воскресенье, 24 октября 2010 г.

Сергей Михайлин-Плавский "Мое открытие "Черного квадрата""

Сергей Михайлин-Плавский

МОЕ ОТКРЫТИЕ "ЧЕРНОГО КВАДРАТА"

Каждый раз, когда у меня в комнате раздается телефонный звонок, я поспешно хватаю трубку и даже немного волнуюсь, а вдруг это такой знакомый, звонкий и энергичный голос:

- Говорит Кувалдин!

Так оно и есть!

- Сергей Иванович, я жду вас в субботу, 6 января, в восемнадцать двадцать у входа в Театр на Таганке, хочу, чтобы вы посмотрели спектакль "До и после", созданный великим режиссером Юрием Петровичем Любимовым по мотивам поэзии Серебряного века.

Юрий Александрович Кувалдин, писатель и издатель, "литературный Геракл" по определению Нины Красновой, человек-учреждение, человек-издательство четко и полностью выговаривает каждое словечко, словно обкатывает его в жидком яичном желтке, как это делают некоторые опытные огородники со свежими огурцами, готовя их для продолжительного хранения. Просьбу метра я беру "под козырек" и начинаю готовиться к завтрашнему посещению спектакля-бриколажа.

На другой день ровно в восемнадцать часов я появляюсь у парадного подъезда театра "Содружество актеров на Таганке", совсем не подозревая, что это не то, что мне нужно, что настоящий "Московский театр драмы и комедии на Таганке" расположен несколько правее, если стоять к нему лицом, как раз напротив выхода из кольцевого метро "Таганская". За этот мой промах стало особенно стыдно, когда меня неожиданно окликнул Юрки Кувалдин:

- Сергей Иванович, вы где стоите? Это не тот театр! Настоящий, любимовский, вон, правее!..

А я-то почти полчаса стоял и удивлялся, как же, мол, так, люди на вечерний спектакль покупают билеты, тычутся во все три закрытые на замок двери парадного входа, а войти не могут, начинают метаться, бегут снова в кассу, а потом куда-то исчезают совсем...

Мои не такие уж тесные отношения с театром вообще начались с рассказов отца Ивана Сергеевича, вспоминавшего о своем увлечении спектаклями в деревенской избе-читальне во времена еще начала коллективизации. С деревенскими активистами-энтузиастами они ставили на маленькой сцене с колченогим столом и тремя табуретками поучительные и смешные сценки из деревенской жизни. Представления эти шли под лозунгом ликвидации безграмотности - знаменитого ликбеза. Небольшая их труппа из пяти, иногда из трех человек объездила все окрестные деревни со своими постановками и, по словам отца, их везде принимали "на бис".

Эти рассказы запали мне в душу, и я, помню, очень жалел о том, что не успел попасть на эти отцовские представления. Мне было до того обидно, что я где-то в шестом классе написал пьесу из современной мне колхозной жизни и вполне серьезно рассчитывал на ее постановку в колхозном клубе, благо отец одно время заведовал этим клубом. Но, к счастью, постановка не состоялась, после войны в клуб стали раз в месяц привозить и крутить кинофильмы, а молодежи в деревне с каждым годом оставалось все меньше и меньше, она потянулась в город на учебу, да и развлечений там куда больше: и театр, и кино, и парк с открытой эстрадой, и выставки - что твоей душе угодно!..

На входе в фойе любезный охранник "миноискателем" огладил мою сумку (неизбежная примета нашего времени) и молча и вежливо вернул ее мне. Народу в фойе пока еще мало. Юрий Александрович сразу же от дверей видит у белого рояля Валерия Золотухина и говорит мне:

- Подойдем к Валерию Сергеевичу.

Конечно, мы предварительно сдаем на вешалку (театр-то, известно, начинается с вешалки) свои осенние куртки и сумки и только потом подходим к Золотухину.

Валерий Сергеевич сдержан и сосредоточен, он продает свои книги, причем, по желанию покупателей, с автографами. Немногие люди в наш нечуткий, пластмассовый век покупают книги, даже и у знаменитых людей, даже и с автографами, однако, молодые пары подходят к столику и просят автограф, кто на книгу, кто на программу спектакля...