Александр Васильевич Логинов-Женевский родился 9 мая 1955 года в Москве. Окончил международное отделение факультета журналистики МГУ. Опубликовал ряд статей в "Московском комсомольце", "Советской культуре", "АиФ" и др. Живет и работает в Женеве. Дебютировал в “Нашей улице” рассказом "Наколка", № 4-2005. О творчестве Юрия Кувалдина Александр Логинов-Женевский писал:
"Меня так и подмывает сравнить Кувалдина с Чеховым.
Потому что это соблазнительное сравнение трепещет в воздухе совсем рядом и щекочет крылышками лицо, оставляя на кончике носа пудру пыльцы: а ну-ка поймай меня, заформалинь, пришпиль навечно к бумаге. И название повести - “Титулярный советник” - тоже толкает настырно в ребро: “Экий ты увалень, не видишь очевидного-невероятного!”
Но слишком это было бы просто.
Оставим Чехову Чехово. Оставим сонмищу мертвым воскрешать усопших из праха. Оставим эту основу основ печали философии общего дела. Дело немногих живых - продолжать великое бесконечное дело, начало которого мерцает розовым пламенем во тьме забиблейских времен.
Я отчетливо вижу как Кувалдин, не впрягшийся самовольно, но впряженный Логосом в русскую литературу вместе с Чеховым и Достоевским, таранит железобетон обыденной жизни стенобитным кастетом художественности и продирается сквозь крючья разорванной арматуры в метафизическое надпространство, осиянное светом второй, настоящей реальности.
Кувалдин не живописует мерзости жизни, а использует их в качестве реактивного топлива, позволяющего ему взмывать над этими мерзостями. Этот обманчивый иронический парадокс неотступно сопровождает движение истинной литературы по отчаянной ее орбите.
Зависший между пасмурным небом и раскисшей землей главный герой кувалдинской повести бывший чиновник Олег Олегович, вкусивший в совковой жизни сладких плодов титулярной никчемности, напоминает кран с безнадежно сорванной резьбой. В этой повести титулярный советник - не более чем саркастичный ярлык, маркирующий принадлежность протагониста к тучному классу советских нахлебников. “Да на нас вся страна держалась!” - взвизгнула как-то в припадке гнева жена Олега Олеговича, отождествляя себя с державным социальным статусом своего подкаблучного мужа. Эта женщина или, скорее, универсальный разводной ключ, наделенный способностью к механическому совокуплению, пытается починить мужа, то есть заставить его вновь засочиться материальными благами".
"Меня так и подмывает сравнить Кувалдина с Чеховым.
Потому что это соблазнительное сравнение трепещет в воздухе совсем рядом и щекочет крылышками лицо, оставляя на кончике носа пудру пыльцы: а ну-ка поймай меня, заформалинь, пришпиль навечно к бумаге. И название повести - “Титулярный советник” - тоже толкает настырно в ребро: “Экий ты увалень, не видишь очевидного-невероятного!”
Но слишком это было бы просто.
Оставим Чехову Чехово. Оставим сонмищу мертвым воскрешать усопших из праха. Оставим эту основу основ печали философии общего дела. Дело немногих живых - продолжать великое бесконечное дело, начало которого мерцает розовым пламенем во тьме забиблейских времен.
Я отчетливо вижу как Кувалдин, не впрягшийся самовольно, но впряженный Логосом в русскую литературу вместе с Чеховым и Достоевским, таранит железобетон обыденной жизни стенобитным кастетом художественности и продирается сквозь крючья разорванной арматуры в метафизическое надпространство, осиянное светом второй, настоящей реальности.
Кувалдин не живописует мерзости жизни, а использует их в качестве реактивного топлива, позволяющего ему взмывать над этими мерзостями. Этот обманчивый иронический парадокс неотступно сопровождает движение истинной литературы по отчаянной ее орбите.
Зависший между пасмурным небом и раскисшей землей главный герой кувалдинской повести бывший чиновник Олег Олегович, вкусивший в совковой жизни сладких плодов титулярной никчемности, напоминает кран с безнадежно сорванной резьбой. В этой повести титулярный советник - не более чем саркастичный ярлык, маркирующий принадлежность протагониста к тучному классу советских нахлебников. “Да на нас вся страна держалась!” - взвизгнула как-то в припадке гнева жена Олега Олеговича, отождествляя себя с державным социальным статусом своего подкаблучного мужа. Эта женщина или, скорее, универсальный разводной ключ, наделенный способностью к механическому совокуплению, пытается починить мужа, то есть заставить его вновь засочиться материальными благами".
