Рыбаков Леонид Александрович родился 30 октября 1941 года на Урале. С 1945 года живет в Киеве. Три года служил в армии. Доктор технических наук, работает ведущим научным сотрудником в Институте телекоммуникаций и глобального информационного пространства НАН Украины. Сравнительно недавно издал в Киеве две повести «Проверка гороскопа» и «Следы на песке». В “Нашей улице” публикуется с №162 (5) май 2013.
Леонид Рыбаков
КОНДЕИСТ
повесть
I. РЕАЛЬНОСТЬ
Человечество разбито на группы, которые выполняют божью волю, не ведая, что творят.
К. Воннегут «Колыбель для кошки»
Человек должен научиться иметь дело с реальностью.
Э. Фромм «Психоанализ и религия»
Человечество разбито на группы, которые выполняют божью волю, не ведая, что творят.
К. Воннегут «Колыбель для кошки»
Человек должен научиться иметь дело с реальностью.
Э. Фромм «Психоанализ и религия»
В
один из редких солнечных дней во второй половине унылого ноября в
отдел прикладного системного анализа, где я работал последние десять
лет, зашел немолодой мужчина среднего роста с аккуратной седой
профессорской бородкой на круглом лице, одетый в коричневую плюшевую
куртку и бейсболку. Это был наш коллега, недавно вышедший на пенсию.
Вежливо поздоровавшись, он с широкой улыбкой направился к старшему
научному сотруднику Константину Бухареву, сидевшему за столом в углу
комнаты. Щуплый с серыми глубоко посаженными глазами Константин, не
растерявший с возрастом любознательности, находился с ним в
приятельских отношениях и, по всему видно, был рад встречи. Я тоже знал
гостя, но близко с ним знаком не был. Выйдя из-за стола, Константин
крепко пожал руку вошедшему и сказал:
- Привет Петрович! Давненько мы не виделись. Ты, часом, не на работу пришел устраиваться? Скучно на пенсии?
- Некогда скучать: дача, внуки. Вот сейчас начал готовить документы на научную пенсию. Пришел в отдел кадров за справкой о научном стаже.
- Ты не первый, кто приходит сюда за этим. И как, получил справку?
- Да, всё в порядке.
- Давай раздевайся и рассказывай, как живешь, - предложил Костя.
Они присели на потертый диванчик, стоявший под стеной рядом с круглой металлической вешалкой, и оживленно повели свой разговор, который протекал по обычной для таких встреч схеме: вопрос - ответ. Больше спрашивал любознательный Бухарев: «Что новенького у тебя? Как здоровье? Чем занимаешься?».
Я, готовя годовой отчет, тихо клацал клавиатурой персонального компьютера и не особо прислушивался к их беседе, до тех пор, пока вдруг не прозвучало: «Петрович, ты определился в своей вере или ещё в поиске?». Это Костя задал очередной вопрос своему приятелю.
- Не определился, к сожалению.
- Почему?
- Сейчас поясню, - сказал претендент на научную пенсию. После секундной паузы он продолжил:
- Ты же знаешь, я никогда не был атеистом, ровно, как и верующим. Правда, нательный крестик, который мне жена подарила на пятидесятилетие, ношу. Попытался было с ней ходить в церковь, чтобы более активно и точно следовать за православной традицией. Но как-то это не пошло, почувствовал, что не моё всё это. И вот, до сих пор, ни как не разберусь со своим мировоззрением.
Разговор принимал интересный для меня оборот. Я встал из-за стола и подошел к окну. Наблюдая за действиями пары серых ворон, что-то разыскавших на крыше гаража во дворе, стал вникать в продолжавшийся диалог.
- Да ты, агностик, - сделал вывод Бухарев, - вот и мучаешься. Выбрось из головы все эти поиски и живи спокойно, как совесть велит.
- Так-то оно так, но после выхода на пенсию мне в голову постоянно лезут мысли, которые не дают мне покоя. Спрашиваю себя: как я жил? Все ли правильно делал? Не обидел ли кого? Короче говоря, одолевают бытовые и даже философские вопросы, связанные с взаимоотношениями между людьми, миром, в котором мы появляемся и уходим в небытие. Вот скажи: у тебя есть однозначный ответ хотя бы на один из подобных вопросов? Чего ты улыбаешься? Наверное, нечего сказать.
- Да, нет. Есть что сказать, но здесь всё не так просто и у меня сейчас нет готовых ответов. Я думаю, ты разберешься сам, - уклонился от прямого ответа Бухарев.
- Вот пытаюсь, - сказал гость. - Но пока у меня больше вопросов, чем ответов. Пойду я, мне ещё нужно зайти в Пенсионный фонд.
Услышав это, поймал себя на мысли: «А ведь я тоже не смог бы сказать этому немолодому человеку что-либо вразумительное относительно его вопросов». Я задумался, хотя отсутствие у себя четкой мировоззренческой позиции не было новостью для меня.
Громкое: «До свидания!» вернуло меня к действительности. Это попрощался со мной наш гость, собравшийся уходить вместе с Бухаревым.
- Всего хорошего. Заходите, - ответил я, повернувшись у окна.
Оставшись один, достал из портфеля бутерброд с ветчиной и приготовил чай. Перекусив, снова взялся за составление отчета.
Вскоре вернулся Бухарев в сопровождении заведующей редакционно-издательского сектора Варвары Яценко, средних лет фигуристой брюнетки, следившей за модой. Филолог по образованию Варвара была, по снисходительному определению Бухарева, «законченным гуманитарием». Глубоко верующая христианка она регулярно ходила в церковь и отмечала все многочисленные православные праздники, не забывая поздравлять своих коллег. На этом фоне у неё постоянно возникали упорные споры с убежденным дарвинистом и воинствующим атеистом Бухаревым. Варваре было трудно спорить с ним, так как, несмотря на свой атеизм, Костя хорошо разбирался в христианстве. Вступая в споры с верующими коллегами, он любил ставить их в неловкое положение, цитируя выдержки из Библии. Я как-то поинтересовался Бухарева откуда у него столь глубокие теологические познания. Он удивил меня тогда, сказав, что происходит из религиозной семьи. Его прадед и дед по отцу были священниками.
Но сегодня их разговор, по всей видимости, носил спокойный характер. Увидев меня, Варвара приветливо кивнула, а Бухарев пошутил:
- Алексей бросай свой отчет и иди на улицу. Погода сегодня великолепная.
Раздевшись, Варвара села за свой огромный письменный стол, заваленный пухлыми папками, а Костя, развалившись на диванчике, сказал:
- Вот такая жизнь у него сейчас.
Я догадался, что Бухарев этой фразой закончил рассказ о сегодняшней встрече с Петровичем, с которым Варвара тоже была знакома. Её реакция на услышанное была категоричной:
- Много грехов, похоже, накопил за свою жизнь твой приятель. Вот и мучается. Ему нужно ходить в церковь и замаливать свои проступки. Может тогда ему полегчает, и будет жить спокойно.
- Причем тут грехи и церковь, - взвился Костя. - Опять ты за свое. Человек постарел и размышляет о том, как дальше жить в новом ещё непривычном для него статусе.
- А ты как думал, - не сдавалась Яценко. - Демоны его одолевают. Жить спокойно не дают. Пусть идет в церковь, пока не поздно. Или ты считаешь, что если человек произошел от обезьяны, то ему лучше сходить в зоопарк.
- Варвара, - ты опять всё в кучу валишь, - возразил Костя. - Всё у тебя просто: если на душе плохо, то иди в церковь каяться, хотя непонятно перед кем и неизвестно за что, и сразу станет легче.
- Не сразу, - повысила голос Варвара, - но полегчает. Да тебе безбожнику этого не понять.
Разговор двух сотрудников явно приобретал черты непримиримого спора, как, нередко, заканчивались подобные разговоры и раньше. Они явно не читали выдающегося немецкого философа Иммануила Канта, который в XVIII веке в своей теории познания показал, что конечный результат рассуждений зависит от точки зрения, а не от истинной сути вещей. А если ещё учесть, что спорили они о вещах, истинная суть которых человеком не познаваема, то есть рассуждали о всеобщем, выходящем за пределы конечного опыта, то для меня было очевидно, что их спор был неразрешим в принципе. Об этом же, но с формальной точки зрения, говорит и известная теорема «о неполноте», которую в 1931 году доказал австрийский математик и логик Курт Гёдель. В соответствии с этой теоремой, названной его именем, выявление ошибочных системных утверждений невозможно, если исследователь остается в рамках рассматриваемой системы и не отказывается от ее исходных постулатов. Для выявления истины необходимо выйти за рамки системы, как бы приподняться над ней, и ввести новую систему координат.
Поэтому я понимал, что наше знания мира, в котором мы живем, всегда будет неполным. В связи с чем утверждение атеиста Бухарева: «Бога нет и быть не может» - не есть истина, так как человек не может знать этого в принципе. Он может это только допускать. Точно также и Яценко, искренне верившая, что бог существует в виде и форме приемлемой для её восприятия, не может об этом говорить безоговорочно.
Я как-то попытался сказать об этом своим коллегам. Зная, что философские и математические объяснения беспредметности их споров трудно воспринимаются на слух, я сделал это в аллегорической форме, опираясь на авторитетное мнение лауреата Нобелевской премии по физике Макса Планка. Рассуждая об относительности человеческого знания, он как-то заметил, что мы в мировоззренческих спорах часто ведем себя, как караси в пруду, которые, видя незначительную рябь на поверхности воды от пробежавшей водомерки, меняют свое поведения не зная точно о причинах её возникновения и последствиях этого. Напрасно тогда старался. Не помогло. Споры между атеистом и верующей продолжались с тем же упорством и постоянством.
Поэтому сейчас мне совсем не хотелось вставить в их полемику свои, как говорится, «пять копеек». К тому же, по сути мне тоже нечего было добавить. Я принципиально избегал подобных дискуссий, полагая, что не вправе указывать какое мировосприятие правильное или истинное, а какое нет. «Кто ты такой, чтобы судить и наставлять, - говорил я себе. - Ведь ты не можешь даже разобраться в своем мировоззрении».
И я не стал слушать их дальнейшие препирательства. Отложив свои бумаги, снял куртку с вешалки и стал одеваться. Захотелось пройтись и, заодно, собраться с мыслями касательно своего естественного восприятия жизни как таковой, взглядов на природу и общество. На ходу мне всегда легче думалось. Но выйти из комнаты не успел, так как Бухарев неожиданно обратился ко мне с вопросом:
- Синтов, скажи, что ты думаешь об отпущении грехов. Ты ведь Петровича знаешь давно. Вот на твой взгляд, какие у него могут быть грехи. Совершенно незлобивый и отзывчивый человек.
Я не успел ответить, как Яценко продемонстрировала свое знание народной мудрости:
- Чужая душа потемки, - выпалила она.
- Насчет грехов Петровича, ничего не могу сказать, - начал я. - А насчет помощи от церкви меня берут сомнения.
- И чего тут сомневаться, - возразила Яценко. - Все так поступают. Согрешил, покайся.
«Ну, допустим, не все» - подумал я, и, чтобы не продолжать разговор, пошутил:
- В чем я твердо уверен, так это в том, что обеденный перерыв еще не закончился и пора, как советует Константин, выбираться на свежий воздух.
Под радостный возглас Бухарева: «Правильно мыслишь товарищ!», - я вышел из отдела.
День был великолепным, легко дышалось. Отфильтрованный недавним затяжным дождем прохладный воздух, впитавший запахи опавшей листвы, глубоко проникал в легкие, будоража сознание. Привычка в обеденный перерыв гулять по улицам у меня выработалась давно, и я недолго думал куда мне идти. Было несколько вариантов таких прогулок, которые я выбирал произвольно - под настроение. Сегодня решил пройтись по круговому маршруту.
Научно-исследовательский институт, где я работал, несколько лет назад получивший статус открытого акционерного общества, занимал старый выкрашенный в бело-голубой цвет двухэтажный особняк в коротком тупиковом переулке Филипповском. В переулке с раскидистыми кленами и пирамидальными тополями вдоль разбитых тротуаров и ухабистой дороги люди не жили. Они там работали. Переулок упирался в улицу Студенческую, напротив здания государственной охранной службы, где по утрам собирались молодые мужчины, желающие надеть черную униформу охранников. К ней я и направился.
Пройдя по Студенческой пару сотен метров, я на перекрестке повернул налево и пошел вверх по забитой автомобилями улице Артема. Через несколько минут я свернул в благоустроенный Бехтеревский переулок. Пройдя по нему мимо непритязательного здания Кубинского посольства и нескольких старых многоэтажных жилых домов, зашел через арочный вход в Свято-Покровский женский монастырь. Тихое и чистое место резко контрастировало с окружающими улицами. Я не торопясь шагал по заасфальтированной монастырской дорожке мимо ухоженного сада и розария, мимо красивой церкви Покрова Пресвятой Богородицы и величественного собора Святого Николая. Выйдя из обители, оказался на задворках начала улицы Пимоненко и через несколько минут был на своем рабочем месте.
Во время этой обеденной прогулки я утвердился в намерении перевести свои интуитивные ощущения и несколько размытые знания о мироустройстве в строгую, но понятную и легко воспринимаемую систему взглядов, позволяющую мне спокойно, не колеблясь и не вступая в противоречие с самим собой, воспринимать реальность.
- Привет Петрович! Давненько мы не виделись. Ты, часом, не на работу пришел устраиваться? Скучно на пенсии?
- Некогда скучать: дача, внуки. Вот сейчас начал готовить документы на научную пенсию. Пришел в отдел кадров за справкой о научном стаже.
- Ты не первый, кто приходит сюда за этим. И как, получил справку?
- Да, всё в порядке.
- Давай раздевайся и рассказывай, как живешь, - предложил Костя.
Они присели на потертый диванчик, стоявший под стеной рядом с круглой металлической вешалкой, и оживленно повели свой разговор, который протекал по обычной для таких встреч схеме: вопрос - ответ. Больше спрашивал любознательный Бухарев: «Что новенького у тебя? Как здоровье? Чем занимаешься?».
Я, готовя годовой отчет, тихо клацал клавиатурой персонального компьютера и не особо прислушивался к их беседе, до тех пор, пока вдруг не прозвучало: «Петрович, ты определился в своей вере или ещё в поиске?». Это Костя задал очередной вопрос своему приятелю.
- Не определился, к сожалению.
- Почему?
- Сейчас поясню, - сказал претендент на научную пенсию. После секундной паузы он продолжил:
- Ты же знаешь, я никогда не был атеистом, ровно, как и верующим. Правда, нательный крестик, который мне жена подарила на пятидесятилетие, ношу. Попытался было с ней ходить в церковь, чтобы более активно и точно следовать за православной традицией. Но как-то это не пошло, почувствовал, что не моё всё это. И вот, до сих пор, ни как не разберусь со своим мировоззрением.
Разговор принимал интересный для меня оборот. Я встал из-за стола и подошел к окну. Наблюдая за действиями пары серых ворон, что-то разыскавших на крыше гаража во дворе, стал вникать в продолжавшийся диалог.
- Да ты, агностик, - сделал вывод Бухарев, - вот и мучаешься. Выбрось из головы все эти поиски и живи спокойно, как совесть велит.
- Так-то оно так, но после выхода на пенсию мне в голову постоянно лезут мысли, которые не дают мне покоя. Спрашиваю себя: как я жил? Все ли правильно делал? Не обидел ли кого? Короче говоря, одолевают бытовые и даже философские вопросы, связанные с взаимоотношениями между людьми, миром, в котором мы появляемся и уходим в небытие. Вот скажи: у тебя есть однозначный ответ хотя бы на один из подобных вопросов? Чего ты улыбаешься? Наверное, нечего сказать.
- Да, нет. Есть что сказать, но здесь всё не так просто и у меня сейчас нет готовых ответов. Я думаю, ты разберешься сам, - уклонился от прямого ответа Бухарев.
- Вот пытаюсь, - сказал гость. - Но пока у меня больше вопросов, чем ответов. Пойду я, мне ещё нужно зайти в Пенсионный фонд.
Услышав это, поймал себя на мысли: «А ведь я тоже не смог бы сказать этому немолодому человеку что-либо вразумительное относительно его вопросов». Я задумался, хотя отсутствие у себя четкой мировоззренческой позиции не было новостью для меня.
Громкое: «До свидания!» вернуло меня к действительности. Это попрощался со мной наш гость, собравшийся уходить вместе с Бухаревым.
- Всего хорошего. Заходите, - ответил я, повернувшись у окна.
Оставшись один, достал из портфеля бутерброд с ветчиной и приготовил чай. Перекусив, снова взялся за составление отчета.
Вскоре вернулся Бухарев в сопровождении заведующей редакционно-издательского сектора Варвары Яценко, средних лет фигуристой брюнетки, следившей за модой. Филолог по образованию Варвара была, по снисходительному определению Бухарева, «законченным гуманитарием». Глубоко верующая христианка она регулярно ходила в церковь и отмечала все многочисленные православные праздники, не забывая поздравлять своих коллег. На этом фоне у неё постоянно возникали упорные споры с убежденным дарвинистом и воинствующим атеистом Бухаревым. Варваре было трудно спорить с ним, так как, несмотря на свой атеизм, Костя хорошо разбирался в христианстве. Вступая в споры с верующими коллегами, он любил ставить их в неловкое положение, цитируя выдержки из Библии. Я как-то поинтересовался Бухарева откуда у него столь глубокие теологические познания. Он удивил меня тогда, сказав, что происходит из религиозной семьи. Его прадед и дед по отцу были священниками.
Но сегодня их разговор, по всей видимости, носил спокойный характер. Увидев меня, Варвара приветливо кивнула, а Бухарев пошутил:
- Алексей бросай свой отчет и иди на улицу. Погода сегодня великолепная.
Раздевшись, Варвара села за свой огромный письменный стол, заваленный пухлыми папками, а Костя, развалившись на диванчике, сказал:
- Вот такая жизнь у него сейчас.
Я догадался, что Бухарев этой фразой закончил рассказ о сегодняшней встрече с Петровичем, с которым Варвара тоже была знакома. Её реакция на услышанное была категоричной:
- Много грехов, похоже, накопил за свою жизнь твой приятель. Вот и мучается. Ему нужно ходить в церковь и замаливать свои проступки. Может тогда ему полегчает, и будет жить спокойно.
- Причем тут грехи и церковь, - взвился Костя. - Опять ты за свое. Человек постарел и размышляет о том, как дальше жить в новом ещё непривычном для него статусе.
- А ты как думал, - не сдавалась Яценко. - Демоны его одолевают. Жить спокойно не дают. Пусть идет в церковь, пока не поздно. Или ты считаешь, что если человек произошел от обезьяны, то ему лучше сходить в зоопарк.
- Варвара, - ты опять всё в кучу валишь, - возразил Костя. - Всё у тебя просто: если на душе плохо, то иди в церковь каяться, хотя непонятно перед кем и неизвестно за что, и сразу станет легче.
- Не сразу, - повысила голос Варвара, - но полегчает. Да тебе безбожнику этого не понять.
Разговор двух сотрудников явно приобретал черты непримиримого спора, как, нередко, заканчивались подобные разговоры и раньше. Они явно не читали выдающегося немецкого философа Иммануила Канта, который в XVIII веке в своей теории познания показал, что конечный результат рассуждений зависит от точки зрения, а не от истинной сути вещей. А если ещё учесть, что спорили они о вещах, истинная суть которых человеком не познаваема, то есть рассуждали о всеобщем, выходящем за пределы конечного опыта, то для меня было очевидно, что их спор был неразрешим в принципе. Об этом же, но с формальной точки зрения, говорит и известная теорема «о неполноте», которую в 1931 году доказал австрийский математик и логик Курт Гёдель. В соответствии с этой теоремой, названной его именем, выявление ошибочных системных утверждений невозможно, если исследователь остается в рамках рассматриваемой системы и не отказывается от ее исходных постулатов. Для выявления истины необходимо выйти за рамки системы, как бы приподняться над ней, и ввести новую систему координат.
Поэтому я понимал, что наше знания мира, в котором мы живем, всегда будет неполным. В связи с чем утверждение атеиста Бухарева: «Бога нет и быть не может» - не есть истина, так как человек не может знать этого в принципе. Он может это только допускать. Точно также и Яценко, искренне верившая, что бог существует в виде и форме приемлемой для её восприятия, не может об этом говорить безоговорочно.
Я как-то попытался сказать об этом своим коллегам. Зная, что философские и математические объяснения беспредметности их споров трудно воспринимаются на слух, я сделал это в аллегорической форме, опираясь на авторитетное мнение лауреата Нобелевской премии по физике Макса Планка. Рассуждая об относительности человеческого знания, он как-то заметил, что мы в мировоззренческих спорах часто ведем себя, как караси в пруду, которые, видя незначительную рябь на поверхности воды от пробежавшей водомерки, меняют свое поведения не зная точно о причинах её возникновения и последствиях этого. Напрасно тогда старался. Не помогло. Споры между атеистом и верующей продолжались с тем же упорством и постоянством.
Поэтому сейчас мне совсем не хотелось вставить в их полемику свои, как говорится, «пять копеек». К тому же, по сути мне тоже нечего было добавить. Я принципиально избегал подобных дискуссий, полагая, что не вправе указывать какое мировосприятие правильное или истинное, а какое нет. «Кто ты такой, чтобы судить и наставлять, - говорил я себе. - Ведь ты не можешь даже разобраться в своем мировоззрении».
И я не стал слушать их дальнейшие препирательства. Отложив свои бумаги, снял куртку с вешалки и стал одеваться. Захотелось пройтись и, заодно, собраться с мыслями касательно своего естественного восприятия жизни как таковой, взглядов на природу и общество. На ходу мне всегда легче думалось. Но выйти из комнаты не успел, так как Бухарев неожиданно обратился ко мне с вопросом:
- Синтов, скажи, что ты думаешь об отпущении грехов. Ты ведь Петровича знаешь давно. Вот на твой взгляд, какие у него могут быть грехи. Совершенно незлобивый и отзывчивый человек.
Я не успел ответить, как Яценко продемонстрировала свое знание народной мудрости:
- Чужая душа потемки, - выпалила она.
- Насчет грехов Петровича, ничего не могу сказать, - начал я. - А насчет помощи от церкви меня берут сомнения.
- И чего тут сомневаться, - возразила Яценко. - Все так поступают. Согрешил, покайся.
«Ну, допустим, не все» - подумал я, и, чтобы не продолжать разговор, пошутил:
- В чем я твердо уверен, так это в том, что обеденный перерыв еще не закончился и пора, как советует Константин, выбираться на свежий воздух.
Под радостный возглас Бухарева: «Правильно мыслишь товарищ!», - я вышел из отдела.
День был великолепным, легко дышалось. Отфильтрованный недавним затяжным дождем прохладный воздух, впитавший запахи опавшей листвы, глубоко проникал в легкие, будоража сознание. Привычка в обеденный перерыв гулять по улицам у меня выработалась давно, и я недолго думал куда мне идти. Было несколько вариантов таких прогулок, которые я выбирал произвольно - под настроение. Сегодня решил пройтись по круговому маршруту.
Научно-исследовательский институт, где я работал, несколько лет назад получивший статус открытого акционерного общества, занимал старый выкрашенный в бело-голубой цвет двухэтажный особняк в коротком тупиковом переулке Филипповском. В переулке с раскидистыми кленами и пирамидальными тополями вдоль разбитых тротуаров и ухабистой дороги люди не жили. Они там работали. Переулок упирался в улицу Студенческую, напротив здания государственной охранной службы, где по утрам собирались молодые мужчины, желающие надеть черную униформу охранников. К ней я и направился.
Пройдя по Студенческой пару сотен метров, я на перекрестке повернул налево и пошел вверх по забитой автомобилями улице Артема. Через несколько минут я свернул в благоустроенный Бехтеревский переулок. Пройдя по нему мимо непритязательного здания Кубинского посольства и нескольких старых многоэтажных жилых домов, зашел через арочный вход в Свято-Покровский женский монастырь. Тихое и чистое место резко контрастировало с окружающими улицами. Я не торопясь шагал по заасфальтированной монастырской дорожке мимо ухоженного сада и розария, мимо красивой церкви Покрова Пресвятой Богородицы и величественного собора Святого Николая. Выйдя из обители, оказался на задворках начала улицы Пимоненко и через несколько минут был на своем рабочем месте.
Во время этой обеденной прогулки я утвердился в намерении перевести свои интуитивные ощущения и несколько размытые знания о мироустройстве в строгую, но понятную и легко воспринимаемую систему взглядов, позволяющую мне спокойно, не колеблясь и не вступая в противоречие с самим собой, воспринимать реальность.
***
Я с энтузиазмом, без раскачки, взялся за реализацию своей идеи, выкраивая время из повседневных забот и обязанностей. Нелегкой оказалась эта задача. Начал с осмысления этических вопросов, которые возникают у человека в определенные моменты жизни. В памяти всплыла встреча, произошедшая этой весной.
В полупустом вагоне метро случайный попутчик, подвыпивший мужчина средних лет, спросил меня: «Скажи мне честно, искал ли ты правду жизни, чтобы знать, как жить и как поступать - по совести или по целесообразности? Как сделать выбор и в чем смысл жизни?». Вопросы были непростые и я, так сходу, не смог ему внятно ответить. Мужчина не удивился и не расстроился. Он словно знал, что у меня нет готовых рецептов. Не глядя на меня, он с огорчением сказал:
- Вот видишь, не знаешь. И я не знаю. И никто не знает - даже бог, - и вышел на остановке.
Эти вопросы в той или иной редакции не новы. Поиски ответов на них ведутся с древнейших времен у разных народов на всех континентах. Но, похоже, однозначного ответа не существует. Тем не менее, эти поиски привели к закреплению первичных элементарных правил нравственности. Направленные на упорядочение отношений между людьми они, со временем, приняли форму традиций, мистических заповедей и культуры, в которых появилось ключевое понятие - «Бог». Можно сказать, что с введением в обиход этого понятия, человечество получило некоторые общественные правила поведения, которые помогают выживать в не всегда дружелюбном окружении.
Возникновение нравственных правил произошло не случайно, а вследствие существования у человека определенных врожденных психических качеств. В конце двадцатого века французский невролог Шанже опубликовал статью: «Взгляд невролога на основания этики». В ней сообщалось, что им была выявлена предрасположенность человеческого мозга к моральным суждениям. Человек подсознательно создает психические структуры, участвующие в оценке «себя, как другого». Поэтому связь между моральными суждениями, поведением людей и развитием культуры возникает естественным образом. Нравственность зачастую удерживает индивидов от спонтанных действий, связанных с возможными эгоистичными желаниями или насильственными побуждениями, которые ставят под угрозу гармонию общественной жизни.
Но так происходит не всегда. В повседневной жизни очень многие люди придерживаются определенных нравственных норм лишь в том случае, если их нарушение грозит реальным наказанием. Не счесть образованных индивидов, которые, следуя за своей жадностью, агрессивностью, сексуальным желанием, не упускают случая навредить другому человеку насилием, воровством, клеветой или обманом, если при этом можно остаться безнаказанным. Такое поведение людей прослеживается на протяжении столетий, если судить из истории войн.
В чем причина этого? Почему некоторые люди, в определенные моменты своей жизни, когда теряется душевное равновесие и возникает некоторое разочарование от прожитых лет, начинают, исходя из своего мировосприятия, задавать себе похожие вопросы относительно смысла жизни и своих деяний. А если они не находят ясных, четких ответов ни в художественной и научной литературе, ни в искусстве, ни в религиозных трактатах, тогда пытаются узнать об этом у свободных философов или доморощенных мудрецов. Для них ведь неважно где они найдут понимание и получат воспринимаемый ими ответ.
Вот и я, постигая реальность, пытался сейчас получить ответы на упомянутые выше вопросы. Понимая, что истоки моего мировосприятия надо искать в далёком послевоенном детстве, я погрузился в воспоминания.
Я рос без отца и мое домашнее воспитание происходило в мягкой манере. Мать, не требуя беспрекословного подчинения и не устанавливая жестких рамок дозволенного, действовала, главным образом, через убеждение и разъяснение того, чего не следует делать и почему. Иначе говоря, делала упор на оценку этических и нравственных аспектов моих поступков.
Происходило это постоянно с активным использованием русских пословиц и поговорок. Например, когда я за компанию попадал в очередную неприятную историю и пытался оправдываться, то мама нередко не принимала мою сторону и говорила: «Сам виноват, не живи чужим умом». Пресекая мое желание воспользоваться велосипедом товарища или другими вещами, которых я не имел, но очень хотел, чтобы они у меня были, она внушала: ««На чужой каравай рот не разевай». Сдерживая мои беспочвенные фантазии, мать иронизировала: «Если бы, да кабы, то во рту росли грибы. Был бы не рот, а целый огород». А, реагируя на мои сетование по поводу упущенных возможностей, наставляла: «После драки кулаками не машут». Приучая меня к определенному распорядку дня, она втолковывала: «Сделай дело, гуляй смело». Эти и другие народные сентенции, повторяющиеся при каждом удобном случае, закреплялись в моем подсознании. В определенных обстоятельствах они непроизвольно всплывали в памяти, помогая принимать верное решение или выбрать линию поведения.
Но не все материнские изречения я понимал. Так, я нередко слышал, как она, реагируя на случившиеся где-то трагические или иные неожиданные происшествия, говорила: «На все божья воля». На свой вопрос о смысле этого выражения, я получил уклончивый ответ: «Подрастешь, узнаешь».
Сказать, что я совсем не имел своего мнения, насчет этого выражения, нельзя. Мать не была атеистской, хотя внешне это никак не проявлялось. Православная по вероисповеданию она в церковь не ходила, не крестилась на людях, икон в доме не держала. Религиозные праздники не отмечала, за исключением двух - пасхи и троицы. Как член коммунистической партии, она по определению не могла верить в бога, вот и прятала свою веру от посторонних глаз. Лишь незадолго да ухода на пенсию, мать привезла из туристической поездки в Болгарию иконку Богородицы, которая до конца ее дней висела над кроватью. Я верил матери и потому представлял себе, что у бога очень большие полномочия: хочет - дарует жизнь, хочет - забирает её; захочет - сделает человека счастливым, а захочет - навалит на него всевозможные неприятности. Какой это был бог, я тоже знал. Бог был православным. Это была аксиома, ведь жили мы в монокультурной среде. Мне этих знаний хватало, чтобы с матерью не спорить, но не более того. Сохраняя в себе врожденное влечение к природе активному времяпровождению, я мало интересовался обрядовой, чудодейственной и мистической стороной бытия.
В общем, я не то, чтобы бога не боялся или сомневался в его существовании, я его просто не замечал. В этом большую роль сыграла советская школа, построенная на атеистической идеологии. Церковь законодательно была отделена от государства и всех его культурно-образовательных учреждений.
Материнские и школьные наставления дополняла улица посредством наглядных уроков, тут же проверяемых опытным путем. Её обитатели в своем поведении не руководствовались божественными наставлениями. На улице у подростков были другие, зачастую криминальные авторитеты.
Неудивительно, что с такими воспитателями, находясь под воздействием трех разных по методам, целям и силе воздействия воспитательных установок, я, крещенный в младенчестве, избежал принуждения, как к вере, так и безверию. Я не стал последователем православия и, тем более, какой-либо иной религии, но и не считал себя атеистом.
Я с энтузиазмом, без раскачки, взялся за реализацию своей идеи, выкраивая время из повседневных забот и обязанностей. Нелегкой оказалась эта задача. Начал с осмысления этических вопросов, которые возникают у человека в определенные моменты жизни. В памяти всплыла встреча, произошедшая этой весной.
В полупустом вагоне метро случайный попутчик, подвыпивший мужчина средних лет, спросил меня: «Скажи мне честно, искал ли ты правду жизни, чтобы знать, как жить и как поступать - по совести или по целесообразности? Как сделать выбор и в чем смысл жизни?». Вопросы были непростые и я, так сходу, не смог ему внятно ответить. Мужчина не удивился и не расстроился. Он словно знал, что у меня нет готовых рецептов. Не глядя на меня, он с огорчением сказал:
- Вот видишь, не знаешь. И я не знаю. И никто не знает - даже бог, - и вышел на остановке.
Эти вопросы в той или иной редакции не новы. Поиски ответов на них ведутся с древнейших времен у разных народов на всех континентах. Но, похоже, однозначного ответа не существует. Тем не менее, эти поиски привели к закреплению первичных элементарных правил нравственности. Направленные на упорядочение отношений между людьми они, со временем, приняли форму традиций, мистических заповедей и культуры, в которых появилось ключевое понятие - «Бог». Можно сказать, что с введением в обиход этого понятия, человечество получило некоторые общественные правила поведения, которые помогают выживать в не всегда дружелюбном окружении.
Возникновение нравственных правил произошло не случайно, а вследствие существования у человека определенных врожденных психических качеств. В конце двадцатого века французский невролог Шанже опубликовал статью: «Взгляд невролога на основания этики». В ней сообщалось, что им была выявлена предрасположенность человеческого мозга к моральным суждениям. Человек подсознательно создает психические структуры, участвующие в оценке «себя, как другого». Поэтому связь между моральными суждениями, поведением людей и развитием культуры возникает естественным образом. Нравственность зачастую удерживает индивидов от спонтанных действий, связанных с возможными эгоистичными желаниями или насильственными побуждениями, которые ставят под угрозу гармонию общественной жизни.
Но так происходит не всегда. В повседневной жизни очень многие люди придерживаются определенных нравственных норм лишь в том случае, если их нарушение грозит реальным наказанием. Не счесть образованных индивидов, которые, следуя за своей жадностью, агрессивностью, сексуальным желанием, не упускают случая навредить другому человеку насилием, воровством, клеветой или обманом, если при этом можно остаться безнаказанным. Такое поведение людей прослеживается на протяжении столетий, если судить из истории войн.
В чем причина этого? Почему некоторые люди, в определенные моменты своей жизни, когда теряется душевное равновесие и возникает некоторое разочарование от прожитых лет, начинают, исходя из своего мировосприятия, задавать себе похожие вопросы относительно смысла жизни и своих деяний. А если они не находят ясных, четких ответов ни в художественной и научной литературе, ни в искусстве, ни в религиозных трактатах, тогда пытаются узнать об этом у свободных философов или доморощенных мудрецов. Для них ведь неважно где они найдут понимание и получат воспринимаемый ими ответ.
Вот и я, постигая реальность, пытался сейчас получить ответы на упомянутые выше вопросы. Понимая, что истоки моего мировосприятия надо искать в далёком послевоенном детстве, я погрузился в воспоминания.
Я рос без отца и мое домашнее воспитание происходило в мягкой манере. Мать, не требуя беспрекословного подчинения и не устанавливая жестких рамок дозволенного, действовала, главным образом, через убеждение и разъяснение того, чего не следует делать и почему. Иначе говоря, делала упор на оценку этических и нравственных аспектов моих поступков.
Происходило это постоянно с активным использованием русских пословиц и поговорок. Например, когда я за компанию попадал в очередную неприятную историю и пытался оправдываться, то мама нередко не принимала мою сторону и говорила: «Сам виноват, не живи чужим умом». Пресекая мое желание воспользоваться велосипедом товарища или другими вещами, которых я не имел, но очень хотел, чтобы они у меня были, она внушала: ««На чужой каравай рот не разевай». Сдерживая мои беспочвенные фантазии, мать иронизировала: «Если бы, да кабы, то во рту росли грибы. Был бы не рот, а целый огород». А, реагируя на мои сетование по поводу упущенных возможностей, наставляла: «После драки кулаками не машут». Приучая меня к определенному распорядку дня, она втолковывала: «Сделай дело, гуляй смело». Эти и другие народные сентенции, повторяющиеся при каждом удобном случае, закреплялись в моем подсознании. В определенных обстоятельствах они непроизвольно всплывали в памяти, помогая принимать верное решение или выбрать линию поведения.
Но не все материнские изречения я понимал. Так, я нередко слышал, как она, реагируя на случившиеся где-то трагические или иные неожиданные происшествия, говорила: «На все божья воля». На свой вопрос о смысле этого выражения, я получил уклончивый ответ: «Подрастешь, узнаешь».
Сказать, что я совсем не имел своего мнения, насчет этого выражения, нельзя. Мать не была атеистской, хотя внешне это никак не проявлялось. Православная по вероисповеданию она в церковь не ходила, не крестилась на людях, икон в доме не держала. Религиозные праздники не отмечала, за исключением двух - пасхи и троицы. Как член коммунистической партии, она по определению не могла верить в бога, вот и прятала свою веру от посторонних глаз. Лишь незадолго да ухода на пенсию, мать привезла из туристической поездки в Болгарию иконку Богородицы, которая до конца ее дней висела над кроватью. Я верил матери и потому представлял себе, что у бога очень большие полномочия: хочет - дарует жизнь, хочет - забирает её; захочет - сделает человека счастливым, а захочет - навалит на него всевозможные неприятности. Какой это был бог, я тоже знал. Бог был православным. Это была аксиома, ведь жили мы в монокультурной среде. Мне этих знаний хватало, чтобы с матерью не спорить, но не более того. Сохраняя в себе врожденное влечение к природе активному времяпровождению, я мало интересовался обрядовой, чудодейственной и мистической стороной бытия.
В общем, я не то, чтобы бога не боялся или сомневался в его существовании, я его просто не замечал. В этом большую роль сыграла советская школа, построенная на атеистической идеологии. Церковь законодательно была отделена от государства и всех его культурно-образовательных учреждений.
Материнские и школьные наставления дополняла улица посредством наглядных уроков, тут же проверяемых опытным путем. Её обитатели в своем поведении не руководствовались божественными наставлениями. На улице у подростков были другие, зачастую криминальные авторитеты.
Неудивительно, что с такими воспитателями, находясь под воздействием трех разных по методам, целям и силе воздействия воспитательных установок, я, крещенный в младенчестве, избежал принуждения, как к вере, так и безверию. Я не стал последователем православия и, тем более, какой-либо иной религии, но и не считал себя атеистом.
***
С наступлением нового года, я, установив первопричины своего интуитивного мировосприятия, приступил к выяснению сути других социальных воздействий на формирование личности, относя к ним обычаи, традиции и культуру определенного этноса. На это исследование у меня ушло значительно больше времени. Пришлось разбираться с новыми для меня понятиями и определениями.
Ключевым было неоднозначное понятие - этнос, внутри которого возникли и развивались социальные процессы. Из множества различных его толкований я остановился на определении, которое более двадцати лет назад дал ученый географ Лев Гумилев в монографии: «География этноса в исторический период». Он считал, что этнос - это не общество, не раса, не популяция, а коллективная (групповая) форма существования вида Homo sapiens и его особей. По своим характеристикам этнос отличается как от социальных, так и от чисто биологических образований, какими являются расы. Это то же самое, что прайды у львов, стаи у волков, стада у копытных животных. Таким образом, по Гумилеву, этнос нужно считать явлением географическим, так как он всегда связан с ландшафтом, который его кормит.
Этносы, где люди были свободны в поиске формы общения между собой и с окружающей их природой, возникли задолго до появления первых государств. В ходе развития человеческого сообщества этносы активировали спонтанные процессы образования и распространения религий. Но происходило это в определенных границах или в пределах некого виртуального (условного) канала.
Роль такого канала на разных этапах развития общества брали на себя традиции и культура. Каждый из этих двух ограничителей, находясь в упорядоченном целом - этносе, имел отличные формы и функции, определенные в соответствии с общинными обычаями, навыками и правилами. По этой причине традиции и культура сохраняли свои изначальные особенности. Степень их влияния на процесс самосборки религиозных общин была различна, как по направлению и силе воздействия, так и по последствиям.
В период становления человеческого сообщества, при образовании прагосударств в древних цивилизациях, характер взаимоотношений, как между отдельными людьми, так и между их группами, предопределялся, главным образом, обычаями или традициями, что требовало от людей, выполняющих совместную работу, придерживаться установившихся правил поведения и общения в конкретных обстоятельствах. Влияние традиций на людей наблюдается и сейчас, в век повсеместной глобализации. Этот феномен объясняется двумя главными причинами.
Во-первых, естественным происхождением традиций, которые, равно как и обычаи, находятся между инстинктом и разумом - в логическом, психологическом и временном смысле. То есть традиция - это результат интуитивного свободного закрепления у некоторой группы людей определенных иррациональных, не поддающихся обоснованию представлений, в основе которых лежит врожденная мораль наших инстинктов (солидарность, альтруизм, групповое принятие решений, и т.п.) определяющая нравственные правила, такие как: бережливость, уважение к собственности, честность.
Во-вторых, постоянным присутствием традиций в человеческом обществе. Традиции глубокой древности прочно сохраняются на протяжении многих веков в народной памяти. Известные из истории попытки преднамеренного отказа от традиций редко заканчивались так удачно, как это получилось, у мериотского царя Эргамене, который правил в 285-246 годах до нашей эры. Этот царь хотел долго жить. Поэтому, перебив всех жрецов и переделав все на свой лад, он уничтожил старые обычаи, в том числе, и тот, по которому стареющий властелин по велению жрецов должен был умереть. Значительно чаще, подобные действия приводили только к смене внешне проявляемой формы или к появлению новых традиций. Например, в культуре средневекового Китая, бунт против традиций, каковым было ученье Чань (Дзен), выросшее из даосизма и учения буддизма о способах постижения истин, превратился в строго упорядоченную традицию.
Расширение и углубление традиций привело к появлению в человеческом сообществе определен-ной упорядоченности в виде набора религиозных установок и этических норм, которые постоянно сдерживают агрессивные и поощряют альтруисти-ческие физиологические реакции человека на различные жизненные ситуации. Эти естественные моральные правила, не обусловленные рациональ-ным пониманием, которое возникает после анализа конкретных фактов или нахождения каких-то общих закономерностей окружающего мира, индивид, зачастую, соблюдает подсознательно по укоренившейся привычке. То есть большинство людей не задумываются над тем, почему они ведут себя именно так, а не по-другому. Они просто делают так, как принято в их среде. Тем не менее, религиозно-этические установки способствовали духовному, экономическому, организационному и политическому саморазвитию человеческого сообщества.
Так возникла культура. Это многогранное понятие имеет множество определений. В широком смысле мне близко определение сути культуры, которое дал Зигмунд Фрейд в работе: «Будущее одной иллюзии»: «Культура - это все то, в чем человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами. Она охватывает, во-первых, накопленные людьми знания и умения, посредством которых они создают блага для удовлетворения человеческих потребностей, а во-вторых, все институты, необходимые для упорядочивания человеческих взаимоотношений и, особенно, для дележа добываемых благ».
Проще говоря, культура выражает достигнутый духовный и материальный уровень развития определенных этносов, наций, государств, цивилизаций и исторических эпох. Вбирая в себя гуманитарные, художественные, образовательные, экономические, научные и технологические достижения, она способствует передаче (распространению) знаний, навыков и информации через обучение. В передаче социального наследия от поколения к поколению проявляется коммуникативное свойство культуры и её направляющее воздействие в выборе направлений распространения религий. По этой причине мы всегда замечаем существенные различия в культуре разных стран и народов. Так как истоки культуры лежат в традициях, то, несмотря на всемирную технологическую и торговую интеграцию, в поведении людей явственно просматривается желание подчеркивать свои уникальные особенности.
Из всего этого следует, что культура, впитав в себя общепринятые и частично религиозные правила взаимодействия людей, не только влияла, а и продолжает активно влиять, на нашу жизнь. Именно она направляет естественные процессы самосборки людей в коллективные организацион-ные формы сотрудничества, порицая разрушитель-ные действия. Культура подсказывает членам общества, как следует себя вести, и чего не следует делать при взаимном общении и при контактах с внешним окружением. Кроме того, культура, в той или иной мере, ограничивает действия государ-ственных институтов, которым приходиться решать новые все более усложняющиеся экологические, политические, демографические, межконфес-сиональные и моральные проблемы. В общем, влияние культуры является основной причиной сохраняющегося на протяжении тысячелетий этнического и государственного своеобразия.
Говоря о воздействии на поведение людей со стороны традиций, культуры и религии, следует отметить, что человек, в силу своих врожденных психических качеств, до поры до времени, особо не беспокоится о присутствии в окружении факторов, ограничивающих или направляющих его активность. Такие факторы воспринимаются как нечто органически присущее человеческой жизни. И все идет хорошо, до тех пор, пока они не превраща-ются в чьих-то руках в орудие принуждения. Тогда в обществе возникает давление. Для меня, как, наверное, и для многих людей, не важно, какое это будет насилие - явное или неявное, политическое или религиозное. В любом случае, я не хочу находиться под давлением. В итоге, я пришел к выводу, что каждый человек волен постигать реальность согласно своему мировосприятию.
Хорошо помню наполненный солнечным светом мартовский день, когда я вернулся с лыжной прогулки по подтаявшему насту в сосновом лесу, с ощущением радости бытия. Чувство это возникло не столько от того, что надышался ионизированного весеннего воздуха, сколько от разрешения мучавшего меня, последнее время, вопроса: кто я по мировосприятию? Ответ был однозначный. Я - стихийно сформировавшийся агностик. То есть индивид, сомневающийся в отношении религии, так как представление ею сущности бога, с его точки зрения, не убедительно. В то же время, этот человек не отрицает присутствия в жизни некоторого божественного начала, которое объективно не может быть познано.
С наступлением нового года, я, установив первопричины своего интуитивного мировосприятия, приступил к выяснению сути других социальных воздействий на формирование личности, относя к ним обычаи, традиции и культуру определенного этноса. На это исследование у меня ушло значительно больше времени. Пришлось разбираться с новыми для меня понятиями и определениями.
Ключевым было неоднозначное понятие - этнос, внутри которого возникли и развивались социальные процессы. Из множества различных его толкований я остановился на определении, которое более двадцати лет назад дал ученый географ Лев Гумилев в монографии: «География этноса в исторический период». Он считал, что этнос - это не общество, не раса, не популяция, а коллективная (групповая) форма существования вида Homo sapiens и его особей. По своим характеристикам этнос отличается как от социальных, так и от чисто биологических образований, какими являются расы. Это то же самое, что прайды у львов, стаи у волков, стада у копытных животных. Таким образом, по Гумилеву, этнос нужно считать явлением географическим, так как он всегда связан с ландшафтом, который его кормит.
Этносы, где люди были свободны в поиске формы общения между собой и с окружающей их природой, возникли задолго до появления первых государств. В ходе развития человеческого сообщества этносы активировали спонтанные процессы образования и распространения религий. Но происходило это в определенных границах или в пределах некого виртуального (условного) канала.
Роль такого канала на разных этапах развития общества брали на себя традиции и культура. Каждый из этих двух ограничителей, находясь в упорядоченном целом - этносе, имел отличные формы и функции, определенные в соответствии с общинными обычаями, навыками и правилами. По этой причине традиции и культура сохраняли свои изначальные особенности. Степень их влияния на процесс самосборки религиозных общин была различна, как по направлению и силе воздействия, так и по последствиям.
В период становления человеческого сообщества, при образовании прагосударств в древних цивилизациях, характер взаимоотношений, как между отдельными людьми, так и между их группами, предопределялся, главным образом, обычаями или традициями, что требовало от людей, выполняющих совместную работу, придерживаться установившихся правил поведения и общения в конкретных обстоятельствах. Влияние традиций на людей наблюдается и сейчас, в век повсеместной глобализации. Этот феномен объясняется двумя главными причинами.
Во-первых, естественным происхождением традиций, которые, равно как и обычаи, находятся между инстинктом и разумом - в логическом, психологическом и временном смысле. То есть традиция - это результат интуитивного свободного закрепления у некоторой группы людей определенных иррациональных, не поддающихся обоснованию представлений, в основе которых лежит врожденная мораль наших инстинктов (солидарность, альтруизм, групповое принятие решений, и т.п.) определяющая нравственные правила, такие как: бережливость, уважение к собственности, честность.
Во-вторых, постоянным присутствием традиций в человеческом обществе. Традиции глубокой древности прочно сохраняются на протяжении многих веков в народной памяти. Известные из истории попытки преднамеренного отказа от традиций редко заканчивались так удачно, как это получилось, у мериотского царя Эргамене, который правил в 285-246 годах до нашей эры. Этот царь хотел долго жить. Поэтому, перебив всех жрецов и переделав все на свой лад, он уничтожил старые обычаи, в том числе, и тот, по которому стареющий властелин по велению жрецов должен был умереть. Значительно чаще, подобные действия приводили только к смене внешне проявляемой формы или к появлению новых традиций. Например, в культуре средневекового Китая, бунт против традиций, каковым было ученье Чань (Дзен), выросшее из даосизма и учения буддизма о способах постижения истин, превратился в строго упорядоченную традицию.
Расширение и углубление традиций привело к появлению в человеческом сообществе определен-ной упорядоченности в виде набора религиозных установок и этических норм, которые постоянно сдерживают агрессивные и поощряют альтруисти-ческие физиологические реакции человека на различные жизненные ситуации. Эти естественные моральные правила, не обусловленные рациональ-ным пониманием, которое возникает после анализа конкретных фактов или нахождения каких-то общих закономерностей окружающего мира, индивид, зачастую, соблюдает подсознательно по укоренившейся привычке. То есть большинство людей не задумываются над тем, почему они ведут себя именно так, а не по-другому. Они просто делают так, как принято в их среде. Тем не менее, религиозно-этические установки способствовали духовному, экономическому, организационному и политическому саморазвитию человеческого сообщества.
Так возникла культура. Это многогранное понятие имеет множество определений. В широком смысле мне близко определение сути культуры, которое дал Зигмунд Фрейд в работе: «Будущее одной иллюзии»: «Культура - это все то, в чем человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами. Она охватывает, во-первых, накопленные людьми знания и умения, посредством которых они создают блага для удовлетворения человеческих потребностей, а во-вторых, все институты, необходимые для упорядочивания человеческих взаимоотношений и, особенно, для дележа добываемых благ».
Проще говоря, культура выражает достигнутый духовный и материальный уровень развития определенных этносов, наций, государств, цивилизаций и исторических эпох. Вбирая в себя гуманитарные, художественные, образовательные, экономические, научные и технологические достижения, она способствует передаче (распространению) знаний, навыков и информации через обучение. В передаче социального наследия от поколения к поколению проявляется коммуникативное свойство культуры и её направляющее воздействие в выборе направлений распространения религий. По этой причине мы всегда замечаем существенные различия в культуре разных стран и народов. Так как истоки культуры лежат в традициях, то, несмотря на всемирную технологическую и торговую интеграцию, в поведении людей явственно просматривается желание подчеркивать свои уникальные особенности.
Из всего этого следует, что культура, впитав в себя общепринятые и частично религиозные правила взаимодействия людей, не только влияла, а и продолжает активно влиять, на нашу жизнь. Именно она направляет естественные процессы самосборки людей в коллективные организацион-ные формы сотрудничества, порицая разрушитель-ные действия. Культура подсказывает членам общества, как следует себя вести, и чего не следует делать при взаимном общении и при контактах с внешним окружением. Кроме того, культура, в той или иной мере, ограничивает действия государ-ственных институтов, которым приходиться решать новые все более усложняющиеся экологические, политические, демографические, межконфес-сиональные и моральные проблемы. В общем, влияние культуры является основной причиной сохраняющегося на протяжении тысячелетий этнического и государственного своеобразия.
Говоря о воздействии на поведение людей со стороны традиций, культуры и религии, следует отметить, что человек, в силу своих врожденных психических качеств, до поры до времени, особо не беспокоится о присутствии в окружении факторов, ограничивающих или направляющих его активность. Такие факторы воспринимаются как нечто органически присущее человеческой жизни. И все идет хорошо, до тех пор, пока они не превраща-ются в чьих-то руках в орудие принуждения. Тогда в обществе возникает давление. Для меня, как, наверное, и для многих людей, не важно, какое это будет насилие - явное или неявное, политическое или религиозное. В любом случае, я не хочу находиться под давлением. В итоге, я пришел к выводу, что каждый человек волен постигать реальность согласно своему мировосприятию.
Хорошо помню наполненный солнечным светом мартовский день, когда я вернулся с лыжной прогулки по подтаявшему насту в сосновом лесу, с ощущением радости бытия. Чувство это возникло не столько от того, что надышался ионизированного весеннего воздуха, сколько от разрешения мучавшего меня, последнее время, вопроса: кто я по мировосприятию? Ответ был однозначный. Я - стихийно сформировавшийся агностик. То есть индивид, сомневающийся в отношении религии, так как представление ею сущности бога, с его точки зрения, не убедительно. В то же время, этот человек не отрицает присутствия в жизни некоторого божественного начала, которое объективно не может быть познано.
II. ПОЗНАНИЕ
- Во что же вплетены звездные миры?
- В миры богов, Гарги.
- Во что же вплетены миры богов?
- В миры Индры, Гарги.
- Во что же вплетены миры Индры?
- В миры Праджапати, Гарги.
- Во что же вплетены миры Праджапати?
- В миры Брахмана, Гарги.
- Во что же вплетены миры Брахмана?
Он сказал: «Не спрашивай слишком много, Гарги, иначе лишишься ты головы».
Брихадараньяка-упанишада
- В миры богов, Гарги.
- Во что же вплетены миры богов?
- В миры Индры, Гарги.
- Во что же вплетены миры Индры?
- В миры Праджапати, Гарги.
- Во что же вплетены миры Праджапати?
- В миры Брахмана, Гарги.
- Во что же вплетены миры Брахмана?
Он сказал: «Не спрашивай слишком много, Гарги, иначе лишишься ты головы».
Брихадараньяка-упанишада
Этот огромный мир … и есть то зеркало, в которое нам нужно смотреться, чтобы познать себя до конца.
М. Монтень «Опыты»
М. Монтень «Опыты»
Идеологическая
платформа, на которой я собирался возводить умозрительную конструкцию
своего мировоззрения, мне виделась состоящей из двух неразрывных
частей: современных научных знаний о возникновении и развитии жизни на
земле и современного язычества, которое возникло вследствие
естественного восприятия и осмысленного развития славянской традиции.
Поэтому, работая с естественнонаучной, теологической и философской литературой, я вел мысленный диалог с двумя виртуальными оппонентами - один из которых был убежденный атеист, верящий во всесилие научного знания, а другой - православный христианин, искренне верующий в Бога - Иисуса Христа.
В качестве научного базиса я принял на вооружение одну из последних эволюционных теорий - автоэволюционизм. Суть и принципы этой теории были определены известным шведским биологом Лима-де-Фариа и изложены в книге: «Эволюция без отбора», вышедшей в издательстве «Мир», в 1991 году. Согласно автоэволюции процессы развития живого и неживого (элементарных частиц, химических элементов и минералов) взаимосвязаны и едины по своей природной сущности. Они внутренне присущи веществу и энергии. Этот совершенно иной взгляд на эволюционные процессы позволил отказаться от использования механистических конструктивистских канонов рациональности при интерпретации явлений жизни самого различного характера, уровня и природы.
В частности, образование и развитие человеческих сообществ рассматриваются не как продукт естественного отбора, случайных событий и произвольных ситуаций, а как одно из проявлений общего упорядоченного процесса автоэволюции природы, в котором нет места случайностям. Нет в нем и аналогий, возникших в группах, не связанных родством, вследствие реагирования на общие функциональные потребности. Все природные процессы представляют собой гомологии, так как имеют сходство, которое основано на общем происхождении. Изменяется только степень гомологичности. Благодаря автоэволюционной теории у меня появилась естественная основа для формирования своего мировоззрения.
Поступив таким образом, я, наконец-то, разобрался в своем отвлеченном восприятии бесконечности, иррациональности, непрерывности и цикличности мира, где жизнь и смерть идут рядом, где время не вектор, а вечное коловращение без начала и конца, где происходят перевоплощения, о чем образно сказал в начале прошлого столетия русский поэт Николай Гумилев в поэме «Начала»:
Поэтому, работая с естественнонаучной, теологической и философской литературой, я вел мысленный диалог с двумя виртуальными оппонентами - один из которых был убежденный атеист, верящий во всесилие научного знания, а другой - православный христианин, искренне верующий в Бога - Иисуса Христа.
В качестве научного базиса я принял на вооружение одну из последних эволюционных теорий - автоэволюционизм. Суть и принципы этой теории были определены известным шведским биологом Лима-де-Фариа и изложены в книге: «Эволюция без отбора», вышедшей в издательстве «Мир», в 1991 году. Согласно автоэволюции процессы развития живого и неживого (элементарных частиц, химических элементов и минералов) взаимосвязаны и едины по своей природной сущности. Они внутренне присущи веществу и энергии. Этот совершенно иной взгляд на эволюционные процессы позволил отказаться от использования механистических конструктивистских канонов рациональности при интерпретации явлений жизни самого различного характера, уровня и природы.
В частности, образование и развитие человеческих сообществ рассматриваются не как продукт естественного отбора, случайных событий и произвольных ситуаций, а как одно из проявлений общего упорядоченного процесса автоэволюции природы, в котором нет места случайностям. Нет в нем и аналогий, возникших в группах, не связанных родством, вследствие реагирования на общие функциональные потребности. Все природные процессы представляют собой гомологии, так как имеют сходство, которое основано на общем происхождении. Изменяется только степень гомологичности. Благодаря автоэволюционной теории у меня появилась естественная основа для формирования своего мировоззрения.
Поступив таким образом, я, наконец-то, разобрался в своем отвлеченном восприятии бесконечности, иррациональности, непрерывности и цикличности мира, где жизнь и смерть идут рядом, где время не вектор, а вечное коловращение без начала и конца, где происходят перевоплощения, о чем образно сказал в начале прошлого столетия русский поэт Николай Гумилев в поэме «Начала»:
С сотворения мира стократы,
Умирая, менялся прах,
Этот камень рычал когда-то,
Этот плющ парил в облаках.
Убивая и воскрешая,
Набухать вселенской душой,
В этом воля земли святая,
Непонятная ей самой.
***
Определение идеалистической составляющей своего мировосприятия я начал с ознакомления с основными положениями христианства, индуизма, буддизма, даосизма, ислама и иудаизма - религий, которые получили широкое распространение в мире. Я не собирался участвовать в теологических диспутах, поэтому глубина познания исходила из поставленной задачи - понять мировосприятие человека, исповедующего ту или иную религию, и только.
Естественно, что наиболее детально я разбирался с христианским мировоззрением вообще, и православным, в частности. Начал с того, что задал себе вопрос: почему мои родители были православными, а не исповедовали какую-либо иную религию? Казалось бы, ответ лежал на поверхности - потому, что православие это вера наших предков. Но из такого ответа было неясно, каких предков я имею в виду? Которые жили сто, триста или три тысячи лет назад. Ведь изначально в наших краях не было христианства. Знакомясь с историей его возникновения, и прочитав несколько книг из Ветхого и Нового заветов, я понял, что поклонение моих исторических предков природным явлениям было искусственно прервано менее двух тысяч лет назад. Это не так уж давно, если брать во внимание, что человек вида Homo sapiens, обладающий характерными морфологическими и физиологическими признаками, существует, примерно, сорок тысяч лет. Процесс перехода от язычества к христианству был длительным и болезненным, так как пересматривались многие поведенческие нормы и традиционные взаимоотношения между соплеменниками, в том числе и в ритуальных жертвоприношениях.
В итоге, моим предкам в числе многих других народов, жившим на территории Европы, некой группой людей был целенаправленно внедрен в сознание образ вымышленного человека, которому якобы присущи сверхъестественные, данные богом, способности. Положив в основу христианства понятие богоизбранности, которое, кстати, присутствует не во всех религиях (например, в некоторых восточных религиях Бог - это безличное начало, первопричина всего сущего), умозрительно сотворив богочеловека, творцы христианства выхолостили саму суть божественности в продукте их деятельности. Ведь Бог, в смысле Всевышний или Творец вселенной, не может быть подвластен человеческим замыслам и деяниям.
На эти логически противоречивые теологические построения мало кто обращает внимание в повседневной жизни, а напрасно, так как они являются фундаментом, для многих внутренне противоречивых христианских установок. И не случайно, божественные советы или правила жизни человеческого сообщества в библейской трактовке, за исключением, заимствованных общечеловеческих гуманистических принципов, которые существовали задолго до возникновения христианства, непонятны и трудно выполнимы для активного деятельного человека. Мною они воспринимаются, как разновидность этической демагогии.
Вот, например, к чему призывает одна из широко известных христианских заповедей, которую произнес Иисус в Нагорной проповеди:
«Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного...».
Или другой пример, взятый из десятой главы Евангелия от Марка - разговор Иисуса с неким человеком, который подбежал к нему и пал пред ним на колени:
«17.…Учитель благой! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
18. Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, только один Бог.
19. Знаешь заповеди: не прелюбодействуй; не убивай; не кради; не лжесвидетельствуй; не обижай; почитай отца твоего и мать.
20. Он же сказал Ему в ответ: Учитель! Все это сохранил я от юности моей.
21. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест.
22. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение.
23. И посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам своим: как трудно имеющим богатство войти в Царство Божье!».
Очевидно, что следовать подобным божественным советам и запретам способен далеко не каждый. Но это не пугает христианина. Он знает, что если грешишь, то есть нарушаешь заповеди, то нужно покаяться. А затем он снова грешит и опять кается. И так многие поступают всю свою жизнь, сохраняя надежду, что после смерти попадет в Рай - место вечного блаженства, непонятно где находящееся.
Принимая на веру все, что проповедуют священнослужители, простому человеку трудно запоминать и тем более выполнять. Многие из христианских праздников надуманы и по этой причине нередко людьми игнорируются. Большое число канонизированных Церковью праздников и святых, которых нужно почитать, - это питательная среда для всевозможных спекуляций на чувствах истинно верующих в божественное начало жизни.
Эти мои выводы, конечно, не оригинальны. Сходные умозаключения я встретил в работе знаменитого философа XIX века Фридриха Ницше под названием: «Антихристианин», и в произведении Льва Толстого: «Исповедь».
В общем, я убедился, что христианское мировоззрение не для меня. Не воспринимаю я церковных ритуалов, не ложатся они мне на душу. Слишком много условностей, таинственности, обрядности. Мало логики и отсутствие четкой позиции относительно доказанных современной наукой жизнеобразующих положений. Для меня интуитивное поклонение людей природным компонентам всего живого более понятно.
Но я не стал противником христианства, ведь оно ни чем не хуже и не лучше других религий. Просто по воспитанию, образу жизни и, наконец, по мировосприятию мне ближе славянское язычество, отвечающее этнопсихологическому складу (ментальности) русского человека, сложившегося под влиянием нашего климата, ландшафта, образа жизни, обычаев и культуры, элементы которого сохранились в славянском фольклоре, ремеслах, народных традициях, обрядах и преданиях. Точно так же, как иудаизм и раннее христианство наиболее близки еврейскому этносу, ислам - арабскому этносу, буддизм и ведизм - индийскому этносу, где эти религии зародились. Поэтому, в настоящее время, насчитывается около пятидесяти основных религий мира, отличающихся как по форме, так и по содержанию. Каждая из них имеет своих многочисленных последователей со своими традициями и культурой.
Язычество, возникнув спонтанно под давлением окружающей среды, очень многогранно, объёмно и не сводимо к единому началу. В языческом мировоззрении отсутствует регламентированное извне единство, так как происходит оно на основе общности этнических и природных ценностей. Фактически и сейчас, в эру космических полетов, атомной энергетики, информационных технологий, когда определен геном человека, язычеств существует столько, сколько есть этносов.
Появление и сохранение этнических общностей с оригинальными традициями, религиями и культурой, способствующих распространению в обществе осознанного язычества или неоязычества, обусловлено психическими особенностями поведения людей, которые, когда-то, во время совместного проживания и выполнения коллективной работы, послужили фундаментом для образования древнейших родовых обычаев и навыков. Ведь психика человека ощутимо не изменилась с того момента, когда много тысяч лет тому назад закончилось развитие его мозга.
К сожалению, стихийный процесс обращения к природной вере в средствах массовой информации зачастую подается исключительно, как прихоть отдельных чудаков, реставрирующих древние религиозные учения, связанные с жертвоприношениями идолам, плясками в шкурах вокруг костра и другими подобными дикими ритуалами. А ведь это не так. Но многие люди, не имея объективной информации о реальной ситуации с язычеством, просто следуют стереотипам, которые насаждаются христианским духовенством, которое любит говорить о всемогуществе и гуманности своей религии, не вспоминая, что от средневековых инквизиций и крестовых походов погибло много, по сути, ни в чем не повинных людей.
В наше время возродить язычество в том виде, каким оно было, например, в дохристианской Руси, невозможно в принципе. Изменялась жизнь, изменялось отношение людей к традициям и обычаям, пересматривались взгляды на устройство мира. Каждое положение языческого мировоззрения проходило проверку временем и коллективным опытом сотен поколений наших предков. И лишь самые точные, успешные догадки, которые проясняли сущность мироустройства, и поддерживали инстинкт жизни, направленный на её сохранение, продолжение и достижения благополучия, выдерживали отбор и передавались потомкам.
Любой индивид, опираясь на это наследие, волен воспринимать язычество частично, выбирая какие-то фрагменты для себя, и тем самым строя свою личную версию мировоззрения. Во многом по этой причине и сегодня язычество в своих разнообразных формах остается жизненно воспринимаемым, устанавливая многие из нравственных принципов актуальных для современного человека.
Умирая, менялся прах,
Этот камень рычал когда-то,
Этот плющ парил в облаках.
Убивая и воскрешая,
Набухать вселенской душой,
В этом воля земли святая,
Непонятная ей самой.
***
Определение идеалистической составляющей своего мировосприятия я начал с ознакомления с основными положениями христианства, индуизма, буддизма, даосизма, ислама и иудаизма - религий, которые получили широкое распространение в мире. Я не собирался участвовать в теологических диспутах, поэтому глубина познания исходила из поставленной задачи - понять мировосприятие человека, исповедующего ту или иную религию, и только.
Естественно, что наиболее детально я разбирался с христианским мировоззрением вообще, и православным, в частности. Начал с того, что задал себе вопрос: почему мои родители были православными, а не исповедовали какую-либо иную религию? Казалось бы, ответ лежал на поверхности - потому, что православие это вера наших предков. Но из такого ответа было неясно, каких предков я имею в виду? Которые жили сто, триста или три тысячи лет назад. Ведь изначально в наших краях не было христианства. Знакомясь с историей его возникновения, и прочитав несколько книг из Ветхого и Нового заветов, я понял, что поклонение моих исторических предков природным явлениям было искусственно прервано менее двух тысяч лет назад. Это не так уж давно, если брать во внимание, что человек вида Homo sapiens, обладающий характерными морфологическими и физиологическими признаками, существует, примерно, сорок тысяч лет. Процесс перехода от язычества к христианству был длительным и болезненным, так как пересматривались многие поведенческие нормы и традиционные взаимоотношения между соплеменниками, в том числе и в ритуальных жертвоприношениях.
В итоге, моим предкам в числе многих других народов, жившим на территории Европы, некой группой людей был целенаправленно внедрен в сознание образ вымышленного человека, которому якобы присущи сверхъестественные, данные богом, способности. Положив в основу христианства понятие богоизбранности, которое, кстати, присутствует не во всех религиях (например, в некоторых восточных религиях Бог - это безличное начало, первопричина всего сущего), умозрительно сотворив богочеловека, творцы христианства выхолостили саму суть божественности в продукте их деятельности. Ведь Бог, в смысле Всевышний или Творец вселенной, не может быть подвластен человеческим замыслам и деяниям.
На эти логически противоречивые теологические построения мало кто обращает внимание в повседневной жизни, а напрасно, так как они являются фундаментом, для многих внутренне противоречивых христианских установок. И не случайно, божественные советы или правила жизни человеческого сообщества в библейской трактовке, за исключением, заимствованных общечеловеческих гуманистических принципов, которые существовали задолго до возникновения христианства, непонятны и трудно выполнимы для активного деятельного человека. Мною они воспринимаются, как разновидность этической демагогии.
Вот, например, к чему призывает одна из широко известных христианских заповедей, которую произнес Иисус в Нагорной проповеди:
«Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего небесного...».
Или другой пример, взятый из десятой главы Евангелия от Марка - разговор Иисуса с неким человеком, который подбежал к нему и пал пред ним на колени:
«17.…Учитель благой! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
18. Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, только один Бог.
19. Знаешь заповеди: не прелюбодействуй; не убивай; не кради; не лжесвидетельствуй; не обижай; почитай отца твоего и мать.
20. Он же сказал Ему в ответ: Учитель! Все это сохранил я от юности моей.
21. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест.
22. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение.
23. И посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам своим: как трудно имеющим богатство войти в Царство Божье!».
Очевидно, что следовать подобным божественным советам и запретам способен далеко не каждый. Но это не пугает христианина. Он знает, что если грешишь, то есть нарушаешь заповеди, то нужно покаяться. А затем он снова грешит и опять кается. И так многие поступают всю свою жизнь, сохраняя надежду, что после смерти попадет в Рай - место вечного блаженства, непонятно где находящееся.
Принимая на веру все, что проповедуют священнослужители, простому человеку трудно запоминать и тем более выполнять. Многие из христианских праздников надуманы и по этой причине нередко людьми игнорируются. Большое число канонизированных Церковью праздников и святых, которых нужно почитать, - это питательная среда для всевозможных спекуляций на чувствах истинно верующих в божественное начало жизни.
Эти мои выводы, конечно, не оригинальны. Сходные умозаключения я встретил в работе знаменитого философа XIX века Фридриха Ницше под названием: «Антихристианин», и в произведении Льва Толстого: «Исповедь».
В общем, я убедился, что христианское мировоззрение не для меня. Не воспринимаю я церковных ритуалов, не ложатся они мне на душу. Слишком много условностей, таинственности, обрядности. Мало логики и отсутствие четкой позиции относительно доказанных современной наукой жизнеобразующих положений. Для меня интуитивное поклонение людей природным компонентам всего живого более понятно.
Но я не стал противником христианства, ведь оно ни чем не хуже и не лучше других религий. Просто по воспитанию, образу жизни и, наконец, по мировосприятию мне ближе славянское язычество, отвечающее этнопсихологическому складу (ментальности) русского человека, сложившегося под влиянием нашего климата, ландшафта, образа жизни, обычаев и культуры, элементы которого сохранились в славянском фольклоре, ремеслах, народных традициях, обрядах и преданиях. Точно так же, как иудаизм и раннее христианство наиболее близки еврейскому этносу, ислам - арабскому этносу, буддизм и ведизм - индийскому этносу, где эти религии зародились. Поэтому, в настоящее время, насчитывается около пятидесяти основных религий мира, отличающихся как по форме, так и по содержанию. Каждая из них имеет своих многочисленных последователей со своими традициями и культурой.
Язычество, возникнув спонтанно под давлением окружающей среды, очень многогранно, объёмно и не сводимо к единому началу. В языческом мировоззрении отсутствует регламентированное извне единство, так как происходит оно на основе общности этнических и природных ценностей. Фактически и сейчас, в эру космических полетов, атомной энергетики, информационных технологий, когда определен геном человека, язычеств существует столько, сколько есть этносов.
Появление и сохранение этнических общностей с оригинальными традициями, религиями и культурой, способствующих распространению в обществе осознанного язычества или неоязычества, обусловлено психическими особенностями поведения людей, которые, когда-то, во время совместного проживания и выполнения коллективной работы, послужили фундаментом для образования древнейших родовых обычаев и навыков. Ведь психика человека ощутимо не изменилась с того момента, когда много тысяч лет тому назад закончилось развитие его мозга.
К сожалению, стихийный процесс обращения к природной вере в средствах массовой информации зачастую подается исключительно, как прихоть отдельных чудаков, реставрирующих древние религиозные учения, связанные с жертвоприношениями идолам, плясками в шкурах вокруг костра и другими подобными дикими ритуалами. А ведь это не так. Но многие люди, не имея объективной информации о реальной ситуации с язычеством, просто следуют стереотипам, которые насаждаются христианским духовенством, которое любит говорить о всемогуществе и гуманности своей религии, не вспоминая, что от средневековых инквизиций и крестовых походов погибло много, по сути, ни в чем не повинных людей.
В наше время возродить язычество в том виде, каким оно было, например, в дохристианской Руси, невозможно в принципе. Изменялась жизнь, изменялось отношение людей к традициям и обычаям, пересматривались взгляды на устройство мира. Каждое положение языческого мировоззрения проходило проверку временем и коллективным опытом сотен поколений наших предков. И лишь самые точные, успешные догадки, которые проясняли сущность мироустройства, и поддерживали инстинкт жизни, направленный на её сохранение, продолжение и достижения благополучия, выдерживали отбор и передавались потомкам.
Любой индивид, опираясь на это наследие, волен воспринимать язычество частично, выбирая какие-то фрагменты для себя, и тем самым строя свою личную версию мировоззрения. Во многом по этой причине и сегодня язычество в своих разнообразных формах остается жизненно воспринимаемым, устанавливая многие из нравственных принципов актуальных для современного человека.
***
Отталкиваясь от научного факта, что космос, солнце, земля с её атмосферой, флорой и фауной, реками, морями и океанами являют собой цельный и предельно сложный природный объект, до конца не познаваемый; опираясь на понимание роли естественных условий жизнедеятельности в появлении и закреплении определенных правил в сознании людей и в межличностных отношениях, я, следуя за славянской традицией, с её политеизмом, растворяющего бога в природе, и в которой виденье мира, значительно сложнее, чем привнесенное христианское, посчитал возможным допустить, что мироздание состоит из: мира космического, гармоничного - Прави, мира земного, явного - Яви, и мира непознанного, темного - Нави.
Используя в определении миров старославянских названий, сохраняющих этническое ядро традиции, я, тем не менее, дал современное толкование их места и роли в разумной жизни.
Итак, Правь - это мир или Природа в широком смысле. Правь, являет собой единство земной жизни и космоса. То есть этот мир вездесущ. В нем формируется и сохраняется Порядок, создающий подходящие для планетарной жизни условия. Порядок в виде известных физических, химических и биологических явлений или законов, например, таких как: земное тяготение, наследственная изменчивость у родственных групп организмов, фотосинтез и других еще непонятных нам природных воздействий, проявляет себя в каждой составляющей земной жизни - среди, людей, флоры и фауны, климатических процессах. Он причина их множественности, разнообразия, силы и вечного существования.
Явь - мир деятельности людей, где проходит их жизнь, неразрывно связан с Правью. Стремясь улучшить свое благосостояние, человек, познавая законы природы, создавая и совершенствуя разнообразные технологии по использованию земных ресурсов, оказывает заметное влияние на ход биосферных процессов земли. Какое это будет влияние, зависит от того, как относится каждый человек к полученным от рождения земным дарам - восхищается ими и бережет, или равнодушен к ним и разрушает, тем ставя под угрозу своё существование.
Навь - мир неявный или потусторонний. Сплетенный с Явью и Правью, он является пограничной областью антивселенной, в которой действуют другие законы, людьми пока непонятыми. Присутствие Нави в мироздании следует из отрицания смерти в абсолютном смысле. Объясняется это через использование понятия - «карма». Эта смысловая категория появилась в среде мифологического натурализма религий древних ариев и автохтонных индийских племён, сформулировавших закон кармы, согласно которому каждый человек получает награду или наказание в соответствии со своими благими или недобрыми поступками. Понятие «карма» я позаимствовал из индуизма (одной из наиболее распространённых религий мира), понимая под этим индивидуальное биоэнергетическое поле человека, им продуцируемое. Устойчивость этого поля и его потенциалы (положительный и отрицательный) зависят от физиологического состояния индивида и от совокупности добрых и злых дел, которые он совершает при жизни. После физической смерти человека, когда он перестает существовать, как личность, его прах остается на земле, а карма попадает в Навь. Там она используется при реинкарнации, которую я упрощёно представляю и интуитивно воспринимаю, как естественный процесс перераспределения локальных биоэнерге-тических полей. Во время этого процесса карма умершего человека возвращается в живой мир в новых материальных воплощениях.
По одной из гипотез материальную форму для кармы умершего предопределяет потенциал биоэнергетического поля. Карма с устойчивым сильным отрицательным потенциалом аннигили-руется, что буквально означает превращение в ничто, то есть - исчезает. А с таким же сильным положительным зарядом она используется при зарождении человека. Биоэнергетические поля с положительными и отрицательными зарядами средней и малой мощности используются при зарождении: млекопитающего, пресмыкающегося, птицы, земноводного, рыбы, насекомого, дерева и других растений.
Таким образом, жизнь человека, как и всего живого и неживого на земле, проходит под воздействием этих трех взаимодействующих миров - открытых систем, обменивающихся с окружающей средой: энергией, веществом и информацией.
Отталкиваясь от научного факта, что космос, солнце, земля с её атмосферой, флорой и фауной, реками, морями и океанами являют собой цельный и предельно сложный природный объект, до конца не познаваемый; опираясь на понимание роли естественных условий жизнедеятельности в появлении и закреплении определенных правил в сознании людей и в межличностных отношениях, я, следуя за славянской традицией, с её политеизмом, растворяющего бога в природе, и в которой виденье мира, значительно сложнее, чем привнесенное христианское, посчитал возможным допустить, что мироздание состоит из: мира космического, гармоничного - Прави, мира земного, явного - Яви, и мира непознанного, темного - Нави.
Используя в определении миров старославянских названий, сохраняющих этническое ядро традиции, я, тем не менее, дал современное толкование их места и роли в разумной жизни.
Итак, Правь - это мир или Природа в широком смысле. Правь, являет собой единство земной жизни и космоса. То есть этот мир вездесущ. В нем формируется и сохраняется Порядок, создающий подходящие для планетарной жизни условия. Порядок в виде известных физических, химических и биологических явлений или законов, например, таких как: земное тяготение, наследственная изменчивость у родственных групп организмов, фотосинтез и других еще непонятных нам природных воздействий, проявляет себя в каждой составляющей земной жизни - среди, людей, флоры и фауны, климатических процессах. Он причина их множественности, разнообразия, силы и вечного существования.
Явь - мир деятельности людей, где проходит их жизнь, неразрывно связан с Правью. Стремясь улучшить свое благосостояние, человек, познавая законы природы, создавая и совершенствуя разнообразные технологии по использованию земных ресурсов, оказывает заметное влияние на ход биосферных процессов земли. Какое это будет влияние, зависит от того, как относится каждый человек к полученным от рождения земным дарам - восхищается ими и бережет, или равнодушен к ним и разрушает, тем ставя под угрозу своё существование.
Навь - мир неявный или потусторонний. Сплетенный с Явью и Правью, он является пограничной областью антивселенной, в которой действуют другие законы, людьми пока непонятыми. Присутствие Нави в мироздании следует из отрицания смерти в абсолютном смысле. Объясняется это через использование понятия - «карма». Эта смысловая категория появилась в среде мифологического натурализма религий древних ариев и автохтонных индийских племён, сформулировавших закон кармы, согласно которому каждый человек получает награду или наказание в соответствии со своими благими или недобрыми поступками. Понятие «карма» я позаимствовал из индуизма (одной из наиболее распространённых религий мира), понимая под этим индивидуальное биоэнергетическое поле человека, им продуцируемое. Устойчивость этого поля и его потенциалы (положительный и отрицательный) зависят от физиологического состояния индивида и от совокупности добрых и злых дел, которые он совершает при жизни. После физической смерти человека, когда он перестает существовать, как личность, его прах остается на земле, а карма попадает в Навь. Там она используется при реинкарнации, которую я упрощёно представляю и интуитивно воспринимаю, как естественный процесс перераспределения локальных биоэнерге-тических полей. Во время этого процесса карма умершего человека возвращается в живой мир в новых материальных воплощениях.
По одной из гипотез материальную форму для кармы умершего предопределяет потенциал биоэнергетического поля. Карма с устойчивым сильным отрицательным потенциалом аннигили-руется, что буквально означает превращение в ничто, то есть - исчезает. А с таким же сильным положительным зарядом она используется при зарождении человека. Биоэнергетические поля с положительными и отрицательными зарядами средней и малой мощности используются при зарождении: млекопитающего, пресмыкающегося, птицы, земноводного, рыбы, насекомого, дерева и других растений.
Таким образом, жизнь человека, как и всего живого и неживого на земле, проходит под воздействием этих трех взаимодействующих миров - открытых систем, обменивающихся с окружающей средой: энергией, веществом и информацией.
***
Взаимосвязанные или сплетенные миры с установившимся природным Порядком людям не совсем понятны и до конца не определены. Поэтому они воспринимаются, как некая абсолютная и всемогущая первопричина всего существующего, нередко называемая Богом. Например, в священном писании славян XII века, опубликованном в работе под названием: «Свято-Русские Веды. Книга Велеса», записано, что: «мироздание создал Бог. Сотворив его из хаоса, он задал ему естественный и всеобщий «Порядок», определяющий суть природных процессов и устанавливающий отношения между ними».
Из принятия естественности происхождения божественности мира, возникает осознание того, что Бог безличен и настолько столь сложен, что логическое познание его невозможно. Вероятно, из понимания этого французский богослов Аланус де Инсулис в конце XII века сформулировал следующее определение: «Бог есть умопостигаемая сфера, центр которой находится везде, а окружность нигде».
В повседневной жизни образ Бога у разных народов и этносов естественным образом приобретает самые разнообразные формы - от неосязаемого и непостижимого философского образа «Дао», до вполне конкретного антропоморфного «Богочеловека». Из множества божественных образов миров, которые спонтанно возникли и существуют в мифологии не одну тысячу лет, я исходя из славянской традиции, выбрал семь, которые наиболее близки моему представлению о мироустройстве.
Правь представляется в образе трех богов: Рода, Хорса и Триглавы. Старейший бог - это Род. Он «праотец» всех вещей, невыразимый в слове и знаке, не обладающий конкретной формой, возникший из хаоса прежде неба и земли. Можно только удивляться проницательности наших предков, что бога, давшего начало миру и являющегося его первопричиной, они назвали - Род. В книге Велеса об этом сказано так:
Взаимосвязанные или сплетенные миры с установившимся природным Порядком людям не совсем понятны и до конца не определены. Поэтому они воспринимаются, как некая абсолютная и всемогущая первопричина всего существующего, нередко называемая Богом. Например, в священном писании славян XII века, опубликованном в работе под названием: «Свято-Русские Веды. Книга Велеса», записано, что: «мироздание создал Бог. Сотворив его из хаоса, он задал ему естественный и всеобщий «Порядок», определяющий суть природных процессов и устанавливающий отношения между ними».
Из принятия естественности происхождения божественности мира, возникает осознание того, что Бог безличен и настолько столь сложен, что логическое познание его невозможно. Вероятно, из понимания этого французский богослов Аланус де Инсулис в конце XII века сформулировал следующее определение: «Бог есть умопостигаемая сфера, центр которой находится везде, а окружность нигде».
В повседневной жизни образ Бога у разных народов и этносов естественным образом приобретает самые разнообразные формы - от неосязаемого и непостижимого философского образа «Дао», до вполне конкретного антропоморфного «Богочеловека». Из множества божественных образов миров, которые спонтанно возникли и существуют в мифологии не одну тысячу лет, я исходя из славянской традиции, выбрал семь, которые наиболее близки моему представлению о мироустройстве.
Правь представляется в образе трех богов: Рода, Хорса и Триглавы. Старейший бог - это Род. Он «праотец» всех вещей, невыразимый в слове и знаке, не обладающий конкретной формой, возникший из хаоса прежде неба и земли. Можно только удивляться проницательности наших предков, что бога, давшего начало миру и являющегося его первопричиной, они назвали - Род. В книге Велеса об этом сказано так:
Все Родом объединенное и в Роде пребывает,
Боги пришли из Рода и Родом содержатся,
а люди - суть Рода Божеского в Яви.
Боги пришли из Рода и Родом содержатся,
а люди - суть Рода Божеского в Яви.
Хорс
и Триглава - это лики Рода, проявляющиеся в виде стихий или энергий.
Хорс (от иранского Xurset) - древнерусский бог солнца, око неба.
Ласковый и добрый бог, который всем даёт свою энергию. Победить его
никто не может, потому что подступиться к нему нельзя. От Хорса зависит
цикличность жизни на земле. Триглава устанавливает материальные формы
трех земных стихий - воздуха, земли и воды, олицетворяя их единство.
Явь представляется также в образе трех богов: Дажьбога, Перуна и Мокошь. Дажьбог - порождение Хорса, бог солнечного света. Его имя означает - дающий бог. Он считается властелином солнечной энергии, принося на землю тепло и свет.
Перун и Мокошь - порождения богини Триглавы. Перун - грозный бог. Властелин энергии ветра. Он повелевает небесными явлениями, воплощая в себе весенние и летние грозы.
Мокошь - властительница энергии воды, энергии земли и плодородия, великая мать всего живого на земле. Ещё её называют богиней судьбы, так как она помогает человеку следовать по предначертанному пути. Мокошь покровительствует только сильным духом, борющимся за свое счастье. Если человек не отчаялся, если идет из последних сил, если не изменил себе и мечте, то Мокошь посылает ему удачу, подсказывая выход из самых безнадежных положений. Но если человек опустился, разуверился, предал мечту, устал и махнул на все рукой - мол, кривая вывезет, то богиня отвернет свой лик. И отверженный погубит себя, сломав свою судьбу.
Навь олицетворяет один бог - Велес, являющийся порождением Хорса и Триглавы. Это бог скотоводства и богатства, волшебства, мудрости и искусства, покровитель ремесел. Один из самых древних индоарийских богов. Имя Велеса восходит к древнейшему корню «вел» со значением «мертвый». Велес связан с миром Нави. Он - властелин кармы и процесса перевоплощения (реинкарнации), хранит тайну прежних жизней и новых её воплощений.
С этих позиций жизнь на земле представляется, как порождение взаимодействия Хорса и Триглавы - «сына и дочери» Рода, соответственно. Дажбог, Перун, Мокошь и Велес равны между собой, ибо ни один из них не существует без трех других
Боги олицетворяющие миры, разворачивают во времени свои деяния в виде природных стихий физически ощущаемых человеком на морях и океанах, реках и озерах; в лесах, степях, горах и долинах; в городах, деревнях и прочих местах обитания. Боги не только символ могущества миров, а и покровители и строгие молчаливые наставники. Стоя на страже Порядка, они не бывают плохими или хорошими, добрыми или злыми, лояльными или враждебными. Характер их воздействие на человека зависит от его поведения и поступков в том или иной ситуации. Если человек не противопоставляет себя Порядку, совершает действия в защиту жизни и природы боги покровительствуют ему. В противном случае - они противодействуют.
***
Критическое осмысление, казалось бы не связанных научных и теологических знаний, позволило представить свое агностическое отношение к реальности в виде непротиворечивого мировоззренческого построения. Я его определил, как сплетение миров в их божественном восприятии, и назвал - кондеизмом. Название оригинальное и происходит от двух латинских: слов: contextus - сплетение, связь; и deus - бог.
В кондеизме Бог есть аллегорическое отражение в сознании реальных природных объектов, стихий и явлений, понятных или непонятных для нас. Говоря иными словами, Бог воспринимается не как цельная личность, а как некая связная совокупность условно представляемых образов сплетенных миров, делая их божественными Множественность богов отражает сложность устройства мироздания и огромное разнообразие устойчивых взаимодействий и взаимовлияний его элементов.
III. ПРАКТИКИ
Что невыразимо в словах,
неистощимо в действии.
Чаньское изречение
Явь представляется также в образе трех богов: Дажьбога, Перуна и Мокошь. Дажьбог - порождение Хорса, бог солнечного света. Его имя означает - дающий бог. Он считается властелином солнечной энергии, принося на землю тепло и свет.
Перун и Мокошь - порождения богини Триглавы. Перун - грозный бог. Властелин энергии ветра. Он повелевает небесными явлениями, воплощая в себе весенние и летние грозы.
Мокошь - властительница энергии воды, энергии земли и плодородия, великая мать всего живого на земле. Ещё её называют богиней судьбы, так как она помогает человеку следовать по предначертанному пути. Мокошь покровительствует только сильным духом, борющимся за свое счастье. Если человек не отчаялся, если идет из последних сил, если не изменил себе и мечте, то Мокошь посылает ему удачу, подсказывая выход из самых безнадежных положений. Но если человек опустился, разуверился, предал мечту, устал и махнул на все рукой - мол, кривая вывезет, то богиня отвернет свой лик. И отверженный погубит себя, сломав свою судьбу.
Навь олицетворяет один бог - Велес, являющийся порождением Хорса и Триглавы. Это бог скотоводства и богатства, волшебства, мудрости и искусства, покровитель ремесел. Один из самых древних индоарийских богов. Имя Велеса восходит к древнейшему корню «вел» со значением «мертвый». Велес связан с миром Нави. Он - властелин кармы и процесса перевоплощения (реинкарнации), хранит тайну прежних жизней и новых её воплощений.
С этих позиций жизнь на земле представляется, как порождение взаимодействия Хорса и Триглавы - «сына и дочери» Рода, соответственно. Дажбог, Перун, Мокошь и Велес равны между собой, ибо ни один из них не существует без трех других
Боги олицетворяющие миры, разворачивают во времени свои деяния в виде природных стихий физически ощущаемых человеком на морях и океанах, реках и озерах; в лесах, степях, горах и долинах; в городах, деревнях и прочих местах обитания. Боги не только символ могущества миров, а и покровители и строгие молчаливые наставники. Стоя на страже Порядка, они не бывают плохими или хорошими, добрыми или злыми, лояльными или враждебными. Характер их воздействие на человека зависит от его поведения и поступков в том или иной ситуации. Если человек не противопоставляет себя Порядку, совершает действия в защиту жизни и природы боги покровительствуют ему. В противном случае - они противодействуют.
***
Критическое осмысление, казалось бы не связанных научных и теологических знаний, позволило представить свое агностическое отношение к реальности в виде непротиворечивого мировоззренческого построения. Я его определил, как сплетение миров в их божественном восприятии, и назвал - кондеизмом. Название оригинальное и происходит от двух латинских: слов: contextus - сплетение, связь; и deus - бог.
В кондеизме Бог есть аллегорическое отражение в сознании реальных природных объектов, стихий и явлений, понятных или непонятных для нас. Говоря иными словами, Бог воспринимается не как цельная личность, а как некая связная совокупность условно представляемых образов сплетенных миров, делая их божественными Множественность богов отражает сложность устройства мироздания и огромное разнообразие устойчивых взаимодействий и взаимовлияний его элементов.
III. ПРАКТИКИ
Что невыразимо в словах,
неистощимо в действии.
Чаньское изречение
Определяющими
для различных схем групповой активности оказываются те практики,
которые передаются индивидами из поколения в поколение.
Ф. Хайек «Пагубная самонадеянность»
Ф. Хайек «Пагубная самонадеянность»
К
началу долгожданного лета, я определился с принципиальными положениями
своего мировоззрения. Однако не ответил на главный практический
вопрос, стоящий передо мной: как следует поступать в том или ином
случае, исходя из своего мировоззрения и своих моральных убеждений? И
теперь мне нужно было найти правила направляющие мои действия
касательно всех сторон жизни, будь то семья, труд, отдых, быт,
межличностные и групповые отношения, использование природных ресурсов и
др.
Правила не стал придумывать, а решил взять их из естественного течения жизни, в которую вплетена и моя судьба. Миллионы людей, подсознательно следуют подобным правилам, не задумываясь над истоками своих поступков. Мне было из чего выбирать.
Естественный Порядок, задаваемый Правью, и оказывающий прямое и косвенное воздействие на жизнедеятельность человека на протяжении тысячелетий, привел к появлению большого количества различных этнических, национальных, религиозных и других этических императивов или правил человеческого общежития. Выбирая из этого наследия правила, я придерживался трех основных условий. Во-первых, правила не должны быть: мелочными, чтобы регламентировать каждое действие человека, как, например, в иудаизме; запутанными и противоречивыми, как в христианстве и исламе. Во-вторых, правила не должны быть абстрактными или отвлеченными, как в буддизме и даосизме, и поэтому, для меня малопонятными и трудно воспринимаемыми. В-третьих, использование правил в быту не должно требовать обращения к разным толкователям. Это очень важно. Ведь я, собственно, как и любой другой человек, не могу доподлинно знать, зачем священник или иной талмудист, говорит те или иные слова, и какую корысть он с этого имеет.
Отобранные правила я проверял на соответствие их главным положениям своего мировоззрения, примеряя к знакомым жизненным ситуациям.
Первым я записал правило: взаимопомощь важнее противодействия. Известно, что у человека желание общаться с другими людьми возникает не столько под воздействием любви или личной симпатии к себе подобным, сколько является следствием инстинкта взаимопомощи - чувства, несравненно, более широкого.
Следует заметить, что взаимопомощь и альтруизм не являются качествами исключительно человека. Среди разных животных, начиная от простейших (муравьев, пчел, жуков и др.), до птиц и млекопитающих они столь же обычны, как и борьба, но при этом инстинкт взаимопомощи играет более значимую роль в развитии всего живого. Именно этот инстинкт, закрепившийся в ходе эволюции, обеспечил более высокую жизнестойкость у тех особей, которые, следуя ему, постоянно проявляли взаимную поддержку.
Примеров тому имеется множество. Их можно встретить, как в художественных и научно-популярных произведениях, созданных на достоверных фактах, свидетельствующих о проявлении чувства сострадания и взаимопомощи дикими животными в их естественной среде обитания, так и в более глубоких научных публикациях по зоопсихологии и социобиологии.
Взаимопомощь, имея биологические корни, лежит в основе многих наших этических понятий, и её можно считать важнейшей природной гарантией физического, умственного и нравственного развития каждого человека в отдельности и человеческого сообщества в целом.
Действенность первого правила я, как и многие другие дети войны, прочувствовал, оставшись в раннем детстве без отца. Мы с матерью жили в киевской коммунальной квартире на втором этаже четырехэтажного здания, построенного в начале ХХ века. Казалось бы, десять человек разных по национальности (украинцы, евреи и русские) и психологическому складу, социальному происхождению и культуре, достатку и профессии, жившие в ограниченном пространстве квартиры, обречены на перманентно возникающие бытовые конфликты или чего хуже - вражду. Тем не менее, в их отношениях взаимопомощь и альтруизм преобладали, что позволяло им жить с надеждой на лучшие времена.
Следующее правило: живи сам и не мешай жить другим, задает императив к взаимоотношениям людей. Оно направлено на то, чтобы люди жили в мире и согласии и не допускали неуважительных или враждебных действий относительно друг к другу. Выполнение этого правила постоянно требует от индивида определенных волевых усилий на сдерживание агрессивных инстинктов, врожденных асоциальных наклонностей и влечений, импульсивных эгоистических желаний. Поэтому, несмотря на очевидность важности и реальности этого императива, люди нередко пренебрегают им, что является первопричиной трагических событий различного масштаба - от локальных бытовых скандалов между соседями или хулиганских действий отдельных личностей в общественных местах, до межнациональных разборок и военных конфликтов между государствами. Это правило чаще соблюдается в небольших поселениях или региональных агломерациях, где жизнь людей проходит в постоянном тесном контакте между собой.
Третье и четвёртое правила: не суди, но будь готов отвечать и справедливость выше милосердия, определяют права и ответственность человека в обществе. Они требуют от каждого человека быть готовым к неотвратимости наказания адекватного содеянному проступку или преступлению и помнить об этом, оценивая поведение других людей. Проявляя милосердие человек должен не забывать о справедливости, ибо очевидная несправедливость, даже произошедшая из-за благих намерений, неизбежно порождает новое зло.
Следующие два правила: предпочитай знание невежеству; почитай родителей, и помни свой род, повсеместно известны, как неоспоримые сентенции. Большинство современных людей в своей жизни стараются их придерживаться. Поэтому их смысл понятен каждому и не требует дополнительных пояснений или толкований.
И, наконец, последнее правило: находись в гармонии с окружающим миром, предостерегает человека от непомерного антропогенного давления на окружающую среду, происходящего вследствие ускоренного развития промышленности и сельского хозяйства и непродуманных глобальных преобразований природы таких, например, как: переброска стока северных рек, строительство гигантских плотин, масштабная вырубка девственных лесов, осушение верховых болот и других тому подобных действий, включая и индивидуальные, которые разрушают и загрязняют среду обитания.
Несмотря на четкость, естественность и очевидность этого императива его трудно выполнять, постоянно находясь под технократическим прессом и влиянием суррогатных ценностей современной жизни. Но все же, на земле имеются места, где человек живет в гармонии с природным окружением. К примеру, на северо-западе США есть город с красивым названием Олимпия. Этот город - столица штата Вашингтон, встроен в кедровый лес. Именно встроен с учетом особенностей ландшафта, а не построен на его месте. Улицы Олимпии идеально чистые, с ухоженными газонами и цветниками возле домов и тротуаров, в обрамлении разнообразных преимущественно хвойных пород деревьев и кустарников, похожи на аллеи ботанического сада. Если еще учесть, что Олимпия равноудалена (в пределах 100-200 км.) от лесистых гор и океана, то понимаешь, что это уникальный город, в котором городские удобства и сохранность естественной природной среды органично сочетаются. К этому быстро привыкаешь, забывая, что такое очень редко встречается в нашем уродливо урбанизированном мире.
Все семь этических императивов кондеизма проистекают из славянского язычества, русских традиций и культуры. В кондеистском изложении они не содержат сентенций относительно дружбы, помощи, сострадания, греха, подлости и прочих человеческих отношений в их обычном понимании. Правила передают суть двух обобщенных понятия: «добро» и «зло», в широком значении этих слов, когда под добром понимаются действия и события, связанные не только непосредственно с людьми, но и с природой в целом, и которые поддерживают жизнь на земле; а под злом - всевозможные действия и поступки людей, губительные для отдельных личностей, человеческого сообщества, и жизни на планете вообще.
Правила просты, конкретны и универсальны. Они не противоречат здравому смыслу, поэтому быстро запоминаются и легко прилагаются к реальным жизненным ситуациям, не ограничивая возможность выбора при принятии решений и не исключая понятие целесообразности. Любой человек, при желании, может увидеть их в действии. Зная, понимая и соблюдая эти правила в повседневной жизни человек делает добро. В противном случае, он порождает зло.
Правила не стал придумывать, а решил взять их из естественного течения жизни, в которую вплетена и моя судьба. Миллионы людей, подсознательно следуют подобным правилам, не задумываясь над истоками своих поступков. Мне было из чего выбирать.
Естественный Порядок, задаваемый Правью, и оказывающий прямое и косвенное воздействие на жизнедеятельность человека на протяжении тысячелетий, привел к появлению большого количества различных этнических, национальных, религиозных и других этических императивов или правил человеческого общежития. Выбирая из этого наследия правила, я придерживался трех основных условий. Во-первых, правила не должны быть: мелочными, чтобы регламентировать каждое действие человека, как, например, в иудаизме; запутанными и противоречивыми, как в христианстве и исламе. Во-вторых, правила не должны быть абстрактными или отвлеченными, как в буддизме и даосизме, и поэтому, для меня малопонятными и трудно воспринимаемыми. В-третьих, использование правил в быту не должно требовать обращения к разным толкователям. Это очень важно. Ведь я, собственно, как и любой другой человек, не могу доподлинно знать, зачем священник или иной талмудист, говорит те или иные слова, и какую корысть он с этого имеет.
Отобранные правила я проверял на соответствие их главным положениям своего мировоззрения, примеряя к знакомым жизненным ситуациям.
Первым я записал правило: взаимопомощь важнее противодействия. Известно, что у человека желание общаться с другими людьми возникает не столько под воздействием любви или личной симпатии к себе подобным, сколько является следствием инстинкта взаимопомощи - чувства, несравненно, более широкого.
Следует заметить, что взаимопомощь и альтруизм не являются качествами исключительно человека. Среди разных животных, начиная от простейших (муравьев, пчел, жуков и др.), до птиц и млекопитающих они столь же обычны, как и борьба, но при этом инстинкт взаимопомощи играет более значимую роль в развитии всего живого. Именно этот инстинкт, закрепившийся в ходе эволюции, обеспечил более высокую жизнестойкость у тех особей, которые, следуя ему, постоянно проявляли взаимную поддержку.
Примеров тому имеется множество. Их можно встретить, как в художественных и научно-популярных произведениях, созданных на достоверных фактах, свидетельствующих о проявлении чувства сострадания и взаимопомощи дикими животными в их естественной среде обитания, так и в более глубоких научных публикациях по зоопсихологии и социобиологии.
Взаимопомощь, имея биологические корни, лежит в основе многих наших этических понятий, и её можно считать важнейшей природной гарантией физического, умственного и нравственного развития каждого человека в отдельности и человеческого сообщества в целом.
Действенность первого правила я, как и многие другие дети войны, прочувствовал, оставшись в раннем детстве без отца. Мы с матерью жили в киевской коммунальной квартире на втором этаже четырехэтажного здания, построенного в начале ХХ века. Казалось бы, десять человек разных по национальности (украинцы, евреи и русские) и психологическому складу, социальному происхождению и культуре, достатку и профессии, жившие в ограниченном пространстве квартиры, обречены на перманентно возникающие бытовые конфликты или чего хуже - вражду. Тем не менее, в их отношениях взаимопомощь и альтруизм преобладали, что позволяло им жить с надеждой на лучшие времена.
Следующее правило: живи сам и не мешай жить другим, задает императив к взаимоотношениям людей. Оно направлено на то, чтобы люди жили в мире и согласии и не допускали неуважительных или враждебных действий относительно друг к другу. Выполнение этого правила постоянно требует от индивида определенных волевых усилий на сдерживание агрессивных инстинктов, врожденных асоциальных наклонностей и влечений, импульсивных эгоистических желаний. Поэтому, несмотря на очевидность важности и реальности этого императива, люди нередко пренебрегают им, что является первопричиной трагических событий различного масштаба - от локальных бытовых скандалов между соседями или хулиганских действий отдельных личностей в общественных местах, до межнациональных разборок и военных конфликтов между государствами. Это правило чаще соблюдается в небольших поселениях или региональных агломерациях, где жизнь людей проходит в постоянном тесном контакте между собой.
Третье и четвёртое правила: не суди, но будь готов отвечать и справедливость выше милосердия, определяют права и ответственность человека в обществе. Они требуют от каждого человека быть готовым к неотвратимости наказания адекватного содеянному проступку или преступлению и помнить об этом, оценивая поведение других людей. Проявляя милосердие человек должен не забывать о справедливости, ибо очевидная несправедливость, даже произошедшая из-за благих намерений, неизбежно порождает новое зло.
Следующие два правила: предпочитай знание невежеству; почитай родителей, и помни свой род, повсеместно известны, как неоспоримые сентенции. Большинство современных людей в своей жизни стараются их придерживаться. Поэтому их смысл понятен каждому и не требует дополнительных пояснений или толкований.
И, наконец, последнее правило: находись в гармонии с окружающим миром, предостерегает человека от непомерного антропогенного давления на окружающую среду, происходящего вследствие ускоренного развития промышленности и сельского хозяйства и непродуманных глобальных преобразований природы таких, например, как: переброска стока северных рек, строительство гигантских плотин, масштабная вырубка девственных лесов, осушение верховых болот и других тому подобных действий, включая и индивидуальные, которые разрушают и загрязняют среду обитания.
Несмотря на четкость, естественность и очевидность этого императива его трудно выполнять, постоянно находясь под технократическим прессом и влиянием суррогатных ценностей современной жизни. Но все же, на земле имеются места, где человек живет в гармонии с природным окружением. К примеру, на северо-западе США есть город с красивым названием Олимпия. Этот город - столица штата Вашингтон, встроен в кедровый лес. Именно встроен с учетом особенностей ландшафта, а не построен на его месте. Улицы Олимпии идеально чистые, с ухоженными газонами и цветниками возле домов и тротуаров, в обрамлении разнообразных преимущественно хвойных пород деревьев и кустарников, похожи на аллеи ботанического сада. Если еще учесть, что Олимпия равноудалена (в пределах 100-200 км.) от лесистых гор и океана, то понимаешь, что это уникальный город, в котором городские удобства и сохранность естественной природной среды органично сочетаются. К этому быстро привыкаешь, забывая, что такое очень редко встречается в нашем уродливо урбанизированном мире.
Все семь этических императивов кондеизма проистекают из славянского язычества, русских традиций и культуры. В кондеистском изложении они не содержат сентенций относительно дружбы, помощи, сострадания, греха, подлости и прочих человеческих отношений в их обычном понимании. Правила передают суть двух обобщенных понятия: «добро» и «зло», в широком значении этих слов, когда под добром понимаются действия и события, связанные не только непосредственно с людьми, но и с природой в целом, и которые поддерживают жизнь на земле; а под злом - всевозможные действия и поступки людей, губительные для отдельных личностей, человеческого сообщества, и жизни на планете вообще.
Правила просты, конкретны и универсальны. Они не противоречат здравому смыслу, поэтому быстро запоминаются и легко прилагаются к реальным жизненным ситуациям, не ограничивая возможность выбора при принятии решений и не исключая понятие целесообразности. Любой человек, при желании, может увидеть их в действии. Зная, понимая и соблюдая эти правила в повседневной жизни человек делает добро. В противном случае, он порождает зло.
***
Кондеизм не опирается на догматы и по своей сути не является религией, так как в нем отсутствуют «священное писание» (канонизи-рованные священные тексты) и символ веры. Обряды его не обобщены. Они произвольны, как по форме, так и по содержанию. Поэтому индивид, разделяющий кондеистское мировоззрение, свободен в выполнении каких-либо ритуальных действий или поступков, а также в использовании особых знаков отличия или жестов при общении с людьми.
Суть его духовной практики происходит через общение с природой. Это особое эмоциональное состояние, когда восстанавливается психофизическое равновесие, нарушенное собственным поведением или же бытовыми проблемами, неурядицами, конфликтными ситуациями. Кондеист ощущая неразрывную связь с природой, чтит её, как источник, который дает ему жизненную силу.
Кондеизм не требует от людей обязательных восхвалений, молитв, жертв или иных культовых форм общения с богами. Но если у индивида в связи с какими-либо жизненными обстоятельствами появится потребность обратиться к богам, он может это сделать, не ограничивая себя в выборе формы и места обращения. Он может это сделать даже находясь в пути, мысленно прося у них о помощи, снисхождении или ещё о чем-то, что очень тревожит и волнует, но прямо не зависит от его действий.
Кондеист, провожая в последний путь человека, соболезнуя его родственникам и близким, возможно скажет, что карма умершего войдет в новую жизнь, ту которую он заслужил. Можно и иначе выразить свои чувства, лишь бы это было уважительно и искренне.
А вообще, свои убеждения кондеист выражает, в первую очередь, не словами, а поступками. Внешне это проявляется через отношение к своей и чужой жизни, а также к среде, в которой он существует. Иначе говоря, у кондеиста жизненный уклад и манера поведения обусловлены не верой в богов, а пониманием и восприятием естественной сути происхождения земной жизни и мотивов действия людей. В своем мировосприятии он исходит из того, что человеком мир до конца непознаваем. В лучшем случае, он может знать только об отдельных принимаемых им положений мироустройства. Но даже такое ограниченное знание природных сил или стихий, воспринимаемых как первичное проявление божественной персонификации, позволяет ему действовать осознанно при постижении себя и мира.
Будет ли жизненный путь кондеиста естественным, плодотворным и счастливым, во многом, предопределяется его поведением. С позиций кондеизма жизнеспособный человек - это человек мудрый и сильный. Мудрый - понимает, принимает и соблюдает кондеистские императивы. Сильный - умеет использовать силы природы и свои силы, не разрушая гармонию жизни на земле. Такой человек видит смысл жизни в том, чтобы обеспечить сохранение и всестороннее развитие своего рода, соединяющего людей кровными и этническими узами. Признание ценности культурного наследия создает непрерываемую духовную связь между соотечественниками из прежних поколений и ныне живущими, обеспечивает нравственность в поведении человека и способствует продлению рода
С учетом этих установок кондеист определяет свое отношение к жизни и свое место в ней; формирует свое отношение к прошлому и будущему, к природе, обществу, соотечественникам. Ему чужда вражда к инакомыслящим, к иным народам и традициям. При преодолении жизненных невзгод он всегда будет силен духом, надеясь на покровительство богов, но рассчитывая только на себя и свой род. Непререкаемый авторитет в кондеизме - понятие весьма условное.
Кондеизм не опирается на догматы и по своей сути не является религией, так как в нем отсутствуют «священное писание» (канонизи-рованные священные тексты) и символ веры. Обряды его не обобщены. Они произвольны, как по форме, так и по содержанию. Поэтому индивид, разделяющий кондеистское мировоззрение, свободен в выполнении каких-либо ритуальных действий или поступков, а также в использовании особых знаков отличия или жестов при общении с людьми.
Суть его духовной практики происходит через общение с природой. Это особое эмоциональное состояние, когда восстанавливается психофизическое равновесие, нарушенное собственным поведением или же бытовыми проблемами, неурядицами, конфликтными ситуациями. Кондеист ощущая неразрывную связь с природой, чтит её, как источник, который дает ему жизненную силу.
Кондеизм не требует от людей обязательных восхвалений, молитв, жертв или иных культовых форм общения с богами. Но если у индивида в связи с какими-либо жизненными обстоятельствами появится потребность обратиться к богам, он может это сделать, не ограничивая себя в выборе формы и места обращения. Он может это сделать даже находясь в пути, мысленно прося у них о помощи, снисхождении или ещё о чем-то, что очень тревожит и волнует, но прямо не зависит от его действий.
Кондеист, провожая в последний путь человека, соболезнуя его родственникам и близким, возможно скажет, что карма умершего войдет в новую жизнь, ту которую он заслужил. Можно и иначе выразить свои чувства, лишь бы это было уважительно и искренне.
А вообще, свои убеждения кондеист выражает, в первую очередь, не словами, а поступками. Внешне это проявляется через отношение к своей и чужой жизни, а также к среде, в которой он существует. Иначе говоря, у кондеиста жизненный уклад и манера поведения обусловлены не верой в богов, а пониманием и восприятием естественной сути происхождения земной жизни и мотивов действия людей. В своем мировосприятии он исходит из того, что человеком мир до конца непознаваем. В лучшем случае, он может знать только об отдельных принимаемых им положений мироустройства. Но даже такое ограниченное знание природных сил или стихий, воспринимаемых как первичное проявление божественной персонификации, позволяет ему действовать осознанно при постижении себя и мира.
Будет ли жизненный путь кондеиста естественным, плодотворным и счастливым, во многом, предопределяется его поведением. С позиций кондеизма жизнеспособный человек - это человек мудрый и сильный. Мудрый - понимает, принимает и соблюдает кондеистские императивы. Сильный - умеет использовать силы природы и свои силы, не разрушая гармонию жизни на земле. Такой человек видит смысл жизни в том, чтобы обеспечить сохранение и всестороннее развитие своего рода, соединяющего людей кровными и этническими узами. Признание ценности культурного наследия создает непрерываемую духовную связь между соотечественниками из прежних поколений и ныне живущими, обеспечивает нравственность в поведении человека и способствует продлению рода
С учетом этих установок кондеист определяет свое отношение к жизни и свое место в ней; формирует свое отношение к прошлому и будущему, к природе, обществу, соотечественникам. Ему чужда вражда к инакомыслящим, к иным народам и традициям. При преодолении жизненных невзгод он всегда будет силен духом, надеясь на покровительство богов, но рассчитывая только на себя и свой род. Непререкаемый авторитет в кондеизме - понятие весьма условное.
IV. ВЫРАЖЕНИЕ
Те, кто обрели истину, следуют лишь зову естества.
Хун Цзычэн «Вкус корней»
Хун Цзычэн «Вкус корней»
Мир не есть реальность, хотя ты можешь выразить реальность в нем, если захочешь.
Р. Бах «Иллюзии»
Р. Бах «Иллюзии»
Описание
кондеистских правил поведения я закончил в лучшую пору осени - в бабье
лето, когда бескрылые летуны - паучки начали неспешные полеты на
серебристых нитях. В эти нежаркие пронизанные солнцем дни хорошо сидеть
на крутой излучине реки и, забыв про неподвижно стоящую донку,
смотреть на тронутую багрянцем зеленую даль, на гладь реки, струящуюся
под яркой синевой промытых небес с неподвижными белыми грудами облаков,
или бродить перелесками среди пожелтевших берез, зарумянившихся осин и
кленов, заходить в поисках грибов в светлые дубравы, сосновые боры и
сумрачные ельники. В общем, пришло походящее время, чтобы, живя в
урбанистическом окружении, отдохнуть на природе от обыденной суеты.
Я так и поступил, уйдя в очередной отпуск, который, как всегда, был у меня разнообразным. Начался он с приготовления вина у себя на даче, которую я несколько лет назад купил в садоводческом товариществе в 14 км от города. На участке в шесть соток рос старый сад с традиционным набором фруктово-ягодных насаждений и виноградником. Виноград, какой-то районированный гибрид с круглой средней по размеру темно-синей ягодой, не требующий укрытия на зиму, хорошо плодоносил и я приобщился к изготовлению сухого красного вина. И в эту осень я поставил в погреб на созревание сорок литров божественного напитка.
Затем, в день осеннего равноденствия, сходил на байдарке в традиционный одиночный однодневный двадцатикилометровый поход по Десне и Днепру.
В конце отпуска на неделю съездил с женой на Черное море в Гурзуф. Мы всегда старались выкроить время для отдыха на Южном Берегу Крыма, в бархатный сезон.
После отпуска, когда осень взяла свое и зачастили холодные дожди, а день заметно сократился, появилось желание и настроение для определения символов своего мировоззрения. Мое намерение сделать это не было чем-то необычным. Оно проистекало из проверенной тысячелетиями традиции. Когда-то очень давно, в XIII веке, чаньский монах Умэнь в своей книге: «Застава без ворот» заметил: «В словах не опишешь все разнообразие мира. В речах не выскажешь всей глубины мудрости». Этим высказыванием он объяснил, почему необходимы символы, передающие внутреннее содержание неоднозначно воспринимаемых понятий или условных обрядовых действий через некие образы.
В кондеизме роль таких символов выполняют праздники. Определяя их, я придерживался двух главных условий - праздников не должно быть много, и они, вытекая из естественного хода земной жизни, должны восприниматься обычными людьми. В общем, выбор дней для праздников не был произвольным. Ими стали четыре временные точки, когда в природе происходят естественные циклические изменения.
О значении этих дней в жизни людей известно давно. До сих пор на всех континентах у многих народов мира в эти дни происходят гулянья и символические действа в честь солнца, окружающей природы и жизни, как таковой. Например, в день весеннего равноденствия у иранских и тюркских народов празднуется Навруз - новый год по астрономическому солнечному календарю. Истоки этого праздника лежат в дописьменной эпохе человечества. Навруз в 2009 году был включён ЮНЕСКО в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества. В день летнего солнцестояния якуты празднуют «Ысыах» (изобилие). Кульминацией праздника, сопровождаемого молитвенными обрядами и щедрыми угощениями, является окропление огня, травы и деревьев напитком, приготовленным из кобыльего молока, что символизирует рождение Вселенной и человека. День осеннего равноденствия на Руси был праздничным и всегда сопровождался обильными застольями и народными гуляниями. А в Японии этот день считается официальным праздником с 1878 года. Он традиционно сопровождается фестивалем тыквы, из которой японцы делают скульптурные композиции. В день зимнего солнцестояния предки славян отмечали рождение Нового светового года. Отличительным знаком празднества был костер, приветствующий свет солнца, которое с этого дня должно было подниматься все выше и выше, неся надежду и тепло. Люди готовили символический пирог по форме напоминающий солнце. В древнем Китае этот день считался счастливым, достойным празднования, так как с него возрастала сила Солнца и начинался новый природный цикл, и у человека появлялся новый импульс для реализации своего «Я».
Определившись с датами праздников, я дал этим давно всем известным дням свои названия, которые более точно отвечали их сущности и значимости в контексте кондеизма.
Так появились следующие четыре праздничных дня, на которых кондеисты, понимая значимость для своей жизни взаимосвязанных миров, внешне проявляют свое уважительное отношение к природе и её стихиям в образе богов - молчаливых покровителей и наставников:
21 марта, в день весеннего равноденствия, отмечается «День Возрождения». Приветствуется пробуждение природы после зимы и поминаются усопшие предки, родные и друзья;
21 июня в день летнего солнцестояния празднуется «Светлый день». Приветствуется приход летних дней, несущих тепло и солнечную энергию всему живому;
22 сентября в день осеннего равноденствия отмечается «День Благодарения». Благодарят природу за дары и щедроты земные;
22 декабря в день зимнего солнцестояние празднуется «День Гармонии». Приветствуется зарождение очередного года гармоничной земной жизни, как сплетение миров, отмечая значимость этических императивов кондеизма.
Следует отметить, что кондеистское мировоззрение никоем образом не ограничивает индивида в определении памятных дат. Например, это может быть торжественная встреча прихода календарного Нового года, празднование масленицы, Дня Победы или других событий, важных для него.
В дополнение к праздникам в кондеизме используются два символических предмета:
- знак триединства миров;
- знак синергии Богов.
Знак триединства миров представляет собой красно-зелено-фиолетовый трилистник, который образуется на пересечении трех одинаковых окружностей. Он выглядит так:
Я так и поступил, уйдя в очередной отпуск, который, как всегда, был у меня разнообразным. Начался он с приготовления вина у себя на даче, которую я несколько лет назад купил в садоводческом товариществе в 14 км от города. На участке в шесть соток рос старый сад с традиционным набором фруктово-ягодных насаждений и виноградником. Виноград, какой-то районированный гибрид с круглой средней по размеру темно-синей ягодой, не требующий укрытия на зиму, хорошо плодоносил и я приобщился к изготовлению сухого красного вина. И в эту осень я поставил в погреб на созревание сорок литров божественного напитка.
Затем, в день осеннего равноденствия, сходил на байдарке в традиционный одиночный однодневный двадцатикилометровый поход по Десне и Днепру.
В конце отпуска на неделю съездил с женой на Черное море в Гурзуф. Мы всегда старались выкроить время для отдыха на Южном Берегу Крыма, в бархатный сезон.
После отпуска, когда осень взяла свое и зачастили холодные дожди, а день заметно сократился, появилось желание и настроение для определения символов своего мировоззрения. Мое намерение сделать это не было чем-то необычным. Оно проистекало из проверенной тысячелетиями традиции. Когда-то очень давно, в XIII веке, чаньский монах Умэнь в своей книге: «Застава без ворот» заметил: «В словах не опишешь все разнообразие мира. В речах не выскажешь всей глубины мудрости». Этим высказыванием он объяснил, почему необходимы символы, передающие внутреннее содержание неоднозначно воспринимаемых понятий или условных обрядовых действий через некие образы.
В кондеизме роль таких символов выполняют праздники. Определяя их, я придерживался двух главных условий - праздников не должно быть много, и они, вытекая из естественного хода земной жизни, должны восприниматься обычными людьми. В общем, выбор дней для праздников не был произвольным. Ими стали четыре временные точки, когда в природе происходят естественные циклические изменения.
О значении этих дней в жизни людей известно давно. До сих пор на всех континентах у многих народов мира в эти дни происходят гулянья и символические действа в честь солнца, окружающей природы и жизни, как таковой. Например, в день весеннего равноденствия у иранских и тюркских народов празднуется Навруз - новый год по астрономическому солнечному календарю. Истоки этого праздника лежат в дописьменной эпохе человечества. Навруз в 2009 году был включён ЮНЕСКО в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества. В день летнего солнцестояния якуты празднуют «Ысыах» (изобилие). Кульминацией праздника, сопровождаемого молитвенными обрядами и щедрыми угощениями, является окропление огня, травы и деревьев напитком, приготовленным из кобыльего молока, что символизирует рождение Вселенной и человека. День осеннего равноденствия на Руси был праздничным и всегда сопровождался обильными застольями и народными гуляниями. А в Японии этот день считается официальным праздником с 1878 года. Он традиционно сопровождается фестивалем тыквы, из которой японцы делают скульптурные композиции. В день зимнего солнцестояния предки славян отмечали рождение Нового светового года. Отличительным знаком празднества был костер, приветствующий свет солнца, которое с этого дня должно было подниматься все выше и выше, неся надежду и тепло. Люди готовили символический пирог по форме напоминающий солнце. В древнем Китае этот день считался счастливым, достойным празднования, так как с него возрастала сила Солнца и начинался новый природный цикл, и у человека появлялся новый импульс для реализации своего «Я».
Определившись с датами праздников, я дал этим давно всем известным дням свои названия, которые более точно отвечали их сущности и значимости в контексте кондеизма.
Так появились следующие четыре праздничных дня, на которых кондеисты, понимая значимость для своей жизни взаимосвязанных миров, внешне проявляют свое уважительное отношение к природе и её стихиям в образе богов - молчаливых покровителей и наставников:
21 марта, в день весеннего равноденствия, отмечается «День Возрождения». Приветствуется пробуждение природы после зимы и поминаются усопшие предки, родные и друзья;
21 июня в день летнего солнцестояния празднуется «Светлый день». Приветствуется приход летних дней, несущих тепло и солнечную энергию всему живому;
22 сентября в день осеннего равноденствия отмечается «День Благодарения». Благодарят природу за дары и щедроты земные;
22 декабря в день зимнего солнцестояние празднуется «День Гармонии». Приветствуется зарождение очередного года гармоничной земной жизни, как сплетение миров, отмечая значимость этических императивов кондеизма.
Следует отметить, что кондеистское мировоззрение никоем образом не ограничивает индивида в определении памятных дат. Например, это может быть торжественная встреча прихода календарного Нового года, празднование масленицы, Дня Победы или других событий, важных для него.
В дополнение к праздникам в кондеизме используются два символических предмета:
- знак триединства миров;
- знак синергии Богов.
Знак триединства миров представляет собой красно-зелено-фиолетовый трилистник, который образуется на пересечении трех одинаковых окружностей. Он выглядит так:
Знак обозначает мироздание, образованное сплетением миров: Прави, Яви и Нави, под воздействием которых находится человек.
Знак синергии Богов в виде косого креста, вставленного в круг, который обозначающий Род, является символом взаимодействия природных сил. Вид знака такой:
Знак синергии Богов в виде косого креста, вставленного в круг, который обозначающий Род, является символом взаимодействия природных сил. Вид знака такой:
Кружок
в центре креста, символизирует единство Хорса и Триглавы, а четыре
луча, исходящие из него, обозначают одного из богов: Дажьбога, Перуна,
Мокошь и Велеса. Как символ, крест используется с глубокой древности.
Много амулетов с крестами различной формы было найдено археологами на
территориях проживания скифов, мордвы, индоевропейских народов. И
кондеистский косой крест являет собой оберег, защищающий человека от
всяческих негативных внешних воздействий.
***
Установив символы кондеизма, я завершил определение мировоззрения, с которым живу. «Интересно, а как может быть воспринят кондеизм другим человеком, еще не определившимся в своей вере или безверии?» - спросил я как-то себя, понимая, что принятие любого мировоззрения, - это не одноразовый акт, как скажем, принятие присяги в армии, а процесс, который может происходить по-разному. Скажем, если человеку приходиться перес-матривать устоявшиеся взгляды на природу, на поведение в семье, на отношения с друзьями, кол-легами и вообще с людьми, исповедующими другие ценности, этот процесс может быть долгим, тревож-ным и полным сомнений. А может быть относи-тельно спокойным и радостным, как встреча с чем-то давно знакомым и ожидаемым. И это нормально.
Придя к таким выводам я вспомнил, как нес-колько лет назад, в одном из байдарочных походов по Русскому Северу, сделал не материалистический вывод, что человеку с добрыми намерениями сами боги помогают, и не важно, какие это боги - православные или языческие. Интуитивное поклонение тамошних людей природным компонентам живого было для меня естественно и понятно. Я уже тогда по сути был кондеистом.
Установив символы кондеизма, я завершил определение мировоззрения, с которым живу. «Интересно, а как может быть воспринят кондеизм другим человеком, еще не определившимся в своей вере или безверии?» - спросил я как-то себя, понимая, что принятие любого мировоззрения, - это не одноразовый акт, как скажем, принятие присяги в армии, а процесс, который может происходить по-разному. Скажем, если человеку приходиться перес-матривать устоявшиеся взгляды на природу, на поведение в семье, на отношения с друзьями, кол-легами и вообще с людьми, исповедующими другие ценности, этот процесс может быть долгим, тревож-ным и полным сомнений. А может быть относи-тельно спокойным и радостным, как встреча с чем-то давно знакомым и ожидаемым. И это нормально.
Придя к таким выводам я вспомнил, как нес-колько лет назад, в одном из байдарочных походов по Русскому Северу, сделал не материалистический вывод, что человеку с добрыми намерениями сами боги помогают, и не важно, какие это боги - православные или языческие. Интуитивное поклонение тамошних людей природным компонентам живого было для меня естественно и понятно. Я уже тогда по сути был кондеистом.
V. ПРИРОДА
Я полностью сбросил свою кожу.
Осталось одно подлинное естество.
Чаньское изречение
Осталось одно подлинное естество.
Чаньское изречение
Чем
дальше, тем сильнее я чувствовал себя частицей природы, как любое
дерево или трава, и находил в этом свое успокоение.
К. Паустовский «Бросок на юг»
К. Паустовский «Бросок на юг»
Так
случилось, что свой первый кондеистский праздник я отмечал в День
Гармонии на своем рабочем месте, в компании с Бухаревым и Яценко.
В морозный день 22 декабря я принес в отдел две бутылки молодого вина. Но коллегам о своем намерении отметить эту дату не сказал, опасаясь, что они меня не поймут. Поэтому рабочий день начался в обычном порядке - мы молча уткнулись в экраны компьютеров, стараясь завершить свои исследовательские и функциональные задачи до конца года.
Приближалось время обеденного перерыва, когда Костя и Варвара снова затеяли свой бесконечный спор. На этот раз они не могли придти к согласию относительно сроков празднования Рождества. К изумлению коллег я, обычно игнорировавший подобные дискуссии, влез в их разговор. Достав бутылки с вином, брусок сыра и немного яблок предложил им отметить французский праздник Божоле. При этом не забыв пояснить, что праздновать будем с месячным опозданием, так как в киевских климатических условиях раньше сделать вино не выходит.
Возражений от спорщиков не последовало. Варвара со знанием дела быстро накрыла свой стол, за который мы и сели. Я, разлив вино по стаканам, встал и произнес:
- Давайте выпьем за дары земные. Ведь неважно, каких богов человек почитает, а важно как он относится к своей и чужой жизни. Порадуемся, что начал прибывать световой день и зарождается очередной год гармоничной земной жизни. И если кому-то не везло в последнее время, то сегодня подходящий день для появления надежды, что произойдут перемены к лучшему.
Мой спонтанный и немного сумбурный тост не вызвал у моих коллег возражений. Вино пришлось по вкусу, и богословский спор между христианкой и атеистом перешел в монолог агностика, говорившего исключительно о технологических тонкостях приготовления хорошего вина. Рассказ о виноделии прерывался вопросами, любознательного Бухарева. Перед тем как мы выпили последнюю порцию рубинового напитка Костя снова заговорил:
- Как я понял из твоего рассказа, вино, приготовленное из одного и того же сорта винограда и по одной и той же технологии, каждый год получается по вкусу разным. Правильно?
- Действительно так.
- Тогда скажи, есть ли какие либо приметы, по которым можно, хотя бы примерно, спрогнозировать качество будущего вина.
- Приметы есть, конечно. Их много и у каждого винодела они свои. У меня, например, такая - если во время дробления винограда на дегустацию мезги прилетает много бабочек - вино получиться отличным.
- Каких бабочек? - удивленно переспросил Костя.
- Да самых обычных. Ко мне прилетают бабочки двух видов: адмирал, с большими чёрными, с белыми пятнами и красной косой перевязью крыльями, и дневной павлиний глаз, одна из самых красивых наших бабочек. Крылья у неё красно-бурого цвета с хорошо заметным синим пятном, похожим на глаз, в верхнем углу каждого крыла. Один раз их было столько, что когда я их согнал с мезги, образовалось темное с красными искорками облачко.
- Наверное, было красивое зрелище, - улыбнулась Варвара.
- Да, было красиво, - подтвердил я её догадку.
- А какое получилось вино? - Снова спросил Костя. - Лучше чем это?
- На мой вкус - получше этого. Тогда бабочек прилетело больше, чем в этом году, но не намного.
Была пятница - короткий рабочий день и, как только вино было выпито, Костя и Варвара, прибрав со стола и поблагодарив меня за вино и проявленную инициативу, ушли, спеша по своим делам. Я тоже стал собираться. Перед тем как закрыть комнату - подошел к окну.
Разглядывая искрящуюся под лучами заходящего солнца зимнюю графику городского пейзажа, сотворенную вчерашним сильным снегопадом, подумал: «Как хорошо, что я наконец-то определился со своим мировоззрением».
В этот момент я не чувствовал ни облегчения, ни душевного подъема, как бывает, когда находишь решение трудной задачи. Вместо этого у меня появилось, незнакомое мне прежде чувство уверенности в себе и в том, как я живу.
В поисках своего мировоззрения я пришел к тому же, к чему пришел несколько столетий назад французский писатель и философ эпохи «Возрождения» Мишель Монтень, который в известном опусе под непритязательным названием: «Опыты» написал: «Для себя лично я принял просто и без обиняков древнее правило: мы никогда не ошибемся, следуя природе; высшая мудрость в том, чтобы ей повиноваться».
Точнее не скажешь. Вот и я, сливаясь с природой не только умозрительно, но и физически, как и многие другие люди, нахожу в ней неиссякаемый источник душевного равновесия, ощущая себя её производной. Поэтому для меня наш до конца непознаваемый безмерный мир во всех его естественных представлениях в метафизическом смысле божественен. Теперь это представление у меня приобрело некую форму, называемую - кондеизм.
Отсюда понятно, что своей сути кондеизм, безусловно, не представляет собой ни религию, ни экологическую или национально-патриотическую идею. Это просто ещё одна система взглядов на природу и общество, которая исходит из соблюдения естественных моральных традиций предков, из знания того, что окружающий нас мир не только прекрасен, а и иррационален, и очень сложен. Поэтому он людьми до конца непознанный и локально уязвимый.
Кондеизм - это своего рода духовная защита индивида, который реально воспринимает окружающий мир, от различного рода внешних влияний чуждых его мировосприятию».
В морозный день 22 декабря я принес в отдел две бутылки молодого вина. Но коллегам о своем намерении отметить эту дату не сказал, опасаясь, что они меня не поймут. Поэтому рабочий день начался в обычном порядке - мы молча уткнулись в экраны компьютеров, стараясь завершить свои исследовательские и функциональные задачи до конца года.
Приближалось время обеденного перерыва, когда Костя и Варвара снова затеяли свой бесконечный спор. На этот раз они не могли придти к согласию относительно сроков празднования Рождества. К изумлению коллег я, обычно игнорировавший подобные дискуссии, влез в их разговор. Достав бутылки с вином, брусок сыра и немного яблок предложил им отметить французский праздник Божоле. При этом не забыв пояснить, что праздновать будем с месячным опозданием, так как в киевских климатических условиях раньше сделать вино не выходит.
Возражений от спорщиков не последовало. Варвара со знанием дела быстро накрыла свой стол, за который мы и сели. Я, разлив вино по стаканам, встал и произнес:
- Давайте выпьем за дары земные. Ведь неважно, каких богов человек почитает, а важно как он относится к своей и чужой жизни. Порадуемся, что начал прибывать световой день и зарождается очередной год гармоничной земной жизни. И если кому-то не везло в последнее время, то сегодня подходящий день для появления надежды, что произойдут перемены к лучшему.
Мой спонтанный и немного сумбурный тост не вызвал у моих коллег возражений. Вино пришлось по вкусу, и богословский спор между христианкой и атеистом перешел в монолог агностика, говорившего исключительно о технологических тонкостях приготовления хорошего вина. Рассказ о виноделии прерывался вопросами, любознательного Бухарева. Перед тем как мы выпили последнюю порцию рубинового напитка Костя снова заговорил:
- Как я понял из твоего рассказа, вино, приготовленное из одного и того же сорта винограда и по одной и той же технологии, каждый год получается по вкусу разным. Правильно?
- Действительно так.
- Тогда скажи, есть ли какие либо приметы, по которым можно, хотя бы примерно, спрогнозировать качество будущего вина.
- Приметы есть, конечно. Их много и у каждого винодела они свои. У меня, например, такая - если во время дробления винограда на дегустацию мезги прилетает много бабочек - вино получиться отличным.
- Каких бабочек? - удивленно переспросил Костя.
- Да самых обычных. Ко мне прилетают бабочки двух видов: адмирал, с большими чёрными, с белыми пятнами и красной косой перевязью крыльями, и дневной павлиний глаз, одна из самых красивых наших бабочек. Крылья у неё красно-бурого цвета с хорошо заметным синим пятном, похожим на глаз, в верхнем углу каждого крыла. Один раз их было столько, что когда я их согнал с мезги, образовалось темное с красными искорками облачко.
- Наверное, было красивое зрелище, - улыбнулась Варвара.
- Да, было красиво, - подтвердил я её догадку.
- А какое получилось вино? - Снова спросил Костя. - Лучше чем это?
- На мой вкус - получше этого. Тогда бабочек прилетело больше, чем в этом году, но не намного.
Была пятница - короткий рабочий день и, как только вино было выпито, Костя и Варвара, прибрав со стола и поблагодарив меня за вино и проявленную инициативу, ушли, спеша по своим делам. Я тоже стал собираться. Перед тем как закрыть комнату - подошел к окну.
Разглядывая искрящуюся под лучами заходящего солнца зимнюю графику городского пейзажа, сотворенную вчерашним сильным снегопадом, подумал: «Как хорошо, что я наконец-то определился со своим мировоззрением».
В этот момент я не чувствовал ни облегчения, ни душевного подъема, как бывает, когда находишь решение трудной задачи. Вместо этого у меня появилось, незнакомое мне прежде чувство уверенности в себе и в том, как я живу.
В поисках своего мировоззрения я пришел к тому же, к чему пришел несколько столетий назад французский писатель и философ эпохи «Возрождения» Мишель Монтень, который в известном опусе под непритязательным названием: «Опыты» написал: «Для себя лично я принял просто и без обиняков древнее правило: мы никогда не ошибемся, следуя природе; высшая мудрость в том, чтобы ей повиноваться».
Точнее не скажешь. Вот и я, сливаясь с природой не только умозрительно, но и физически, как и многие другие люди, нахожу в ней неиссякаемый источник душевного равновесия, ощущая себя её производной. Поэтому для меня наш до конца непознаваемый безмерный мир во всех его естественных представлениях в метафизическом смысле божественен. Теперь это представление у меня приобрело некую форму, называемую - кондеизм.
Отсюда понятно, что своей сути кондеизм, безусловно, не представляет собой ни религию, ни экологическую или национально-патриотическую идею. Это просто ещё одна система взглядов на природу и общество, которая исходит из соблюдения естественных моральных традиций предков, из знания того, что окружающий нас мир не только прекрасен, а и иррационален, и очень сложен. Поэтому он людьми до конца непознанный и локально уязвимый.
Кондеизм - это своего рода духовная защита индивида, который реально воспринимает окружающий мир, от различного рода внешних влияний чуждых его мировосприятию».
VI. ПРИХОД
Философы системы нам находят
Лишь те, что больше их уму подходят.
И чтоб свою систему оправдать
Спешат её природе навязать.
Т. Пикок «Хедлонг Холл»
Лишь те, что больше их уму подходят.
И чтоб свою систему оправдать
Спешат её природе навязать.
Т. Пикок «Хедлонг Холл»
Невозможность
постигнуть божественную схему мира не может, однако, отбить у нас
охоту создавать наши человеческие схемы, хотя мы понимаем, что они
временные.
Х. Борхес «Новые расследования»
Х. Борхес «Новые расследования»
Пленарное
заседание международной конференции по становлению и развитию
информационного общества, проходившее в Киеве в Выставочном центре, что
рядом с метро «Левобережная», перешло из информационно-приветственной
фазы в более содержательную часть. Спичи высокопоставленных официальных
лиц сменили доклады ученых, практиков и бизнесменов по информационным
технологиям. А я всё также продолжал слушать выступления в пол-уха. Мои
мысли были заняты совсем другими событиями.
Прошло более двух лет с тех пор, как я предельно малым тиражом опубликовал эссе: «Вхождение в кондеизм». Эссе разошлись среди знакомых, коллег, друзей и я стал получать от читателей устные отзывы. В подавляющем своем большинстве они содержали один и тот же ироничный вопрос: «Ты, что обосновываешь новую религию?».
Похожие вопросы услышал и от атеиста Бухарева и от православной Яценко. Такое единодушие при оценке моего скромного сочинения у совершенно разных по своему мировосприятию вечных спорщиков, как я их про себя называл, меня особенно удивило. Я полагал, что верующим и убежденным атеистам, определившимся в своей вере или заблуждениях, эссе могло быть интересно лишь в информационном аспекте и никоим образом не должно восприниматься как «наезд» на исторически сложившийся порядок вещей. Ведь в нём было ясно сказано, что кондеизм - это не религия, а одно из возможных мировоззрений, в основе которого лежит славянская языческая традиция и современная эволюционная теория - автоэволюционизм. И это мировоззрение не противопоставлялось иным взглядам на мироустройство и каким-либо религиозным догматам.
Я не стал расспрашивать своих читателей о причинах такого понимания кондеизма. Возможно - это произошло из-за его названия, воспринимаемого, как появление еще одного идеологического «изма», а может быть - из-за использования в эссе терминологии близкой к религиозным трактатам. Или ещё по каким-то другим причинам. Меня это вообще не интересовало. Ни раньше, ни сейчас не обольщался насчет значимости кондеизма для окружающих и его широкого практического востребования, так как это мировоззрение не является абсолютно оригинальным, полезным и истинным. Я знал, что подобные поиски имеют большую историю и мне вспомнилось несколько примеров из прошлого:
«В IV веке до н. э., величайший ум древности греческий философ и учёный Аристотель создал натурфилософскую систему, где бог - это «перводвигатель» мира, источник движения, без которого нет ни времени, ни пространства, ни материи. Эта система дополнялась теорией качественных изменений и превращений тел.
В первой половине XVIII века в Западной Европе получил распространение деизм - религиозно-философское воззрение, признающее существование Бога и сотворение им мира, но отрицающее большинство сверхъестественных и мистических явлений, божественное откровение и религиозный догматизм. Деизм стремился примерить идею о присутствии Бога с наукой, не противопоставляя их. Основоположник деизма английский религиозный философ, политический и государственный деятель Джордж Герберт считал, что священные писания, по современным меркам довольно противоречивые и спорные, и что традиционные религии, спекулируя на обещаниях посмертных райских наслаждениях и угрозах испытать адские муки, лишают группы людей свободно мыслить и изменять вероисповедание. Деистами были многие прогрессивные мыслители того времени. Например, Вольтер и некоторые декабристы.
В конце XIX века появилось мировоззрение прямо противоположного деизму. Это учение о божестве, которое опирается на субъективный мистический опыт, который в отличие от чистой мистики излагается в виде связной системы. Ученье оформилось под названием - теософия (в переводе с греческого - «божественная мудрость»). Объединен-ные под этим названием мистические теории находились за пределами определённого веро-исповедания и церковной христианской традиции в целом. Наиболее известные представители этого направления - были русская писательница и философ Елена Блаватская, написавшая книгу: «Тайная доктрина», художник с мировым именем, мыслитель Николай Рерих, который назвал свое мировоззрение «практическим идеализмом».
А чуть раньше, в первой половине XIX века набрала определенную популярность натурф-илософия немецкого философа Фридриха Шеллинга. Основным принципом этой философии является единство. Иначе говоря, вся природа представляет собой как бы один, бесконечно разветвляющийся организм. Внутренние силы, обуславливающие развитие его различных частей, всюду одни и те же. В результате их взаимного осложнения и комбинаций возникают столь разнообразные внешние проявления природы. Между неорганической и органической природой нет резких границ. Неорганическая природа продуцирует из себя органическую природу. В основе как той, так и другой лежит единый жизненный процесс, для которого источником является «мировая душа», оживляющая всю природу. Сущность жизни состоит во взаимодей-ствии сил. С этим натурфилософским подходом к миросозерцанию, который в своей исходной основе близок к кондеизму, я ознакомился совсем недавно, уже определившись со своим мировоззрением, оттолкнувшись от современной теории эволюции.
Все выше приведенные учения в наше время не на слуху. Они не получили широкого распростра-нения, хотя, конечно, имели и имеют своих последователей. Поэтому я не сомневался, что подобное будет и с кондеизмом. Ведь сплетение миров это всего лишь одна из метафор бесконечной сложности мира, в котором мы существуем, и где каждый идет той дорогой, которую он сам выбрал. И хорошо, если жизнь и окружение позволяет это сделать».
Объявление председателя заседания о двадцатиминутном перерыве остановили мои размышления. Выпив чашечку кофе, предложенную организаторами конференции, я вернулся на свое удобное крайнее место в последнем ряду.
Последний доклад в этот день делал руководитель консалтинговой компании. Когда вальяжный мужчина средних лет стал убедительно говорить на украинском языке о том, что станов-ление информационного, как и любого другого общества сопровождается появлением новых экономических и технологических возможностей, как для развития страны в целом, так и для удовлетворения интересов отдельных предприятий, организаций и граждан, я снова стал думать об особенностях вхождения в кондеизм:
«Действительно, - согласился я про себя с докладчиком, - с развитием земной цивилизации изменяются технологии и экономика, меняется быт, углубляются и ширятся знания о мироустройстве. Тем не менее, у людей отличных в своих устремлениях и в восприятии земной жизни ещё пока, нередко, спонтанно возникает потребность в определении своего взгляда на мир, исходя из реальных условий существования и влияния среды обитания, а не через воспринимаемую с экрана смартфона, планшетника или другого персональ-ного компьютера виртуальную реальность, в которую все больше погружаются люди XXI века. Социологические исследования указывают на рост числа людей зависимых от социальных компьютерных сетей и мобильных средств связи, даже когда это вызывает у них определенный психический дискомфорт. Поэтому мой опыт поиска мировоззрения может представлять интерес лишь для отдельных индивидов, которые хотят, разобраться в своем мироощущении исходя из их менталитета, восприятия реальности, национальных традиций, и тем самым обрести душевное равновесие в неоднозначно воспринимаемом, непредсказуемом мире.
Так было с моим давнишним приятелем, который выйдя на пенсию, стал приверженцем кондеизма. Говорит, что вернул себе положительные эмоции, исчезнувшие на склоне лет, и ощущение полноты жизни. А его племянник - тридцатилетний менеджер туристической компании, воспринял кондеистские практики, которые он для себя определил, как осознанное гармоничное, в широком смысле, поведение по отношению к среде обитания, где человек родился и непрерывно находится. Он даже сделал из латунной американской монеты в один цент амулет - знак синергии Богов. Теперь постоянно носит его на золотой цепочке. Это тем удивительней, что раньше он не признавал никаких нательных крестиков, колец и перстней».
Заключительный пафосный возглас консультанта, произнесенного уже на русском языке: «Под воздействием научно-технического прогресса мир изменился и нас ждут удивительные открытия!», вернул меня в конференц-зал. Пленарное заседание закрылось.
Прошло более двух лет с тех пор, как я предельно малым тиражом опубликовал эссе: «Вхождение в кондеизм». Эссе разошлись среди знакомых, коллег, друзей и я стал получать от читателей устные отзывы. В подавляющем своем большинстве они содержали один и тот же ироничный вопрос: «Ты, что обосновываешь новую религию?».
Похожие вопросы услышал и от атеиста Бухарева и от православной Яценко. Такое единодушие при оценке моего скромного сочинения у совершенно разных по своему мировосприятию вечных спорщиков, как я их про себя называл, меня особенно удивило. Я полагал, что верующим и убежденным атеистам, определившимся в своей вере или заблуждениях, эссе могло быть интересно лишь в информационном аспекте и никоим образом не должно восприниматься как «наезд» на исторически сложившийся порядок вещей. Ведь в нём было ясно сказано, что кондеизм - это не религия, а одно из возможных мировоззрений, в основе которого лежит славянская языческая традиция и современная эволюционная теория - автоэволюционизм. И это мировоззрение не противопоставлялось иным взглядам на мироустройство и каким-либо религиозным догматам.
Я не стал расспрашивать своих читателей о причинах такого понимания кондеизма. Возможно - это произошло из-за его названия, воспринимаемого, как появление еще одного идеологического «изма», а может быть - из-за использования в эссе терминологии близкой к религиозным трактатам. Или ещё по каким-то другим причинам. Меня это вообще не интересовало. Ни раньше, ни сейчас не обольщался насчет значимости кондеизма для окружающих и его широкого практического востребования, так как это мировоззрение не является абсолютно оригинальным, полезным и истинным. Я знал, что подобные поиски имеют большую историю и мне вспомнилось несколько примеров из прошлого:
«В IV веке до н. э., величайший ум древности греческий философ и учёный Аристотель создал натурфилософскую систему, где бог - это «перводвигатель» мира, источник движения, без которого нет ни времени, ни пространства, ни материи. Эта система дополнялась теорией качественных изменений и превращений тел.
В первой половине XVIII века в Западной Европе получил распространение деизм - религиозно-философское воззрение, признающее существование Бога и сотворение им мира, но отрицающее большинство сверхъестественных и мистических явлений, божественное откровение и религиозный догматизм. Деизм стремился примерить идею о присутствии Бога с наукой, не противопоставляя их. Основоположник деизма английский религиозный философ, политический и государственный деятель Джордж Герберт считал, что священные писания, по современным меркам довольно противоречивые и спорные, и что традиционные религии, спекулируя на обещаниях посмертных райских наслаждениях и угрозах испытать адские муки, лишают группы людей свободно мыслить и изменять вероисповедание. Деистами были многие прогрессивные мыслители того времени. Например, Вольтер и некоторые декабристы.
В конце XIX века появилось мировоззрение прямо противоположного деизму. Это учение о божестве, которое опирается на субъективный мистический опыт, который в отличие от чистой мистики излагается в виде связной системы. Ученье оформилось под названием - теософия (в переводе с греческого - «божественная мудрость»). Объединен-ные под этим названием мистические теории находились за пределами определённого веро-исповедания и церковной христианской традиции в целом. Наиболее известные представители этого направления - были русская писательница и философ Елена Блаватская, написавшая книгу: «Тайная доктрина», художник с мировым именем, мыслитель Николай Рерих, который назвал свое мировоззрение «практическим идеализмом».
А чуть раньше, в первой половине XIX века набрала определенную популярность натурф-илософия немецкого философа Фридриха Шеллинга. Основным принципом этой философии является единство. Иначе говоря, вся природа представляет собой как бы один, бесконечно разветвляющийся организм. Внутренние силы, обуславливающие развитие его различных частей, всюду одни и те же. В результате их взаимного осложнения и комбинаций возникают столь разнообразные внешние проявления природы. Между неорганической и органической природой нет резких границ. Неорганическая природа продуцирует из себя органическую природу. В основе как той, так и другой лежит единый жизненный процесс, для которого источником является «мировая душа», оживляющая всю природу. Сущность жизни состоит во взаимодей-ствии сил. С этим натурфилософским подходом к миросозерцанию, который в своей исходной основе близок к кондеизму, я ознакомился совсем недавно, уже определившись со своим мировоззрением, оттолкнувшись от современной теории эволюции.
Все выше приведенные учения в наше время не на слуху. Они не получили широкого распростра-нения, хотя, конечно, имели и имеют своих последователей. Поэтому я не сомневался, что подобное будет и с кондеизмом. Ведь сплетение миров это всего лишь одна из метафор бесконечной сложности мира, в котором мы существуем, и где каждый идет той дорогой, которую он сам выбрал. И хорошо, если жизнь и окружение позволяет это сделать».
Объявление председателя заседания о двадцатиминутном перерыве остановили мои размышления. Выпив чашечку кофе, предложенную организаторами конференции, я вернулся на свое удобное крайнее место в последнем ряду.
Последний доклад в этот день делал руководитель консалтинговой компании. Когда вальяжный мужчина средних лет стал убедительно говорить на украинском языке о том, что станов-ление информационного, как и любого другого общества сопровождается появлением новых экономических и технологических возможностей, как для развития страны в целом, так и для удовлетворения интересов отдельных предприятий, организаций и граждан, я снова стал думать об особенностях вхождения в кондеизм:
«Действительно, - согласился я про себя с докладчиком, - с развитием земной цивилизации изменяются технологии и экономика, меняется быт, углубляются и ширятся знания о мироустройстве. Тем не менее, у людей отличных в своих устремлениях и в восприятии земной жизни ещё пока, нередко, спонтанно возникает потребность в определении своего взгляда на мир, исходя из реальных условий существования и влияния среды обитания, а не через воспринимаемую с экрана смартфона, планшетника или другого персональ-ного компьютера виртуальную реальность, в которую все больше погружаются люди XXI века. Социологические исследования указывают на рост числа людей зависимых от социальных компьютерных сетей и мобильных средств связи, даже когда это вызывает у них определенный психический дискомфорт. Поэтому мой опыт поиска мировоззрения может представлять интерес лишь для отдельных индивидов, которые хотят, разобраться в своем мироощущении исходя из их менталитета, восприятия реальности, национальных традиций, и тем самым обрести душевное равновесие в неоднозначно воспринимаемом, непредсказуемом мире.
Так было с моим давнишним приятелем, который выйдя на пенсию, стал приверженцем кондеизма. Говорит, что вернул себе положительные эмоции, исчезнувшие на склоне лет, и ощущение полноты жизни. А его племянник - тридцатилетний менеджер туристической компании, воспринял кондеистские практики, которые он для себя определил, как осознанное гармоничное, в широком смысле, поведение по отношению к среде обитания, где человек родился и непрерывно находится. Он даже сделал из латунной американской монеты в один цент амулет - знак синергии Богов. Теперь постоянно носит его на золотой цепочке. Это тем удивительней, что раньше он не признавал никаких нательных крестиков, колец и перстней».
Заключительный пафосный возглас консультанта, произнесенного уже на русском языке: «Под воздействием научно-технического прогресса мир изменился и нас ждут удивительные открытия!», вернул меня в конференц-зал. Пленарное заседание закрылось.
***
Пробираясь к выходу, под оживленные разговоры участников конгресса, подумал: «Хотя я и закончил поиски своего мировоззрения, неплохо бы ещё сформулировать краткое и ёмкое заключение относительно полученного результата», - но вместо этого в памяти всплыли строчки из стихотворения «Метаморфозы», который написал русский поэт ХХ века Николай Заболоцкий, разделяющий натур-философские взгляды на мироздание:
«Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,
На самом деле то, что именуют мной, -
Не я один. Нас много. Я - живой
Чтоб кровь моя остынуть не успела,
Я умирал не раз......
Пробираясь к выходу, под оживленные разговоры участников конгресса, подумал: «Хотя я и закончил поиски своего мировоззрения, неплохо бы ещё сформулировать краткое и ёмкое заключение относительно полученного результата», - но вместо этого в памяти всплыли строчки из стихотворения «Метаморфозы», который написал русский поэт ХХ века Николай Заболоцкий, разделяющий натур-философские взгляды на мироздание:
«Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,
На самом деле то, что именуют мной, -
Не я один. Нас много. Я - живой
Чтоб кровь моя остынуть не успела,
Я умирал не раз......
А я все жив! Все чище и полней
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой и мертвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре -
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой и мертвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре -
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как все меняется! Что было раньше птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком,
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком,
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!
Киев
“Наша улица” №168 (11) ноябрь
2013
