Татьяна Осинцева
НИТЬ
стихотворения
Татьяна Осинцева родилась в Свердловске. Окончила школу, радиотехнический техникум, университет («история и теория искусств»). Работала в Театре юного зрителя, Уральском филиале института технической эстетики, Свердловской епархии РПЦ МП, в мэрии Екатеринбурга, в Корпорации «ЯВА», в газете «Восточный Экспресс» и др. Публиковалась в разных изданиях Екатеринбурга. Написала несколько либретто для театра кукол. «Каштанка» и «Руслан и Людмила» были поставлены в Нижневартовске. Стихи впервые опубликованы в альманахе «Белый ворон». Затем вышла книга «Перекрёстки», в которой наряду с 12 авторами состоялась ещё одна публикация.
***
Ветер северный железный,
Как дракон змеится шалый,
По дороге жжёт окрестной,
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы,
Ветер северный железный,
Как дракон змеится шалый,
По дороге жжёт окрестной,
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы,
Деревянные вокзалы…
Это пульс дороги длинной,
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы,
Это ветер вещих скиний,
Что в морозные порталы,
Шлёт огонь на стыни синей,
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы,
Душу вывернет до донца
И снегами полушалок,
И в серебряное солнце -
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы.
***
Вызвездит к холоду.
Ночь на снегах
Ляжет, исполнится
В заморозках.
Стынут окраины
В дымных кругах,
Стынут проталины
В заморозках.
Только горит
Огонёчек во льдах.
Родина, любишь ли
В заморозках?
***
Жёлтый цвет весны
И жёлтый цвет зимы -
Два разных цвета.
Тут дело не в длине волны
И свойствах ультрафиолета,
А в том, что желтизна весны
Полна
Большой
Воды,
В которой нет беды,
А только берег лета,
А у зимы опять же
Не отрекаются любя
От той тюрьмы,
От той сумы,
Где прячут солнце самоцвета,
Чуть-чуть судьбы,
Где не любить себя
Всего лишь
Подростковая примета.
***
За Уралом запоздало
Солнце за горою встало,
Нынче холодно и ясно:
Солнце за горою красно.
Накрахмаленные тени,
Долгое моё терпенье.
Деревянные вокзалы,
За горою солнце встало.
Чёрно-белые сороки,
Деревенские солохи.
Фотографии на синем,
Бубны - козыри, не вини.
Съели дерзкие дворняги
Все бездомные отваги.
Дали - марля, дали - марки,
Шли египетские марки.
Всей-то жизни было мало,
Я ушёл, меня не стало.
***
Земля обнажилась. Туман.
А мимо - бредовый попутчик,
Как месяц, сбежавший от тучек,
И медленный, как караван...
Он руку в карман, словно нож,
И взгляд свой внимательный прячет,
И весь его облик - горячий,
И ты от него не уйдёшь.
В присутствии вечной сосны
За ветхой избой на поляне
Вы будете трогать в тумане
Дыханье и голь тишины…
Медовые тени плывут
В пролесках прозрачных развилок,
Земля обнажилась до жилок
Сосновых корней там и тут…
***
Зима нагрянет - не перечь,
Когда и снег, и ветер прав.
Не забывай родную речь
Деревьев и цветущих трав.
И в речи этой - звук и нить -
Могучий, кровный, горний рок -
Есть только миг, где стоит жить,
Перегорая в пару строк.
***
И солнечно, и ветрено,
И середина августа,
И брызги цвета клевера,
И разнотравий ракурсы.
Движенье ветра через день
Почую. Как там нА душе?
На половине, где есть тень
И где меня ты радуешь?
Безоблачно и нет сомнень-
Я вижу бьёт из-пОд земли
Родник живой, хрустальный день,
И мы живём, как подлинник.
По правде и по вере лад -
Дорожка понамечена,
Такой удел, такой расклад,
Такая сила вечного.
***
О, озорство окраин городских,
Таланты без вины, но виноваты,
Дешёвое вино, фата и фатум,
Поклонник - волк и глаз его не тих.
Глухие телефончики любви
Дрожат от ветра и бросают наземь
Жасминно-расточительные бязи,
Любить до первой крови на крови.
Травинку закуси, усталый бег,
Талант - должник, кузнечик иордани,
Ему бы мятное драже в кармане,
А он взыскует неизвестных рек.
Он озорует, он винтит и жжёт,
Он - ткачик и гончар, игрец гортани,
Из всех своих бесчисленных скитаний
Он выбирает подворотни йод.
И не печалится трава того двора,
Не ей «арак и пунш голубоглазый»,
В котомке у восхода две-три фразы
И океан вселенского добра.
ПОДНОШЕНИЕ РИЛЬКЕ
«…адамов бок - оплот,
где женщина зачнётся.
Куда она вернётся,
когда она умрёт?»
Р.М.Рильке
За летним днём идёт
Осенний горький глянец,
Фатовый померанец
Увянет и умрёт
Где мы наперечёт,
Туда заглянет случай
Татарником колючим,
Когда весна умрёт.
А коль ударят в лёт
Именованьем вихря,
Memento mori тихо,
Но море не умрёт.
Вверх дном перевернёт
И впадины и горы,
Отменит все повторы,
И солнце не умрёт.
И снова зацветёт,
Мой алый цвет вернётся,
И женщина проснётся,
Когда она умрёт.
***
Посидеть и помолчать,
Не безгласно, а согласно,
Всё же это не напрасно,
Всё же это оживать.
Посидеть и посмотреть,
Тишиной сманить кукушку,
Вкусной солнечной горбушкой
Отодвинуть слово «смерть».
Посидеть и подышать,
Что окошко - где же кошка?
Снегопадное лукошко,
Сыплет, сеет вдругорядь.
Всё же это оживать.
Всё же чувствовать и трогать,
Человек в гостях у Бога,
Ветер - чистая тетрадь.
***
Словно пара старых птичек,
Разговор ведут соседки.
Сверху тоже перекличка
Неба с облаком и веткой.
И качели с разговором:
Скрип да скрипка, выше-выше -
Так далёкие просторы
Разлетаются над крышей,
Так несутся сквозняками,
Пробудившимися снами
Звоны, звонами, звонками:
Быть бы живу, быть бы с вами.
***
У Бога есть телефон, дети.
Прямая связь и честная линия.
Главное - абсолютно бесплатно.
Такая услуга - Свет во тьме светит
И тьмы объятия - самый минимум -
Для контраста, чтобы внимать внятно.
У Бога в России зима и санки,
Он и родился в тихую ночь в избе,
Где-то в Сибири под Красноярском,
Там, где шалые ветры рвут лямки,
По диким степям Забайкалья в божбе:
Люди Твои на реках январских…
Почему ж немирно разъединено
Благословенье небес на удачу?
Слышит ведь Отче, как нам надо домой.
Тут не забыть, что мы едины в одном,
Что все мы порой теряем и плачем,
Позвони, Ты, мне, Боже мой, Боже мой...
ХЕРСОНЕС
Синий-синий глаз небес,
Сладко. Кровно. Херсонес.
Загорай в плену.
Ветры - крылышки для крыш,
В кладке не проскочит мышь,
Время на кону.
Дребезги морских равнин -
Изумрудный карантин,
Главная купель.
Фокус лучики скрестил,
Дух СвятЫй коснулся жил,
Знак Судьбы запел.
Даждь мне сахар тех колонн,
Барбарис и кардамон,
Белоснежный сон.
Гулкой пеной кружева,
Византийские слова,
Литургии звон.
Берег - паперть, хОры - высь,
Береги страну, молись,
Володимир, князь.
Ах, как сладок Херсонес,
Древность каменных небес,
Завязь, крепость, связь.
БАЛАКЛАВА
Ах, ты крепость, ах, ты слава
Быстротечного руна!
От морской знобит управы -
Генуэзская страна.
В узком горле бухта прячет
Не ставридку и кефаль,
А лазурную удачу -
Балаклавскую скрижаль.
Гон отваги листригонов,
Что не меркнет и не лжёт,
Переписанный Страбоном
Звонкий розовый восход.
Та молитва - тайна, вроде,
Расплескавшихся небес,
Всё-то овцы ночью бродят
По горам твоих чудес.
Всё-то жареная рыба:
Бронза, золото в огонь,
Парусов суровых дыба,
Сто мозолей на ладонь.
…
Вот и мне сегодня нужно
Не словечко, а фонтан!
Балаклавский поздний ужин,
Дном играющий стакан.
ШУРАЛА
Как пара птиц в платочках свежих -
Их двое - весь церковный хор -
Поют и тонко, и прилежно,
И в унисон на весь собор.
Почти пропащее селенье
Золотоносных жил земных,
Там огородина спасенье
И чтенье - жития святых.
И больше ничего. А печи -
Топи. Великий Пост. Молись.
Ребёнок в валеночках. Свечи.
Сияет образ, словно жизнь.
***
Я был человек
И я шёл по мосту
И видел: до звёзд
Может статься с версту
И был я не стар
И я шёл по мосту
Который был путь
Под названьем «расту».
От берега к берегу
Быстрой реки
Я шёл в одиночестве
Ветхой тоски.
И был мной оставлен
Родительский дом,
И был я покинут
Ушедшими в нём.
И шёл, не считая
Моста позвонки,
От берега к берегу
Длинной реки.
Держал из последних
Суровый удар
И знал, что ещё
Недостаточно стар.
Уже недостаточно
Молод и смел,
Я шёл через мост,
Как умел и хотел.
И знал, что за мной
Кто-то слабый идёт,
И это был я,
И мой слабый черёд.
И так повторял
Свой урок, словно рок
На пару с собой:
Я же был одинок.
И так обреталась
Судьбы круговерть
От берега жизни
До берега «смерть».
Екатеринбург
“Наша улица” №161 (4) апрель 2013
