В серый день, даже сталисто-свинцовый одинокие спешащие прохожие походят на заведённых оловянных солдатиков, сливающихся с мокро-серым асфальтом, и это мало чем напомнит иную картину моей души, которая никак не зависит от погоды, хорошая она или плохая, поскольку с утра до вечера всю жизнь создаёшь на страницах своих книг собственную погоду, ни в современных и не в архаичных ситуациях, а в тех, что именуются вневременными, в противоположность большинству людей, ограничивающих свою жизнь присказкой «а помнишь», и пошли Шульженко на патефоне, дядя Вася с тетй Дашей на завалинке на фоне избушки в два оконышка, в стиле поэта Павла Шубина, когда сразу послышится голос Александра Вертинского: «Все, что видывал - не видывал, // Что забыл - не позабыл, // Что давно в уме прикидывал - // Я бы в песню б все вложил. // В ней бы плыли гуси-лебеди // Над Окою в забытьи, // В тополином тихом трепете // Замирали б соловьи. // За избушкой в два оконышка, // Сам не знаю уж о чём, // Возле пёнышка Аленушка // Горевала б над ручьем. // И в её ладони смуглые // Вдруг слетела бы с куста // Удивленная и круглая // Детской радости звезда…» - я смотрю на них, и вот-вот обернутся, но целый день сидят вдвоём, и меня всё радовало только потому, что я красиво нарисовал картину в обширном ненастном дне другим цветом.
Юрий КУВАЛДИН
