Галина Зеленкина
ВОЗДУШНЫЙ ТРАМВАЙ
рассказ
На крыльце старого деревенского дома стоял рыжеволосый мальчик лет пяти и, запрокинув голову, смотрел в небо. В руках он держал потрепанную кроличью шапку и рукавицы. Ветер шевелил непослушные пряди волос на голове ребёнка, отчего казалось, что это и не волосы вовсе, а языки пламени маленького костра. За огненно рыжий цвет волос деревенские мальчишки прозвали мальчика Огоньком, и редко кто вспоминал о его настоящем имени, данном при рождении. А имя у него было сказочное, что ни на есть русское. Иваном нарекли родители сына. И жил этот Иван, сын русский, с дедом Матвеем и бабушкой Настёной в большом пятистенном доме на краю деревни, как в лесном санатории. Никакие хвори к нему не цеплялись, был он здоров и весел не то, что в городе, где вирусов видимо-невидимо, и каждый микроб норовит укусить маленького и беззащитного Ваню.
– Пусть до школы оздоравливается в деревне, – предложил дед Матвей. На том и порешили. Поэтому уже второй год живёт Ваня в деревне и родителей видит по праздникам. Но он не испытывает тоски по городской жизни, в деревне у него больше свободы и деревенские ребятишки добрее городских ребят, зря не обижают и не лезут в драку без причины. Дед Матвей разрешает ему помогать по хозяйству и никогда не ругается, если у Вани что-то не получается. Сегодня они решили поправить покосившуюся поленницу дров. Дед Матвей уже разобрал часть поленницы, чтобы уложить её заново, а Ваня застыл на крыльце, как вкопанный, и с неба глаз не сводит.
– Деда, посмотри, какой воздушный трамвай плывёт по небу, – прокричал мальчик, не опуская головы. Дед взглянул на небо и увидел длинное полосатое облако, похожее на трамвай.
– Почему воздушный? – удивился дед.
– Говорят же, речной трамвай, если трамвай ходит по воде, или просто трамвай, если он едет по рельсам. Почему же нельзя говорить воздушный трамвай, если он плывёт по воздуху? – с надеждой спросил внук и бросил взгляд на деда.
– Почему же нельзя? Я думаю, что можно, – разрешил дед, и Ваня благодарно улыбнулся в ответ.
Дед Матвей усмехнулся в седые усы и покачал головой.
Ваня ещё раз взглянул на облако, повздыхал немного, потом надел шапку и пошел к деду помогать укладывать дрова в поленницу.
– А когда он остановится? – спросил внук у деда, и тот, не раздумывая, ответил:
– Скоро. Когда ветер стихнет, тогда и остановится твой воздушный трамвай. – Едва старый и малый закончили работу, как ветер стих.
– Ура! – обрадовался Ваня и потянул деда за рукав, – Посмотри, деда, как пассажиры выходят из воздушного трамвая. – Дед запрокинул голову и две хрупкие снежинки уселись ему на нос. Мальчик засмеялся и снял рукавицу. Холодные белые мухи присели к нему на ладонь и заплакали.
– Деда, почему снег плачет? – спросил мальчик, шмыгая носом и протягивая деду худенькую ручку, где между линией жизни и линией сердца на ладони лежала капелька воды.
– От радости, – ответил дед Матвей.
– От радости смеются, а не плачут, – возразил Ваня.
– Это, когда радости мало, а, когда её много, то она не вмещается в человеке и выплёскивается из глаз наружу, – пояснил дед. Ваня подумал немного и сказал:
– Когда мне больно и я плачу, это значит, что боль от меня убегает через глаза. Правда, деда? – Дед Матвей кашлянул два раза и кивнул головой.
– Твоя, правда, Ванятка! – проговорил он, стряхивая снег с меховой курточки внука. Скрипнула дверь. На крыльцо вышла бабушка Настёна и позвала деда Матвея и Ваню обедать.
– Не задерживайтесь, щи простынут! – наказала она и вернулась в дом.
После сытного обеда Ваня немного поклевал носом, сидя в кресле перед телевизором, и уснул. Он не слышал, как дед Матвей отнес его в спальню, а бабушка Настёна раздела и уложила в кровать. Ване снился необычный сон. Сон был хороший и вкусный, мальчик улыбался во сне и причмокивал губами.
– Интересно, что ему снится? – спросила бабушка Настёна у деда Матвея.
– Воздушный трамвай, – ответил тот, залезая на теплую лежанку.
– Почему трамвай воздушный? – удивилась бабушка.
– Спросишь у Ванятки, когда проснётся. Он объяснит, – проговорил дед, зевая.
А Ванятка в это время стоял на крыльце, одетый, как сказочный принц. Воздушный трамвай висел над домом. Снизу казалось, что он, как умелый всадник, оседлал крышу и только ждёт команды, чтобы пуститься вскачь. – Поехали! – крикнул Ваня, и трамвай сдвинулся с места. Он опустился с крыши на землю и услужливо распахнул широкую дверь перед мальчиком. Ваня зашел внутрь и увидел много белокожих мальчиков и девочек в белых одеждах. На мальчиках были надеты широкие штанишки и курточки с помпонами, а на девочках – короткие платьица с пышными юбочками, украшенными серебряной тесьмой. На головах у детей красовались маленькие короны, усыпанные блёстками.
– Вот бы мне такую корону, – подумал Ваня, и тотчас самый высокий по росту мальчик подошёл к нему и протянул сверкающую корону. Она была больше по размеру, чем короны у девочек, но меньше, чем короны у мальчиков.
– Вы – гость, – ответил белокожий мальчик на немой вопрос Вани о размере короны и поклонился гостю в пояс.
– Меня зовут Ваней, а вас? – спросил Огонёк у мальчика, но тот ничего не ответил.
– Подумаешь, гордый какой, даже знакомиться не хочет, – обиделся Ваня и отвернулся от белокожего мальчика. Он наткнулся взглядом на маленькую пухленькую девочку и улыбнулся ей, очень уж она была потешная в новогоднем костюме снежинки.
– Вас зовут Снежинкой? – обратился Ваня к девочке. Та кокетливо улыбнулась в ответ и проворковала: – «Да. А как вы догадались?» – Ваня хотел сказать ей, что догадаться было не трудно, так как она, как две капли воды, была похожа на снежинку, но передумал. Обманывать нехорошо. Стоящая перед ним, девочка была похожа не на ажурную лёгкую снежинку, а на соседку Тоньку, живущую в доме напротив. Она первая стала называть Ваню Огоньком, а затем и остальные ребята подхватили кличку.
– Огонёк, да Огонёк! – только и слышно было со всех сторон. Сначала Ваня обижался на Тоньку за прозвище, но потом привык, и ему даже понравилось его новое имя. Уж лучше быть Огоньком, чем Санькой Криворуким или Петькой Заморышем.
– Тоньша, это ты что ли? – спросил он у девочки, но та промолчала и в знак протеста даже отвернулась от него.
Ваня обнял девочку за плечи и развернул к себе лицом. Лицо у белокожей незнакомки было грустное, огромные синие глаза сверкали на нём, как два сапфира.
– А может быть, я ошибся, и это вовсе не Тонька? – подумал Ваня, глядя на дрогнувшие губы девочки.
– Я – не Тонька! – ответила та и почему-то вздохнула, словно пожалела неизвестную ей Тоньку, на которую волей судеб была так похожа.
– Снежинка, так Снежинка, – согласился Ваня, не умевший долго злиться и обижаться по пустякам. Как ни странно, но это свойство его характера не вызывало симпатии у деда Матвея. Однажды мальчик услышал, как дед Матвей сказал бабке Настёне, что внук у них – мягкотелый и размазня, за себя постоять не может и сдачи обидчикам не даёт.
– Ничего – израстет, – ответила та, – Забыл что ли, какой Петюня в детстве был добрый и ласковый?
Петюня – это Ванин отец, работающий в городе менеджером. Деду Матвею слово менеджер не нравится, и он называет сына миниинженером. А Ване – наоборот: слово менеджер нравится больше, чем какой-то инженер, пусть даже и мини. И соседка Тонька тоже считает, что менеджер звучит загадочнее, чем укороченный инженер. Она даже песню сочинила про менеджера. Песня была простая, в духе времени.
– Мене-мене-мене-джер, джера-мене, – пела Тонька, изображая из себя индианку, а Ваня скакал вокруг неё и подпевал во весь голос:
– «Джера-мене, джера мене».
– Проказники, – с улыбкой говорила бабушка Настёна и шутливо грозила детям кривым пальцем. Дед Матвей хмурил брови и молчал. Ему этот «Джера-мене», как железом по стеклу, но он решил не обращать внимания на детские шалости. Тонька интуитивно почувствовала неприязнь деда Матвея к своей песенке и старалась не петь её в его присутствии.
– Джера-мене, – вдруг произнес Ваня и посмотрел на Снежинку. Девочка с удивлением посмотрела на гостя.
– Я не понимаю, о чём вы говорите. Этот язык мне не знаком. Что означают ваши слова? – обратилась она с вопросом к Ване. Мальчик смутился и прошептал еле слышно: – «Ничего такого. Просто у нас с Тонькой игра такая, белибердой называется».
– А ..., – протянула она, – Это должно быть очень интересно.
– Не знаю, – честно признался Ваня. Он никогда не думал об интересе, он просто занимался тем, что ему нравилось.
– Так это и есть интерес, когда нравится, – заметила Снежинка и улыбнулась Ване. Он посмотрел на её лучезарную улыбку и попытался улыбнуться в ответ, но у него ничего не получилось. Губы не раздвигались, словно склеенные.
– Чудеса! – подумал мальчик, глядя на сверкающую улыбку Снежинки. Вдруг улыбка превратилась в белокрылую бабочку и вспорхнула с пухлых губ девочки. Покружив над головой Снежинки, она подлетела к мальчику. Ваня поймал её на лету и поднёс к губам, и тотчас же его губы раздвинулись, и лучезарная улыбка осветила круглое с веснушками лицо мальчика.
– Вот оно что! – воскликнул Ваня и потрогал улыбку пальцем. Она испугалась и улетела, а губы у Вани снова склеились. Разговаривать можно, а улыбаться и смеяться ни-ни. Мальчику стало грустно. Он нахмурил лоб и с укором взглянул на Снежинку. Девочка взяла его за руку и молча повела по длинному узкому коридору в конец вагона, где их ждали два мягких кресла. Ваня сел у окна и осмотрелся. Он увидел, как мальчик, подаривший ему корону, оторвал от платья девочки, сидевшей с ним рядом, большой белый помпон и выбросил его в окно. Вслед за ним и другие мальчики проделали то же самое. Ваня хотел возмутиться и сказать, что нельзя обижать девочек. Но вдруг с удивлением заметил, что девочки не обиделись и не заплакали. Они пропели хором: «Вива-виви-виво!» и весело защебетали. Тогда Ваня сам обиделся на странных девчонок и, отвернувшись от всех, стал смотреть в окно. Белые помпоны летели за воздушным трамваем и на лету делились на части. Ваня досчитал до десяти и сбился со счета.
Когда деление закончилось, вокруг воздушного трамвая кружилось много-много снежинок. Сколько их было, мальчик сосчитать не смог, так как дед Матвей научил его считать только до двадцати.
– Их здесь, наверное, целый миллион, – подумал Ваня, глядя на пляску снежинок.
В его представлении миллион – это самое большое число, какое может быть на свете. Он вдруг вспомнил Тоньку и её разговор о миллионерах. Так Тонька называла людей, у которых было так много денег, что и сосчитать нельзя.
– Она бы их сосчитала, – сказал Ваня и бросил взгляд на Тонькиного двойника. Но девчонка не поддержала разговор.
Она посмотрела на мальчика с сожалением и глубоко вздохнула.
– Тонька бы их всех миллионершами назвала, – произнес вслух Ваня, глядя на странных девчонок в разорванных платьях.
– Тоньку бы сюда, – с тоской произнёс мальчик и с силой дернул за самый большой помпон, пришитый к платью Снежинки.
– Крак, – послышался треск оборванной нити. Ваня открыл окно и выбросил помпон.
– Спасибо, – сказала Снежинка и сразу же повеселела. Глаза у неё засверкали синими огоньками, а на круглых щеках появились ямочки.
– Странная ты, Снежинка, – заметил Ваня.
– Почему? – удивилась девочка.
– Если бы я Тоньке такую прореху на платье сделал, получил бы оплеуху. А ты ещё спасибо говоришь, – ответил мальчик и посмотрел на платье Снежинки. Никакой дыры на платье не было. Ваня протёр глаза и потрогал платье рукой. Ткань была мягкой на ощупь, только на месте оторванного помпона прощупывался маленький бугорок.
– Что это? – спросил он у Снежинки, показывая пальцем на растущий бугорок.
– Это рождается новый помпон, – ответила девочка и погладила холодными пальчиками место рождения помпона.
Ваня от удивления не смог связать двух слов. Он, молча, наблюдал за рождением помпона. Когда тот принял форму и размеры оторванного помпона, Ваня с криком: «Так тебе и надо!» оторвал новорожденный помпон и выбросил его в окно.
– Зачем? – удивилась Снежинка. Она взглянула на мальчика синими глазами и покачала головой. Мальчик пожал плечами, разве можно объяснить душевный порыв.
– Сначала отрываются созревшие помпоны, а затем новорожденные, – сказала девочка и вздохнула. Ване стало жаль её, и он решил помочь Снежинке вернуть лучезарную улыбку.
– «Крак, крак, крак!» – послышался треск отрываемых ниток. За минуту мальчик оторвал все помпоны и выбросил их в окно. Его старания не пропали даром. В награду он услышал звонкий смех Снежинки. Словно десять хрустальных колокольчиков зазвенели одновременно. Как звенят хрустальные колокольчики, Ваня слышал не раз.
У бабушки Настёны хранится в серванте хрустальный колокольчик, и в новогодние праздники мальчику разрешается звонить в него, когда приходят гости.
– А где твои хрустальные колокольчики? – спросил он у девочки, когда та перестала смеяться.
– Какие колокольчики? – в ответ спросила она Ваню и снова засмеялась.
– Как же я сразу не догадался, что колокольчики у неё во рту, – подумал мальчик и стал заглядывать девочке в рот. Но колокольчиков там не было. Ваня задумался и снял шапку, чтобы почесать голову, так ему лучше думается. Снежинка увидела рыжие Ванины волосы и перестала смеяться. Она погладила мальчика по голове и защебетала как птичка. На её голос прибежали другие девочки и тоже стали гладить Ванину голову. Руки у девчонок были холодные и влажные. Голова у Вани быстро замерзла, и он надел шапку.
– Я – не мороженое, не надо меня лизать, – проговорил он, обращаясь к девочкам. Девочки обиделись и вернулись на свои места. Только Снежинка никуда не ушла, её место было рядом с Ваниным.
– Так и заморозить не долго, – недовольно проворчал мальчик.
Ему не понравились телячьи нежности. Он воспитывал у себя мужской характер, а настоящий мужчина не любит лизаться.
– Почему вы меня гладите? – задал он вопрос Снежинке.
– Мы не гладим, а красим, – ответила та с улыбкой.
– Красите? – удивился Ваня и вопросительно посмотрел на Снежинку.
– Мы покрасили твои красные волосы в белый цвет, – ответила девочка.
– Зачем? – испуганно спросил мальчик. Он снял шапку и посмотрел на своё отражение в зеркальном потолке. Волосы у него были белые, как снег. Ваня зашмыгал носом и заплакал.
– Как же я покажусь Тоньке с такими волосами? Она больше не будет называть меня Огоньком. А мне так нравится быть Огоньком, – проговорил мальчик, всхлипывая от обиды на Снежинку и девчонок, изменивших его облик.
– Ты не должен отличаться от нас, – сказала Снежинка и посмотрела на мальчика пустыми глазницами синего цвета. От её холодного взгляда Ване стало не по себе. Он встал и направился к вагоновожатому, чтобы попросить его о помощи. Проходя мимо кресел с пассажирами, он обратил внимание на то, что у всех пассажиров воздушного трамвая волосы были белого цвета.
У девочек туго заплетенные косы оканчивались пышными, прозрачными бантами из белого шифона. А длинные локоны у мальчиков были перехвачены узкими обручами из белого серебра.
На том месте, где у обычного трамвая находится кабина вагоновожатого, у воздушного трамвая ничего похожего на кабину Ваня не увидел. Вместо кабины вагоновожатого у лобового стекла стоял высокий шкаф белого цвета, похожий на холодильник. Ваня подошел к нему и дернул за ручку, чтобы открыть дверь. Внутри шкафа сидела хрустальная девочка с огромными немигающими глазами и сосульками на голове вместо волос. Она держала в руках серебряные колокольчики и время от времени позвякивала ими. Услышав звон колокольчиков, мальчики отрывали помпоны, пришитые к платьям девочек, и выбрасывали их в окно.
– Вот оно что! – произнёс Огонёк и вопросительно взглянул на хрустальную девочку.
Но девочка ничего не ответила, она даже не посмотрела в его сторону.
– Подумаешь, принцесса, какая! – возмутился Ваня и дотронулся до платья хрустальной девочки. Он почувствовал резкую боль в руке и отдернул руку. На указательном пальце вскочил волдырь, как от ожога. Мальчик вспомнил слова деда Матвея о жгучем характере мороза и отодвинулся подальше от хрустальной Стужонки, так он назвал хрустальную девочку. Ваня внимательно оглядел присутствующих, но вагоновожатого среди них не увидел.
– Кто же управляет воздушным трамваем? – обратился он с вопросом к белокожему мальчику, который сидел в кресле напротив Стужонки. Ваня про себя всех мальчиков, находящихся в воздушном трамвае, называл Снежанами. Так вот, этот Снежан внимательно оглядел его с ног до головы, словно раздумывая, стоит ли доверять гостю важную тайну.
– Ветер, – ответил он после продолжительного молчания.
– Так я и думал, – сказал Ваня, хотя на самом деле ничего такого он не думал. Ему не хотелось выглядеть глупцом в глазах этих высокомерных Снежанов и Снежинок, и он солгал. Снежан бросил быстрый взгляд на заалевшие от стыда щеки гостя и покачал головой. Он был очень умным мальчиком и, конечно же, догадался, что Ваня его обманул, но он был ещё и очень воспитанным мальчиком, и поэтому промолчал.
– Извините и простите, – произнес Ваня и покраснел ещё больше. Щёки его стали похожими на два переспелых помидора, казалось, что дотронься до них, и брызнут они алым соком во все стороны. Бабушка Настена учила внука всегда извиняться и просить прощения, если поступаешь дурно.
А сейчас Ваня поступил некрасиво, и ему было стыдно за проявленную трусость. Лучше быть честным глупцом, чем лживым умником. Он хотел подойти к Снежану и сказать ему правду, но зазвенели серебряные колокольчики, и все мальчики принялись за работу. Ваня вернулся на своё место и быстро оторвал все помпоны, пришитые к платью Снежинки.
От удивления она лишилась дара речи и только восклицала: «Ох!» и «Ах!», когда Ваня поворачивал её в разные стороны. Мальчик пригоршнями выбрасывал помпоны в окно, и вскоре за окном воздушного трамвая разыгралась метель. Снег залетал в открытое окно и превращался в пушистые помпоны, которые, как мячики, прыгали на платье Снежинки и сами пришивались к нему.
– Почему они возвращаются обратно? – спросил Ваня у девочки, глядя расширенными глазами на пляску помпонов.
– Перебор, – ответила Снежинка и пояснила изумленному гостю.
– Это когда ненужных помпонов больше, чем нужных, поэтому лишние помпоны возвращаются к себе домой.
– Ты что ли снежный домик? – не поверил Ваня.
– Я – не домик, а место, на котором стоит домик, – попыталась объяснить девочка, но гость не внял её объяснениям.
– Ты не похожа на землю, – возразил мальчик и погрозил пальцем Снежинке.
– Меня не обманешь, у меня папа раньше был инженером, он мне рассказывал о домах, – произнёс он с гордостью.
– А сейчас кем работает твой папа? – поинтересовалась девочка и с любопытством взглянула на Ваню. Тот смутился от пристального взгляда Снежинки и ответил, опустив голову.
– Сейчас он работает менеджером.
– А чем занимаются менеджеры? – спросила Снежинка. Ваня растерялся, он не знал, чем занимается отец в строительной фирме с длинным и непонятным названием.
– Я не знаю, – честно признался мальчик и, помолчав, добавил: – «Отец мне не рассказывал о своей работе».
Девочка ничего не сказала и отвернулась от Вани. Она стала смотреть в окно. Мальчик обратил внимание на её руки. Они неподвижно лежали на пышной юбке и казались неживыми.
Он взял Снежинку за руку. Рука у девочки была белой и холодной, как снег. Снежинка отдернула руку и покачала головой.
– Почему у тебя руки холодные? – спросил Ваня и достал из кармана варежки. Он протянул девочке варежки, но она отказалась принять Ванин подарок.
– Мне нельзя греться, я могу растаять от тепла, – объяснила она гостю причину отказа. Мальчик подумал немного и вдруг стукнул себя по лбу. Он вспомнил сказку о снегурочке, которую ему рассказывала бабушка Настёна.
– Как же я раньше не догадался, что вы все снежные люди! – воскликнул Ваня и обрадовался. Его радость выплеснулась веселыми искорками из глаз и поплясала задорной улыбкой на губах. Но радости никогда не бывает много. На смену ей всегда приходит грусть. Мальчику стало жалко белокожих мальчиков и девочек, которые бояться тепла и солнца. А хрустальная девочка и вовсе бедняжка. Одна сидит в темном шкафу и боится света, совсем, как Ваня в детстве, только наоборот. Когда Ване было три года, он боялся один оставаться в комнате без света, и постоянно просил маму оставлять на ночь включенным ночник. Сейчас Ваня уже не боится темноты, дед Матвей научил его ночному видению. Они даже ходили вдвоём в ночное, и дед доверил внуку роль проводника.
– И вовсе она не страшная, эта темнота. Она сама боится света и бежит от него, – произнёс дед Матвей, стоя ночью с внуком у забора, и посветил в темноту фонариком. Ваня увидел, как от длинного луча света стали разбегаться причудливые тени и прятаться в кустах. Он засмеялся и перестал бояться. Давно известно, что смех – лучшее лекарство от страха. А ещё бабушка Настёна прочитала Ване рассказ о юном разведчике, который жил с партизанами в лесу и ночью ходил на задание. Юного партизана тоже звали Иваном.
– Вот видишь, каким был храбрым партизан Ваня. Ты должен брать с него пример, – проговорила бабушка Настёна, закончив чтение. Так, благодаря стараниям деда Матвея и бабушки Настёны, Ваня перестал бояться темноты.
Ваня оторвал свои мысли от воспоминаний о доме и вернул их в воздушный трамвай. Снежинка выжидательно смотрела на него синими глазами.
– Вы можете жить на земле? – обратился он с вопросом к Снежинке. Та посмотрела на него погрустневшими глазами и покачала головой.
– Нам нельзя видеть солнце, оно нас убьёт, – произнесла она тихим голосом.
– А я люблю солнце, – сказал Ваня и вздохнул. Он мысленно представил себе, как солнце будет убивать Снежинку, и почувствовал сильный озноб.
– Замёрз я тут у вас, – недовольно пробурчал Ваня, скрывая за грубоватым тоном жалость к Снежинке.
– Ты можешь вернуться домой, когда захочешь, – сказала белокожая девочка. Она позвала того высокого мальчика, который подарил Ване корону. Это был главный Снежан. Он подошел к гостю и забрал у него корону. Ваня обиделся.
– Сначала дарят, а потом забирают. Так делать нельзя, – проговорил он, с укором глядя на Снежана. Но тот, молча, сделал своё дело и вернулся на место.
– Теперь ты свободен и можешь уходить, – сообщила ему Снежинка решение главного Снежана.
– А как же я пойду? Мы же летим по небу, – испуганно спросил мальчик и выглянул в окно. За окном разгулялась метель, и Ваня не смог увидеть, где находится его дом.
– Мы летим над твоим домом, ты можешь прыгать, – предложила Снежинка и стала толкать гостя к выходу. Ваня подошел к широкой двери и распахнул её. Налетевший ветер подхватил его и вынес из воздушного трамвая. Несколько мгновений он покружил мальчика в воздухе, как снежинку, а затем плавно опустил на крыльцо деревенского дома.
– Бабушка! – закричал Ваня и проснулся. Он увидел склоненное над ним лицо бабушки Настёны и улыбнулся. Его лучезарная улыбка была настоящей, её не надо было ловить, как бабочку, и приклеивать к губам.
– Бабушка! – повторил он, с любовью глядя на доброе лицо самого главного своего защитника.
– Пора вставать, Ванюша. Тоньша к тебе в гости пришла, – сказала бабушка и погладила внука по взъерошенным рыжим волосам. Ваня ловко увернулся и спрыгнул на пол.
– Тоньша! Я тебя во сне видел, ты была снежинкой, – закричал он, облачаясь в спортивный костюм синего цвета.
– С чего бы это? – удивилась девочка. В её широко раскрытых синих глазах мелькнуло любопытство и тотчас же спряталось за радужную оболочку, заметив в дверях спальни Ваню.
– Здравствуй, Огонёк, – поприветствовала Тонька своего рыжеволосого друга.
– Я уже не Огонёк, снежинки покрасили мои волосы в белый цвет, – возразил мальчик.
– Это у тебя сегодня шутка такая? – спросила девочка и рассмеялась звонко и заливисто, точь в точь, как хрустальный колокольчик.
– И вовсе это не шутка, я правду говорю, – ответил Ваня и нахмурился. Но Тоньку не просто сбить столку, она ученая. У неё дед живёт в Москве и работает в институте доктором. Когда Ваня спросил, что этот доктор лечит, то Тонька ответила, что технику. Поэтому Ваня стал называть Тонькиного дедушку техническим доктором.
– Ты в зеркало смотрелся? – грозно спросила Тонька и, взяв закадычного друга за руку, подвела его к бабушкиному трюмо. Из зеркала на Ваню смотрел мальчик с взъерошенными волосами рыжего цвета и улыбался во весь рот от радости.
– Лучше расскажи, что тебе приснилось, – попросила Тонька и, усевшись на диван, приготовилась слушать. Ваня уселся рядом и стал взахлеб рассказывать о воздушном трамвае и его пассажирах. Бабушка Настёна перестала возиться на кухне и зашла в комнату послушать рассказ внука. Даже дед Матвей перестал храпеть и поднял голову с подушки. Когда Ваня рассказал, как у него забрали корону и вытолкнули его из воздушного трамвая, Тонька возмутилась.
– Да, они просто бандиты! – воскликнула она. Слово «бандит» у неё было самым страшным оскорблением.
– Они не бандиты – Ваня попытался заступиться Снежанов и Снежинок.
– Нет, бандиты! – упрямо повторила Тонька.
– Они не хотели, чтобы я замерз в воздушном трамвае и превратился в сосульку как хрустальная девочка. А без короны – это запросто, – возразил Ваня. Но Тонька не унималась.
– Зачем тогда они у тебя корону забрали? Могли бы и подарить, чтобы ты зимой не мёрз, – сказала она.
– Снежинка сказала, что на земле корона растает, – ответил мальчик и вздохнул.
– Эта Снежинка очень красивая? – спросила Тонька, заподозрив во вздохе Вани тоску о снежной девочке. Ваня с удивлением взглянул на Тоньку. Прежде она таких вопросов не задавала.
– Красивая, – ответил он и, помолчав несколько секунд, добавил : – «Но ты, Тоньша, всё равно лучше. Ты – живая, а Снежинка, как снегурка, от тепла тает».
Тонька улыбнулась и сказала: «Ну, ладно. Пойдем лучше на горку. Там Снежинок и Снежанов видимо-невидимо. Может быть, кого-нибудь из твоих знакомых встретим?» Они оделись и вышли на улицу. Крупные снежинки, медленно кружась, падали на укрытую белым ковром землю. Ваня с Тонькой раскрыли ладони и стали ловить снежинки. Но снежинкам не нравилось лежать на теплых ладонях. Они плакали и исчезали, оставляя после себя капли слез.
– Смотри внимательно, – приказала Тонька. Но Ваня не услышал её слов. Он смотрел на небо, пытаясь сквозь миллионы танцующих снежинок разглядеть воздушный трамвай. Но снег слепил глаза, и Ване пришлось смириться с мыслью, что чудеса бывают не каждый день.
– Пошли на горку, – предложил он Тоньке и побежал по нетронутому снегу, как первопроходец, на соседнюю улицу, которая круто спускалась к замерзшему пруду.
– Только ты Кольке с Васькой про воздушный трамвай не рассказывай, - попросила Тонька.
– Почему? – удивился Ваня.
– Глупые они, не поймут, – сказала Тонька.
– Бабушка Настёна сказала, что глупых детей не бывает, – заметил Ваня.
– Что только умные дети бывают? – ехидно спросила Тонька.
– Бывают умные дети и бывают неученые дети. Если неученых детей поучить, они станут умными. Дедушка Матвей говорит, что «ученье – свет!» – ответил Ваня.
– Вот и учи! – фыркнула Тонька.
– Вот и буду! – сказал Ваня и рассказал Кольке с Васькой про воздушный трамвай. А Васька рассказал о воздушном трамвае своей бабушке, когда приехал погостить к ней в наш город. Васькина бабушка была моей подругой, она передала его рассказ мне, а я записала его для всех мальчиков и девочек, умеющих читать.
Кодинск
Красноярский край
"Наша улица” №141 (8) август 2011
