Окно было закрыто, шел дождь, стекла запотели, и когда Черпаков шумно вздохнул от тоски, изо рта пошел пар. Тоска была обложная, необъяснимая, как всякая тоска, когда человек не знает, куда себя деть, что делать - читать или в шахматы с соседом играть, или надеть брезентовый до пят плащ, резиновые сапоги и идти куда-нибудь вдоль реки, заглянуть в лес, но и там, знал Черпаков, будет тоскливо, даже сиротливо.
Лень было спускаться вниз и топить печь, потому что дрова были сырые, с керосином бы их, но керосин в сарае, а до него идти по мокрой траве под дождем. Лучше лежать и ничего не делать. Тосковать, одним словом. И ведь все хорошо у Черпакова: он в отпуску, жена на работе, родители живы, ребенок уже третий час где-то бегает по улице с пацанами, кот спит внизу на диване, забившись между подушками, мухи не жужжат. Тихо. Но... тоскливо...
Рассказ: ласточка
