И если бы Урмас пил молоко, то я бы был спокоен, поскольку в холодильнике стояли два пакета, но ведь он не притрагивается к молоку. Пришлось спускаться в зоомагазин за «Феликсом». Взял четыре пакетика форели и лосося со всякими овощными добавками в желе. Это у писателя Дана Марковича все его многочисленные кошки, думаю, пьют с утра до ночи молоко, такие они гладкие и молочные, и Дан Семёнович и в ус не дует, щелкает фотоаппаратом своих кошек и выставляет их портреты в своем дневнике. Одну кошку его я даже записал в свой последний рассказ, который выставлю на литературную выставку в феврале. Но вот что я заметил. Урмас, совершенно не стараясь красоваться, то есть выставляться, постоянно сидит у меня на виду в позе копилки, и смотрит на меня своими желтыми глазами с черной щелью зрачка неотрывно. И как только я встаю из-за письменного стола, идёт в ногу, как в армии, сначала приноравливаясь, с левой или с правой ноги подлаживаться под тапочки, которые для него, по-видимому, являются живыми существами и не зависимыми от меня. Путь на кухню проходим молча, в ногу, левое плечо вперед, останавливаемся у холодильника, при открытии дверцы которого голова кота просовывается на нижнюю полку. В блюдце кладу Урмасу пару чайных ложек желейной форели, которую сам бы съел, и которая моментально исчезает в маленьком клыкастом ротике. И вопросительный взгляд на меня, глаза в глаза, мол, будут ли ещё добавки, или пойдём продолжим работу над новым текстом.
Юрий КУВАЛДИН
