Пройдя незаметным по лестнице мимо открытой всегда двери кухни с постоянно находящейся там у плиты квартирной хозяйкой, столкнулся с хозяином, который с зятем возвращался с Палашевского рынка, за две ручки несли огромную сумку картошки, но они меня не заметили, потому что я стушевался в тени угла, а у самого выхода из подъезда чуть не обнялся с золовкой и свояченицей, направлявшихся к шурину, но они так были увлечены разговором, что я проскользнул во двор совершенным ветерком, так как перелистывают страницу книги, которую читала вслух и с выражением внучка, я же поспешил в цирюльню, дабы поправить причёску, но по пути решил забежать в портерную, как раз за углом Мясницкой в Кривоколенном переулки против дома Веневитинова, где Пушкин читал своего «Бориса Годунова», тоже, как внучка, вслух, и выпив пива в портерной, как водится, решил продолжить в другом конце Кривоколенного, почти на стыке с Архангельским и Потаповским в «Рюмочной», там повстречался случайно со знакомым коллежским регистратором, после чего мы не известно для нас самих, но свои люди нас поймут, как оказались за масленичным роскошным с крахмальной белой скатертью столом с блинами, икрой, сёмгой, грибочками, водкой и селёдкой, и в компании оказался тот знакомый цирюльник, к которому я собирался заскочить, да и тут как тут был и сам брат Пушкин, с которым цирюльник был на короткой ноге.
Юрий КУВАЛДИН
