Борис Голубовский
ЗАГАДКА ЗАСТОЛЬЯ
записки режиссёра
ОДНАЖДЫ
НА РЕПЕТИЦИИ
Читка
пьесы за столом в Театре имени Гоголя.
Актер
(читает). Жарко... Сахара... (режиссеру) Владимир Александрович, а почему он
просит сахара?
Режиссер.
Видите ли, когда очень жарко, введение в организм веществ, содержащих сахар,
помогает переносить излишне высокую температуру...
Краснопольский
(чудесный актер, виртуозно владеющий черным юмором). Может, он говорит:
"Жарко... Сахара?.."
Режиссер.
Что ж, можно и так...
На том
и порешили.
***
Молодой
режиссер, наконец, получил постановку в хорошем московском театре. На главную
роль Молодой наметил уже получившего известность благодаря телевизионным
сериалам актера. Главный режиссер, что бывает не так часто, желая успеха своему
молодому коллеге, советует не брать "звезду": "Он глупо упорен и
амбициозен..." Но Молодой уверен в себе. К тому же - афиша! Главный,
предвидя ход событий, но понимая, что Молодой будет считать, что ему не хотят
давать хороший состав, соглашается.
Репетиции,
вопреки предсказаниям Главного, шли превосходно, в атмосфере взаимного
восхищения. "Звезда" принимал предложения Молодого без споров.
Наконец,
премьера! Молодой в зрительном зале. Но что это? От его рисунка ничего не
осталось, "звезда" то ли импровизирует, то ли воплощает неведомый
Молодому замысел? Не помня себя, Молодой бежит за кулисы:
- Что
вы делаете? Вы губите спектакль!
"Звезда"
мягко, даже ласково, обнимает Молодого за плечи:
-
Помните, как мы хорошо репетировали? Я вам мешал работать?
Да,
Главные часто бывают провидцами, вернее, на своей шкуре изучили актерские
характеры...
***
Дружеская
встреча актеров из разных театров:
- Ну,
как ваш Главный?
- Ты
знаешь... ангел!
-
Да-а-а... А наш еще живой...
***
Репетиционная
методология, основанная на системе великого режиссера К. С. Станиславского,
навечно утвердилась в российских театрах. И все же, иногда, конкретные ситуации
требуют поиска каких-то новых приемов, например, прибегать к лексике,
приближающейся к ненормативной. Так, однажды, на репетиции с актером К. я,
придя в отчаяние от многократных и безрезультатных повторов сцены, вынужден был
сказать, вернее, слова вырвались из истомленного сердца:
-
Дорогой, уважаемый К.! Что вы со мной делаете? Я пожилой человек, скоро стану
импотентом, а вы заставляете меня вернуться к юным годам и снова заняться
онанизмом!
Довод
помог.
ПОЧТИ
ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК
Все ли
читатели криминальных романов знают, что такое, например, - "малява"?
Оказывается записка, письмо. А "клифт"? - пиджак. И так далее.
Недавно вышел в свет словарь блатного жаргона, чтобы следователь или адвокат,
даже просто любитель детективов мог бы "ботать по фене" -
разговаривать на общем языке. У многих профессий есть свои фирменные термины,
которые может понять только посвященный человек. У представителей самого нематериального,
неземного, одухотворенного искусства - музыкантов - есть свой язык. Когда я
впервые услышал, как общаются между собой мастера, искусством которых я
восхищался и вдруг... лабух - музыкант, лабать - играть и т. д. Что ж, им так
удобнее!
Однажды
в кабинет главного режиссера театра (это я!) вошел дирижер нашего оркестра:
"Разрешите срочно позвонить, за кулисами телефон испорчен".
Невольно
я услышал разговор: "Лабать жмурика? А кто дает темп?"
Я не
удержался и попросил разъяснить смысл таинственных реплик.
- Ну,
это же примитивно! Лабать - играть, вы наверняка знаете... Жмурик - покойник.
То есть мы сговаривались играть на похоронах. А о темпе - это принципиально:
если мы идем за похоронной машиной, то, естественно, двигаемся торжественнее,
медленнее - темп дает жмурик. А если мы впереди процессии, то, конечно, вся
церемония проходит быстрее - темп даем мы... Соответственно - башли... простите
- гонорар!
Как в
жизни все просто: все зависит от того, кто дает темп!
ЗДРАВСТВУЙ,
ДЕДУШКА МОРОЗ
Волшебные
слова, обозначающие начало страдной поры для актеров, особенно молодых, а также
среднего поколения. Впрочем, некоторые старшие не брезговали этим святым делом.
Елочная компания - верный помощник в пополнении скромного актерского бюджета.
Пренебречь ею - нарушить все традиции. Недаром существует притча, как актер
отказался от выгоднейшего контракта в Голливуде, так как в это время шли
елочные представления.
Актерские
капустники часто показывают "елочные сюжеты": то Снегурочка
демонстрирует стриптиз для самых маленьких, то выступает Александр Вертинский с
"елочным репертуаром": "А может быть, в притонах Сан-Франциско
лиловый Дед Мороз вам подает манто"... и т.д. Но суровая действительность
часто перекрывает актерскую фантазию. Однажды, после нескольких представлений, шедших
подряд, что требовало подкрепления организма соответствующими способами, некий
К., пользующийся сомнительной репутацией, приступил к одной из основных частей
программы - общению с детьми.
-
Дети, вот я, артист Мосэстрады, получаю за елку двенадцать рублей. У меня было
десять елок. Сколько я должен получить за свой труд?
Дети,
образование которых позволяло решить эту немудреную задачу, дружно ответили:
- Сто
двадцать рублей!..
Тогда
Дед Мороз усложнил задачу, обратив детей к реальной жизни:
-
Хрена!.. А налоги?..
Дети
растерялись.
(Сумму гонорара и лексику Деда Мороза передаю
не точно.)
ТЕРПЕНИЕ
И ТРУД
Путь
Семена Самодура, премьера Театра кукол Образцова к славе был нелегок. Мэтр
кукольного жанра Сергей Владимирович не принимал его в труппу, так как он плохо
выговаривал букву "Л", которая, как оказывается, содержится в большом
количестве слов, произносимых со сцены. Все же мэтр решил дать возможность
приглянувшемуся ему Самодуру за лето исправить свой недостаток.
Прошло
лето. В первый же день нового сезона Образцов пригласил к себе Самодура, помня,
что дал ему задание по исправлению дефекта речи.
- Ну,
покажите, как вы стали разговаривать, как трудились, чтобы избавиться от
неправильного произношения...
Самодур,
проводивший лето, естественно, не в дикционных упражнениях, не задумываясь,
лихо отчеканил:
-
Метр-р-р-р-ро... Кор-р-рова... Рррреволюция...
Мэтр,
забывший, какую букву нужно исправлять, удовлетворенно кивнул головой:
-
Теперь все в порядке...
Так
Семен Самодур вошел в труппу знаменитого театра, в которой стал знаменитым
актером. А плохое "Л" никто, включая Образцова, не замечал.
ПРОВЕРЕНО
ЖИЗНЬЮ
К
много прожившему, много пившему, много любившему светскому прожигателю жизни
собутыльники с завистью приставали: "Сколько раз наблюдали вас в застолье.
Как вам удается не пьянеть?"
- Я
знаю свою меру, вот и все.
- Это
понятно, но мы все уверены, что знаем меру, а вот вам печальные результаты:
"Х" спит на полу на коврике для собаки, "У" тошнит и т.д.
- Могу
научить. Прихожу в ресторан, в дружескую компанию, в общем - туда, где пьют.
Мне наливают (или я сам себе наливаю) первую рюмку, но я ее не пью. Оглядываюсь
по сторонам: ищу, кто из присутствующих дам самая противная? Нахожу ее. Выпиваю
первую рюмку - старт дан. После каждой рюмки смотрю на свою, так сказать,
"избранницу". Все нормально, такая же противная. И как только она
начинает мне нравиться - все! Моя мера! Но иногда суровая действительность не
срабатывает.
ЗАГАДКА
ЗАСТОЛЬЯ
Тест
на наблюдательность - угадайте, какие два слова говорит мужчина первыми, когда
садится за накрытый стол с друзьями, заказывает обед или ужин в ресторане?
Вспомните себя и окружающих.
Ответ
прост: "Значит так..." - и обязательно потрет рукой об руку.
А
потом заказ или перечисление закусок идет с ласковыми определениями сути
предлагаемых явств: "Водочка, селедочка с картошечкой и лучком, маслице,
салатик..." - просыпается любовь к человечеству и всему, что его окружает.
ДЕЛО
МАСТЕРА БОИТСЯ
В
фильме "Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем",
снимавшемся еще до войны на Киностудии "Союздетфильм", в центре
событий оказалась свинья, которая "...вбежала в комнату и схватила, к
удивлению присутствующих, не пирог или хлебную корку, но прошение Ивана
Никифоровича, которое лежало на конце стола... Бурая хавронья убежала так
скоро..." Режиссер А. Кустов воплотил этот драматический эпизод в
лаконичную формулировку: "Свинья съедает челобитную". И все
закрутилось. Директор фильма договорился с крупнейшим авторитетом в области
приобщения животного мира к системе К. С. Станиславского, к тому же явившимся
представителем древней и славной династии Дуровых. Маэстро ознакомился со
сценарием, счел возможным провести соответствующую репетиционно-дрессировочную
работу, заломил довольно крупную сумму - искусство требует жертв со стороны
бухгалтерии. Почему-то маэстро не вызывал свинью на репетиции, что начинало
беспокоить постановщика и директора.
Настал
день съемок.
Маэстро-дрессировщик
в роскошной шубе, благоухающий заморскими духами, вышел на площадку.
- Где
свинья?
Ему
показали.
- Где
камера? Где челобитная? Приготовьтесь к съемке.
Все
замерли в ожидании чуда. И оно произошло.
Дрессировщик
вынул из кармана шубы обыкновенную покупную банку меда, смазал им челобитную с
внутренней стороны и бросил ее в кадр.
- Мотор!
Свинья
оказалась рядом с челобитной и тут же с аппетитом ее съела. Все действие,
вместе с получением гонорара, заняло около получаса. Директор чуть не заболел
нервным расстройством, но ничего не скажешь - профессионализм!
ИСТИННЫЙ
ДЖЕНТЛЬМЕН
На сцене
Саратовского драматического театра им. К. Маркса собрался весь творческий
коллектив. Шел трудный 1941 год. Речь держал один из старейших и славнейших
провинциальный режиссеров России Иван Алексеевич Ростовцев, любовно прозванный
актерами Ванькой Каином.
На
самой патетической ноте выступления с колосников срывается огромная люстра и
падает на центр сцены. К счастью, актеры стояли полукругом, иначе произошла бы
страшная трагедия.
Иван
Алексеевич от неожиданности воскликнул: "... твою мать!"
Пауза.
Ростовцев приходит в себя: "Дорогие мужчины, прошу у вас прощения за то,
что не сдержался и позволил себе..." Еще пауза. "У женщин прощения не
прошу, так как они не поняли, что я сказал..."
Старик
знал психологию актеров.
ЛЕТ
ТРИДЦАТЬ СПУСТЯ
После спектакля
в знаменитом Санкт-Петербургском Александринском театре (бывшем театре им.
Пушкина) шел также знаменитый актер Николай Симонов. Неожиданно к нему подошел
здоровенный парнюга и, дыхнув ароматом чеснока и водочным перегаром, вежливо
обратился:
- Николай
Константинович, разрешите с вами побеседовать...
Симонов
ответил решительным отказом. Тогда расстроившийся парень (впрочем, это был
тридцатилетний дядя, укоризненно отвечал:
- Эх,
Николай Константинович, а ведь вы меня в жопу целовали!
Легко
представить себе гнев Симонова. Милиция. Протокол. Представители закона,
естественно, встали на защиту великого артиста. Тогда обвиняемый вытащил из
какого-то тайного кармана в ватнике тряпочку, трепетно развернул ее и предъявил
кадр из фильма "Петр 1", выпущенного в 32-ом году (сейчас на дворе -
69 год!), когда царь, роль которого блистательно играл Симонов, счастливый
рождением наследника, подымает ребенка высоко над головой для всеобщего
обозрения и смачно целует его в аппетитную попку. Все было правильно. Но прошло
тридцать лет. Симонов был человеком с подлинным юмором - мир был восстановлен.
ОПАСНЫЕ
ПОЗДРАВЛЕНИЯ
Тарификация
в любом театре - самая болезненная ситуация. В 60-х гг. в конфликтную комиссию
по тарификации при Московском управлении культуры, членом которой я являлся,
поступило заявление актрисы Театра имени Ленинского Комсомола (нынешний
Ленком), не получившей повышения ставки. Получала она мизерную категорию,
что-то около 90 рублей, и просила прибавить 10 рублей, что являлось повышением
категории. Главный режиссер театра Анатолий Эфрос встал насмерть. Очевидно, он
был прав, я и вся комиссия не знали даже имени актрисы, и не верить такому
художнику, как Эфрос, мы не имели никаких оснований. Актриса подала заявление в
суд. Тут-то страдалица отыгралась: она предъявила несколько афиш, традиционно
подписанных режиссером каждому исполнителю к премьере. Обычно такие надписи
носят комплиментарно-поздравительный характер, но, как показал процесс, таящий
в себе подводные рифы. На афишах режиссер писал (передаю общий смысл и
настроение): "Благодарю за талантливую работу...", "Мал
золотник, да дорог...", "Спасибо за творческое отношение к
работе..." и т.д. Судья, человек простой и в театральной дипломатии не
искушенный, задал всего один вопрос: "Вы писали эти надписи?"
"Да, но..." - начал отвечать Эфрос, - судья не дал ему договорить.
Актрисе повысили зарплату не на десять рублей, как она просила, а на
значительно большую сумму.
Да-а-а...
поздравляя, надо думать о последствиях. Я, например, сделал в своей практике
соответствующие выводы.
НЕ
СЧЕСТЬ АЛМАЗОВ
В
далекие годы малокартинья "Мосфильм" разродился боевиком -
кино-версией оперы "Садко". Одолел эту громадину режиссер Александр
Птушко, прославившийся "Новым Гулливером", в котором впервые соединил
живых актеров с куклами. Он был выдумщиком, организатором, но никогда не
встречался с настоящей драматургией. Премьера состоялась в Доме Кино, где
собиралась творческая интеллигенция, выносящая свой приговор фильмам.
"Садко" (впрочем, по моему мнению, как и в театре) получился очень
помпезным и скучным. Эстетическим и эмоциональным ударом явилась сцена в
пучинах океанских, где резвились в большом количестве не очень сексуальные
подводные девы. Стыдно признаться, но я в середине картины... задремал.
Наконец,
фильм, как и все на свете, закончился, вежливые зрители аплодировали
постановочной группе. Аплодисменты меня разбудили, и я, не рассчитавший со сна
громкость голоса, спросил у соседей:
- Что,
этот аквариум с блядями уже закончился?
Моя
оценка фильма имела серьезный успех, выраженный в более активной реакции.
Птушко, всегда ходящий с толстой суковатой палкой, бросился ко мне, уж не знаю
с какой целью.
Я
скрылся и в Дом Кино долго не ходил. Утешило меня то, что со мной согласился
крупнейший дирижер Николай Голованов, считавший, что я дал наиболее точное
определение фильму.
ЭКСЦЕНТРИЧЕСКИЙ
ДЕБЮТ
Актер
престижного московского театра Х долгое время играл "кушать подано",
т. е. роли почти без текста, вернее, совсем без текста. Не ради этого избрал он
профессию актера! Наконец - роль в знаменитом спектакле "Отелло".
Он
должен был создать образ посла от сената Венеции, приехавшего на Кипр,
заставшего там кошмарную картину всеобщей смерти и резюмирующего события
сакраментальной фразой: "Слова тут ни к чему..."
Посол
появляется на сцене к финалу трагедии, но Х очень волновался, пришел в театр за
час до начала, загримировался, надел костюм и все время повторял свой
незамысловатый текст.
Вот он
вышел на сцену. Его можно понять: ослепляющие прожектора, бездонная черная яма
зрительного зала, Отелло на полу у ног мертвой Дездемоны.
Тут же
убитые Эмилия и Яго. От напряжения, эмоционального перегруза актер не выдержал
и... простите, читатели, пукнул...
Бывает.
Звук
недостаточно громкий для зрителей, но четко прозвучавший для исполнителей,
пребывающих на сцене без признаков жизни. Актер растерялся, но долг и сюжет
превыше всего - он произносит долгожданную фразу: "Слова тут ни к
чему..."
Пришлось
срочно дать занавес: трупы на сцене стали корчиться в приступах неудержимого
хохота.
ТОСТ
НА ВСЕ ВРЕМЕНА
Появление
в частях действующей армии фронтовых театров или бригад актеров для солдат и
офицеров было настоящим праздником, "улыбкой судьбы", как однажды
сказал один капитан.
Конечно,
каждое выступление оканчивалось скромным, но душевным ужином.
Вот
так, как обычно, мы, актеры фронтового театра миниатюр "Огонек",
попали за гостеприимный стол командования армии на энском направлении.
Нас
радовала встреча с чудесными людьми, наших хозяев радовала встреча с
представителями "большой земли", да еще артистами!
На
столе добротное фронтовое угощение: на каждого банка американской тушенки,
полбуханки черного хлеба, шмат сала, плитка шоколада, кружка спирта, кружка
воды - больше ничего не надо!
Командующий
подразделением молодой генерал-майор воспылал нежными чувствами к прелестной
актрисе Г.
Он
встал, поднял кружку, посмотрел ей в глаза атакующим, но нежным взглядом и
определил направленье застолья:
- За
все красивое впереди!
Я
запомнил на всю жизнь этот потрясающий по всеобъемлющей глубине тост и
произношу его с неизменным успехом в обществах любого уровня по сей день.
БЕЗ
КОММЕНТАРИЕВ
"Театральная
энциклопедия". Том 1. Гос. Научное изд-во "Советская
энциклопедия". Москва, 1961 г. Стр. 386.
БАЛЕРИНА
- (итал., от итал. И лат. ballo - танцую) - танцовщица в балетной труппе... В
дореволюционной России звание Б. присуждалось ведущим танцовщицам императорской
балетной труппы. Однако звание Б. не освобождало танцовщиц от участия..."
и т.д.
Как-то
нехорошо звучит. Но, может быть, просто у меня мысли направлены на странные
ассоциации?
НЕЗАМЕТНАЯ
ПРОФЕССИЯ
Хорошо
быть кинозвездой (в крайнем случае - театра!). Все тебя узнают, оказывают
внимание... Однажды счастливая семейная пара Любовь Петровна Орлова
(сверхзвезда, она-то мне и рассказала эту прелестную историю) и Григорий
Васильевич Александров решили поехать на юг. С билетами в спальный вагон
возникли затруднения, но сверх-супер-звезда Любовь Петровна ограничилась лишь
одним телефонным звонком, и ее муж направился к начальнику вокзала.
- Вам
сообщили, что я и моя жена Любовь Петровна Орлова...
Начальник
вокзала олицетворял благожелательность, восторг и еще что-то.
-
Конечно, товарищ Орлов, все в порядке, вот ваши билеты!
Несчастная
режиссерская профессия - она лишена популярности среди широких масс зрителей.
Но Александров обладал чудесным чувством юмора и не обиделся. Юмор не покидал
его ни в жизни, ни в творчестве. Так, например, он заявил (в дружеском кругу),
что собирается ставить картину из жизни императрицы Екатерины Великой под
названием "Любовь Орлова". Историческая точность и связь с
современностью!
КОВАРНЫЕ
АФИШИ
Часто
погоня за "кассовыми" эффектными названиями ставит театры в
двусмысленное положение. Свою первую пьесу, которую уже принял к постановке
МТЮЗ, назвал романтично и с молодежным темпераментом: "Иди и не
бойся!" Красиво. Мы поставили пьесу. Как-то вечером я сидел в кабинете
администратора. Телефонный звонок. Поднимаю трубку. Мальчишеский голос
спрашивает:
- Что
у вас сегодня идет?
-
"Иди и не бойся" - с гордостью ответил я.
- Хрен
я вас испугался! - обиженно сказал мальчик и бросил трубку. (Я редактирую его
высказывание.)
В
Московском областном театре Драмы вышла комедия Владимира Полякова "Не
ваше дело". Уж кто-кто, а Поляков знал все секреты театральной кухни. На
этот раз юмор его подвел. В министерство культуры пришла жалоба на театр, где
на естественный и культурный вопрос, какой сегодня спектакль, администратор
грубо отвечает: "Не ваше дело!"
Пришлось
менять название.
В
далекие, к сожалению, не совсем забытые времена, в Харькове мимо театра русской
драмы проезжал партийный бос и увидел репертуар на неделю, вывешенный на
фасаде. "Сегодня - "Директор". Завтра - "Живой труп".
Для директора театра такое сочетание оказалось роковым.
Сколько
было неприятностей с афишами спектаклей, посвященных праздничным датам.
"Хождение по мукам", "Сказка о потерянном времени" -
сколько буйных администраторских голов полетело! Иногда сочетания названий
вызывали игривые ассоциации: в театре им. Вахтангова вечером шел спектакль
"Две сестры". И тут же анонсировался следующий: "Одна". Любители
таких ситуаций радовались, читая на одном рекламном щите висящие рядом плакаты:
"Доброй ночи, Патриция" и "В эту ночь никто не уснул".
Фантазия зрителей работает вовсю!
РУКА
ПРОФЕССИОНАЛА
После
войны я приехал в командировку в Ригу. Тайным намерением у меня было страстное
желание исполнить мечту московских пижонов и сшить костюм у "западного
мастера". Замечательный латышский режиссер Эдуард Смиглис, спектакли
которого на гастролях в Москве очень ругали, а я очень поддержал, помог мне
осуществить мою мечту и привел в святилище - ателье популярнейшего в Риге и уже
известного в Москве портного Бирнбаума. Ожидая своей очереди, я имел
удовольствие наблюдать, как мэтр беседовал с московским писателем, одетым по
последней советской моде.
Осматривая
одеяние клиента, он задавал вопросы:
"Вы
купили костюм по случаю?"
Письменник
не почувствовал подвоха: "Нет, я шил его в ателье Литфонда.
"А
кто вам его шил?"
"Наш
лучший закройщик Зингер".
Маэстро
еще раз провел рукой по пиджаку: "А кто он по профессии?"
С тех
пор эта формулировка, привезенная на родную землю и распространенная среди
широкой театральной общественности, стала определением компетентности в любой
отрасли науки, техники и, тем более, искусства.
"Наша
улица", № 10-2001
