Ваграм Кеворков родился 1 июля 1938 года в Пятигорске. Окончил режиссерский факультет ГИТИСа им. А. В. Луначарского, а ранее - историко-филологический факультет Пятигорского государственного педагогического института. Режиссер-постановщик, актер, журналист. Работал на телевидении, снял много телефильмов, в том числе фильм "Юрий Кувалдин. Жизнь в тексте", в 70-х годах вёл передачу "Спокойной ночи малыши". Член Союзов писателей и журналистов. В 2005 году в Московской городской организации Союза писателей России вышла его книга «Сопряжение времён». В «Нашей улице» печатается с № 76 (3) март 2006. Участник альманахов издательства "Книжный сад" "Ре-цепт" и "Золотая птица". В 2008 году в Издательстве писателя Юрия Кувалдина "Книжный сад" вышла книга повестей, рассказов, эссе "Романы бахт". В 2009 году Юрий Кувалдин издал новую книгу повестей и рассказов Ваграма Кеворкова "Эликсир жизни".
Ваграм Кеворков
ОРЁЛ
рассказ
Старичок был среднего роста, седенький, лысоватый, с редкими белесыми бровями, с полотняным белым картузом в руке.
Одет в дешевенький полосатый «бумажный» костюмчик, явно купленный в сельпо, обут в свиной «сырой» кожи сандалии, опять же совковые.
Старичок - фермер из штата Вирджиния - оделся у нас во все дешевенькое! «Жмот!» - мысленно упрекнул я его. И спохватился: «А может, он из бедных?»
Мы с ним стояли у бетонного, в метр высотой, забора, и через укрепленную на этом заборе сетку-рабицу глядели на множество белых кур, клевавших зерно на просторном птичьем дворе и на длинные трехэтажные клетки с несушками. Рядом тянулось краснокирпичное зимнее помещение.
- Скока ж у тебя птицы здеся? - тихенько спросил старичок подошедшего предколхоза.
- Пять тыщ! - довольно, увесисто ответствовал молодой председатель, полноватый, лет тридцати, одетый в белую рубашку-апаш, джинсовые синие брюки и серые летние туфли.
- А у меня на ферме тридцать тыщ! - спокойно, так же тихенько «срезал» председателя старичок и ласково, участливо улыбнулся. - А лисы таскають птицу?
- Таскают! - бодро сознался председатель и улыбнулся ответно.
- Та-ак! - старичок удовлетворенно кивнул. - А на скока у тебя в землю бетонный забор уходить?
- Два метра! - не то, чтобы с гордостью, но все-таки с некоторым удовольствием ответил старичку председатель.
- А у меня на десять метров! - ласково «припечатал» его старичок. - Никакая лиса не подроить!
- Десять метров! Да, конечно! - растеряно согласился с ним председатель, - и я, и старичок поняли, как неприятно ему признавать свое поражение.
- А чого ж у вас сверху железной сетки нету? - продолжал свой «допрос» старичок. - Ведь, поди, и коршуны, и ястреба таскають, аль с ружжом кто наготове?
- Да откуда? - совсем уж сник председатель. - Охотники не соглашаются цельный день сидеть, да и как его, проклятого, укараулишь, ведь он летит - над степом стелится, а перемахнул через сетку, цапнул курку и назад!
- А чого ж тогда сетку поверху не натянуть, так у вас всех курей потаскають!
- Денег нет!
Старичок недоуменно развел руками, чуть не задев картузом забор:
- А ссуду в банке?
- Не дадут! Вдруг не вернем?
Куры на площадке заметались, заквохтали, над нашими головами скользнула какая-то огромная птица, схватила орущую курицу и, трудно взмахивая крылами, перемахнула рабицу и полетела низко над степью обратно.
- Орел! - ошеломленно вымолвил я, глядя вслед хищнику.
- Орел! - изумленно подтвердил старичок и возмутился:
- Вот сволочь!
- Придется убить их! - огорченно сказал председатель.
- Кого их? - не понял я.
- Семейку эту, гнездо на дереве! Если курку не задушит, выпустит возле дерева, она пасется, а он еще таскает!
- А нельзя поглядеть? - по-молодому азартно спросил старичок, аж глаза блеснули от любопытства.
В самом деле, грех было б не повидать такое чудо - орлиный колхоз!
Сели в председательский «уазик» и поехали по степи - ровнехонькому, без бугорочка, без ложбинки, без единого деревца или кустика, прокаленному солнцем малотравному чернозему.
- Скока земли пустуить! - не утерпел старичок. - Ни пара, ни полупара!
- Дожди залили, вспахать не успели, а тут суховей! - оправдывался председатель.
- Суховей - да! - согласился старичок. - Не приведи бог - суховей!
- Всю кукурузу спалил! - отозвался на сочувствие председатель. - Где теперь корма брать? - отчаяние прозвучало в его голосе.
Еще издали увидели в степи что-то зелененькое. Ехали-ехали, стали подъезжать к огромной ветле. Откуда она здесь, среди раскаленной равнины? Не иначе, подземные воды: корни у ветлы могут метров на пятнадцать уйти, если почуют влагу. И трава вокруг дерева свеженькая. Значит, точно, воды.
В развилке ветлы огромное гнездо, в нем орлы!
А куры пасутся у ветлы, поклевывают травку - все какие-то скособоченные, помятые, кровоподтеки после орлиных когтей. Но пасутся, вроде бы даже спокойны!
Мы вывалились из накаленной машины, но едва направились к ним, с гнезда сорвался орел, видно, тот самый, что был на птичнике, и мощным низким облетом согнал кур к самому дереву.
- Вот это пастух! - старичок, ошеломленный, как и я, остановился и покачал головой. -
- Чудны дела твои, Господи!
- Это что! - весело сказал председатель. - Давайте отъедем!
Отъехали метров на двести, вышли из машины, ждем, что будет!
А ничего! Ничего не происходит! Куры как паслись у самого дерева, так и пасутся, орел как засел в гнезде, так и сидит там, грозно поглядывает.
Ждали-ждали, уж уезжать собрались, но глядим, куры потихоньку стали разбредаться.
- Во! - оживился председатель. - Щас то самое и начнется!
Куры отходили все дальше и дальше от дерева, а одна, видимо, самая бесшабашная, покинула лужайку и, поклевывая что-то в сухой земле, направилась в степь.
Едва отошла от лужайки метров на двадцать, орел слетел с гнезда, маханул к ней и цапнул!
Заорала бедняжка, а он ее в гнездо, там разорвал и с орлицей стали жрать!
Остальные куры, струхнув, опрометью шарахнулись к дереву!
- Во, сволота! - не утерпел старичок.
- Ну! - ухмыльнулся председатель. - Как только какая-то схочет воли, пойдет в степ, он ее тут как тут!
- Все как у людей! - заключил старичок и опять покачал головой. - Чудны дела твои, господи!
- А зачем он их здесь держит, - недоумевал я - все равно ж летает на птичник!
- А ливень или ветер страшенный - куда ж он полетит? Неохота! А есть охота! Раз и схавал!
- Как в магазин сходил! - старичок засмеялся мелко, и зубы его обнажились мелкие.
- Как в магазин! - подтвердил председатель. - Только на шару!
Обратной дорогой до фермы мы обсуждали увиденное, поражаясь уму и сметке хищника и его хозяйским способностям.
- Дома расскажу - не поверят! - смеялся старичок и довольно потирал правой рукой левую с картузом.
Одет в дешевенький полосатый «бумажный» костюмчик, явно купленный в сельпо, обут в свиной «сырой» кожи сандалии, опять же совковые.
Старичок - фермер из штата Вирджиния - оделся у нас во все дешевенькое! «Жмот!» - мысленно упрекнул я его. И спохватился: «А может, он из бедных?»
Мы с ним стояли у бетонного, в метр высотой, забора, и через укрепленную на этом заборе сетку-рабицу глядели на множество белых кур, клевавших зерно на просторном птичьем дворе и на длинные трехэтажные клетки с несушками. Рядом тянулось краснокирпичное зимнее помещение.
- Скока ж у тебя птицы здеся? - тихенько спросил старичок подошедшего предколхоза.
- Пять тыщ! - довольно, увесисто ответствовал молодой председатель, полноватый, лет тридцати, одетый в белую рубашку-апаш, джинсовые синие брюки и серые летние туфли.
- А у меня на ферме тридцать тыщ! - спокойно, так же тихенько «срезал» председателя старичок и ласково, участливо улыбнулся. - А лисы таскають птицу?
- Таскают! - бодро сознался председатель и улыбнулся ответно.
- Та-ак! - старичок удовлетворенно кивнул. - А на скока у тебя в землю бетонный забор уходить?
- Два метра! - не то, чтобы с гордостью, но все-таки с некоторым удовольствием ответил старичку председатель.
- А у меня на десять метров! - ласково «припечатал» его старичок. - Никакая лиса не подроить!
- Десять метров! Да, конечно! - растеряно согласился с ним председатель, - и я, и старичок поняли, как неприятно ему признавать свое поражение.
- А чого ж у вас сверху железной сетки нету? - продолжал свой «допрос» старичок. - Ведь, поди, и коршуны, и ястреба таскають, аль с ружжом кто наготове?
- Да откуда? - совсем уж сник председатель. - Охотники не соглашаются цельный день сидеть, да и как его, проклятого, укараулишь, ведь он летит - над степом стелится, а перемахнул через сетку, цапнул курку и назад!
- А чого ж тогда сетку поверху не натянуть, так у вас всех курей потаскають!
- Денег нет!
Старичок недоуменно развел руками, чуть не задев картузом забор:
- А ссуду в банке?
- Не дадут! Вдруг не вернем?
Куры на площадке заметались, заквохтали, над нашими головами скользнула какая-то огромная птица, схватила орущую курицу и, трудно взмахивая крылами, перемахнула рабицу и полетела низко над степью обратно.
- Орел! - ошеломленно вымолвил я, глядя вслед хищнику.
- Орел! - изумленно подтвердил старичок и возмутился:
- Вот сволочь!
- Придется убить их! - огорченно сказал председатель.
- Кого их? - не понял я.
- Семейку эту, гнездо на дереве! Если курку не задушит, выпустит возле дерева, она пасется, а он еще таскает!
- А нельзя поглядеть? - по-молодому азартно спросил старичок, аж глаза блеснули от любопытства.
В самом деле, грех было б не повидать такое чудо - орлиный колхоз!
Сели в председательский «уазик» и поехали по степи - ровнехонькому, без бугорочка, без ложбинки, без единого деревца или кустика, прокаленному солнцем малотравному чернозему.
- Скока земли пустуить! - не утерпел старичок. - Ни пара, ни полупара!
- Дожди залили, вспахать не успели, а тут суховей! - оправдывался председатель.
- Суховей - да! - согласился старичок. - Не приведи бог - суховей!
- Всю кукурузу спалил! - отозвался на сочувствие председатель. - Где теперь корма брать? - отчаяние прозвучало в его голосе.
Еще издали увидели в степи что-то зелененькое. Ехали-ехали, стали подъезжать к огромной ветле. Откуда она здесь, среди раскаленной равнины? Не иначе, подземные воды: корни у ветлы могут метров на пятнадцать уйти, если почуют влагу. И трава вокруг дерева свеженькая. Значит, точно, воды.
В развилке ветлы огромное гнездо, в нем орлы!
А куры пасутся у ветлы, поклевывают травку - все какие-то скособоченные, помятые, кровоподтеки после орлиных когтей. Но пасутся, вроде бы даже спокойны!
Мы вывалились из накаленной машины, но едва направились к ним, с гнезда сорвался орел, видно, тот самый, что был на птичнике, и мощным низким облетом согнал кур к самому дереву.
- Вот это пастух! - старичок, ошеломленный, как и я, остановился и покачал головой. -
- Чудны дела твои, Господи!
- Это что! - весело сказал председатель. - Давайте отъедем!
Отъехали метров на двести, вышли из машины, ждем, что будет!
А ничего! Ничего не происходит! Куры как паслись у самого дерева, так и пасутся, орел как засел в гнезде, так и сидит там, грозно поглядывает.
Ждали-ждали, уж уезжать собрались, но глядим, куры потихоньку стали разбредаться.
- Во! - оживился председатель. - Щас то самое и начнется!
Куры отходили все дальше и дальше от дерева, а одна, видимо, самая бесшабашная, покинула лужайку и, поклевывая что-то в сухой земле, направилась в степь.
Едва отошла от лужайки метров на двадцать, орел слетел с гнезда, маханул к ней и цапнул!
Заорала бедняжка, а он ее в гнездо, там разорвал и с орлицей стали жрать!
Остальные куры, струхнув, опрометью шарахнулись к дереву!
- Во, сволота! - не утерпел старичок.
- Ну! - ухмыльнулся председатель. - Как только какая-то схочет воли, пойдет в степ, он ее тут как тут!
- Все как у людей! - заключил старичок и опять покачал головой. - Чудны дела твои, господи!
- А зачем он их здесь держит, - недоумевал я - все равно ж летает на птичник!
- А ливень или ветер страшенный - куда ж он полетит? Неохота! А есть охота! Раз и схавал!
- Как в магазин сходил! - старичок засмеялся мелко, и зубы его обнажились мелкие.
- Как в магазин! - подтвердил председатель. - Только на шару!
Обратной дорогой до фермы мы обсуждали увиденное, поражаясь уму и сметке хищника и его хозяйским способностям.
- Дома расскажу - не поверят! - смеялся старичок и довольно потирал правой рукой левую с картузом.
Через год меня опять занесло в эти края.
Ветла все так же одиноко зеленела в жаркой степи.
Все так же торчало в развилине большое гнездо.
Но орлов уже не было.
Ветла все так же одиноко зеленела в жаркой степи.
Все так же торчало в развилине большое гнездо.
Но орлов уже не было.
“Наша улица” №158 (1) январь
2013
