На Садовом
кольце, почти у Яузы, на улице Чкалова, 48 (ныне Земляной вал) был книжный
магазин «Новелла» (сейчас там какой-то банк), в котором некоторое время (конец
80-х) был у меня офис, в этом же доме жил Андрей Дмитриевич Сахаров, и вот
случилось, что я побывал у него в гостях, когда издавал его отдельной брошюрой
100-тысячным тиражом “Конституционные идеи”. В это трудно было поверить, поскольку
в советский период подобное издание именовалось бы не иначе как «антисоветчина».
Впрочем, и Таганка Любимова была антисоветской. И, в сущности, часто
упоминалась в контексте: Солженицын, Сахаров. Официальная страна была местом
цифр и аббревиатур. (Заметьте, империи, в том числе США, любят цифры и
аббревиатуры: СССР, "Щ-854", в/ч 36795, карабин СКС, завод
почтовый ящик два нуля двенадцать, Тула-50, Москва-100, Красноярск-8, КПСС,
КГБ, ВЧК, НКВД...) И следом - стукачи, особисты, военпреды,
собаководы, воронки, надзиратели, пересылки, каторга, зона... И нужен был
тотальный протест против всего этого. Протест выразился одним словом:
"Солженицын"; впоследствии с примкнувшим к нему словом
"Сахаров". Фразы из газет: "Они подпевают Солженицыну и
Сахарову". Я с конца 60-х до высылки Солженицына из СССР в 1974 году на
самые мракобесные публикации о нем в газетах сочинял гневные ответы Генсеку,
подписывая их всегда примерно так: "Шофер Иванов, токарь Петров и
сантехник Сидоров". Призыв Андрея Дмитриевича Сахарова: «Человеческому
обществу необходима интеллектуальная свобода - свобода получения и
распространения информации, свобода непредвзятого и бесстрашного обсуждения,
свобода от давления авторитета и предрассудков», - исполнялся мною с конспиративной
страстью: фотопересъёмка, ротапринт, позже - ксерокс, распространение
самиздата.
Юрий КУВАЛДИН
