Юрий Кувалдин
КАК ТЕЧЕТ РЕКА?
рассказ
Стоянка обнесена глухим высоким железным забором,
выкрашенным ядовитой зеленой краской, в том смысле, что эта яркая краска
ест глаза. Впрочем, Мандриков Виктор не смотрел на нее. А когда красил,
специально сделал цвет поядовитее, чтобы префект за версту видел, что
поручение выполнено. У Виктора Мандрикова квартира, однокомнатная, в
панельной пятиэтажке, постройки 1963 года, была на первом этаже; дом
стоял торцом к стоянке, через небольшой проезд от нее, и окно комнаты
выходило прямо на зеленый забор. И зимой виделось Мандрикову Виктору
лето. Известно, что каждый русский любит лето и не любит зиму.
Мандрикову Виктору было пятьдесят лет. Он окончил среднюю
школу, отслужил в армии и сразу устроился сторожем на стоянку. Сначала
это была просто большая асфальтированная площадка, обнесенная невысоким
прозрачным металлическим штакетником. Машин в личном пользовании у
граждан было мало. Дом, в который вселился Мандриков Виктор с матерью,
населяли довольно-таки интеллигентные люди: журналист из АПН, профессор
медицины, генеральный конструктор и др. В общем, начало 60-х было
временем расцвета хрущевских пятиэтажек. Интеллигенция жила бедно в
коммуналках центра и наиболее состоятельные представители ее покупали
новые квартиры. Хотя и не состоятельные тоже покупали, энергичные, на
занятые деньги, с перспективой отдачи в течение нескольких лет.
Виктор Мандриков занимался машинами с 15 лет. На старой
квартире на Покровке он помогал в гаражах во дворе дяде Грише,
подрабатывал. В 18 лет, перед армией, купил старый "Москвич", отделал
его, покрасил и продал в два раза дороже, взяв новый, 408-й. В армии
работал в мастерских автобатальона, потом возил начальника штаба на
козле. Вернувшись из армии, продал 408-й и обзавелся "Волгой" из такси,
перекрасил, починил и продал в три раза дороже.
Мать Виктора Мандрикова была неграмотная деревенская
женщина. На Покровке они жили в подвальной девятиметровой комнате. Уже
тогда Мандриков Виктор сумел убедить мать сменить жилье; свои деньги
вложил в новую квартиру и занял у профессора медицины, который жил на
втором этаже и которому с дядей Гришей чинил машину.
Как только переехали, Мандриков Виктор собрал собрание
жильцов и предложил организовать кооперативную стоянку, пока место не
заняли. Владельцы автомашин дружно согласились и поручили энергичному
17-летнему парню руководить этим делом. До армии он успел
заасфальтировать пустырь, обнести его забором, нанять троих сторожей и
бухгалтершу. Пришел из армии, ездил на черной "Волге" три дня как
таксист, а четвертый дежурил на стоянке. Обычно представляется, что
дежурить - это сидеть на месте. Мандриков все время был в деле: то к
нему идут алкоголики с завода, предлагая вынести с завода все, только бы
Мандриков Виктор похмелил их, то подъезжают на ремонт. А Виктор
Мандриков уже яму в боксе сделал и слесаря нанял...
В начале семидесятых обнес стоянку железным глухим забором и
сделал гаражи, на пятьдесят машин. Потом районное начальство попросило
поставить блатных десять машин и под это дело выделило еще земли, прямо
до магазина. Передвинули, удлинив, забор: поставили еще десять гаражей.
Переделали ворота, помощнее поставили, с мотором: жмешь из будки кнопку,
они открываются.
Виктор Мандриков был экономным во всем: еде, питье, одежде.
Кормила его мать, а когда он дежурил, приносила кастрюли непосредственно
на рабочее место - в будку на стоянку. Виктор Мандриков отрывался от
сварочных, покрасочных, слесарных работ и, протерев руки концами в
бензине, быстро ел прямо из кастрюль. После "Волги" он купил "Жигули",
первую модель. Маневренная машина. На ней удавалось в день заработать
половину месячной зарплаты какого-нибудь токаря.
В середине 80-х решили будку сторожей поднять как бы вторым
этажом, а под ней сделать еще один гараж. При монтажных работах Виктор
Мандриков упал с высоты, ударившись головой об асфальт. Его отвезли в
больницу, лечили месяца полтора. Выписали вполне нормальным. Но с тех
пор Виктор Мандриков стал чуть-чуть странным - он начал читать. До этого
совершенно ничего не читал, а тут глотает газеты, книги, журналы.
Гараж под будкой выделили писателю Н., который получил
квартиру в Крылатском (стоянка Виктора Мандрикова располагалась недалеко
от метро "Молодежная"). Писатель ездил на "Форде". Он подарил Виктору
Мандрикову свою книгу, надписав: "Дорогому Виктору Мандрикову, чтобы он
прочитал мою книгу, потому что тот, кто не прочитал мою книгу, тот не
жил!" И - подпись. Мандриков Виктор повертел книгу, взглянул на портрет
автора и ничего не понял.
Он сразу же начал читать книгу, в будке, включив настольную
лампу; дело было осенью, шел дождь и быстро темнело. И вот Мандриков
Виктор втянулся в чтение, не веря, что это написал обычный человек, чья
машина стоит под будкой. Почти что после каждого рассказа или повести
Виктор Мандриков плакал. Что уж такое дергал в его душе писатель, Виктор
Мандриков не знал, хотя и пытался понять, но понять не мог. После
прочтения всей книги догадался, что писатель писал о хрупких людях,
которые жили очень короткие жизни, рождались, не успевали увидеть солнце
и сразу же умирали.
И сердце сжимала тоска.
В любом месте Виктор Мандриков открывал книгу, и там - такая
же тоска и слезы. Какие-то дожди на дороге, какие-то небритые люди на
телегах, буксующие машины, полустанки, бараки, плачущие дети, вокзалы,
цыгане, старухи, снег, метель, ночь... Виктор Мандриков откладывал книгу
и смотрел в темное окно, в одну точку. По стеклам стекали дождевые
капли.
Как пролетело пятьдесят лет его жизни? Как? Как? Как? И еще
раз - как? Ответить Виктор Мандриков не мог. Вся жизнь состояла из семи
машин, которые он поменял, "козла" в армии, матери, которая лежала
теперь при смерти и которую он уже не мог выходить... Один раз, правда,
он женился, и умно сделал, что прописывать не стал: через год попросил
ее покинуть "расположение части". Теперь была у него просто подруга, к
которой он заходил раз в неделю. И этого довольно. Но как он мог жить
всю жизнь без книг? Уму не постижимо!
Он вновь принимался листать книгу и никак не мог врубиться в технологию изготовления грусти и печали. Никак!
Когда писатель приходил на стоянку, Виктор Мандриков бросал
все дела и подбегал к нему. Он смотрел на писателя как на небожителя,
как на человека, знающего что-то такое, чего другие не знают, как на
загадочную, хотя и очень просто сработанную икону, как на восход солнца
или на свет зеленой звезды И терялся, и не знал, что спросить у
писателя, чтобы понять, чтобы углубиться, чтобы...
- А вот тот старик, который помер в этом рассказе... Почему
он к сыну в город не поехал? - спрашивал первое пришедшее на ум Виктор
Мандриков.
- Не знаю, - говорил писатель, чем приводил в изумление Мандрикова Виктора.
Мандриков Виктор был светловолос, с маленьким носом, с
серыми глазами... И стоял Виктор Мандриков среди двора и пожимал
плечами: как это так, чтобы писатель не знал, что стало с его же
героями.
Писатель перехватывал это недоумение и в свою очередь спрашивал:
- А вы знаете, как течет река?
Садился в свой "Форд" и уезжал.
И Мандриков Виктор начинал маяться этим вопросом, и не мог
ответить на него. Сначала ему казалось, что это не вопрос, а так себе:
ерунда. Ну, течет себе река и течет. А потом, вдруг, прозревая, бил себя
по затылку: а кто толкает-то реку? А? И предполагал, что - родник, что
кто-то из-под земли воду выдавливает, или она сама выдавливается, потому
что там, под землей, уже тесно уже полна кастрюля и льется через край.
Но дальше опять затруднения: почему это Волга впадает в Каспийское море,
а не в Северное? Почему одни реки текут на север, а другие на юг? И вяз
в этих вопросах и не мог ответить на главный: как течет река?
А как она течет?
Но это еще полбеды! Дальше он переходил на воду и вообще
упирался в стену. Почему вода-то? Что это такое? Вновь открывал книгу,
вновь начинал читать ее с самого начала и опять, от страницы к странице,
сердце сжималось, на глаза лезли слезы. Он в отчаяньи захлопывал книгу и
кричал на всю будку:
- Не понимаю!
"Наша улица", 1-2000
Юрий Кувалдин Собрание сочинений в 10 томах Издательство "Книжный сад", Москва, 2006, тираж 2000 экз. Том 4, стр. 359.
