Инна Григорьевна Иохвидович родилась в Харькове. Окончила Литературный институт им. Горького. Прозаик, также пишет эссе и критические статьи. Публикуется в русскоязычной журнальной периодике России, Украины, Австрии, Великобритании, Германии, Дании, Израиля, Италии, Финляндии, Чехии, США . Публикации в литературных сборниках , альманахах и в интернете. Отдельные рассказы опубликованы в переводе на украинский и немецкий языки. Автор пятнадцати книг прозы и одной аудиокниги. Лауреат международной литературной премии «Серебряная пуля» издательства «Franc-TireurUSA», лауреат газеты «Литературные известия» 2010 года, лауреат журнала «Дети Ра» за 2010. В "Нашей улице" публикуется с №162 (5) май 2013.
Живёт в Штутгарте (Германия).
Инна Иохвидович
ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ
ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ
рассказ
В последние недели перед Западным Рождеством, что происходило перед Новым годом, на улицах города было оживлённо и празднично.
Особо торжественными, были воскресенья, предшествующие празднику. После «воскресенья мёртвых» в предпоследнюю неделю ноября шли четыре воскресенья - «Адвенты», что в переводе с латыни означало «приход», ожидания Рождества. Повсюду на улицах, в магазинах, во всех публичных местах стояли пышные ели, в огнях и разукрашенных игрушками и гирляндами. На рождественских базарах, что во множестве были во всех городских районах, в воздухе витали неистребимые запахи специй, поднимавшихся парком из чашек с глинтвейном. На домах висели рождественские венки и звёзды. Что интересно, что звёзды были не только пятиконечные, но и шестиуголые.
В витринах были выставлены ясли с животными и Младенцем в колыбели, над которым склонились Дева Пречистая с Иосифом плотником.
Везде продавалась рождественская атрибутика.
Марина зашла в аптекарский магазин, купить пастилу от кашля и немного мармелада.
И вновь удивилась, рождественский мармелад тоже имел форму шестиконечной звезды?! «Интересно, а какой же мармелад продавали в те, двенадцать лет нацистского режима?! Неужели? Нет, не может быть!» - она решительно встряхнула головой. Тут, же продавались и праздничные сувениры. Она замерла, заслышав нежный звон колокольчика. Белый фарфоровый колокольчик встряхнула совсем молоденькая, вчерашний подросток, девушка.
Марина подошла к открытой витрине, взяла такой же колокольчик, и он отозвался на прикосновение.
«Откуда такая нежность?» - подумалось, вспомнилось ей. Оказалось, что колокольным «языком» служит крохотная жемчужинка, бившаяся о фарфоровые внутренние стенки.
- Конечно же жемчуг искусственный, - неслышимо для других, только для себя, по привычке одиноких людей, сказала она, - но всё равно мелодично и нежно.
С самого детства Марининым любимым праздником был Новый год. С сосной вместо ели, в хвое которой прятались важно покачивающиеся шары, светящиеся домики, разные игрушки, вспыхивали лампочки, сверкало гирляндное переплетение, верхушку венчала пятиконечная звезда, в окружении гордых шпилей. И, всегда среди игрушек обязательно был будто бы где-то притаившийся, колокольчик, изредка возвещавший о своём присутствии…
И всегда это новогоднее действо, эта красавица ёлка эти новогодние ароматы и звуки, рождали смутные надежды неизвестно и на что. Но обязательно на что-то радостное, на жизнь новую и интересную, что прервёт монотонное течение дней, незапоминаемость их…
И, ещё мечтала Марина, с тех пор как стала девушкой, о любви, настоящей…
А любовь-то, за все десятилетия её жизни так и не случилась, не выпала ей на долю…
И ждала ли она ещё её сейчас, когда ей до семидесяти оставалось всего полгода, она бы и себе ответить не смогла.
Только вот сейчас держа в руке это фарфоровое с жемчужиной чудо, она вдруг вспомнила один из своих давних новогодних праздников. В тот год ей должно было исполниться сорок лет, её бабий век! Как раз тогда она стала быстро стареть. Шёл второй год Перестройки. И это новое в жизни страны вдруг всколыхнуло в ней мечты, почти девичьи.
Новый год она встречала не у своих немногочисленных знакомых, а одна, дома. А елка у неё выдалась на удивление пышной, разлапистой красавицей и почему то её после Старого Нового года было жалко выбрасывать. Достоялась она у Марины почти до первомайских праздников.
И, среди ночи, сняв с пожелтевших хвоинок игрушки, поволокла она её к мусорным ящикам, там бросила её под строки из песни Окуджавы о «Новогодней ели»: «…чем это стала ты нехороша…» Только бросив её, Марина вдруг услыхала в ночной тишине звон забытого, неснятого с ёлки колокольчика, возвещавшего конец празднику…
Прошла и Перестройка, во время которой инженер проектировщик Марина посещала курсы по уходу за пожилыми больными в Красном кресте. Не знала точно зачем, но решила, что пригодится.
Распался СССР, сначала перестали в проектном институте платить зарплату, а вскоре его и вовсе решили прикрыть.
Марина стала работать ночной сиделкой. Но знакомые фельдшера, уезжавшие на работу за границу, посоветовали и ей не зависеть от самодурства нуворишей, на которых она работала, и уехать на такую же работу, но легально, на законном основании.
Хорошо знавшая немецкий язык Марина, благодаря покойной матери-германистке, быстро нашла работу по уходу за престарелыми в Германии.
- Куда ты едешь? - всплескивали руками знакомые, - к фашистам! Ты же еврейка! Как ты можешь? И сможешь? Подтирать стариков, которые может убийцы?! Там же земля, вся в еврейской крови!
- Нет! - ответствовала она им, - если о земле говорить, то, конечно на территории третьего рейха были концлагеря вроде Дахау, в которых от непосильного труда и лишений умирали заключённые, и их сжигали в крематорских печах. Или лагеря военнопленных такие как Заксенхаузен, где люди гибли как мухи, массово и в муках. Но не туда везли евреев со всей Европы, а либо в лагеря «смерти» в Польше, либо дальше на Восток. И уже там в гетто, в ярах, фортах, рвах нашли себе гибель евреи.
Нет, это именно наша земля, земля Украины обильно полита еврейской кровью, что во времена Богдана Хмельницкого, гайдамаков, погромов, Петлюры, самостийных атаманов, в Великую Отечественную, во Львовском погроме сорок первого года, в Бабьем, да в Дробицком ярах, в уничтоженных по всей Украине гетто…
Никто ей не возражал…
Сейчас при воспоминании об этом, вдруг загорчила во рту мармеладка - шестиугольная. еврейская звезда
Потом Марина уехала в Германию.
Шёл уже третий десяток её жизни здесь. Куда-то исчез, будто его и не было её любимый праздник. Здесь Новый год, называвшийся Сильвестром, отмечала молодёжь грохотом ночных фейерверков. А ёлку - Христово дерево ставили на Рождество.
Счастливая пенсионерка Марина шла со своим колокольчиком, внутри которого билась наверняка не простая, а волшебная жемчужинка, извлекавшая столь чудесный звон! Суливший, и надежду, и воскресение…
И всегда это новогоднее действо, эта красавица ёлка эти новогодние ароматы и звуки, рождали смутные надежды неизвестно и на что. Но обязательно на что-то радостное, на жизнь новую и интересную, что прервёт монотонное течение дней, незапоминаемость их…
И, ещё мечтала Марина, с тех пор как стала девушкой, о любви, настоящей…
А любовь-то, за все десятилетия её жизни так и не случилась, не выпала ей на долю…
И ждала ли она ещё её сейчас, когда ей до семидесяти оставалось всего полгода, она бы и себе ответить не смогла.
Только вот сейчас держа в руке это фарфоровое с жемчужиной чудо, она вдруг вспомнила один из своих давних новогодних праздников. В тот год ей должно было исполниться сорок лет, её бабий век! Как раз тогда она стала быстро стареть. Шёл второй год Перестройки. И это новое в жизни страны вдруг всколыхнуло в ней мечты, почти девичьи.
Новый год она встречала не у своих немногочисленных знакомых, а одна, дома. А елка у неё выдалась на удивление пышной, разлапистой красавицей и почему то её после Старого Нового года было жалко выбрасывать. Достоялась она у Марины почти до первомайских праздников.
И, среди ночи, сняв с пожелтевших хвоинок игрушки, поволокла она её к мусорным ящикам, там бросила её под строки из песни Окуджавы о «Новогодней ели»: «…чем это стала ты нехороша…» Только бросив её, Марина вдруг услыхала в ночной тишине звон забытого, неснятого с ёлки колокольчика, возвещавшего конец празднику…
Прошла и Перестройка, во время которой инженер проектировщик Марина посещала курсы по уходу за пожилыми больными в Красном кресте. Не знала точно зачем, но решила, что пригодится.
Распался СССР, сначала перестали в проектном институте платить зарплату, а вскоре его и вовсе решили прикрыть.
Марина стала работать ночной сиделкой. Но знакомые фельдшера, уезжавшие на работу за границу, посоветовали и ей не зависеть от самодурства нуворишей, на которых она работала, и уехать на такую же работу, но легально, на законном основании.
Хорошо знавшая немецкий язык Марина, благодаря покойной матери-германистке, быстро нашла работу по уходу за престарелыми в Германии.
- Куда ты едешь? - всплескивали руками знакомые, - к фашистам! Ты же еврейка! Как ты можешь? И сможешь? Подтирать стариков, которые может убийцы?! Там же земля, вся в еврейской крови!
- Нет! - ответствовала она им, - если о земле говорить, то, конечно на территории третьего рейха были концлагеря вроде Дахау, в которых от непосильного труда и лишений умирали заключённые, и их сжигали в крематорских печах. Или лагеря военнопленных такие как Заксенхаузен, где люди гибли как мухи, массово и в муках. Но не туда везли евреев со всей Европы, а либо в лагеря «смерти» в Польше, либо дальше на Восток. И уже там в гетто, в ярах, фортах, рвах нашли себе гибель евреи.
Нет, это именно наша земля, земля Украины обильно полита еврейской кровью, что во времена Богдана Хмельницкого, гайдамаков, погромов, Петлюры, самостийных атаманов, в Великую Отечественную, во Львовском погроме сорок первого года, в Бабьем, да в Дробицком ярах, в уничтоженных по всей Украине гетто…
Никто ей не возражал…
Сейчас при воспоминании об этом, вдруг загорчила во рту мармеладка - шестиугольная. еврейская звезда
Потом Марина уехала в Германию.
Шёл уже третий десяток её жизни здесь. Куда-то исчез, будто его и не было её любимый праздник. Здесь Новый год, называвшийся Сильвестром, отмечала молодёжь грохотом ночных фейерверков. А ёлку - Христово дерево ставили на Рождество.
Счастливая пенсионерка Марина шла со своим колокольчиком, внутри которого билась наверняка не простая, а волшебная жемчужинка, извлекавшая столь чудесный звон! Суливший, и надежду, и воскресение…
Штутгарт
“Наша улица” №193 (12) декабрь 2015
