Маргарита Прошина
ЯХОНТОВ ИЗ МАНСУРОВСКОГО
эссе
Выйдет Яхонтов из дому, посмотрит налево, посмотрит направо, перейдёт на ту сторону и остановится на углу Гагаринского и Большого Власьевского переулков, где стоит приземистая старинная церковь Святого Власия, замечательная для писателя тем, что в ней 12 апреля 1906 года венчался Максимилиан Волошин с Маргаритой Сабашниковой. В советское время церковь была в запустении, здесь были мастерские и какие-то конторы. Минуло более века. Церковь возрождена. Крепкая, низенькая стоит, как ни в чём не бывало, на том же самом месте. Но голосом Волошина напоминает:
И красный вождь, и белый офицер, -
Фанатики непримиримых вер -
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя губить, друг друга истреблять,
И сам читал в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
Фанатики непримиримых вер -
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя губить, друг друга истреблять,
И сам читал в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
- А что говорят мои читатели? - спрашивает у Волошина Яхонтов, и сам же отвечает: - Они формулируют главные идеи и извлекают целебные экстракты из моих сочинений - лучше, чем я сам бы смог сформулировать и извлечь. Со стороны виднее! Пишут мне письма или приходят и говорят: «Я хочу купить вашу книгу о дураках. Я всю жизнь хотел быть хорошим. И вот что из этого получилось: я несчастен, беден, оболган. Ведь ваша книга об этом?
Андрей Яхонтов родился в самом центре Москвы, где и теперь живёт, в арбатских переулочках, Еропкинском и Мансуровском, они бок о бок, очень близко идут от Пречистенки к Остоженке. Дом, в котором прошло его детство, цел. В Мансуровском жил Мастер. Сейчас Яхонтов понимает, насколько ему близок Булгаков, ну, уже просто, как человек. Раньше, конечно, не задумывался, да и не знал, что он там жил. Этот домик у Андрея Яхонтова описан в повести “Дождик в крапинку”. Там его детство в этих арбатских переулочках.
На протяжении всей жизни я наблюдаю нездоровую, даже патологическую страсть к покойникам. Живых вокруг нас так много, одно метро в час пик чего стоит, так что мы их просто как бы не замечаем, а в случае успехов кого-то из них не задумываемся о том, что живём скучно, однообразно, по инерции, но стоит кому-то из окружающих умереть, как мы начинаем приписывать дополнительное значение любым пустякам из жизни покойников. Поэтому я зааплодировала, когда прочитала в повести Андрея Яхонтова «День открытых зверей» такие на этот счёт размышления: «Когда у скончавшегося уже не спросить: что он конкретно имел в виду? Когда никакими ухищрениями и способами не заставить его подтвердить или опровергнуть наши догадки и предположения. Ибо теперь все содеянное и произнесенное им - в безраздельном владении и пользовании живых, и только от них зависит, как распорядиться наследством, какой подтекст вложить в тот или иной жест, ту или иную реплику, звучание которой ведь тоже претерпевает с течением времени в сознании живущих некоторые, иногда весьма значительные изменения...»
А вот ещё из «Дня открытых зверей»: «Я сидел с краю, слушал выступавших, выпивал, закусывал, смотрел на разложенные по тарелкам ломтики сыра, колбасы, хлеба, скользил взглядом’ по лицам (особенно меня притягивала курносая лупоглазая рожа заместителя умершего), и вот какие мысли толклись в голове: в определенных ситуациях мы склонны вспоминать и истолковывать ничего не значащие слова, оброненные без повода и между делом фразы - как глубокую мудрость или провидческое предсказание, хотя изрекшие эти фразы люди ничего подобного не имели в виду. Особенно часто такое дополнительное значение приписывается пустякам из жизни покойников - тех, кто недавно нас покинул. Когда у скончавшегося уже не спросить: что он конкретно имел в виду? Когда никакими ухищрениями и способами не заставить его подтвердить или опровергнуть наши догадки и предположения. Ибо теперь все содеянное и произнесенное им - в безраздельном владении и пользовании живых, и только от них зависит, как распорядиться наследством, какой подтекст вложить в тот или иной жест, ту или иную реплику, звучание которой ведь тоже претерпевает с течением времени в сознании живущих некоторые, иногда весьма значительные изменения...»
Проза Андрея Яхонтова многогранна, остроумна, своеобразна, и всё время призывает к глубоким размышлениям, тревожит ум и сердце, вызывает добрую и не только улыбку, успокаивает и возбуждает, но почти всегда неизменно приводит к эмоциональной разрядке. Это существенное свойство, по которому распознается художественная проза: чуткость к трагическим событиям в жизни, необходимость присутствия иронии и самоиронии, как лекарство от бесчисленных препятствий, которые неизбежно встречаются в жизни каждого человека.
Так его «Теория глупости, или Учебник Жизни для Дураков», на читателей, не обладающих чувством юмора, может произвести неоднозначное впечатление, а то и вызвать некоторую растерянность, ведь учебник этот погружает читателя в гротескный мир лжи и обмана, демонстрирует ему приемы вранья, окунает в царство низменных инстинктов, где друзья предают друзей, подчиненные подсиживают начальников, а жены и мужья находятся в постоянном поиске более привлекательных и выгодных партнеров…
Яхонтов даёт ответы практически на все вопросы, волнующие современников: «Как украсть и не попасться», «Как убить и замести следы», «Как стать миллионером», «Как бросить друга в беде», «Как увести чужую жену или чужого мужа»… нет ни одной сферы жизни, которой бы ни коснулся автор в своем «Учебнике…», пародирующем психологов, которые заполонили полки книжных магазинов пособиями о том, как научится жить.
«Учебник Жизни для Дураков» для вдумчивых читателей послужит практическим руководством к действию, выступит в роли путеводителя по нашей непростой и все более усложняющейся действительности.
Не могу не привести несколько строк Яхонтова: «Следует усвоить, что только дурак может вообразить: после победы революции настают благоденствие и всеобщее равенство, возрождается справедливость. Нет, мгновенно вступают в силу приводные ремни старых знакомств и рычаги нового протекционизма и радения своим - в противовес чужакам. Кристаллизуется свежая элита и отторгает отбросы (возможно, бывшие сливки общества) на второй план».
Или
«Если ты сам ничто и никто, но волей случая вознесся управлять кое-что значащими и представляющими собой ценность личностями, нужно превратить их в ничтожеств. Как этого добиться? Есть варианты. Кого-то придется уничтожить. Остальные, сообразительные, поймут, что от них требуется. Для иного уровня посредственностей понадобятся соответствующие посредственные руководители. Понижение интеллекта и уровня бытия позволит свести деловой потенциал к нулевой эффективности, эту деятельность нельзя ни на минуту прерывать, иначе некоторые воспрянут. Допустить такое непозволительно.
Очевидно, что всегда находятся горячие головы, люди нетерпеливые, жадные на скорые перемены. Но беда в том, что истинно глубокие изменения в нашей жизни, сопровождаемые изменениями в психике и нравах, происходят медленно.
Подлинная популярность книги и массовый народный ее успех проверяется в нескольких поколениях, если непреходящие ценности сегодня потеснены, значит - пришла большая беда. Впрочем, не только жизни, но и в литературе.
Свободным, все-таки, может быть лишь творец, писатель.
Моя профессия - собирать вокруг себя единомышленников-читателей.
Автор, как и каждый из нас, столько насмотрелся на самодовольных коллег, что предпочитает исповедовать другую крайность. У него нет зависимости от непосредственной реакции, ему не надо спешить на аплодисменты, и глупо продавать за них свое первородство.
Стиль «Учебника Жизни для Дураков» Яхонтова, порой, достигает такой болтливой концентрации, что, кажется, что раскрепощенность доведена до предела, но он, предел, все же есть - это диалог с читателем, иногда буквальный, иногда игровой, каламбурный.
Мы, кому сама обделенность в области материальных благ должна, по крайней мере, не застилать глаза пеленой довольства, отчего мы не извлечем из своей общей беды хоть частную пользу: ясное, безыллюзорное видение на голом, не загроможденном пространстве?
Людям прежде всего надо тренировать себя на терпимость, взаимоуважение, на добро».
«Закон неторопливости верен как для конкретных случаев, так и для скорости проживания всей жизни в целом. ЧТО БЫ ТЫ НИ ДЕЛАЛ, КАК БЫ НИ БАРАХТАЛСЯ, ЖЕЛАЯ ВЫПЛЫТЬ И ОПЕРЕДИТЬ ДРУГИХ, В СУММАРНОМ ИТОГЕ ПРОЙДЕШЬ ЗА РАВНОЕ КОЛИЧЕСТВО ЛЕТ ТОТ ЖЕ ПУТЬ, ЧТО И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ. С ТОБОЙ СЛУЧИТСЯ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И С ДРУГИМИ, только, может быть, в иной последовательности. Каждому в жизни положен один и тот же равный набор радостей и падений, проигрышей и удач, все различие в том, какая последовательность и какое чередование этих даров и ударов судьбы выпадет лично вам.
То ли сначала - радости, потом - огорчения, то ли сперва печали, потом - успех, то ли все вперемешку.
«В конце жизни, всё подытожив, подбив бабки, вы убедитесь: спешить было некуда и незачем».
Без чистых и высоких нот Андрея Яхонтова для меня немыслима современная русская проза. Я с неизменным интересом и волнением перечитываю его произведения, открывая в них все новые глубины, и особенно мне дороги строки, которые он посвятил мне в газете «Московский комсомолец» (от 27 июля 2019):
«Женщины Маргариты Прошиной
В процессе чтения книг Маргариты Прошиной «Фортунэта», «Мечта», «Голубка» невольно начинаешь обращать внимание на количественное преобладание женщин в Москве. Окидываешь взглядом вагон метро и поражаешься: правая сторона сидящих - сплошь женщины, а напротив, кроме пожилого дедушки в соломенной шляпе, тоже женщины.
В рассказах Прошиной откровенно превалирует женская тема. Случайно ли? Или это дань наставшему матриархату? Поначалу такая однозначность смущает, можно ведь подрасширить горизонты. Но по мере погружения в ткань прозы догоняешься: оригинальность писателя не только в словесном своеобразии, но и в выборе позиции. Мужчины задвинуты в угол - на второй, на третий план - намеренно. Их время прошло.
Женщины жизнеспособнее, целомудреннее, но не в узком понятии, а в значении целостности. Целостность противостоит распаду, вне целостности жизнь невозможна. Нераздельная целостность - это мудрость: мир и гармония души, ума, сердца. Любовь - двигатель жизни и ее цель.
Гармония жизни и литературы уравновешивает мужское и женское начало, единение которых делает любовь нераздельной».
Каждый писатель вносит в живописный узор мировой литературы свой неповторимый оттенок».
Яхонтов долго искал определение "интеллигентности" - читал книги по этому предмету, прислушивался к дискуссиям, но все рассуждения на этот счет казались ему неточными. Наконец, его осенило: интеллигентность - это умение поставить себя на место другого. Ощутить, что этот другой чувствует или должен почувствовать, проникнуться его строем мыслей. Интеллигентность - это дар войти в положение и обстоятельства жизни ближнего.
То есть - хотя бы на время перестать быть собой.
Попутный вопрос. Вам это нужно?
Да, интеллигент прежде всего думает о других. И уж потом, в последнюю очередь, о себе. Так он устроен. И ничего с собой поделать не может. Поэтому его все шпыняют, гоняют, притесняют, его состраданием и доверчивостью пользуются…
Да, было время, когда Андрей Яхонтов публиковал Жванецкого и Арканова, Александра Иванова и Колечицкого, и многих других юмористов и сатириков, когда возглавлял «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты». Ныне он всё больше пишет произведения серьёзные. Вот как он видит предназначение писателя: «Писатель, художник, творец - сама истина. Если он не истина, тогда незачем и противопоказано браться за перо, кисть, резец. Недалекие литературные критики твердят: в «Мертвых душах» нет положительного героя, а умный литературный критик возражает: такой герой есть, это автор романа». Так и для меня Андрей Яхонтов положительный герой нашего времени.
Андрей Яхонтов - писатель весёлый, современный, привлекающий свежестью, новизной и - глубоко пропитанный русской культурой, его произведения насыщены чувствами доброты, страданием и состраданием.
Андрей Яхонтов родился в самом центре Москвы, где и теперь живёт, в арбатских переулочках, Еропкинском и Мансуровском, они бок о бок, очень близко идут от Пречистенки к Остоженке. Дом, в котором прошло его детство, цел. В Мансуровском жил Мастер. Сейчас Яхонтов понимает, насколько ему близок Булгаков, ну, уже просто, как человек. Раньше, конечно, не задумывался, да и не знал, что он там жил. Этот домик у Андрея Яхонтова описан в повести “Дождик в крапинку”. Там его детство в этих арбатских переулочках.
На протяжении всей жизни я наблюдаю нездоровую, даже патологическую страсть к покойникам. Живых вокруг нас так много, одно метро в час пик чего стоит, так что мы их просто как бы не замечаем, а в случае успехов кого-то из них не задумываемся о том, что живём скучно, однообразно, по инерции, но стоит кому-то из окружающих умереть, как мы начинаем приписывать дополнительное значение любым пустякам из жизни покойников. Поэтому я зааплодировала, когда прочитала в повести Андрея Яхонтова «День открытых зверей» такие на этот счёт размышления: «Когда у скончавшегося уже не спросить: что он конкретно имел в виду? Когда никакими ухищрениями и способами не заставить его подтвердить или опровергнуть наши догадки и предположения. Ибо теперь все содеянное и произнесенное им - в безраздельном владении и пользовании живых, и только от них зависит, как распорядиться наследством, какой подтекст вложить в тот или иной жест, ту или иную реплику, звучание которой ведь тоже претерпевает с течением времени в сознании живущих некоторые, иногда весьма значительные изменения...»
А вот ещё из «Дня открытых зверей»: «Я сидел с краю, слушал выступавших, выпивал, закусывал, смотрел на разложенные по тарелкам ломтики сыра, колбасы, хлеба, скользил взглядом’ по лицам (особенно меня притягивала курносая лупоглазая рожа заместителя умершего), и вот какие мысли толклись в голове: в определенных ситуациях мы склонны вспоминать и истолковывать ничего не значащие слова, оброненные без повода и между делом фразы - как глубокую мудрость или провидческое предсказание, хотя изрекшие эти фразы люди ничего подобного не имели в виду. Особенно часто такое дополнительное значение приписывается пустякам из жизни покойников - тех, кто недавно нас покинул. Когда у скончавшегося уже не спросить: что он конкретно имел в виду? Когда никакими ухищрениями и способами не заставить его подтвердить или опровергнуть наши догадки и предположения. Ибо теперь все содеянное и произнесенное им - в безраздельном владении и пользовании живых, и только от них зависит, как распорядиться наследством, какой подтекст вложить в тот или иной жест, ту или иную реплику, звучание которой ведь тоже претерпевает с течением времени в сознании живущих некоторые, иногда весьма значительные изменения...»
Проза Андрея Яхонтова многогранна, остроумна, своеобразна, и всё время призывает к глубоким размышлениям, тревожит ум и сердце, вызывает добрую и не только улыбку, успокаивает и возбуждает, но почти всегда неизменно приводит к эмоциональной разрядке. Это существенное свойство, по которому распознается художественная проза: чуткость к трагическим событиям в жизни, необходимость присутствия иронии и самоиронии, как лекарство от бесчисленных препятствий, которые неизбежно встречаются в жизни каждого человека.
Так его «Теория глупости, или Учебник Жизни для Дураков», на читателей, не обладающих чувством юмора, может произвести неоднозначное впечатление, а то и вызвать некоторую растерянность, ведь учебник этот погружает читателя в гротескный мир лжи и обмана, демонстрирует ему приемы вранья, окунает в царство низменных инстинктов, где друзья предают друзей, подчиненные подсиживают начальников, а жены и мужья находятся в постоянном поиске более привлекательных и выгодных партнеров…
Яхонтов даёт ответы практически на все вопросы, волнующие современников: «Как украсть и не попасться», «Как убить и замести следы», «Как стать миллионером», «Как бросить друга в беде», «Как увести чужую жену или чужого мужа»… нет ни одной сферы жизни, которой бы ни коснулся автор в своем «Учебнике…», пародирующем психологов, которые заполонили полки книжных магазинов пособиями о том, как научится жить.
«Учебник Жизни для Дураков» для вдумчивых читателей послужит практическим руководством к действию, выступит в роли путеводителя по нашей непростой и все более усложняющейся действительности.
Не могу не привести несколько строк Яхонтова: «Следует усвоить, что только дурак может вообразить: после победы революции настают благоденствие и всеобщее равенство, возрождается справедливость. Нет, мгновенно вступают в силу приводные ремни старых знакомств и рычаги нового протекционизма и радения своим - в противовес чужакам. Кристаллизуется свежая элита и отторгает отбросы (возможно, бывшие сливки общества) на второй план».
Или
«Если ты сам ничто и никто, но волей случая вознесся управлять кое-что значащими и представляющими собой ценность личностями, нужно превратить их в ничтожеств. Как этого добиться? Есть варианты. Кого-то придется уничтожить. Остальные, сообразительные, поймут, что от них требуется. Для иного уровня посредственностей понадобятся соответствующие посредственные руководители. Понижение интеллекта и уровня бытия позволит свести деловой потенциал к нулевой эффективности, эту деятельность нельзя ни на минуту прерывать, иначе некоторые воспрянут. Допустить такое непозволительно.
Очевидно, что всегда находятся горячие головы, люди нетерпеливые, жадные на скорые перемены. Но беда в том, что истинно глубокие изменения в нашей жизни, сопровождаемые изменениями в психике и нравах, происходят медленно.
Подлинная популярность книги и массовый народный ее успех проверяется в нескольких поколениях, если непреходящие ценности сегодня потеснены, значит - пришла большая беда. Впрочем, не только жизни, но и в литературе.
Свободным, все-таки, может быть лишь творец, писатель.
Моя профессия - собирать вокруг себя единомышленников-читателей.
Автор, как и каждый из нас, столько насмотрелся на самодовольных коллег, что предпочитает исповедовать другую крайность. У него нет зависимости от непосредственной реакции, ему не надо спешить на аплодисменты, и глупо продавать за них свое первородство.
Стиль «Учебника Жизни для Дураков» Яхонтова, порой, достигает такой болтливой концентрации, что, кажется, что раскрепощенность доведена до предела, но он, предел, все же есть - это диалог с читателем, иногда буквальный, иногда игровой, каламбурный.
Мы, кому сама обделенность в области материальных благ должна, по крайней мере, не застилать глаза пеленой довольства, отчего мы не извлечем из своей общей беды хоть частную пользу: ясное, безыллюзорное видение на голом, не загроможденном пространстве?
Людям прежде всего надо тренировать себя на терпимость, взаимоуважение, на добро».
«Закон неторопливости верен как для конкретных случаев, так и для скорости проживания всей жизни в целом. ЧТО БЫ ТЫ НИ ДЕЛАЛ, КАК БЫ НИ БАРАХТАЛСЯ, ЖЕЛАЯ ВЫПЛЫТЬ И ОПЕРЕДИТЬ ДРУГИХ, В СУММАРНОМ ИТОГЕ ПРОЙДЕШЬ ЗА РАВНОЕ КОЛИЧЕСТВО ЛЕТ ТОТ ЖЕ ПУТЬ, ЧТО И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ. С ТОБОЙ СЛУЧИТСЯ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И С ДРУГИМИ, только, может быть, в иной последовательности. Каждому в жизни положен один и тот же равный набор радостей и падений, проигрышей и удач, все различие в том, какая последовательность и какое чередование этих даров и ударов судьбы выпадет лично вам.
То ли сначала - радости, потом - огорчения, то ли сперва печали, потом - успех, то ли все вперемешку.
«В конце жизни, всё подытожив, подбив бабки, вы убедитесь: спешить было некуда и незачем».
Без чистых и высоких нот Андрея Яхонтова для меня немыслима современная русская проза. Я с неизменным интересом и волнением перечитываю его произведения, открывая в них все новые глубины, и особенно мне дороги строки, которые он посвятил мне в газете «Московский комсомолец» (от 27 июля 2019):
«Женщины Маргариты Прошиной
В процессе чтения книг Маргариты Прошиной «Фортунэта», «Мечта», «Голубка» невольно начинаешь обращать внимание на количественное преобладание женщин в Москве. Окидываешь взглядом вагон метро и поражаешься: правая сторона сидящих - сплошь женщины, а напротив, кроме пожилого дедушки в соломенной шляпе, тоже женщины.
В рассказах Прошиной откровенно превалирует женская тема. Случайно ли? Или это дань наставшему матриархату? Поначалу такая однозначность смущает, можно ведь подрасширить горизонты. Но по мере погружения в ткань прозы догоняешься: оригинальность писателя не только в словесном своеобразии, но и в выборе позиции. Мужчины задвинуты в угол - на второй, на третий план - намеренно. Их время прошло.
Женщины жизнеспособнее, целомудреннее, но не в узком понятии, а в значении целостности. Целостность противостоит распаду, вне целостности жизнь невозможна. Нераздельная целостность - это мудрость: мир и гармония души, ума, сердца. Любовь - двигатель жизни и ее цель.
Гармония жизни и литературы уравновешивает мужское и женское начало, единение которых делает любовь нераздельной».
Каждый писатель вносит в живописный узор мировой литературы свой неповторимый оттенок».
Яхонтов долго искал определение "интеллигентности" - читал книги по этому предмету, прислушивался к дискуссиям, но все рассуждения на этот счет казались ему неточными. Наконец, его осенило: интеллигентность - это умение поставить себя на место другого. Ощутить, что этот другой чувствует или должен почувствовать, проникнуться его строем мыслей. Интеллигентность - это дар войти в положение и обстоятельства жизни ближнего.
То есть - хотя бы на время перестать быть собой.
Попутный вопрос. Вам это нужно?
Да, интеллигент прежде всего думает о других. И уж потом, в последнюю очередь, о себе. Так он устроен. И ничего с собой поделать не может. Поэтому его все шпыняют, гоняют, притесняют, его состраданием и доверчивостью пользуются…
Да, было время, когда Андрей Яхонтов публиковал Жванецкого и Арканова, Александра Иванова и Колечицкого, и многих других юмористов и сатириков, когда возглавлял «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты». Ныне он всё больше пишет произведения серьёзные. Вот как он видит предназначение писателя: «Писатель, художник, творец - сама истина. Если он не истина, тогда незачем и противопоказано браться за перо, кисть, резец. Недалекие литературные критики твердят: в «Мертвых душах» нет положительного героя, а умный литературный критик возражает: такой герой есть, это автор романа». Так и для меня Андрей Яхонтов положительный герой нашего времени.
Андрей Яхонтов - писатель весёлый, современный, привлекающий свежестью, новизной и - глубоко пропитанный русской культурой, его произведения насыщены чувствами доброты, страданием и состраданием.
"Наша улица” №241 (12) декабрь 2019
