Но он силой своего таланта выбивается из всяческих рамок

На снимке: Эмиль Сокольский с Ромулом и Рэмом на станции «Римская».
Фото Юрия Кувалдина.

19 февраля 2013 года Эмиль Сокольский написал в своем блоге: «Попал на сайт поэтессы (не буду называть фамилию), знаю её как активную, экспрессивную графоманку. Так вот: у неё неимоверное количество наград! Столько, что перечень трудно дочитать до конца.
В голову стали приходить интересные случаи из жизни знаменитостей… Вот, художник Гюстав Курбе. Когда министерство изящных искусств Франции наградило его золотой медалью, он отнёсся к этому скептически: «А достаточно ли разбирается министерство в искусстве, чтобы жаловать меня наградами?» Когда Верещагин получил уведомление об избрании его профессором Академии художеств – отказался от звания: «Любое выделение художника отличиями наносит непоправимый вред искусству». А Генрих Семирадский, узнав, что краковская Академия наук присудила ему первую премию за картину «Фрина на празднике Посейдона в Элевсине» (она хранится в Государственном Русском музее), в письме к Академии отклонил высокую честь: мол, премии нужно рассматривать как поощрение к дальнейшему творческому труду, а в таковом нуждается не он, а молодые. Вот люди были! Да, ещё вспомнил. Катону Старшему один из его друзей сказал: я позабочусь о том, чтобы в Риме тебе поставили памятник. Ответ был таков: «Я предпочитаю, чтобы люди спрашивали, почему мне нет памятника, чем почему он есть».

Орденоносцы и лауреаты всевозможных премий в литературе, как правило, - мыльные пузыри. Текст сам продвигает себя без участия внелитературных сил. Гениальный текст. Чтобы окончательно это понять, нужно сначала, чтобы забили над тобой крышку гроба, а потом еще терпеливо подождать немножко признания - лет эдак 500. Хорошо высказался Эмиль Сокольский. Я бы и не стал давать полностью его текст, если бы он был написан плохо. Но я плохое ни у кого не отмечаю. Отмечаю только хорошее, чтобы ободрить автора, приподнять, налить ему стопку. Но Эмиль Сокольский писать плохо не умеет по определению. Ну, таким он уж уродился. Не может писать плохо - и всё тут! Хоть кол ему на голове теши! Скажу ему: «Эмиль Александрович, напишите плохо!». Он, разумеется, из-за уважения ко мне, сядет смирно, возьмёт клочок бумаги и химическим карандашом будет стараться написать плохо. А у него - раз! - и опять выходит хорошо. Это, прямо, как Гоголь. Пушкин ему бросит пару корявых фраз, а тот сядет, как Сокольский Эмиль, смирно, и… напишет хорошо. Это уже - болезнь. Это уже талант. Вот, нашёл точное определение таланту: даже если захочет написать плохо, не сможет, всё равно напишет хорошо! Раньше я квалифицировал Эмиля Сокольского как критика. Но он силой своего таланта выбивается из всяческих рамок, ибо плывет сам, без поддержки, без наставников. Он по большей части художник и мыслитель, враг всякой терминологической требухе предшествующих критиков и философов. Вот почему философами я считаю Ницше, Чехова, отчасти Канта, и вот теперь - Эмиля Сокольского. Иными словами, Эмиль Сокольский - философский писатель. Он пишет экспромтом, поскольку обладает завидной эрудицией. А всё великое создается только экспромтом, и на грани абсурда. Но осведомленности в литературных и, шире, делах искусства маловато для истинного таланта. Эмиль Сокольский обладает прекрасным вкусом, выработанным с детства систематическим чтением великих художественных образцов.

Юрий КУВАЛДИН