ВОЛОШИНОВЕДЕНИЕ ОСНОВАЛ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ КУПЧЕНКО (1938-2004)
сегодня, 20:38
Год Невреч пишет: "Юрий Кувалдин написал: "Сила гения заключается в том, что он подчиняет себе даже творческие натуры. Например, Владимир Купченко ощущал в себе талант писателя, но не мог освободиться от магии влияния Максимилиана Волошина. Волошин его подчинил себе. Купченко был солдатом перед генералом Волошиным, беспрекословно выполнял любые его команды. Создал фундамент для Волошина и погиб под ним. Гений требует себе слуг. И находит их".Действителшьно, Владимир Купченко "начав изучение жизни и творчества М.А. Волошина (1877—1932) с 1962 года, когда поэт официально считался антисоветчиком и его имя проходило в печать с трудом, я поставил своей целью всячески пропагандировать его творчество и личность. Публиковал его стихи, эпизоды из биографии, рассказывал о контактах с другими деятелями культуры — сначала в крымской печати, потом и в центральной. Исполняя в свободное от службы (экскурсоводом, ночным сторожем) время обязанности секретаря М.С. Волошиной, систематизировал наследие поэта и старался препятствовать разбазариванию экспонатов его будущего музея (прежде всего — его акварелей). В декабре 1974 г. — по настоятельному желанию вдовы поэта — был назначен научным сотрудником создающегося официально (как отдел Феодосийской картинной галереи) музея Волошина (в 1979 г. стал его первым заведующим). ...В эти же годы мною фактически были заложены основы научного волошиноведения — собраны по разным архивам практически все тексты поэта (стихи, статьи, письма, дарственные надписи), его иконография; составлены картотеки: 1) библиография Волошина, 2) библиография о нем, 3) его человеческое окружение, 4) каталог мемориальной библиотеки (9210 карточек), 5) каталог живописных произведений, 6) предметный и географический указатели ко всему литературному наследию, 7) Летопись жизни и творчества Волошина, 8) каталог упоминаний Волошина в стихах и прозе, 9) именник литературной Киммерии, 10) летописи жизни и творчества М.В. Сабашниковой, Черубины де Габриак, Н.А. Маркса, М.С. Волошиной и др. (В общей сложности — более 40 тысяч карточек.) ...С началом Перестройки я активизировал научную публикацию литературного наследия Волошина, издав (частично при участии З.Д. Давыдова и А.В. Лаврова) основной корпус его стихотворных и критических произведений, дневники, частично — письма и записные книжки. Мне довелось издать и первую документальную и неподцензурную монографию о Волошине (писавшуюся десять лет и затем шесть лет лежавшую в КГБ). ...В кропотливой работе с текстами я потерял зрение (став инвалидом 2-й группы); пенсия, которой я удостоен за 45 лет работы, составляет 1280 рублей. Но на последних — десятых по счету — Волошинских чтениях в сентябре этого года обо мне говорили как об основоположнике волошиноведения. Я принимаю эту высокую оценку как главный итог и признание дела всей моей жизни".
"Предложный падеж
Крупнейший волошиновед Владимир Купченко, как говорится, "долюбил" за Волошина, став его внутренним Марселем Прустом касательно погружения во внутренний мир и Чарльзом Дарвиным в зримом воссоздании формировавшей поэта среды. С его помощью через волошинские и его окружения дневники, воспоминания, письма, материалы прессы и даже полиции получил отражение почти каждый день пребывания поэта и художника в этом мире. Мы теперь будем знать, по всей вероятности, все, что только можно знать о его жизненном пути.
Александр Люсый"
"Володя являл собой образец праведника — с теми индивидуальными особенностями, которые способна придать этому типу духовной личности наша современность. Подобно средневековому монаху-анахорету, он истово служил своей святыне и весь строй собственной жизни подчинял этому служению. Оно воплощалось в формах кропотливейшей каждодневной работы по описанию, поиску, сбору неизвестного материала, в архивных изысканиях, в налаживании контактов с сотнями лиц, имевших прямое или косвенное отношение к Волошину и его ближайшему окружению; вся эта работа проводилась им с тщательной регламентированностью и педантизмом — качествами, естественными для какого-нибудь аккуратнейшего немецкого профессора и крайне редко встречающимися у жителей нашего отечества. Подобно другому праведнику, главному герою и кумиру своей жизни, он был доброжелательно открыт людям и миру; впрямую столкнувшись с несправедливостью, с преследованиями и оскорблениями в свой адрес, сумел внутренне не ожесточиться, сохранить свое достоинство и не поступиться ничем из того, чему был предан. В зрелые годы он сохранял нерастраченными сугубо детские черты, оставался во многих отношениях наивным и доверчивым человеком — не по житейской неопытности, а потому, что органически воплощал в себе доброе, благое начало и столь же органически был несовместим с подлостью, ложью и злом.
Александр Лавров"
