Александр Трифонов
ЗНАК ФОРМЫ
эссе
Я думаю, даже убеждён в том, что цель художника заключена не в
копировании окружающего мира, а в создании своего собственного. Для
обретения своего лица требуется вся жизнь. Моя форма есть,
метафорически говоря, философия в знаке. Знак формы.
Алексей Саврасов может спать спокойно. Я придал ему импульс своей формы. Мне приятно, что в своё время Булат Окуджава сказал обо мне: "Пикассо был независим от модели. Шагал писал Витебск, в котором не был уже много лет. Трифонов пишет то, что видит только он". Конечно, я создаю свой оригинальный, неповторимый, художественный, метафорический мир. Этого мира не было в природе, пока я не сделал первый холст. Художник не есть физическое тело, пребывающее в социуме. Художник есть то, что изображено на его холстах. Казимир Малевич есть "Черный квадрат". Я, скажем, есть "Краеугольный камень". Осип Мандельштам есть "Камень". Нужна узнаваемость. Важна узнаваемость. Личность. Брэнд. В метафизическом пространстве все места заняты. Соревнуются художники не со своими современниками, хотя и их нельзя сбрасывать со счетов, но с великими умершими, с такими как Босх, Малевич, Кандинский… Туда не нужен ни паспорт, ни зарплата с гонораром, ни членский билет Союза художников. Туда нужно переложить совершенно свободно свою душу на холст. Вот этим я и занимаюсь. Сам себе назначаю тему, сам её воплощаю, сам вывешиваю в зале, сам смотрю. Ни в одном из процессов ни с кем не согласовываю свои действия. Может, мир и реален, но, воплощенный художником, он становится ирреальным, где нет пространства и времени, как у Бога. Хотя художник и есть Бог. Мечта об остановленном мгновении меня вдохновляет. Трансцендентная сущность искусства в том-то и состоит, что современники не замечают, как художник переходит из мира физического в мир метафизический, то есть записывает себя на жестком, нестираемом диске бессмертия.
Алексей Саврасов может спать спокойно. Я придал ему импульс своей формы. Мне приятно, что в своё время Булат Окуджава сказал обо мне: "Пикассо был независим от модели. Шагал писал Витебск, в котором не был уже много лет. Трифонов пишет то, что видит только он". Конечно, я создаю свой оригинальный, неповторимый, художественный, метафорический мир. Этого мира не было в природе, пока я не сделал первый холст. Художник не есть физическое тело, пребывающее в социуме. Художник есть то, что изображено на его холстах. Казимир Малевич есть "Черный квадрат". Я, скажем, есть "Краеугольный камень". Осип Мандельштам есть "Камень". Нужна узнаваемость. Важна узнаваемость. Личность. Брэнд. В метафизическом пространстве все места заняты. Соревнуются художники не со своими современниками, хотя и их нельзя сбрасывать со счетов, но с великими умершими, с такими как Босх, Малевич, Кандинский… Туда не нужен ни паспорт, ни зарплата с гонораром, ни членский билет Союза художников. Туда нужно переложить совершенно свободно свою душу на холст. Вот этим я и занимаюсь. Сам себе назначаю тему, сам её воплощаю, сам вывешиваю в зале, сам смотрю. Ни в одном из процессов ни с кем не согласовываю свои действия. Может, мир и реален, но, воплощенный художником, он становится ирреальным, где нет пространства и времени, как у Бога. Хотя художник и есть Бог. Мечта об остановленном мгновении меня вдохновляет. Трансцендентная сущность искусства в том-то и состоит, что современники не замечают, как художник переходит из мира физического в мир метафизический, то есть записывает себя на жестком, нестираемом диске бессмертия.
"Наша улица” №200 (7)
июль 2016
