ЯЛОВИЧ (1937-2002)
Из цикла «БЕССМЕРТНИКИ» вечно живущие в тексте (в Слове)
На снимке: Владимир Высоцкий и Геннадий Ялович исполняют этюд «Беспризорник» в школе-студии МХАТ. 30 мая 1957 года.
Мой
интерес к театру был с младенчества. Ещё бы, в моем доме, в «Славянском
базаре», располагался кукольный театр, где я пересмотрел все спектакли, а лет с
двенадцати бегал на показы в Школу-студию МХАТ, бывал в «Современнике», во
многих студиях, сам участвовал в драмкружках в школе, во дворце пионеров на улице
Стопани, в клубе милиции, где и сошлись наши пути с Геннадием Яловичем. Потом,
много лет спустя, мне было приятно подарить Яловичу мою первую книгу «Улицу
Мандельштама» на премьере спектакля по Андрею Битову в созданном Яловичем
театре-студии «Альбом» на Серпуховке.
Студийный дух - открытая независимость. Ялович не хотел ни от кого зависеть, а
я уж тем более. И мой журнал - студийность, и моё издательство - студийность.
Ялович являл собою человека яркой мысли, постоянно читающего, и все мы,
студийцы клуба на Дзержинке, без книг не мыслили существования, взахлёб
говорили о Мандельштаме, о появившемся в «Новом мире» «Одном дне Ивана
Денисовича», о великом самиздатском «В круге первом» и обо всём подпольном, что
с конца 50-х вовсю стало гулять по столице. Вот так всегда бывает, когда из
неизвестности ты цепляешься крючком, как альпинист, за первый уступ мысли,
и она открывает тебе сразу почти всю картину предчувствуемого, и медленно и
поэтично тобою постигаемого. Ялович с нами упивался взлётом свободы. И музыку
он слышал уже, и видел поворот головы персонажа, и блеск его восторга полных
глаз. И я, писавший лет с пяти, не бояться начала нового произведения, чему
научиться, в принципе, невозможно. Мы были свободны и смелы. Боязнь, сомнения,
неуверенность в себе рушат самые светлые замыслы в зародыше. Но когда ты этот
зародыш нежно пестуешь и смело раскадровываешь его и видишь всю перспективу
нового рассказа, то возникает ощущение огромной силы, как будто это уже не ты,
а кто-то другой, уверенный и всемогущий, надиктовывает тебе художественный
текст, и не просто надиктовывает, а диктует, осуществляет самый настоящий
диктат.
Поговорим с Яловичем о трансцендентном. Любопытно, как люди постоянно пытаются
оправдать Бога, говоря, что он делает только хорошее, совершает добрые дела, а
плохие дела творит Дьявол, или некто в этом роде, как Черт. Нет. Бог - это всё.
Как в электричестве - и плюс и минус. Потому что Бог есть Слово. «Черт» - это
слово. И в Черте сидит Бог. Кто этого не понимает, тот пишет фальшивые картины,
лживые романы и снимает советское кино, насквозь лживое, без исключений, кроме
эпизода из «Я шагаю по Москве», где Ялович у Храма Василия Блаженного говорит
Михалкову: «Иди отсюда!». А литературу в Боге представляет только антисоветская
литература - автор романа «Тихий Дон» Федор Крюков, автор «Чевенгура» Андрей
Платонов, автор «Камня» Осип Мандельштам.
Геннадий
Михайлович Ялович родился 18 ноября 1937 года в Москве. В 1960 году окончил
вместе с Владимиром Высоцким актерский факультет Школы-студии МХАТ, мастерскую
Народного артиста СССР Павла Массальского. Будучи студентом с 1957 года
руководил различными театральными студиями. Сразу после окончания актерского
факультета Ялович поступил в аспирантуру кафедры актерского мастерства
Школы-студии МХАТ и одновременно начал преподавать. В студенческий период
Ялович с Высоцким задумались по примеру «Современника» Олега Ефремова о
создании своего театра в помещении клуба милиции на улице Дзержинского (ныне
Лубянка), который в дальнейшем возник как самодеятельный и получил название
Московский молодежный экспериментальный театр, со своей театральной студией,
среди первых студийцев были Александр Чутко и Юрий Кувалдин. После снятия
Хрущева с окончанием оттепели и началом брежневских репрессий театр прекратил свое
существование (1967). Ялович впоследствии сотрудничал со многими театрами и
играл в кино...
Умер 6 марта 2002 года, похоронен на Николо-Архангельском кладбище.
