Для меня Валерий Золотухин слился с Павлом I в одно лицо, как и любимовский "Гамлет" с Высоцким, поставленный в начале 70-х, говорил о мужестве человека, вступившего в борьбу наперекор удушающему ничтожеству коммунистического века.
Вообще, надо сказать, прошлое, удаляясь, складывается в довольно занятные полотна. Я уже и мыслить стал холстами. Причем совершенно теперь ухожу от копировки действительности, хотя этим вообще никогда не отличался. Условность, знак и символ - главные орудия искусства. И оформление сцены в "Павле I" нами было сделано, как в условном театре, вполне символично и полемично: черное огромное пространство и с неба, с колосников спадает, как луч света, белый, снежный тюль, в который входят и из которого выходят актеры. Полемическим запалом во многом обусловлено возникновение и самого термина "условный театр" и во многом этот термин связан с Таганкой, и с тремя столпами его: Любимовым, Высоцким, Золотухиным. Ведь театральное искусство условно по своей природе. Каким бы реалистичным ни был спектакль, и актеры, и зрители не верят безоговорочно в полную реальность происходящего на сцене. Вообще я считаю, что условность является видовым признаком любого театра (как и искусства в целом): античного, с его котурнами, масками и другими приспособлениями; средневекового религиозного; народного площадного; ритуально-обрядового восточного (Но, Кабуки, Топенг, Ваянг и т.д.); театра Ренессанса; театра драматического, музыкального, кукольного; театра трагического и комического; мистерии, буффонады и мелодрамы; и т.д. Но это обстоятельство ничуть не мешает зрителю сопереживать сценическим героям в полной мере: постановочный коллектив и его аудитория изначально как бы договариваются между собой об условиях игры - так было всегда, на всем протяжении исторического развития театрального искусства. Более того, крайне редкая, исключительная вера зрителей в безусловную реальность сценического действия убивает театр. Так, директор Санкт-Петербургского театра кукол "Сказка" рассказывал о реальном случае, произошедшем во время гастролей в африканской деревне в 1980-е: зрителей охватил панический страх при виде неживых существ, оживающих на глазах. Дети, не имеющие зрительского театрального опыта, опыта восприятия условности, сочли сценическое действо колдовством.
Я как будто и сейчас сквозь дымку времени слышу шаги императора. По этой роли Золотухина я отчетливо понял, что такое перевоплощение актера. Принято было эксплуатировать Золотухина на простецких, если не примитивных, ролях. Это очень печальное зрелище, когда довольно способный актер попадает в колею и никак не может из нее выбраться. Закрепился этот несчастный Бумбараш за ним, и Золотухин никак не мог его перечеркнуть.
И вот Золотухин - Император Всея Руси!..
Всё эссе здесь: Александр ТРИФОНОВ "ИМПЕРАТОР ЗОЛОТУХИН" эссе
