На снимке: Юрий Александрович Кувалдин в редакции журнала "НАША УЛИЦА" на фоне картины своего сына художника Александра Юрьевича Трифонова "Царь я или не царь?!"
Юрий Кувалдин
ЗВОНОК ОКУДЖАВЫ
эссе
Я повез на своей машине в Переделкино бригаду бывшего Всесоюзного радио (“Вечера на улице Качалова”, Радио-1, которое я спонсировал, так хорошо шли дела до развала “Союзкниги”) и критика Станислава Рассадина. Только что я издал его книгу “Очень простой Мандельштам” и Станислав Борисович, не в меру капризный, согласился познакомить меня с Окуджавой. В зеленых, заборных улочках Переделкино можно запутаться. И мы запутались. Рассадин показывал то туда, то сюда. Наконец, увидели длинноногую фигуру в шортах и с ракеткой Евтушенко возле открытого красного форда. Евтушенко сказал, что покажет, где живет Окуджава, прыгнул в форд и поехал. Я за ним. Приехали. Евтушенко исчез. Окуджава был мал ростом, тщедушен и капризен, как Рассадин. Со свежего взгляда они казались малыми детьми, у которых в песочнице отобрали формочки бойкие подростки. Окуджава ломался, говорил, что петь не будет, и интервью давать не будет, и, вообще, все ему надоели. Рассадин надувал губы и не собирался его уговаривать. Мне было неприятно. Но слово за слово - разговорились. Поставили микрофон, начали записывать. Окуджаву разговорили, сделали часовую запись. Потом ни Окуджава, ни Рассадин не хотели фотографироваться, но все же уступили моему напору. Мы уехали. Потом прошла по радио передача. Через недели две-три - звонок, днем. Снимаю трубку. Окуджава. Говорит, что наткнулся на мою книгу “Улица Мандельштама”, которую я ему подарил тогда, и что с восторгом ее прочел.
- Вы прекрасный писатель! - сказал слабым, придушенным каким-то голосом Окуджава.
Не знаю, прочитал ли он всю книгу, но там в первом же абзаце косвенно упоминается он, как несовременный современник, певший: “Стойте справа, проходите слева”.
Когда Булат Окуджава умер, то прощались с ним на Арбате в театре Вахтангова. Я стоял часа три в очереди. Со мной были друзья и критик Станислав Рассадин. Он опять капризно надувал губы. Не известно, на что он дулся. Я вспомнил тот звонок Окуджавы. Рассадин как-то раздраженно-завистливо оживился, и воскликнул:
- Странно, он никогда никому не звонил! Странно!
“Наша улица”, № 6-2001
