Феликс Николаевич Антипов родился 17 мая 1942 года в селе Корсун Корсунского района Ульяновской области. Окончил Щукинское училище (курс А. А. Орочко). В Театре на Таганке работает с 1968 года. Ведущий артист Театра на Таганке. Народный артист России.
Юрий Кувалдин
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ФЕЛИКС АНТИПОВ
эссе
Феликс Антипов - актер широкой души, в его репертуаре есть комедии и драмы, заглавные роли и виртуозно играемые эпизоды. Он занят, практически, во всех спектаклях, превращается в Федора Павловича Карамазова, в Креонта, в Фамусова, в Сократа, в Мармеладова, в целую череду иных лиц. И при отсутствии внешнего блеска - тонкое проникновение в психологию героев, сочность, продуманная выразительность рисунка роли с множеством узнаваемых бытовых деталей, богатая оттенками чуть глуховатая речь, обаяние и какое-то детское простодушие. Феликс Антипов щедро оживляет роли яркими гротескными деталями. В его игре прежде всего поражает внешняя простота, безыскусность, классическая ясность. За каждой ролью Феликса Антипова чувствуется основательная эрудиция человека книги. Ему свойственна философская неспешность, обстоятельность во всем, что делает. Не стремясь брать роль наскоком, он неторопливо подбирается к её зерну, находя опору в собственной душе. Дом стоит на фундаменте. Фундаментом Театра на Таганке является артист Феликс Антипов.
Если хорошенько подумать, то возраст человеку совершенно ни к чему. Человек разделен на две половины - на белогвардейцев, те, которые с крестом, и на - красных - те, которые с молотом. Понимаете, на крест прибивают человека, из которого получается Бог. Но женщина идет по улице без возраста, волосы девичьи распущены, сапоги на шпильках, шубка серебрится. И стоит толстяк в дубленке. Двое они делают одно. Никто не знает, что, но получается третий, с двумя полушариями в одной голове. Этого я никак понять не могу, хотя молотом крещусь пред Распятым.
Сначала о христианской евхаристии. В ней явлена Любовь (согласно евангелию от Иоанна, Бог есть Любовь - Эрот, Эрос, Херос), жертвоприношение плоти и крови. Жертвоприношение плоти и крови, даже если через эту жертвенность, жертвоприношение плоть и кровь обожаются. Явлена в ней и Смерть Христа.
Например, наивысшее наслаждение либертены маркиза Де Сада могут получить, если в момент оргазма воочию присутствует и ощущается Смерть. Поедание тела Христа, не символическое, а натуральное - одно из сарказмов Де Сада по извлечению из Эроса удовольствий. Наивысшее удовольствие у него - это стать одновременно и палачом и жертвой, ощущая сразу страдание и наслаждение. Эти чувства вызывает Юрий Любимов на Таганке в своей оперно-балетно-драматической поэме «Марат и маркиз Де Сад» с блестящими Ириной Линдт, Тимуром Бадалбейли, Феликсом Антиповым, Иваном Рыжиковым, Дмитрием Межевичем, Валерием Золотухиным, да и вообще со всеми, кто на сцене… И за сценой. Это спектакль - оргазм, в котором Юрий Любимов слил желание наслаждения и желание смерти.
Когда-то наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой - андрогины, сочетавшие в себе оба пола - мужского и женского. Тело у андрогинов было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевшие в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, - так же как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед.
И вот Зевс решил разрезать каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для Зевса и богов, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах.
И Зевс стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней, а все остальное велено было залечить. И Аполлон поворачивал лица и, стянув отовсюду кожу, как стягивают мешок, к одному месту, именуемому теперь животом, завязывал получавшееся посреди живота отверстие - оно и носит ныне название пупка. Разгладив складки и придав груди четкие очертания, - для этого ему служило орудие вроде того, каким сапожники сглаживают на колодке складки кожи, - возле пупка и на животе Аполлон оставлял немного морщин, на память о прежнем состоянии. И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И если одна половина умирала, то оставшаяся в живых выискивала себе любую другую половину и сплеталась с ней, независимо от того, попадалась ли ей половина прежней женщины, то есть то, что мы теперь называем женщиной, или прежнего мужчины. Так они и погибали. Тут Зевс, пожалев их, придумывает другое устройство: он переставляет вперед срамные их части, которые до того были у них обращены в ту же стороны, что прежде лицо, так что семя они изливали не друг в друга, а в землю, как цикады. Переместил же он их срамные части, установив тем самым оплодотворение женщин мужчинами, для того чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а когда мужчина сойдется с мужчиной - достигалось все же удовлетворение от соития, после чего они могли бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах. Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу.
Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Ведь тому, чем надлежит всегда руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь.
В сущности, Христос - это Эрот (Херос) из «Пира» Платона.
Не скрою, мне вообще нравится работа артиста Феликса Антипова. После ухода Высоцкого, Феликс, как Антей, медленно набирал высоту.
О Владимире Высоцком Феликс Антипов не любит распространяться. Слишком замыленная тема. Хотя иногда кое-что говорит: "Я не был таким другом Высоцкого, как Сева Абдулов или Шемякин, но выпивали мы вместе часто… Он был очень одиноким человеком, несмотря на огромное количество людей вокруг него. Мы с ним однажды вместе ехали в Архангельск, и он все время спрашивал: с кем ты дружишь, как вы общаетесь? Я рассказывал, а он: «У меня вот так не получается…» Настоящий художник и должен быть одинок. Когда человек одинок, он разговаривает с Богом… У нас с Высоцким замечательные отношения возникли вот на какой почве: зная мою любовь к стихам, он многое мне показывал из вновь написанного. И пел. Однажды спел «Коней». «Ну, как?» Хорошая, говорю, песня. «Ну вот видишь, нет пророков в своем Отечестве…»
Как-то Феликс Антипов к случаю о выпивке сказал, вспоминая Высоцкого: «Надо было употреблять что-нибудь одно - либо водку, либо наркотики».
Нет, Владимир Высоцкий не мог делать что-нибудь одно, он страстно хотел делать всё, он был страшно заводной, не сидел на месте, страстно хотел возвыситься, выдвинуться в другой мир. Запредельный. И опять выпивали, и не закусывали. За водкой бегали в гастроном КГБ, в тот самый дом общества «Динамо», на задах главного страшного дома КГБ.
В телевизионном фильме режиссера Ваграма Кеворкова «Юрий Кувалдин. Жизнь в тексте» говоря о моём творчестве и сопостовляя меня с Венедиктом Ерофеевым, Феликс Антипов с невиданным сарказмом в старом московском дворе скандирует:
«Короче, я предлагаю вам коктейль "сучий потрох", напиток, затмевающий все. Это уже не напиток - это музыка сфер. Что самое прекрасное в мире? - борьба за освобождение человечества. А еще прекраснее вот что (записывайте):
Пиво "жигулевское" - 100 г.
Шампунь "Садко - богатый гость" - 30 г.
Резоль для очистки волос от перхоти - 70 г.
Средство от потливости ног - 30 г.
Дезинсекталь для уничтожения мелких насекомых - 20 г.
Все это неделю настаивается на табаке сигарных сортов - и подается к столу... Пейте его с появлением первой звезды, большими глотками. Уже после двух бокалов этого коктейля человек становится настолько одухотворенным, что можно подойти и целых полчаса с полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет».
И вот последнее десятилетие Феликс Антипов вырос в выдающегося артиста. Я не говорю о том, что у него есть звание народного артиста России, я говорю о том духе, которым стал жить Феликс Антипов, как у Лермонтова, "звезда с звездою говорит". 22 сентября 2008 года в театре состоялось пиршество футуризма в рамках проекта "Италия и Россия: вихрь Футуризма".
Абсолютно гениальную музыку, тему, взятую раз, можно повторять по-хлебниковски двести раз, показал рыцарь русской авангардной музыки, постоянный автор Таганки Владимир Мартынов, силами единственного в своей непревзойденности ансамбля "ОРUS-POSTH" под руководством Татьяны Гринденко и вечно фольклорного, о-о-о-о-о, а-а-а-а-а, у-у-у-у-у, ансамбля Дмитрия Покровского.
Феликс Антипов торжественно и трагично возносил в небо строки Велимира:
Если хорошенько подумать, то возраст человеку совершенно ни к чему. Человек разделен на две половины - на белогвардейцев, те, которые с крестом, и на - красных - те, которые с молотом. Понимаете, на крест прибивают человека, из которого получается Бог. Но женщина идет по улице без возраста, волосы девичьи распущены, сапоги на шпильках, шубка серебрится. И стоит толстяк в дубленке. Двое они делают одно. Никто не знает, что, но получается третий, с двумя полушариями в одной голове. Этого я никак понять не могу, хотя молотом крещусь пред Распятым.
Сначала о христианской евхаристии. В ней явлена Любовь (согласно евангелию от Иоанна, Бог есть Любовь - Эрот, Эрос, Херос), жертвоприношение плоти и крови. Жертвоприношение плоти и крови, даже если через эту жертвенность, жертвоприношение плоть и кровь обожаются. Явлена в ней и Смерть Христа.
Например, наивысшее наслаждение либертены маркиза Де Сада могут получить, если в момент оргазма воочию присутствует и ощущается Смерть. Поедание тела Христа, не символическое, а натуральное - одно из сарказмов Де Сада по извлечению из Эроса удовольствий. Наивысшее удовольствие у него - это стать одновременно и палачом и жертвой, ощущая сразу страдание и наслаждение. Эти чувства вызывает Юрий Любимов на Таганке в своей оперно-балетно-драматической поэме «Марат и маркиз Де Сад» с блестящими Ириной Линдт, Тимуром Бадалбейли, Феликсом Антиповым, Иваном Рыжиковым, Дмитрием Межевичем, Валерием Золотухиным, да и вообще со всеми, кто на сцене… И за сценой. Это спектакль - оргазм, в котором Юрий Любимов слил желание наслаждения и желание смерти.
Когда-то наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой - андрогины, сочетавшие в себе оба пола - мужского и женского. Тело у андрогинов было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевшие в противоположные стороны, была общая, ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь рост, - так же как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед.
И вот Зевс решил разрезать каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для Зевса и богов, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах.
И Зевс стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи, чтобы, глядя на свое увечье, человек становился скромней, а все остальное велено было залечить. И Аполлон поворачивал лица и, стянув отовсюду кожу, как стягивают мешок, к одному месту, именуемому теперь животом, завязывал получавшееся посреди живота отверстие - оно и носит ныне название пупка. Разгладив складки и придав груди четкие очертания, - для этого ему служило орудие вроде того, каким сапожники сглаживают на колодке складки кожи, - возле пупка и на животе Аполлон оставлял немного морщин, на память о прежнем состоянии. И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И если одна половина умирала, то оставшаяся в живых выискивала себе любую другую половину и сплеталась с ней, независимо от того, попадалась ли ей половина прежней женщины, то есть то, что мы теперь называем женщиной, или прежнего мужчины. Так они и погибали. Тут Зевс, пожалев их, придумывает другое устройство: он переставляет вперед срамные их части, которые до того были у них обращены в ту же стороны, что прежде лицо, так что семя они изливали не друг в друга, а в землю, как цикады. Переместил же он их срамные части, установив тем самым оплодотворение женщин мужчинами, для того чтобы при совокуплении мужчины с женщиной рождались дети и продолжался род, а когда мужчина сойдется с мужчиной - достигалось все же удовлетворение от соития, после чего они могли бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах. Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу.
Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Ведь тому, чем надлежит всегда руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь.
В сущности, Христос - это Эрот (Херос) из «Пира» Платона.
Не скрою, мне вообще нравится работа артиста Феликса Антипова. После ухода Высоцкого, Феликс, как Антей, медленно набирал высоту.
О Владимире Высоцком Феликс Антипов не любит распространяться. Слишком замыленная тема. Хотя иногда кое-что говорит: "Я не был таким другом Высоцкого, как Сева Абдулов или Шемякин, но выпивали мы вместе часто… Он был очень одиноким человеком, несмотря на огромное количество людей вокруг него. Мы с ним однажды вместе ехали в Архангельск, и он все время спрашивал: с кем ты дружишь, как вы общаетесь? Я рассказывал, а он: «У меня вот так не получается…» Настоящий художник и должен быть одинок. Когда человек одинок, он разговаривает с Богом… У нас с Высоцким замечательные отношения возникли вот на какой почве: зная мою любовь к стихам, он многое мне показывал из вновь написанного. И пел. Однажды спел «Коней». «Ну, как?» Хорошая, говорю, песня. «Ну вот видишь, нет пророков в своем Отечестве…»
Как-то Феликс Антипов к случаю о выпивке сказал, вспоминая Высоцкого: «Надо было употреблять что-нибудь одно - либо водку, либо наркотики».
Нет, Владимир Высоцкий не мог делать что-нибудь одно, он страстно хотел делать всё, он был страшно заводной, не сидел на месте, страстно хотел возвыситься, выдвинуться в другой мир. Запредельный. И опять выпивали, и не закусывали. За водкой бегали в гастроном КГБ, в тот самый дом общества «Динамо», на задах главного страшного дома КГБ.
В телевизионном фильме режиссера Ваграма Кеворкова «Юрий Кувалдин. Жизнь в тексте» говоря о моём творчестве и сопостовляя меня с Венедиктом Ерофеевым, Феликс Антипов с невиданным сарказмом в старом московском дворе скандирует:
«Короче, я предлагаю вам коктейль "сучий потрох", напиток, затмевающий все. Это уже не напиток - это музыка сфер. Что самое прекрасное в мире? - борьба за освобождение человечества. А еще прекраснее вот что (записывайте):
Пиво "жигулевское" - 100 г.
Шампунь "Садко - богатый гость" - 30 г.
Резоль для очистки волос от перхоти - 70 г.
Средство от потливости ног - 30 г.
Дезинсекталь для уничтожения мелких насекомых - 20 г.
Все это неделю настаивается на табаке сигарных сортов - и подается к столу... Пейте его с появлением первой звезды, большими глотками. Уже после двух бокалов этого коктейля человек становится настолько одухотворенным, что можно подойти и целых полчаса с полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не скажет».
И вот последнее десятилетие Феликс Антипов вырос в выдающегося артиста. Я не говорю о том, что у него есть звание народного артиста России, я говорю о том духе, которым стал жить Феликс Антипов, как у Лермонтова, "звезда с звездою говорит". 22 сентября 2008 года в театре состоялось пиршество футуризма в рамках проекта "Италия и Россия: вихрь Футуризма".
Абсолютно гениальную музыку, тему, взятую раз, можно повторять по-хлебниковски двести раз, показал рыцарь русской авангардной музыки, постоянный автор Таганки Владимир Мартынов, силами единственного в своей непревзойденности ансамбля "ОРUS-POSTH" под руководством Татьяны Гринденко и вечно фольклорного, о-о-о-о-о, а-а-а-а-а, у-у-у-у-у, ансамбля Дмитрия Покровского.
Феликс Антипов торжественно и трагично возносил в небо строки Велимира:
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных - смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных - смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Футуристическими пулеметными очередями текстов Маринетти расстреливал зал артист Энзо Саломоне (Италия).
Как сто лет назад на "Десяти днях...", писатель Юрий Кувалдин замечательно себя чувствовал в зале Театра на Таганке, родном зале, ибо с 1964 года здесь все смотрено-пересмотрено, но этот вечер футуризма затмил даже слабые намеки на ожидаемый триумф.
Ко сему присовокупляю ставшее уже нормой: режиссер Юрий Любимов - гений!
Прогулки по Москве вдохновляют писателя Юрия Кувалдина на все новые произведения. Производить произведения этот писатель любит очень, и не менее прежних классиков. Например, любил прогуляться по Москве уроженец Вологды Константин Батюшков. У него есть "Прогулка по Москве". В стихах. Посмеивался над жизнью первопрестольной, грустил в угланах переулков ("И выбегают из углов угланы..." - Осип Мандельштам). Итак, пародируя барскую Москву, Константин Батюшков испытывал двойственное чувство. Александр Грибоедов тоже высмеивал Москву. А Юрий Любимов поставил это на Таганке как поэзию белого ритма, как поэзию чистого вида, где великолепный артист Феликс Антипов своим Фамусовым возвышается рифмой стабильности, которая есть признак класса. Есть на Таганке тупики и дворы, в которых особенно приятно гулять, даже в большой компании. На сей раз на прогулку с Юрием Кувалдиным вышли: политик Сергей Филатов, бард Елена Дунская, артист Феликс Антипов, поэтесса Нина Краснова и сам Юрий Кувалдин. Прогуливаются хорошие люди. Сейчас. Вчера. Завтра. Посмеиваются над ближними и дальними.
Я больше всего ценю непредсказуемую, феерическую стихию театральной игры. И даже игры ума. На месте первом здесь игра. Не работа. Не служба. А игра. В которой страсти и азарт. Первый актер театра, оригинальный, выразительный, друг Высоцкого, с багажом мастерства и художественности Феликс Антипов, не принимая наигрыша и малейшей фальши, в роли человека природного ума, с подозрением относящегося к каждой книге Павла Афанасьевича Фамусова с хрипловатым раздумьем чеканит:
Скажи-ка, что глаза ей портить не годится,
И в чтеньи прок-от не велик:
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Великолепный в блестящем артистизме мефистофелевского толка в зеленоватом прорезиненном каком-то болотном длинном плаще зондер-команды искрящийся интеллектуальный артист Тимур Бадалбейли в роли Александра Андреевича Чацкого в балетно-оперном экстазе, храня эталонную русскую речь, восклицает:
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!
Быстрое вращение белых полотен интеллигентного художника Рустама Хамдамова, зеркала с бегающими бликами и отсветами, и неподвижная бледная «маска смерти» князя Тугоуховского в исполнении талантливого артиста и барда Дмитрия Межевича. Помню, как он задушевно пел «Охотный ряд» Визбора в мастерской Игоря Снегура. Новый театр. Это спектакль - выстрел. В смысле пастернаковского: «Он был как выстрел на рапире…» Смешение жанров. Любимов спрессован до поэтической строки. Каждую букву вытанцовывает актер. «Горе от ума - Горе уму - Горе ума». Человек незаурядного ума Александр Грибоедов. Комедия в четырех действиях в стихах. Юрий Любимов сам себе Грибоедов, сокращает комедию до одного действия. Кто возразит 93-летнему умнейшему Любимову, пережившему, говоря словами Петра Андреевича Вяземского, многое и многих?! Счастье от ума!
Скрипя половицами старого дома, вошел в белом пиджаке Фамусов с Александром Сергеевичем, которого вел под ручку, чтобы тот не упал впотьмах, Феликс Антипов, несколько грузноватый в свои 68 лет. Но пьеса была не та. Играли в сумасшедший дом, которым руководил прямо из зала при зрителях, а не на репетиции художественный сумасшедший с другой планеты и с фонариком в руке Юрий Любимов, 93-летний, собирающийся на следующий сезон готовить новую пьесу! Двое зрителей по ходу пьесы поднялись с мест и в темноте стали пробираться к выходу как раз на монологе директора сумасшедшего дома в исполнении Александра Сергеевича Фамусова, которого громко прервал персонаж из «Кубанских казаков», чтобы случайно залетевшие в театр зрители, покинули его. Проводили уходящих барабанной дробью чечетки, выбиваемой сумасшедшими с яростным азартом, который особенно светился в глазах абсолютно неизлечимой Ирины Линдт, вызвавшей своей игрой не только на трубе и на скрипке, но и просто драматической с элементами клоунады и цирка игрой бурю аплодисментов, и крика одного сумасшедшего из зала: "Браво"!". Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740-1814) секс понимал как страх и отчаяние, не только в Третьей империи, но и в кроватях всего мира при совокуплении, плодом которого является каждый без исключения человек, кроме тех, кого нашли в капусте. Фамусов, кстати говоря, свою первую роль в Театре на Таганке сыграл в спектакле «Живой» моего товарища Бориса Можаева, чью книгу я помогал печатать на Книжной фабрике №1 в городе Электросталь. С этого момента Александр Сергеевич Фамусов работает практически в каждом спектакле, играет ведущие роли. Итак, Феликс Николаевич Фамусов грузновато опустился на стул и покосился на бритоголового Чацкого, под личиной которого скрывался самый гениальный из молодых сумасшедших Тимур Бадалбейли, закрывший себя двойным дном революционного Марата под пером известного садиста маркиза де Сада, садировавшего публику волею тоже бритоголового Валерия Золотухина, переодевшегося Ивана Васильевича из «Театрального романа» нашего главного сумасшедшего – Михаила Афанасьевича Булгакова! Накануне они поругались. Время от времени верх в доме скорби берет абсолютно сошедший с ума Дмитрий Межевич, сбежавший от князя Тугоуховского, которому главврач никогда не дает попеть под гитару, хотя поёт Дмитрий Межевич получше многих бардов. Нажми, водитель, тормоз, наконец. Ты нас тиранил три часа подряд. Слезайте, граждане, приехали, конец, Охотный ряд, Охотный ряд! Причины ссоры Марат не помнил, видел только, что его до сих пор не простили. Поймав наконец на себе обиженный взгляд, Марат с явным усилием улыбнулся. Из темноты зала своим фонариком маэстро Любимов, родившийся в Ярославле в 1917 году, показывал направление главного удара кинжалу Шарлотты Корде, которую носил на плечах брутальный санитар, в котором, присмотревшись, можно было разглядеть день ото дня прогрессирующего Ивана Рыжикова, и одновременно удивленно наблюдал, как опущенные уголки вечно поджатых губ де Сада приподнялись, а между бровями появилась складка, придавшая лицу ироничное и даже немного издевательское выражение. Было совершенно ясно, что на большее де Сад не способен. Еще несколько неловких мгновений они смотрели друг на друга, но атмосфера уже разрядилась. Феликсу Николаевичу Грибоедову пришлось закрывать сумасшедший дом, дабы распаленные зрители не высыпали на сцену, чтобы стать легальными пациентами главврача Юрия Любимова.
Как сто лет назад на "Десяти днях...", писатель Юрий Кувалдин замечательно себя чувствовал в зале Театра на Таганке, родном зале, ибо с 1964 года здесь все смотрено-пересмотрено, но этот вечер футуризма затмил даже слабые намеки на ожидаемый триумф.
Ко сему присовокупляю ставшее уже нормой: режиссер Юрий Любимов - гений!
Прогулки по Москве вдохновляют писателя Юрия Кувалдина на все новые произведения. Производить произведения этот писатель любит очень, и не менее прежних классиков. Например, любил прогуляться по Москве уроженец Вологды Константин Батюшков. У него есть "Прогулка по Москве". В стихах. Посмеивался над жизнью первопрестольной, грустил в угланах переулков ("И выбегают из углов угланы..." - Осип Мандельштам). Итак, пародируя барскую Москву, Константин Батюшков испытывал двойственное чувство. Александр Грибоедов тоже высмеивал Москву. А Юрий Любимов поставил это на Таганке как поэзию белого ритма, как поэзию чистого вида, где великолепный артист Феликс Антипов своим Фамусовым возвышается рифмой стабильности, которая есть признак класса. Есть на Таганке тупики и дворы, в которых особенно приятно гулять, даже в большой компании. На сей раз на прогулку с Юрием Кувалдиным вышли: политик Сергей Филатов, бард Елена Дунская, артист Феликс Антипов, поэтесса Нина Краснова и сам Юрий Кувалдин. Прогуливаются хорошие люди. Сейчас. Вчера. Завтра. Посмеиваются над ближними и дальними.
Я больше всего ценю непредсказуемую, феерическую стихию театральной игры. И даже игры ума. На месте первом здесь игра. Не работа. Не служба. А игра. В которой страсти и азарт. Первый актер театра, оригинальный, выразительный, друг Высоцкого, с багажом мастерства и художественности Феликс Антипов, не принимая наигрыша и малейшей фальши, в роли человека природного ума, с подозрением относящегося к каждой книге Павла Афанасьевича Фамусова с хрипловатым раздумьем чеканит:
Скажи-ка, что глаза ей портить не годится,
И в чтеньи прок-от не велик:
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Великолепный в блестящем артистизме мефистофелевского толка в зеленоватом прорезиненном каком-то болотном длинном плаще зондер-команды искрящийся интеллектуальный артист Тимур Бадалбейли в роли Александра Андреевича Чацкого в балетно-оперном экстазе, храня эталонную русскую речь, восклицает:
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!
Быстрое вращение белых полотен интеллигентного художника Рустама Хамдамова, зеркала с бегающими бликами и отсветами, и неподвижная бледная «маска смерти» князя Тугоуховского в исполнении талантливого артиста и барда Дмитрия Межевича. Помню, как он задушевно пел «Охотный ряд» Визбора в мастерской Игоря Снегура. Новый театр. Это спектакль - выстрел. В смысле пастернаковского: «Он был как выстрел на рапире…» Смешение жанров. Любимов спрессован до поэтической строки. Каждую букву вытанцовывает актер. «Горе от ума - Горе уму - Горе ума». Человек незаурядного ума Александр Грибоедов. Комедия в четырех действиях в стихах. Юрий Любимов сам себе Грибоедов, сокращает комедию до одного действия. Кто возразит 93-летнему умнейшему Любимову, пережившему, говоря словами Петра Андреевича Вяземского, многое и многих?! Счастье от ума!
Скрипя половицами старого дома, вошел в белом пиджаке Фамусов с Александром Сергеевичем, которого вел под ручку, чтобы тот не упал впотьмах, Феликс Антипов, несколько грузноватый в свои 68 лет. Но пьеса была не та. Играли в сумасшедший дом, которым руководил прямо из зала при зрителях, а не на репетиции художественный сумасшедший с другой планеты и с фонариком в руке Юрий Любимов, 93-летний, собирающийся на следующий сезон готовить новую пьесу! Двое зрителей по ходу пьесы поднялись с мест и в темноте стали пробираться к выходу как раз на монологе директора сумасшедшего дома в исполнении Александра Сергеевича Фамусова, которого громко прервал персонаж из «Кубанских казаков», чтобы случайно залетевшие в театр зрители, покинули его. Проводили уходящих барабанной дробью чечетки, выбиваемой сумасшедшими с яростным азартом, который особенно светился в глазах абсолютно неизлечимой Ирины Линдт, вызвавшей своей игрой не только на трубе и на скрипке, но и просто драматической с элементами клоунады и цирка игрой бурю аплодисментов, и крика одного сумасшедшего из зала: "Браво"!". Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740-1814) секс понимал как страх и отчаяние, не только в Третьей империи, но и в кроватях всего мира при совокуплении, плодом которого является каждый без исключения человек, кроме тех, кого нашли в капусте. Фамусов, кстати говоря, свою первую роль в Театре на Таганке сыграл в спектакле «Живой» моего товарища Бориса Можаева, чью книгу я помогал печатать на Книжной фабрике №1 в городе Электросталь. С этого момента Александр Сергеевич Фамусов работает практически в каждом спектакле, играет ведущие роли. Итак, Феликс Николаевич Фамусов грузновато опустился на стул и покосился на бритоголового Чацкого, под личиной которого скрывался самый гениальный из молодых сумасшедших Тимур Бадалбейли, закрывший себя двойным дном революционного Марата под пером известного садиста маркиза де Сада, садировавшего публику волею тоже бритоголового Валерия Золотухина, переодевшегося Ивана Васильевича из «Театрального романа» нашего главного сумасшедшего – Михаила Афанасьевича Булгакова! Накануне они поругались. Время от времени верх в доме скорби берет абсолютно сошедший с ума Дмитрий Межевич, сбежавший от князя Тугоуховского, которому главврач никогда не дает попеть под гитару, хотя поёт Дмитрий Межевич получше многих бардов. Нажми, водитель, тормоз, наконец. Ты нас тиранил три часа подряд. Слезайте, граждане, приехали, конец, Охотный ряд, Охотный ряд! Причины ссоры Марат не помнил, видел только, что его до сих пор не простили. Поймав наконец на себе обиженный взгляд, Марат с явным усилием улыбнулся. Из темноты зала своим фонариком маэстро Любимов, родившийся в Ярославле в 1917 году, показывал направление главного удара кинжалу Шарлотты Корде, которую носил на плечах брутальный санитар, в котором, присмотревшись, можно было разглядеть день ото дня прогрессирующего Ивана Рыжикова, и одновременно удивленно наблюдал, как опущенные уголки вечно поджатых губ де Сада приподнялись, а между бровями появилась складка, придавшая лицу ироничное и даже немного издевательское выражение. Было совершенно ясно, что на большее де Сад не способен. Еще несколько неловких мгновений они смотрели друг на друга, но атмосфера уже разрядилась. Феликсу Николаевичу Грибоедову пришлось закрывать сумасшедший дом, дабы распаленные зрители не высыпали на сцену, чтобы стать легальными пациентами главврача Юрия Любимова.
"Наша улица” №136 (3) март 2011
