА. Или не моя?

АЛЕКСЕЙ. Ну, и можно в таких условиях?

ИРИНА. Моя! Если ее угонят... Там внутри документы! Мне - кранты! (Подбегает к окну.) Нет, не моя... Уф...

АЛЕКСЕЙ. Это когда-нибудь кончится?

Крадучись, идет Миша.

МИША. Командир, мне только одну бумажку... Срочно. Извини...

АЛЕКСЕЙ. Это кончится или нет? Ты перестанешь врываться в квартиру без спроса?

МИША. Командир, мне нужны документы.

АЛЕКСЕЙ. Совсем обезумели... Не квартира, а проходной двор... Хорошо... Сейчас принесу... (Уходит в спальню.)

МИША. Можно я вам скажу?

ИРИНА. О чем?

МИША. Вы неправильно себя ведете. Он хочет написать книгу... Серьезную книгу... А вы отвлекаете. Вам надо поступать, как поступала жена Александра Иваныча Куприна. Она его не пускала в спальню, пока он не предъявлял рукопись рассказа... Или главу повести... Подсунет под дверь спальни рукопись, жена ознакомится с написанным - и только тогда впускает...

ИРИНА (смеется.) Хорошо, воспользуюсь советом...

МИША. А иначе его талант будет потерян, утрачен безвозвратно... Для отечественной словесности...

Вернулся Алексей. Шарит по карманам.

АЛЕКСЕЙ. Ключ тю-тю...

МИША. Какой ключ?

АЛЕКСЕЙ. От секретера... Отвез мастеру. Чтобы сделал дубликат. Для тебя. Я же запер твою папочку в секретере...

МИША. Давай отожмем дверцу!

АЛЕКСЕЙ. Ты что! Секретер карельской березы... Дорогущий!

МИША. А мы не можем поехать к этому мастеру? Дай мне адрес. Я съезжу сам.

АЛЕКСЕЙ. Я получу ключ... На днях...

МИША. Мне нужно сейчас.

АЛЕКСЕЙ. С чего такая срочность?

ИРИНА. Я чувствую, мне тебя не дождаться. Буду в офисе. Звякни.

АЛЕКСЕЙ. Хорошо. Извини. Не забудь включить мобильный.

Ирина ушла.

МИША. Почему не хочешь отдать документы?

АЛЕКСЕЙ. Понесешь статью в другую газету?

МИША. Мне нужны документы. Твой Шурик просыпался. Его водочный завод был оформлен на компаньона. Шурик завод продал, компаньону ничего не сказал, подделал на всех документах его подпись, а компаньона заказал убить...

АЛЕКСЕЙ. Не может быть... Убить Михалыча?

МИША. А киллер раскололся. Сдал вашего дружка... И теперь ваш дружок сам прячется...

АЛЕКСЕЙ. Я не верю, что Шурик способен...

МИША. Ваш дружок делился с покровителями доходами... А теперь, когда продал завод, ему нечем платить. Покровителям он больше не нужен. Опасен. От него все хотят избавиться. Давай опубликуем статью. Самое время!

АЛЕКСЕЙ. Денег не было. Заболела и умирала мама... (Появилась Старушка, прошла мимо, кивая.) От меня ушла жена... (Мимо проходит Виктория в плаще.) Только институтские друзья - Виктор и Шурик - мне звонили. Поддерживали. Не забывали... (Появились Виктор и Шурик.) Шурик дал мне деньги на врачей, на лекарства...

МИША. Все это я слышал... Много раз...

АЛЕКСЕЙ. Знаешь, Миша, кто мучается в самом жарком, самом кошмарном круге дантова ада? Люди, предавшие благодетелей.

Шурик и Виктор ушли.

МИША. Они хоть целы? Мои документы? И до сих пор у тебя?

АЛЕКСЕЙ. Сильнее не мог обидеть. (Идет в спальню, приносит бумаги.)

МИША. Я возьму их?

АЛЕКСЕЙ. Не отдам. Можешь думать обо мне, что хочешь.

МИША. Распоряжаешься моей жизнью. Почему? Разве она тебе принадлежит?

АЛЕКСЕЙ. Хочу, чтобы все у тебя было хорошо. Подожди. Повремени. Умоляю тебя.

Миша уходит. Появляется Ольга.

ОЛЬГА. Что с твоим другом? Где он? Не был дома уже месяц...

АЛЕКСЕЙ. Много работает...

ОЛЬГА. Пусть хоть позвонит... Димка болеет. Я извелась... И еще эта собака... Ничего не ест, скучает по хозяину...

АЛЕКСЕЙ. Она привыкла питаться редакционными удостоверениями...

ОЛЬГА. Тебе смешно? А мне - не очень...

Ольга уходит. Появляется Виктор с невестой из Праги.

АЛЕКСЕЙ. Была твоя жена...

ВИКТОР. Тс-с-с... (Прикладывает палец к губам.)

АЛЕКСЕЙ. Димка болеет.

ВИКТОР. Тс-с-с...

АЛЕКСЕЙ. Позвонить домой можешь? Она мучается с собакой... И кормить ее нечем...

ВИКТОР. У моей собаки трехразовое питание: понедельник, среда, пятница... Я ее воспитал по-спартански... Не трави душу... Я и сам решил вернуться в семью...

АЛЕКСЕЙ. Наконец...

ВИКТОР. Но надо как-то спровадить эту мою невесту... Она от меня не отлипает. Прилетела. Тянет в ЗАГС. Помоги. Надо такое ей на уши повесить... Я придумал... (Невесте.) Подойди. (Невеста покорно подходит.)

НЕВЕСТА. Можно я пожарю рыбу?

ВИКТОР. Не хотел говорить... Но посоветовался с другом...

НЕВЕСТА. У тебя неприятности?

ВИКТОР. Хуже. Ты ведь слышала, что нашу газету хотели взорвать?

НЕВЕСТА. Еще бы... Я волновалась за тебя. Взяла билет и прилетела.

ВИКТОР. Страшное дело... Если б ты видела... Разрушенные стены, обвалившийся потолок... По нашим данным, взрыв скоро повторится.

НЕВЕСТА. Правда? Какой ужас!

ВИКТОР. Видела на улицах снегоуборочные машины?

НЕВЕСТА. Да.

ВИКТОР. Наша редакция заказала такую же - только трупоуборочную. Чтоб загребать тела погибших после следующего теракта.

АЛЕКСЕЙ. В тебе хоть что-нибудь святое есть?

ВИКТОР. Да погоди!

НЕВЕСТА. Не хочу, чтоб ты рисковал!

ВИКТОР. Ничего ужасного. Такова журналистская жизнь.

АЛЕКСЕЙ. Так живет элита.

ВИКТОР. Вот именно.

АЛЕКСЕЙ. Ну, может, еще обойдется без взрыва...

ВИКТОР. Ты что! Обязательно взорвут... Это он тебя успокаивает, моя радость. Но мы должны смотреть правде в глаза...

НЕВЕСТА. Что же делать?

ВИКТОР. Охотятся, конечно, прежде всего за мной... И это нормально. Кто самый крупный и самый смелый журналист? Золотое перо? Но я не могу и не хочу подвергать опасности тебя...

НЕВЕСТА. Охотятся на тебя?

ВИКТОР. Поэтому - собирай вещи... Мои и свои. И лети. Лети в свою Прагу.

НЕВЕСТА. Я не полечу. Я - твоя жена. И буду с тобой.

ВИКТОР. Это приказ. Ты должна меня слушаться... Да убоится жена мужа своего... Потом я к тебе присоединюсь.

НЕВЕСТА. Когда потом? Когда убьют? Я не брошу тебя!

ВИКТОР. Скажи ей, Алеша!

АЛЕКСЕЙ. Надо лететь...

Невеста берет чемодан, уходит, рыдая.

ВИКТОР (хохочет.) Какое облегчение... Фу...

АЛЕКСЕЙ. Хоть что-нибудь святое в нас есть?

ВИКТОР. До хрена...

Виктор ушел. Вбегает Ирина.

ИРИНА. Их было двое. Мордовороты...

Проходят двое мужчин, похожие на тех, которые грабили Алексея возле переговорного пункта.

АЛЕКСЕЙ. Понятно. Наехали... Этого следовало ожидать.

ПЕРВЫЙ МУЖЧИНА. Гони бабки...

ВТОРОЙ МУЖЧИНА. Делиться надо...

Мужчины ушли.

ИРИНА. Пока я была под прикрытием компаньона... Он имел с ними дело...

ВИКТОР. Какие их условия?

ИРИНА. Астрономическая сумма. У меня нет таких денег.

АЛЕКСЕЙ. Я улажу.

ИРИНА. Как?

АЛЕКСЕЙ. Мои проблемы...

ИРИНА. Нет, мои... И не хочу тебя ими нагружать!

АЛЕКСЕЙ. Все будет тип-топ.

ИРИНА. А может, не надо? Закрою фирму, уедем с тобой... Будем кормить страусов, кататься на гигантских черепахах, ловить золотых рыбок...

АЛЕКСЕЙ. Покатаемся на черпахах. Покормим страусов. Но сперва разберемся... (Алексей снимает телефонную трубку, набирает номер.) Михалыч, это Алексей. (Пауза.) Я не знаю, где Шурик. Клянусь. Я в курсе. Не представляю, куда он делся. У меня проблемы. Хорошо. Я приеду. (Опускает трубку.)

ИРИНА. Кто это? С кем ты сейчас говорил?

АЛЕКСЕЙ (смеется.) Так живет элита. Я отвечаю за базар... (Ирина ушла. Кто-то скребется в дверь.) Не заперто.

Входит Буфетчица.

БУФЕТЧИЦА. Извините...

АЛЕКСЕЙ (трет глаза.) Сколько времени? Где плывем?

БУФЕТЧИЦА (мнется.) Три часа... Приближаемся к Нижнему...

АЛЕКСЕЙ. Три часа ночи?!

БУФЕТЧИЦА. Я - буфетчица... Из буфета, где вы завтракали и обедали. А ужинать не пришли. Вам, значит, не понравилось, как я готовлю? Конечно, ассортимент однообразный... Яичница...

АЛЕКСЕЙ. Вы в три ночи об этом поговорить пришли?

БУФЕТЧИЦА. Пришла предложить другое меню. Хотите, я рыбки пожарю... Окуньков... Ушицы сварю. И еще - нам пиво завезли...

АЛЕКСЕЙ. Пиво?

БУФЕТЧИЦА. Большая редкость. Дефицит... У нас повсюду теперь создаются женские комитеты...

АЛЕКСЕЙ. Не морочьте голову. Вы меня разбудили...

БУФЕТЧИЦА. Только женщины могут спасти Россию... Я на вас сразу обратила внимание, как вы вошли... И сели за дальний столик... У меня сестра, молоденькая и очень хорошая. С мужем развелась... Муж полчаса с какой-то девчонкой по телефону говорил... В ее присутствии... Ну, она такого отношения не выдержала...

АЛЕКСЕЙ. Что городите? Развелась из-за телефонного разговора?

БУФЕТЧИЦА. Она неиспорченная девочка... Хочет идеальных отношений... Но ведет в нашем комитете большую работу.

АЛЕКСЕЙ. Уйдите, заклинаю.

БУФЕТЧИЦА. Хорошо, хорошо... (Пятится.) Меня Аней зовут. Вы, говорят, журналист, и могли бы оказать нашему движению большую поддержку...

АЛЕКСЕЙ. Бред...

Буфетчица ушла. Алексей переместился в редакционный кабинет. Появился Виктор.

ВИКТОР. Ты понимаешь, что делаешь? Понимаешь, в какие игры ввязался? С этой публикой вход - рубль, выход - два... Ты же от Михалыча теперь не отвяжешься... Что он потребует взамен? Ты и сам знаешь, что... Как будем расплачиваться?

АЛЕКСЕЙ. Ирина сама будет с ними воевать? Что-нибудь придумаем...

ВИКТОР. И без того голова пухнет... Что ставить на первую полосу? Если никого не убьют, ничего не взорвут, окажемся в заднице... Придумай мулечку...

АЛЕКСЕЙ. О чем?

ВИКТОР. Идея! Напишем, что бананы хранят в моргах, рядом с трупами... Потому что в моргах прохладно... Не желаете отведать баначика? (Убегает.)

Алексей в каюте щелкает тумблером.

ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. Купец Осокин во втрой половине позапрошлого столетия был одним из богатейших людей в Нижнем... Семейство его состояло из жены и красавицы-дочери. Орды свах осаждали дом... Но, как часто бывает, понятие о счастье, составляемое родителями, не сходится с представлениями детей. Дочь склонилась на любовь бедняка...

Алексей выключил репродуктор. Звонок в дверь. Алексей открыл. Входит Шурик - оборванный и небритый.

ШУРИК. Под крылом самолета о чем-то поет... Вот так, старина...

АЛЕКСЕЙ. Ты?

ШУРИК. Спрячь меня.

АЛЕКСЕЙ. Конечно.

ШУРИК. Понимаю, ты не рад. Но деваться мне некуда. Обложили со всех сторон... На даче дежурят... Квартиру отняли... В счет уплаты долга.

АЛЕКСЕЙ. Не стой в дверях...

ШУРИК. Ничего. Мы еще поборемся... Дай поесть. Несколько дней маковой росинки во рту не было...

Звонок в дверь.

АЛЕКСЕЙ. Иди на кухню.

Шурик поспешно удаляется. Входит Ирина.

ИРИНА. С трудом добралась... Сплошные пробки. (Обнимает Алексея.)

АЛЕКСЕЙ. Да-да...

ИРИНА. Секс круче бизнеса. Вот что я тебе скажу. Бросила все дела... (Увлекает Алексея на диван.)

АЛЕКСЕЙ. Да-да.

ИРИНА. Ты что как неживой?

АЛЕКСЕЙ. Я? Нормальный...

ИРИНА. Вижу. В любви нельзя быть нормальным. (Слышится шум, звон тарелки. Ирина отстранилась.) Ты не один? Кто у тебя?

АЛЕКСЕЙ. Один... То есть не один... Товарищ заглянул.

ИРИНА. Товарищ? Ты его от меня прячешь? (Поднялась.) Я помешала?

АЛЕКСЕЙ. Что устраиваешь?

ИРИНА. Кто у тебя?

АЛЕКСЕЙ. Ну... Не имеет значения. Не могу сказать.

ИРИНА. У тебя секреты? Это новость. (Направилась к двери.)

АЛЕКСЕЙ. Погоди. Я объясню...

ИРИНА (остановилась.) Не надо.

АЛЕКСЕЙ (хватает ее за руку.) Да погоди же!

ИРИНА. Слушаю.

АЛЕКСЕЙ. Там мой друг.

ИРИНА. Да? Боишься его показать? Странные у тебя друзья.

АЛЕКСЕЙ. Перестань.

ИРИНА. Вот я и перестала. Счастливо.

Уходит, хлопнув дверью.

АЛЕКСЕЙ. Ну почему так? Когда хочешь быть честным - никто не верит...

Шурик выходит из кухни.

ШУРИК. А когда врешь, все убеждены в твоей кристальности... Ты не выдал меня...

АЛЕКСЕЙ. Мог в этом не сомневаться.

ШУРИК. Да? (Испытующе смотрит на Алексея.) Столькие отвернулись, заложили, кинули... Михалыч не давал о себе знать?

АЛЕКСЕЙ (отвел глаза.) Нет...

ШУРИК. Он появится... Обязательно появится... У кого еще справиться обо мне как не у тебя? Будь готов к разговору с ним... Все... Я выдохся... Как спокойно и хорошо в доме друга... Хочу спать. Буквально валюсь с ног. Два раза они меня чуть не пришили. Я ушел чудом.

АЛЕКСЕЙ. Отдыхай.

Шурик скрывается в спальне. Входит Виктор с очередной подружкой.

ВИКТОР. Познакомься. Моя будущая жена.

АЛЕКСЕЙ. Опять...

ВИКТОР. Пожил в семье дней пять. Погулял с собакой. И хватит. Пора честь знать...

АЛЕКСЕЙ. Опять без звонка... Без предупреждения. Там на двери есть кнопка... Надо ее нажимать - перед тем, как входишь...

ВИКТОР. Зачем, если есть ключ? (Поигрывает ключом.)

АЛЕКСЕЙ. Будете чай? Кофе? Рыбу?

ВИКТОР. У моей ненаглядной - беда. Расскажи. (Девушка молчит.) Поведай людям... (Девушка молчит.) Чего стесняешься? Тут все свои... (Девушка молчит.) Алеша, тебе не надоела эта болтушка?

АЛЕКСЕЙ. Что случилось-то?

ВИКТОР. Умерла ее мама...

АЛЕКСЕЙ. Так...

ВИКТОР. Я не шучу. И ничего смешного...

АЛЕКСЕЙ. Я не смеюсь.

ВИКТОР. А папа так переживал, что решил застрелиться... Купил пистолет. На рынке. Хороший, качественный пистолет... Я не шучу...

АЛЕКСЕЙ. Да слушаю, слушаю...

ВИКТОР. Дело серьезное. Мы ездили его отговаривать. Отобрали этот самый пистолет. (Достал пистолет.)

АЛЕКСЕЙ. Молодцы.

ВИКТОР. И что с этим оружием теперь делать?

АЛЕКСЕЙ. Выбросить.

ВИКТОР. Хотели продать. Но оружия всюду как грязи... А папа тем временем на улице повстречал дворничиху. Которой девятнадцать лет.

АЛЕКСЕЙ. Так.

ВИКТОР. Что “так”? Дело серьезное. У них теперь любовь. Ему - пятьдесят семь, ей - девятнадцать... Представляешь, какая воля к жизни у этого человека?

АЛЕКСЕЙ. Невероятная.

ПОДРУЖКА. Зачем вы смеетесь над моим папой?

ВИКТОР. О, подала голос.

ПОДРУЖКА. Не надо над ним смеяться.

ВИКТОР. Кто над ним смеется? Мы завидуем. Мы о нем репортаж в газету сочиним.

ПОДРУЖКА. Не надо репортажа!

ВИКТОР. Хорошо, не будет репортажа... Ты просто еще не усвоила стиль нашего общения. Так разговаривает элита...

ДЕВУШКА. Мне не нравятся ваши разговоры!

ВИКТОР. Короче. Хотел стреляться, а теперь хочет жениться. Воспрял для новой любви... Дочку не пускает домой. Чтоб не мешала строить счастливую семью... Мы уже начали жалеть, что отобрали пистолет... Думаем: не отвезти ли назад... Может, снова передумает и шмальнет себе в висок?

ДЕВУШКА. Хватит!

ВИКТОР. А мы бы на первой полосе напечатали... “Смерть от счастливой любви”... Я и правда жалею, что отнял пушку...

Распахнулась дверь спальни, выскочил Шурик.

ШУРИК. Я его возьму! (Выхватил пистолет.)

ВИКТОР. Шурик!

ДЕВУШКА. Какой страшный! Я пойду.

Ее никто не удерживает, она уходит.

ВИКТОР. Дружище!

ШУРИК. Ты мне рад? Я вижу, как ты рад... Аж побледнел. Если, сволочь, хоть кому-нибудь пикнешь, что видел меня...

ВИКТОР. Да ты что!

ШУРИК. Я вам всем цену знаю. Имей в виду... До всех потом дотянусь...

ВИКТОР. Как ты мог подумать...

ШУРИК. И девиц сюда больше не води. Я от каждого звонка вздрагиваю. А теперь проваливай!

Виктор ушел. Шурик чешет дулом подбородок.

АЛЕКСЕЙ. Позвони Михалычу. Сдайся ему...

ШУРИК. Ничего не понимаешь... Если бы я его не заказал, он бы меня первым грохнул. Такой закон. Кто успевает первым, тот и хозяин. А тебе поручение. Поезжай в Турцию. У меня там дело. Привези деньги. Мне без денег -вилы... Письмо тебе дам. К тамошнему партнеру. Ни одной душе об этом не говори.

Шурик ушел в спальню. Алексей переместился в редакционный кабинет. Там Виктор.

ВИКТОР. Он как бешеный пес. И своих может покусать. Сдай его Михалычу... А потом шваркнем статью... Сенсуху... О тайных махинациях... Неучтенных доходах... О водочном заводе и фонтане “Слезы обманутых вкладчиков”... Об аварии вертолета. И таинственной гибели его зама. И название есть: “Так живет элита”. Классное название...

АЛЕКСЕЙ. Мы о нем книгу собирались писать...

ВИКТОР. И ведь уже почти начали... Он нам должен. Тебе и мне. Мы привели его к власти. Открыли дорогу к деньгам. Он урвал приличный кусок. А чем отплатил? Угрозами? Отстегивал крохи... Отгрыз от общего народного пирога - поделись! С дружками. Давай по нему шарахнем! Где твой Миша?

АЛЕКСЕЙ. Не будем шарахать. Лежачего не бьют.

ВИКТОР. Это он-то лежачий? Пусть вернет нам долг!

АЛЕКСЕЙ. У него трудная минута. Такая бывала и у тебя. И у меня. И Шурик нас не бросал...

ВИКТОР. Чистоплюйствуешь... Все живут по одним законам, ты - по другим. Стань как все. Посмотри вокруг: никто никому ничего не прощает. Есть общие правила для любого: задолжал - расплатись.

АЛЕКСЕЙ. Другие не могут освободить меня от моих обязательств. Конечно, тяжело чувствовать себя обязанным... Куда проще скинуть этот груз... Но стоит только позволить себе, дать послабление...

ВИКТОР. И что будет? Будешь жить припеваючи и легко!

АЛЕКСЕЙ. Да пойми же: так не бывает! Не бывает легких предательств. Они лишь поначалу кажутся легкими... “Наплевать, сойдет... Проскочит...” Но заплатишь потом втройне! Мы ее уже платим, эту жуткую цену, - и ты, и я... За прежнее наше легкомыслие. За податливость и вранье. А станем упорствовать, станем продолжать лгать и грешить - будем наказаны еще суровее...

ВИКТОР. Нет у тебя перед ним обязательств! Кого защищаешь! Кого выгораживаешь? Он заслужил быть преданным. Хочешь, скажу то, чего никогда не говорил? Он увел у тебя Викторию.

АЛЕКСЕЙ. Она ушла сама...

ВИКТОР. Мы скрывали это. И он, и я. Болела твоя мама... Новость подкосила бы тебя.

АЛЕКСЕЙ. Он давал мне деньги... На врачей и лекарства...

ВИКТОР. Замаливал грешки. Потому что чувствовал вину...

АЛЕКСЕЙ. Ты придумал это прямо сейчас?

ВИКТОР. Она могла уйти к кому угодно. Это ее право. Он не должен был ее принимать. Теперь, когда знаешь это, ты можешь, ты имеешь право его сдать. Тот, кто предал, должен знать, что может быть предан в ответ.

Виктор ушел. Алексей и Ирина в баре.

ИРИНА. Я закрываю фирму. Они не отстают от меня...

Мимо проходят двое мордоворотов.

АЛЕКСЕЙ. Я улажу... Я же сказал...

Проходит Невзрачный.

НЕВЗРАЧНЫЙ. Мы могли бы тебе помочь... Но ведь ты гордый. И не хочешь к нам обращаться...

АЛЕКСЕЙ. Я справлюсь сам!

НЕВЗРАЧНЫЙ. Какой болван! Неужели думаешь, что на твою бабу наехали случайно? Мы согнем тебя в бараний рог! Мы заставим тебя стать покорным. Обламывали и не таких...

Невзрачный удалился.

АЛЕКСЕЙ. Это только иллюзия, что нет клеток, заграждений, барьеров... Мы с ног до головы опутаны проводами и можем только бессмысленно мычать. Книги, газеты, наши репортажи - тупое мычание, не более того...

ИРИНА. Что с тобой? О чем ты думаешь?

АЛЕКСЕЙ (улыбнулся.) Все не так плохо. Черепахи нас подождут. Мы просто поедем к морю...

ИРИНА. Правда? Когда ты это решил?

АЛЕКСЕЙ. Улетаем завтра. Забудем о проблемах... Вернемся - все утрясется.

ИРИНА. Счастье! Бегу покупать купальник!

Ирина убегает. Алексей возвращается в комнату. Собирает чемодан. Входит Шурик с письмом и знакомой нам папочкой.

ШУРИК. Ну и тварь... Искал бумагу для письма и набрел... Я до него доберусь... До этого сосунка... Оставлю мокрое место... Где он столько обо мне нарыл? (Смотрит на Алексея подозрительно.) Кто меня заложил?

АЛЕКСЕЙ. Не сходи с ума.

ШУРИК. Я его грохну... Честное слово...

АЛЕКСЕЙ. Хватит... Хватит! Надоел этот кошмар!

ШУРИК. Ты - последняя моя надежда. Ни разу меня не подвел... Остальные кинули, а ты не предал. Я тебе верю. Никому так не верю, как тебе. Пока ты есть, верю, что есть честные люди. Сам я стал негодяем. Ты верно предупреждал: “Вход - рубль, выход - два”. Заигрался... Зарвался... Но, знаешь... Необходимо знать, что есть честные... На кого можно положиться... Вот письмо. Отдашь в руки... (Медлит, не отдает.) Тебя ожидает сюрприз...

В баню входят мужчины. Среди них - Невзрачный. Рассаживаются, громко и грубо смеются. Они заняли левую часть сцены. На авансцене Ирина и Алексей загорают на лежаках.

АЛЕКСЕЙ. Не хочу, чтобы ты ходила без купальника...

ИРИНА. Я в купальнике. Разве не видишь?

АЛЕКСЕЙ. Это не купальник. Где верхняя часть?

ИРИНА. Это называется “топлесс”. Так все сейчас ходят.

АЛЕКСЕЙ. А ты не ходи. Не хочу, чтобы на тебя пялились.

ИРИНА. Пусть смотрят. Мне кажется, ты должен испытывать гордость.

АЛЕКСЕЙ. От чего?

ИРИНА. Что принадлежу тебе. Такая женщина принадлежит ему... А купальник мешает плавать. Он поперек, понимаешь? Поперек движения. Тормозит в воде.

АЛЕКСЕЙ. Вот поставлю тебе засос на грудь... Чтоб было что скрывать... (Впивается в Ирину поцелуем.)

Мужчины в бане громко смеются.

ИРИНА. Ты куда?

АЛЕКСЕЙ. Скоро вернусь.

Алексей с письмом в руке идет к дорожному знаку. Появляется мужчина, забирает письмо, оттдает сумку, уходит. Выбегает Виктория в рваном плаще.

ВИКТОРИЯ. Алексей?

АЛЕКСЕЙ. Вика?

ВИКТОРИЯ. Так встречаются бывшие жены и бывшие мужья. Знала, что рано или поздно увижу тебя.

АЛЕКСЕЙ. Живешь здесь?

ВИКТОРИЯ. Прозябаю. Ты встречался сейчас с моим шефом. Хозяином. Я давно слежу за ним. Знала: рано или поздно приедет курьер от Шурика... Как Шурик? Я слышала, у него неприятности...

АЛЕКСЕЙ. Чем занимаешься?

ВИКТОРИЯ. Шурик отправил меня сюда. Сперва барменшей. Потом стала официанткой. Кем только не была...

АЛЕКСЕЙ. Шурик тебя сюда отправил?

ВИКТОРИЯ. Сослал. Чтобы не колола глаза. И не позволяет вернуться. Я нужна ему здесь. Веду его дела... Дай мне денег...

АЛЕКСЕЙ. Ты колешься?

ВИКТОРИЯ. Иногда... Пускаю радость по вене... Дай денег...

АЛЕКСЕЙ. Это не мои...

Мужчины в бане гогочут.

ВИКТОРИЯ. Эти деньги принадлежат не только тебе и мне... А и всем, кого он ограбил. Но это и наши деньги тоже... Пусть малая часть... Я их добывала своим трудом... (Алексей протягивает сумку. Виктория берет деньги.) Только то, что мне причитается...

Виктория ушла.

ИРИНА (приподнялась на лежаке.) Ты где запропастился?

АЛЕКСЕЙ. Иду, иду... (Ложится на лежак рядом с Ириной.)

ИРИНА. Как здесь хорошо... Не хочется возвращаться...

АЛЕКСЕЙ. Вернемся домой ненадолго. И поедем на остров фотографировать черепах...

ИРИНА. Когда ты это решил?

АЛЕКСЕЙ. Решил.

ИРИНА. Почему у тебя такое лицо? Я не видела тебя таким...

АЛЕКСЕЙ. Все хорошо. Все очень хорошо.

ИРИНА. Ты со мной? Ведь ты со мной? (Начинает плакать.) Какая я глупая! Ты со мной, а я плачу... Но у меня такое странное тревожное чувство...

АЛЕКСЕЙ. Я достал деньги для твоих мордоворотов. (Отдает сумку.) Тут хватит и на путешествие к черепахам...

ИРИНА (заглянула в сумку.) Откуда столько? Не возьму!

АЛЕКСЕЙ. Возьмешь. Но до путешествия к черепахам я исчезну на время. Поеду по Волге...

ИРИНА. Поедем вдвоем!

АЛЕКСЕЙ. В детстве мама часто возила меня туда...

ИРИНА. Поедем вместе!

АЛЕКСЕЙ. Поплыву по Волге... Попрошу прощения... У матери... У могилы деда... У своей прошлой... Или будущей жизни? Я должен, должен разрубить этот узел... Отрешиться от прежнего. Ради тебя... Ради Миши, который в меня верит... Ради себя самого... Но как же крепко завязан узел прошлого!

Миша входит в квартиру Алексея. Идет, озираясь.

МИША. Кто здесь? Тут кто-то есть? Командир, ты вернулся? Витя, это ты? Мне нужно забрать пару бумаг...

Из спальни выходит Шурик. Смотрит на Мишу. Стреляет.

ШУРИК. Все, все меня предали. Будьте прокляты!

Стреляет в себя. Мужчины в бане громко смеются. И уходят. Затемнение. Веселая музыка.

ГОЛОС ИЗ РЕПРОДУКТОРА. Теплоход “Феликс Дзержинский” пришвартовался к причалу города Царицын. К сожалению, сам Феликс Эдмундович не бывал в нашем городе ни до, ни после его переименования и не участвовал лично в расстрелах врагов народа, которых уже за первые годы советской власти было выявлено и уничтожено столько, что юным следопытам хватит работы по вскрытию могил не на один год...

Алексей в каюте. Выключил репродуктор.

АЛЕКСЕЙ. Бред, бред... Сумасшествие... (Берет мобильный, набирает номер.) Але, але... Опять не работает... (Бросил телефон. Раздается стук в дверь.) Кто там? Войдите.

Входит Королюк.

КОРОЛЮК. Нравится плавание?

АЛЕКСЕЙ. Еще не понял...

КОРОЛЮК. Туман... Туман... Такого густого и не припомню... Какой у вас замечательный загар...

АЛЕКСЕЙ. С южного берега... С морского курорта...

КОРОЛЮК. Из волшебного рая - и прямо на наш утлый корабль... У вас, значит, длинный отпуск?

АЛЕКСЕЙ. Похоже - бессрочный...

КОРОЛЮК. Вам сюрприз... Тут одна дамочка...

АЛЕКСЕЙ. Сколько можно? Я же сказал: никого не надо!

КОРОЛЮК. Вы не поняли...

АЛЕКСЕЙ. Никого!

В каюту входит Ирина.

КОРОЛЮК. А вы упирались...

АЛЕКСЕЙ. Ты?

КОРОЛЮК (смеется.) Возражали... Ну, не буду мешать...

Королюк ушел.

ИРИНА. Не ждал? Картина называется “Приплыли”.

АЛЕКСЕЙ. Как ты меня нашла? Как добралась?

ИРИНА. На перекладных... На попутках и вертолетах... В глушь... В Саратов... Вдоль великой русской реки... Ну что ты меня слушаешь? Взяла билет на самолет до Астрахани... Сообразила, где тебя перехватить. Ты, может, меня поцелуешь?

АЛЕКСЕЙ. Еще как! (Обнял Ирину.) Дикое плавание. Какие-то без конца странные люди... И кошмары. Не могу спать.

ИРИНА. Теперь все позади. Я с тобой.

АЛЕКСЕЙ. Не будем никому открывать...

ИРИНА. Конечно. Ты ведь еще ничего не знаешь, правда?

АЛЕКСЕЙ. Что я должен знать?

Стук в дверь.

ИРИНА. Не отзывайся!

АЛЕКСЕЙ. Тс-с-с... (Стук повторяется. Дверь отворилась.) Мы же не заперли!

Входят Королюк и Калчуга.

КАЛЧУГА. Вам телеграмма... Доставили тем же катером... Что и вашу гостью.

ИРИНА. Не читай! Я специально приехала... Тебе сообщить... Не надо! Прошу тебя!

Алексей углубился в послание. Страшный крик. Темнота.

ЗАНАВЕС

"НАША УЛИЦА", № 4-2001