Юрий Кувалдин и Александр Эбаноидзе в редакции журнала "Дружба народов" (2002)
АНКЕТА АЛЕКСАНДРА ЭБАНОИДЗЕ
1. Фамилия, имя, отчество.
Эбаноидзе Александр Луарсабович.
2. Дата и место рождения.
Родился 26 августа 1939 года в Тбилиси.
3. Ваш нынешний статус (профессия, социальное положение).
Литератор, главный редактор литературного журнала.
4. Кто были Ваши родители (их имена, происхождение, род занятий)? Что Вы знаете об истории Вашего рода?
Мой отец - Луарсаб Александрович рано осиротел (мой дед, отец пятерых детей, умер в 1910 году). Сиротство не помешало отцу, покинув родную деревню, выучиться на инженера-энергетика; с начала 30-х годов он участвовал в электрификации нескольких районов Закавказья. Участник трагического Керченского десанта, отец пропал без вести в первый же год войны.
Моя мать - Сюзанна Константиновна Свепарская происходила из семьи ссыльных поляков. Ее отцу - Константину Георгиевичу довелось послужить в качестве чиновника таможенной службы в Эрзеруме и Батуми, откуда его перевели в Архангельск, где семья встретила революцию. Судя по всему, у польского деда не сложились отношения с советской властью: по рассказам матери, какое-то время в начале 20-х годов он жил на полулегальном положении в глухой деревеньке под Вяткой, после чего перебрался в милое сердцу Закавказье, оставив на севере два ростка своего семени - старшую дочь и старшего сына; последний в 30-х годах оказался в плену у франкистов - он служил радистом на торговом судне, осуществлявшем тайные поставки оружия испанским республиканцам.
Мать была не только настоящей польской красавицей, но и ярким, незаурядным человеком. Литературными способностями - умением рассказать историю - я, по-видимому, обязан ей, хотя маме это удавалось гораздо лучше. Слушая ее рассказы о жизни в Архангельске и Вятке, да и более поздние истории, я поражался не столько выразительности бегло набрасываемых характеров, сколько пространности живейших диалогов: для их воспроизведения через сорок лет после рассказываемого события нужна была либо феноменальная память, либо не менее феноменальный дар импровизации.
5. Какое место имело семейное воспитание в формировании Вас как личности?
Думаю, что влияние семьи, рода, в особенности - грузинской половины, воспринято мною иррационально, так сказать, на подсознательном уровне, во многом как приятие традиционной модели поведения и неписанного свода правил. Тут сказались поездки в отцовскую деревню, где я проводил почти все каникулы - школьные и студенческие. Оторванная от родной почвы польская "половина" генетически сказалась слабее.
6. Кто оказал влияние на формирование Вашего мироощущения? Ваши пристрастия и антипатии в литературе, искусстве, философии?
Я полагаю, что "мироощущение" (а именно это слово использовано в вопросе анкеты) есть естественная, природная данность человека. Формируясь, то есть, развиваясь, набирая силу, эта природная данность ищет опору в мире, ищет того, чей авторитет и опыт познания жизни показал бы, что путь, который ты нашариваешь впотьмах, проторен, на нем оставлены четкие, надежные вехи. В этом смысле для меня самая значительная и притягательная личность - Лев Толстой. Вокруг этого органически близкого по мироощущению пристрастия группируются остальные пристрастия и антипатии в литературе, искусстве, философии. Если попытаться сформулировать обобщенно, без детализации - "виртуозам пера", даже самым изощренным, я предпочитаю художников, в чьих созданиях "дышат почва и судьба".
7. Ваше отношение к религии? Роль православной церкви в прошлом, настоящем и будущем России?
Я человек не церковный и не религиозный, хоть и крещенный в зрелом возрасте, то есть вполне сознательно. Тем не менее, институт церкви внушает мне глубочайшее уважение. Своей архаичностью, устойчивостью во времени, строгой ритуализованностью, совершенной формой богослужения, излучаемой обрядом энергией добра церковь защищает человеческое сообщество от хаоса и распада. Она как магнит выстраивает нас по силовым линиям и как луч указывает направление. К сожалению, я лишен простодушной и глубокой веры, способной наполнить жизнь и облегчить смерть.
8. Какое образование Вы получили? Что предопределило выбор профессии?
Образование у меня высшее, литературное - окончил Литинститут. Тягу к творчеству почувствовал в отроческие годы: в старших классах школы выпускал альманах, большую часть которого занимали мои писания.
9. Где и когда была Ваша первая публикация в печати? Какое произведение? Что из написанного считаете наиболее и наименее удачным? Почему?
Первая публикация была в "Литературной газете" летом 1960 года: в моем переводе был напечатан рассказ О. Иоселиани "Девушка в белом". В 1965 "Сельская молодежь" печатает мой большой рассказ "Ночь и утро", а "Литературная Грузия" - "Рассказ о войне". Следом в Москве и Тбилиси публикуется еще несколько рассказов, написанных во время прохождения службы в армии.
У меня особое пристрастие к моему первому роману - "Два месяца в деревне, или Брак по-имеретински". По причине молодости и влюбленности во все, о чем писал, кажется, мне удалось пластически воспроизвести то, что я назвал бы народным оптимизмом. Его атмосфера и сейчас тонизирует и веселит, как имеретинское вино. Через 30 лет после написания скажу: "Брак по-имеретински" это то, что принято определять как творческую удачу.
Что касается неудач - до сих пор помню, как измучила меня работа над третьим романом - "Вниз и вверх". Я задался целью перенести на страницы книги реальные события моей жизни, в том виде, в каком они имели место в действительности. То есть попытка написания романа без беллетризации, выстраивания его из реальных "блоков", вроде картины, описанной в романе на выставке художника, заключившего в раму несколько десятков бытовых предметов начала века: черепаховый гребень, солдатскую книжку времен первой мировой войны... Другими словами - отказ от "магического кристалла". Может быть, что-то такое витало в воздухе - тогда же Отар Иоселиани на схожих исходных принципах снял свою "Пастораль". Не знаю, как он отнесся к своему фильму, я же романом остался недоволен. Впрочем, после написания ни разу в него не заглядывал; может быть, меня ждет неожиданность...
10. Какие события Вашей жизни вы считаете важными?
В хронологической последовательности наиболее важными событиями моей жизни считаю рождение сына и смерть матери.
11. Ваш взгляд на собственный творческий путь? Ваша основная тема?
На свой творческий путь не оглядываюсь; просто иду по нему, кажется, слишком уже неторопливо: четыре романа, повесть да книжечка рассказов - не густо к шестидесяти годам. Правда, я перевел с грузинского десятки книг и пьес, но это, как говорится, по другому ведомству. Основной темой считаю противостояние злокачественным плодам прогресса, размывающим человеческую индивидуальность, унифицирующим сознание и психику. Противостояние сколь обязательное, неизбежное и естественное, столь, по-видимому, и безнадежное.
12. В какой степени события современной общественной жизни воздействуют на Ваше творчество, внутреннее состояние и социальное поведение? Какие из них считаете наиболее значительными? Состоите ли участником какого-либо движения, партии и т. д.?
События современной общественной жизни оказывают воздействие на меня и на мое творчество. Особенно политизирован мой последний роман "Ныне отпущаеши..."; похоже, что и в ближайшем будущем от этой политизированности никуда не деться. Но едва ли не острее российских передряг я переживаю общественные перипетии в Грузии, отчего в последние годы довольно часто выступаю в прессе в чуждой мне роли полемиста. В двух словах о своем видении ситуации. В России меня возмущает социальный передел, в результате которого люди, создавшие ВСЁ, что в этой стране работает - производит энергию, перекачивает нефть, газ, электричество, движется по воздуху, по воде и по рельсам - ввергнуты в нищету, превращены в мишени для нападок и снисходительных насмешек, тогда как свалившиеся на наши головы "новые русские" и "олигархи" с прихлебателями, смышленые, циничные и зубастые, расхватали не ими созданное, за считанные годы почувствовали себя хозяевами жизни и изо всех сил тщатся узаконить неприемлемую социальную систему.
В Грузии тревожат незалеченные и потенциально опасные очаги сепаратизма, ее уязвимость для тех, кто заинтересован в дестабилизации. Впрочем, социальный передел не обошел и ее. Разве что нищеты там больше.
13. Чем был XX век в истории России? Его социально-политические и нравственные итоги?
XX век в истории России был веком грандиозного социального эксперимента, попыткой создания новой общественной модели, в основании которой лежало бы начало более нравственное, нежели деньги; бунт против власти "желтого дьявола" - увы, с первой попытки, не удавшийся. От неудачи - усталость, депрессия, разочарование. Но и бесценный опыт, который послужит будущим поколениям. В определенном смысле этот эксперимент можно считать неверным выводом из русской классической литературы, ошибочным ответом на поставленные ею вопросы. Тщетными оказались предостережения тех же классиков - прежде всего, в "Бесах" и в "Воскресении". В этом контексте особенно характерен последний роман Толстого. Можно сказать, что о необходимости перемен русская классика кричала, а от ошибочных действий предостерегала в полголоса.
14. Ваша оценка таких исторических вех как революция, культ личности, Великая Отечественная война, "оттепель", перестройка, распад СССР с точки зрения их влияния на судьбу страны?
Этот вопрос слишком грандиозен для анкеты. В сущности, все перечисленные в вопросе события вписываются в предыдущий ответ. Вот несколько дополнительных соображений. Обобщения и схематизация упрощают (вплоть до искажения), как анализ события, так и анализ личности. В этом смысле сложившийся за последние годы взгляд на историю XX века в России не менее схематичен и идеологизирован, чем былые партийные установки по тем же вопросам. Мы очертя голову бросились в рыночную экономику, плохо себе представляя, что это такое. Флегматичный тоталитаризм сменился "свирепым либерализмом", навязанным обществу "молодыми реформаторами". Между тем, знающие означенную модель не по учебникам, а по жизни, характеризуют ее следующим образом: "Рыночная экономика функционирует за пределами морали, и коррупция есть ее составная часть". Слова принадлежат Гюнтеру Грассу, человеку и писателю, на которого можно положиться. Фактор денег, "желтый дьявол", пронырливо эффективный в экономике, порочен и злокачественно вреден в сфере нравственной и духовной - об этом свидетельствует вся мировая литература и недолгий опыт нынешних реформ. Видимо, гармонизация человеческого сообщества возможна на путях сближения двух противоположных начал (если таковое не равнозначно сближению волка с ягненком). Что касается исторических вех, то революция в моем сознании остается бедой, выплеснувшей темную разрушительную стихию (что ни в малой степени не противоречит ответу на предыдущий вопрос); культ личности был органичным продуктом исторической ситуации, благодаря незаурядности "персоны", нашедшей адекватную форму; Великая Отечественная навсегда останется болью и гордостью; метеорогическому определению "оттепели" присущи все свойства этого природного явления: в 1957 году я проходил по нашумевшему делу, суть которого заключалась в слишком последовательном антисталинизме; романтический период перестройки внушал большие надежды, но, как сказано в Писании, "по делам их узнаете их".
15. Назовите имена тех, чья деятельность в наибольшей степени (со знаком плюс или минус) оказала воздействие на ход исторических событий XX века?
Как я понимаю, вопрос касается России в XX веке, поэтому ответ достаточно прост: в силу государственного устройства, кто возглавлял ЦК партии, тот и оказывал воздействие на ход событий. Наиболее значительным было воздействие Ленина - начавшего вышеозначенный социальный эксперимент, Сталина - целенаправленно проводившего эксперимент в течение 30-ти лет, и Горбачева, вынужденного признать бесперспективность затеи, точнее, непосильность заданного маршрута в конкретных исторических условиях.
16. Русская литература XX века в контексте отечественной и мировой художественной культуры? Наиболее значительные периоды, явления, имена? Ваша оценка феномена "советская литература"?
Еще один фундаментальный вопрос, ответить на который с анкетной краткостью не так-то просто. Русская литература XX века наследовала совершенно уникальную по значимости и характерным особенностям русскую классику. Там, где ей удалось сохранить присущие классике свойства - демократичность, глубину, нравственный максимализм - она осталась явлением мировой художественной культуры.
Самый значительный период - 20-е годы, (еще не перерезана связывающая с классикой пуповина). Самые яркие имена - Платонов и Маяковский: оба глубоко, хоть и по-разному, пережили и отразили идею рождения нового уклада, новой модели человеческого сообщества. Плодотворными оказались и 70-е, очистившие нравственный климат после "ледникового периода" и вернувшие литературе ее главного героя - правду. Последнее десятилетие интересно возвращением ранее запретных имен и книг; в творческом же плане оно не отмечено ничем, кроме кардинального изменения роли литературы в общественной жизни, чудовищного падения тиражей и ажиотажа вокруг литературных премий. Что до "советской литературы", то, на мой взгляд, это нечто искусственное, (своего рода гомункул в культуре), гораздо менее органичное, чем "советский народ" и даже "советский характер". Подлинная литература связана с прапамятью и сокровенными глубинами национального сознания - даже если хронологически совпадает с советским периодом. "Советская литература" росла совсем из другой почвы и других корней, руководствовалась конъюнктурой и партийными установками, что самым пагубным образом сказалось на ней.
17. Судьба и роль русской интеллигенции в нашем столетии?
18. "Русская идея", проблемы "Россия и Запад", "Россия и Восток"? Степень их актуальности, их трансформация в общественном сознании?
Судьба русской интеллигенции неизменна: она была и остается ферментом, вызывающим брожение - сперва в интеллектуальной среде, затем в народе. Каждый раз это обусловлено необходимостью коррекции общественного сознания и складывающейся модели общественного устройства, ибо они не соответствуют некой идеальной модели, тому, что принято определять как "русскую идею".
Что же это такое в моем понимании? Философу М. Мамардашвили принадлежит проницательное наблюдение; он говорит, что "русской духовности, (православной по сути) присуще эмбриональное состояние, всегда более богатое, чем состояние, уже облеченное в форму". Мысленно сославшись на высказывания крупнейших писателей и философов мира, напомню, что русская литература возникла на востоке дряхлеющей, скептически мудрой Европы как освежающее предгрозовое облако. Не потому ли Запад с такой надеждой оглянулся на Россию, на голос Толстого и Достоевского, что почувствовал в ней (в них) великий шанс, потенциал для нового пути, который позволил бы миновать угадываемое в перспективе "общество потребления". "Западный" вектор движения чужд России. Об этом свидетельствует чуть ли не вся русская классика, - наиболее полное и точное выражение души народа, его заветных чаяний. Но что же делать? Ясно одно - не спешить! Не спешить назад, под "ярмо капитализма". Не лишать надежды свой народ, не лишать надежды тех совестливых людей, которые с надеждой и сочувствием всматривались в эту странную страну, мысли о которой отличались от прагматичных забот и словно бы возвращали забытые надежды и упования молодости. И все-таки временами точит сомнение: а что, если "русской идее", возлюбленному дитя, так и суждено остаться "эмбрионом", неосуществимым идеалом? Что, если в этом ее предназначение? И не сближается ли такое предназначение с тем, о котором с горечью и болью писал Чаадаев?
19. Ваше представление о будущем страны? С какими процессами Вы его связываете?
Вместо ответов, каковых требует жанр анкеты, я стал задаваться вопросами, из чего органически следует - мой взгляд на будущее не очень четок и далек от оптимизма. В ближайшей перспективе, по стечению личностей и обстоятельств, не предвижу ничего хорошего. Более отдаленное будущее зависит от многих факторов, которые трудно предугадать. На мой взгляд необходима фундаментальная смена парадигм. Необходим отказ как от тоталитаризма с его насилием над личностью и уравниловкой, так и от "свирепого либерализма", с его биологическим отбором, унижением и перемалыванием "слабых особей". Перефразировав поэта, скажу: пора понять, что вещий разум, солнцу равный светом, не должен никому служить предметом для деланья из ближнего рагу! Нужен третий путь. Вместе с тем не покидает ощущение, что мои осторожные упования отдают идеологической маниловщиной и будущее человечества, как и его прошлое, в борьбе противоположностей, ибо род человеческий лишен гармоничности, лишен двойного благословения - благословения неба и благословения земли, лежащей долу.
30. 05. 1999 г.
В книге: Александр ЭБАНОИДЗЕ "ТРУДНОЕ УСИЛИЕ ВОЗРОЖДЕНИЯ" (Из опыта Грузии в минувшем десятилетии 1989-1999), Москва, Издательство "Ключ", 1999 год.
