Виктор Крамаренко
ЖЁНЫ ИВАНА ГРОЗНОГО
ЖЁНЫ ИВАНА ГРОЗНОГО
эссе
Говорят,
Сталин глубоко почитал Ивана Грозного, изучал (с карандашом в руках)
его царствование, старался во всем подражать жестокому правителю. Так
же грабил народ, немилосердно казнил приближенных, создавал
репрессивный аппарат по аналогу опричнины. Вся страна жила в страхе.
Только одно он не повторил – оргии и отношение к женам. Хотя… до сих
пор возникают споры по поводу самоубийства Аллилуевой.
Ивана Грозного по жестокости сравнивают с Иродом, по разврату – с Калигулой. Подобных ему властителей в русской истории просто не было.
Ивана Грозного по жестокости сравнивают с Иродом, по разврату – с Калигулой. Подобных ему властителей в русской истории просто не было.
ПЕРВАЯ ЖЕНА - АНАСТАСИЯ
С
юношества, растленный боярами, чтоб не совался в государственные дела,
Иоанн IV всю жизнь был жрецом разврата. Истории известно только две
недели, когда он вел сколько-нибудь человеческую жизнь. Это были две
недели после первого брака с Анастасией.
16 февраля 1546 года семнадцатилетний Иоанн Васильевич повенчался с Анастасией Захарьиной. Род Захарьиных был не из знатных, но Анастасия пленила его своей красотой и женственностью. С тринадцатилетнего возраста он познал женщин и менял своих любовниц чуть ли не каждый день. За четыре года бояре сосватали ему несколько сот девушек в большинстве своем искушенных в кокетстве и любовных чарах. В дальнейшем бояре за это горько поплатились. Пресытившийся доступностью и бойкостью девиц молодой царь осознал, что истинная женская красота заключается в скромности и добродетели, что тихое свое счастье он сможет обрести только с такой супружницей.
С должной пышностью сыграли свадьбу. Все с любопытством стали ждать, как поведет себя царь. Прекратились жестокие забавы с медведями и шутами, не было слышно "срамных" песен, исчезли из царских теремов бойкие девицы. Царь был со всеми приветлив и милостив, даже выпустил из казематов многих узников. Под давлением Сильвестра, он торжественно утвердил перемену правления, созвал со всего царства выборных людей и святители, с благословения митрополита задумал собрать Раду. Такие разительные перемены в поведении царя всецело приписывали влиянию его молодой жены.
Но семейная идиллия недолго продолжалась. Две недели. Вскоре тихая жизнь ему надоела, душа запросила развлечения и крови.
Однажды в первых числах марта царь распорядился подготовить медведей для игрищ на Лобном месте. Он любил, чтоб в жертву приводили не знавших последствия людей. Нашли каких-то ничего не подозревавших посадских, приехавших в Москву по какой-то тяжбе, объявили, что их хочет одарить подарками царь. Затем привели и обученных для расправы медведей. Одного за другим они подминали под себя посадских, гнались по замкнутому кругу и разрывали. Трещали кости, лилась кровь, всюду валялись человеческие внутренности. Кровавое зрелище вернуло Иоанна к прежней разгульной жизни.
Прошел год, отношения супругов настолько испортились, что Анастасия, вопреки дворцовому этикету, редко стала совместно трапезничать. А когда ее родственника одели шутом и бросили к медведям, отношения стали просто ненавистными. Царь пожелал, чтоб она присутствовала на игрище и вместе с ним потешалась. После этого с Анастасией случился обморок. А через два часа на царской площадке лежал Василий Захарьин, весь изломанный самым злобным медведем. Царь, по обыкновению, сидел на Красном крыльце и заливался хохотом. Это случилось 11 апреля 1547 года, а на следующий день в Москве вспыхнул пожар, продолжавшийся около трех месяцев. Огонь не пощадил и царского дворца. Горели арсеналы с большими запасами порока, всю Москву сотрясали глухие взрывы. Дым был настолько удушлив, что во время церковной службы едва не погиб митрополит, служивший в Успенском соборе.
Гроза для царицы временно миновала. Пожар разорил население, всё смелее высказывались недовольства, народная молва обвиняла в пожаре ближних бояр. Царь затих, прекратил оргии и кровавые потехи. Народное бедствие настолько поразило его, что он целыми днями молился или беседовал с церковными лицами. Это радовало не только народ, но и Анастасию, которая всецело была погружена в заботы о недавно родившемся сыне Дмитрии. Иоанн щедро жертвовал на восстановление Москвы, даже продал иноземцам некоторые свои драгоценности. Царица, со своей стороны, помогала населению всем, чем могла. За это народ называл ее "Милостивой".
Прошло еще два года, Москва отстроилась и приняла почти прежний вид. Иоанн, к радости Анастасии и народа, оставался мягким и отзывчивым. Он проявлял крайнюю религиозность, посещал московские монастыри и храмы, всюду служил молебны, делал щедрые вклады.
Во время стихийного бедствия Иоанн дал обет в благодарность Богу посетить некоторые дальние обители. И вот в начале 1551 году в такое паломничество он и отправился вместе с царицей и сыном. По дороге в монастырь св. Кирилла, что на Шексне они заехали в обитель св. Сергия, где доживал свои дни знаменитый Максим Грек. Старец убеждал царя повернуть обратно, но Иоанн был непреклонен. На прощание Грек промолвил:
- Помни, Государь, что ты берешь на себя тяжелое бремя. Царевич не вернется в Москву.
Пророчество сбылось. Царевич Дмитрий скончался в дороге и похоронен где-то на берегу реки Яхрома.
В 1557 году родился Федор Иоаннович, и это еще больше усилило значение царицы в глазах бояр. К ней прислушивались, перед ней заискивали, как перед матерью будущего царя. Но в 1560 году, 7 августа, Анастасия неожиданно скончалась. Она хворала всего три дня, и самые искусные лекари не могли установить ее болезни.
Иоанн, искренне опечаленный смертью жены, шел за гробом и плакал. Тогда упорно ходили слухи, что царицу отравили, и отравил ее не кто иной, как государь, но Иоанн, как нам кажется, был еще не тем Грозным, в нем только просыпался будущий деспот, мстивший боярам за искалеченное детство.
16 февраля 1546 года семнадцатилетний Иоанн Васильевич повенчался с Анастасией Захарьиной. Род Захарьиных был не из знатных, но Анастасия пленила его своей красотой и женственностью. С тринадцатилетнего возраста он познал женщин и менял своих любовниц чуть ли не каждый день. За четыре года бояре сосватали ему несколько сот девушек в большинстве своем искушенных в кокетстве и любовных чарах. В дальнейшем бояре за это горько поплатились. Пресытившийся доступностью и бойкостью девиц молодой царь осознал, что истинная женская красота заключается в скромности и добродетели, что тихое свое счастье он сможет обрести только с такой супружницей.
С должной пышностью сыграли свадьбу. Все с любопытством стали ждать, как поведет себя царь. Прекратились жестокие забавы с медведями и шутами, не было слышно "срамных" песен, исчезли из царских теремов бойкие девицы. Царь был со всеми приветлив и милостив, даже выпустил из казематов многих узников. Под давлением Сильвестра, он торжественно утвердил перемену правления, созвал со всего царства выборных людей и святители, с благословения митрополита задумал собрать Раду. Такие разительные перемены в поведении царя всецело приписывали влиянию его молодой жены.
Но семейная идиллия недолго продолжалась. Две недели. Вскоре тихая жизнь ему надоела, душа запросила развлечения и крови.
Однажды в первых числах марта царь распорядился подготовить медведей для игрищ на Лобном месте. Он любил, чтоб в жертву приводили не знавших последствия людей. Нашли каких-то ничего не подозревавших посадских, приехавших в Москву по какой-то тяжбе, объявили, что их хочет одарить подарками царь. Затем привели и обученных для расправы медведей. Одного за другим они подминали под себя посадских, гнались по замкнутому кругу и разрывали. Трещали кости, лилась кровь, всюду валялись человеческие внутренности. Кровавое зрелище вернуло Иоанна к прежней разгульной жизни.
Прошел год, отношения супругов настолько испортились, что Анастасия, вопреки дворцовому этикету, редко стала совместно трапезничать. А когда ее родственника одели шутом и бросили к медведям, отношения стали просто ненавистными. Царь пожелал, чтоб она присутствовала на игрище и вместе с ним потешалась. После этого с Анастасией случился обморок. А через два часа на царской площадке лежал Василий Захарьин, весь изломанный самым злобным медведем. Царь, по обыкновению, сидел на Красном крыльце и заливался хохотом. Это случилось 11 апреля 1547 года, а на следующий день в Москве вспыхнул пожар, продолжавшийся около трех месяцев. Огонь не пощадил и царского дворца. Горели арсеналы с большими запасами порока, всю Москву сотрясали глухие взрывы. Дым был настолько удушлив, что во время церковной службы едва не погиб митрополит, служивший в Успенском соборе.
Гроза для царицы временно миновала. Пожар разорил население, всё смелее высказывались недовольства, народная молва обвиняла в пожаре ближних бояр. Царь затих, прекратил оргии и кровавые потехи. Народное бедствие настолько поразило его, что он целыми днями молился или беседовал с церковными лицами. Это радовало не только народ, но и Анастасию, которая всецело была погружена в заботы о недавно родившемся сыне Дмитрии. Иоанн щедро жертвовал на восстановление Москвы, даже продал иноземцам некоторые свои драгоценности. Царица, со своей стороны, помогала населению всем, чем могла. За это народ называл ее "Милостивой".
Прошло еще два года, Москва отстроилась и приняла почти прежний вид. Иоанн, к радости Анастасии и народа, оставался мягким и отзывчивым. Он проявлял крайнюю религиозность, посещал московские монастыри и храмы, всюду служил молебны, делал щедрые вклады.
Во время стихийного бедствия Иоанн дал обет в благодарность Богу посетить некоторые дальние обители. И вот в начале 1551 году в такое паломничество он и отправился вместе с царицей и сыном. По дороге в монастырь св. Кирилла, что на Шексне они заехали в обитель св. Сергия, где доживал свои дни знаменитый Максим Грек. Старец убеждал царя повернуть обратно, но Иоанн был непреклонен. На прощание Грек промолвил:
- Помни, Государь, что ты берешь на себя тяжелое бремя. Царевич не вернется в Москву.
Пророчество сбылось. Царевич Дмитрий скончался в дороге и похоронен где-то на берегу реки Яхрома.
В 1557 году родился Федор Иоаннович, и это еще больше усилило значение царицы в глазах бояр. К ней прислушивались, перед ней заискивали, как перед матерью будущего царя. Но в 1560 году, 7 августа, Анастасия неожиданно скончалась. Она хворала всего три дня, и самые искусные лекари не могли установить ее болезни.
Иоанн, искренне опечаленный смертью жены, шел за гробом и плакал. Тогда упорно ходили слухи, что царицу отравили, и отравил ее не кто иной, как государь, но Иоанн, как нам кажется, был еще не тем Грозным, в нем только просыпался будущий деспот, мстивший боярам за искалеченное детство.
ВТОРАЯ ЖЕНА - МАРИЯ
Больше
недели после похорон Анастасии Иоанн провел в одиночестве. А когда,
наконец, вышел в приемную палату, бояре ужаснулись. Тридцатилетний
царь предстал совсем другим человеком: сгорбившимся, с желтым,
изрезанным морщинами, лицом, глубоко ввалившимися глазами и злобным
пронизывающим взглядом. С этого дня началась новая, "грозная" эпоха для
всей Руси.
Летописец говорил: "Умершей убо царице Анастасии нача царь быти яр и прилюбодействием зело".
Да, все звериные инстинкты, которые он сдерживал за годы с Анастасией, теперь сознательно проявлялись. Кремлевский дворец, видавший много, никогда не был свидетелем такого необузданного разврата. Кремль превратился в сплошной гарем, где всякий приближенный к царю обязан был участвовать в нескончаемых оргиях, а отказавшихся ждала смерть.
Видя такое положение, бояре били челом и умоляли царя выбрать вторую жену. Таковой, по их мнению, могла бы стать Елизавета, родная сестра польского короля Сигизмунда-Августа. Московия в это время вела войну с Ливонией, русские рати одерживали верх, а польский король, в свою очередь, мечтал захватить часть Ливонии и вел об этом переговоры с Ливонским орденом. После перехода Ливонии во власть московского царя о захвате нечего было и мечтать. И Сигизмунд-Август решительно отказал московским послам.
Это нисколько не огорчило Иоанна, его внимание было обращено на юную черкешенку Марию, дочь черкесского князя Темгрюка. Один из любимцев царя, князь Вяземский, сообщил, что в Москву приехал черкесский князь Темгрюк с дочерью "красоты неописанной" и что он готов прийти во дворец вместе с дочерью.
Дикая красота княжны вскружила голову Иоанну. Она стала невестой московского царя. Однако венчание пришлось отложить на целый год. Княжна совсем не говорила по-русски и даже была иноверкой. При крещении от патриарха она получила имя Мария.
21 августа 1561 года состоялась свадьба.
Новая царица оказалась совсем не похожей на Анастасию. Тихая жизнь предшественницы ее не увлекала. Выросшая среди кавказских гор, сроднившаяся с охотой и горскими обычаями, она стремилась к буйной жизни. Охотно принимала безумства мужа, с восторгом наблюдая за потехами с медведями и за публичными казнями. Она, не только не удерживала Иоанна от кровавых забав, но и сама толкала его на расправы. Понятно, что бояре невзлюбили новую царицу. И она платила им тем же.
Чтоб прочнее привязать к себе царя, она потворствовала его наклонностям. Окружив себя самыми красивыми девушками, указывала на них Иоанну, и сама провожала в опочивальню. Оргии в теремах царицы, чего прежде никогда не случалось, стали происходить с невероятным изощрением. Мария, поощрявшая разврат, и сама не стыдилась. Почти на глазах у Иоанна чуть ли не каждый день меняла любовников. Если находился какой-нибудь смельчак, только намекавший на недостойное поведение русской царицы, Мария немедленно принимала меры, и тот попадал в ссылку или на плаху.
Хитрая, хотя и юная, черкешенка приобрела огромное влияние на Иоанна. Она изучила его слабости и умело пользовалась ими. В значительной степени ей Русь обязана возникновением опричнины.
Царь и до нее относился к боярам подозрительно, а теперь, благодаря Марии, он в каждом боярине стал видеть лютого врага. Новыми любимцами его стали Малюта Скуратов, Федор Басманов, князь Афанасий Вяземский. Бельский, Василий Грязной. Именно через Марию князь Вяземский предложил Иоанну создать особую дружину борцов с крамолой. Чтоб подтвердить ее необходимость Вяземский и Грязной "открыли" грандиозный заговор, в котором будто бы замешаны десятки бояр, по приказу которых сотни ратников могли выступить против царя. Иоанн вместе с Марией отправился в село Тайнинское, подальше от заговорщиков. Депутация от бояр и духовенства от имени населения Москвы умоляли царя вернуться, но он и слышать об этом не хотел. Только через месяц, 2 февраля 1565 года, он согласился опять сесть на престол, если бояре выполнят его условия. Когда через неделю по возвращению в Москву были объявлены эти условия, все ахнули. Иоанн назначал себе тысячу телохранителей и называл их опричниками. Он объявлял своей личной собственностью около двадцати богатых городов и большинство московских улиц. Эти земли он назвал "опричниной", а остальную часть государства "земщиной". До начала раздела "земщина" обязывалась уплатить царю огромную для того времени сумму в 100000 рублей.
Наступило кровавое время опричнины.
В первое время опричники вели себя сравнительно скромно. Но потом пьяные кутежи превращались в разбой и насильничанье. По приказу царя, а то и без приказа, они врывались в дома бояр, разоряли и грабили вотчины, насиловали и убивали. Опричники ничем не отличались от разбойников, после таких походов оставались пепелище и разор. Государственными делами царь почти не занимался, полностью погряз в разбое и разврате.
Но, как это часто бывает, два злобных и алчных властителя с ненавистью поглядывают друг на друга. У Марии взыграла горячая южная кровь, она задумала сместить Иоанна, поручив молодому боярину Андрею Федорову убить царя. Федоров происходил из захудалого рода, но обладал честолюбием, доходившим до болезненности. Сделавшись любовником царицы, он стал мечтать о царском венце. К нему примкнули еще несколько молодых бояр.
Но Мария просчиталась. Иван Грозный обладал необычайным чутьем на всякого рода заговоры и уничтожал их на корню. И всегда делал это с особым изяществом. Однажды, после очередной попойки, Иоанн, казалось, в шутку предложил Федорову примерить царские одежды. Среди общего смеха он собственноручно надел тому на голову венец, вручил посох, и усадил в царское кресло. Сделав это, царь низко поклонился, а затем неожиданно ударил Федорова ножом в грудь. Пьяные опричники бросились на боярина и добили его. В тот же день были казнены и остальные заговорщики. Царицу же поставили под бдительный присмотр, велели оградить ее от любых сношений и не выпускать из Кремлевский дворец. Царица стала чахнуть и вскоре, 1 сентября 1569 года, умерла.
Летописец говорил: "Умершей убо царице Анастасии нача царь быти яр и прилюбодействием зело".
Да, все звериные инстинкты, которые он сдерживал за годы с Анастасией, теперь сознательно проявлялись. Кремлевский дворец, видавший много, никогда не был свидетелем такого необузданного разврата. Кремль превратился в сплошной гарем, где всякий приближенный к царю обязан был участвовать в нескончаемых оргиях, а отказавшихся ждала смерть.
Видя такое положение, бояре били челом и умоляли царя выбрать вторую жену. Таковой, по их мнению, могла бы стать Елизавета, родная сестра польского короля Сигизмунда-Августа. Московия в это время вела войну с Ливонией, русские рати одерживали верх, а польский король, в свою очередь, мечтал захватить часть Ливонии и вел об этом переговоры с Ливонским орденом. После перехода Ливонии во власть московского царя о захвате нечего было и мечтать. И Сигизмунд-Август решительно отказал московским послам.
Это нисколько не огорчило Иоанна, его внимание было обращено на юную черкешенку Марию, дочь черкесского князя Темгрюка. Один из любимцев царя, князь Вяземский, сообщил, что в Москву приехал черкесский князь Темгрюк с дочерью "красоты неописанной" и что он готов прийти во дворец вместе с дочерью.
Дикая красота княжны вскружила голову Иоанну. Она стала невестой московского царя. Однако венчание пришлось отложить на целый год. Княжна совсем не говорила по-русски и даже была иноверкой. При крещении от патриарха она получила имя Мария.
21 августа 1561 года состоялась свадьба.
Новая царица оказалась совсем не похожей на Анастасию. Тихая жизнь предшественницы ее не увлекала. Выросшая среди кавказских гор, сроднившаяся с охотой и горскими обычаями, она стремилась к буйной жизни. Охотно принимала безумства мужа, с восторгом наблюдая за потехами с медведями и за публичными казнями. Она, не только не удерживала Иоанна от кровавых забав, но и сама толкала его на расправы. Понятно, что бояре невзлюбили новую царицу. И она платила им тем же.
Чтоб прочнее привязать к себе царя, она потворствовала его наклонностям. Окружив себя самыми красивыми девушками, указывала на них Иоанну, и сама провожала в опочивальню. Оргии в теремах царицы, чего прежде никогда не случалось, стали происходить с невероятным изощрением. Мария, поощрявшая разврат, и сама не стыдилась. Почти на глазах у Иоанна чуть ли не каждый день меняла любовников. Если находился какой-нибудь смельчак, только намекавший на недостойное поведение русской царицы, Мария немедленно принимала меры, и тот попадал в ссылку или на плаху.
Хитрая, хотя и юная, черкешенка приобрела огромное влияние на Иоанна. Она изучила его слабости и умело пользовалась ими. В значительной степени ей Русь обязана возникновением опричнины.
Царь и до нее относился к боярам подозрительно, а теперь, благодаря Марии, он в каждом боярине стал видеть лютого врага. Новыми любимцами его стали Малюта Скуратов, Федор Басманов, князь Афанасий Вяземский. Бельский, Василий Грязной. Именно через Марию князь Вяземский предложил Иоанну создать особую дружину борцов с крамолой. Чтоб подтвердить ее необходимость Вяземский и Грязной "открыли" грандиозный заговор, в котором будто бы замешаны десятки бояр, по приказу которых сотни ратников могли выступить против царя. Иоанн вместе с Марией отправился в село Тайнинское, подальше от заговорщиков. Депутация от бояр и духовенства от имени населения Москвы умоляли царя вернуться, но он и слышать об этом не хотел. Только через месяц, 2 февраля 1565 года, он согласился опять сесть на престол, если бояре выполнят его условия. Когда через неделю по возвращению в Москву были объявлены эти условия, все ахнули. Иоанн назначал себе тысячу телохранителей и называл их опричниками. Он объявлял своей личной собственностью около двадцати богатых городов и большинство московских улиц. Эти земли он назвал "опричниной", а остальную часть государства "земщиной". До начала раздела "земщина" обязывалась уплатить царю огромную для того времени сумму в 100000 рублей.
Наступило кровавое время опричнины.
В первое время опричники вели себя сравнительно скромно. Но потом пьяные кутежи превращались в разбой и насильничанье. По приказу царя, а то и без приказа, они врывались в дома бояр, разоряли и грабили вотчины, насиловали и убивали. Опричники ничем не отличались от разбойников, после таких походов оставались пепелище и разор. Государственными делами царь почти не занимался, полностью погряз в разбое и разврате.
Но, как это часто бывает, два злобных и алчных властителя с ненавистью поглядывают друг на друга. У Марии взыграла горячая южная кровь, она задумала сместить Иоанна, поручив молодому боярину Андрею Федорову убить царя. Федоров происходил из захудалого рода, но обладал честолюбием, доходившим до болезненности. Сделавшись любовником царицы, он стал мечтать о царском венце. К нему примкнули еще несколько молодых бояр.
Но Мария просчиталась. Иван Грозный обладал необычайным чутьем на всякого рода заговоры и уничтожал их на корню. И всегда делал это с особым изяществом. Однажды, после очередной попойки, Иоанн, казалось, в шутку предложил Федорову примерить царские одежды. Среди общего смеха он собственноручно надел тому на голову венец, вручил посох, и усадил в царское кресло. Сделав это, царь низко поклонился, а затем неожиданно ударил Федорова ножом в грудь. Пьяные опричники бросились на боярина и добили его. В тот же день были казнены и остальные заговорщики. Царицу же поставили под бдительный присмотр, велели оградить ее от любых сношений и не выпускать из Кремлевский дворец. Царица стала чахнуть и вскоре, 1 сентября 1569 года, умерла.
ТРЕТЬЯ ЖЕНА - МАРФА
После
смерти Марии Иоанн занялся особым гульбищем, называя это занятие
"выбором жен". В сопровождении пьяной орды опричников он без разбору
наезжал на вотчины, оправдываясь поисками крамолы. Придравшись к
какой-нибудь мелочи, приказывал своим спутникам "пощупать ребра" у
гостеприимных хозяев. Начинались вакханалии с избиения, причем щадились
только молодые, красивые женщины и девушки. Перед изнасилованием их
показывали царю, он выбирал для себя одну или двух, а остальных отдавал
опричникам. Иногда оргии длились два или три дня. Затем бесчинства и
грабежи происходили в следующей попавшейся на пути вотчине.
Всецело поглощенный развратом царь совсем не занимался делами государства. Разгулами царя-насильника неминуемо воспользовались воинствующие соседи, в частности крымский хан Девлет-Гирей. Вторгшийся со своими полчищами в Московское государство, весной 1572 года он сжег Москву и увел в рабство бесчисленное число населения.
Хан презирал Иоанна, именно за разврат, за ни чем не оправданную жестокость к своему народу. Он догадался, что такими действиями русский царь прикрывает элементарную трусость. И он, вероятно, попал в точку. Иоанн сбежал и отсиживался в Ярославле со своими опричниками, продолжая оргии и там.
В грамоте хан не скрывал своего презрения: "Жгу и пустошу Русь единственно за Казань и Астрахань, а богатства и деньги применяю к праху. Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца и головы твоей, но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы и смеешь хвалиться своим царским величием, не имея ни мужества, ни стыда! Ныне узнал я пути Государства твоего: снова буду к тебе, если не освободишь посла моего, бесполезно томимаго неволею на Руси; если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих".
Даже верные слуги-опричники возмутились такой трусости Иоанна, приближенные бояре решили уговорить его на заключение нового брака, памятуя, что женитьба неизменно, хоть на время, но возвращала государству уверенность и относительное спокойствие. Даже супружество с Марией Темгрюковой с кровавыми казнями и игрищами отбивало у соседей охоту до русской земли.
Царь согласился вступить в третий брак. Был назначен торжественный смотр невест. В Москве, в Грановитой палате Кремля, рядами стояли избранные красавицы. Лысый, сгорбленный, беззубый Иоанн, тяжело опираясь на посох, обходил их. Девушки, дрожа от волнения, стояли, скромно потупив глазки. Только одна не отвернула взгляда, открыто и смело смотрела на царя. Это была Марфа Сабурова, она-то и стала его невестой.
Род Сабуровых не отличался родовитостью. Боярин Иван Сабуров числился сокольничим, был далек от дворца и постоянно проживал в своей дальней вотчине. В его небольшом московском доме начались спешные приготовления. Об этом прознал брат покойной Марии Михаил Темгрюк. Он стал часто бывать у Сабуровых и однажды вечером предложил боярышне несколько засахаренных фруктов. Они, по всей вероятности, были отравлены. Марфа заметно начала худеть. Об этом доложили царю, но он заявил, что обвенчается с Сабуровой, несмотря ни на что.
Свадьба состоялась, а через две недели Марфа умерла.
Невезучий Иоанн, проклиная все на свете, несколько дней провел с митрополитом. Он задавал ему вопросы, ответы на которые знал, но не решался произнести. Неужели, это расплата за насильничанье? Неужели ему, помазаннику божьему, не дозволено найти свое тихое семейное счастье? Вскоре, конечно, начались расправы. Молодого князя Темгрюка посадили на кол, родственников отдали на забаву медведям, а товарищей, заподозренных в соучастии, убили.
Отравил ли на самом деле Михаил Темгрюк Марфу, отомстив тем самым за сестру, история умалчивает. Доказательств никаких не было. Да их тогда и не надо было. Для царя Ивана Грозного, первостатейного отравителя, они и не нужны были.
Всецело поглощенный развратом царь совсем не занимался делами государства. Разгулами царя-насильника неминуемо воспользовались воинствующие соседи, в частности крымский хан Девлет-Гирей. Вторгшийся со своими полчищами в Московское государство, весной 1572 года он сжег Москву и увел в рабство бесчисленное число населения.
Хан презирал Иоанна, именно за разврат, за ни чем не оправданную жестокость к своему народу. Он догадался, что такими действиями русский царь прикрывает элементарную трусость. И он, вероятно, попал в точку. Иоанн сбежал и отсиживался в Ярославле со своими опричниками, продолжая оргии и там.
В грамоте хан не скрывал своего презрения: "Жгу и пустошу Русь единственно за Казань и Астрахань, а богатства и деньги применяю к праху. Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве; хотел венца и головы твоей, но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы и смеешь хвалиться своим царским величием, не имея ни мужества, ни стыда! Ныне узнал я пути Государства твоего: снова буду к тебе, если не освободишь посла моего, бесполезно томимаго неволею на Руси; если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих".
Даже верные слуги-опричники возмутились такой трусости Иоанна, приближенные бояре решили уговорить его на заключение нового брака, памятуя, что женитьба неизменно, хоть на время, но возвращала государству уверенность и относительное спокойствие. Даже супружество с Марией Темгрюковой с кровавыми казнями и игрищами отбивало у соседей охоту до русской земли.
Царь согласился вступить в третий брак. Был назначен торжественный смотр невест. В Москве, в Грановитой палате Кремля, рядами стояли избранные красавицы. Лысый, сгорбленный, беззубый Иоанн, тяжело опираясь на посох, обходил их. Девушки, дрожа от волнения, стояли, скромно потупив глазки. Только одна не отвернула взгляда, открыто и смело смотрела на царя. Это была Марфа Сабурова, она-то и стала его невестой.
Род Сабуровых не отличался родовитостью. Боярин Иван Сабуров числился сокольничим, был далек от дворца и постоянно проживал в своей дальней вотчине. В его небольшом московском доме начались спешные приготовления. Об этом прознал брат покойной Марии Михаил Темгрюк. Он стал часто бывать у Сабуровых и однажды вечером предложил боярышне несколько засахаренных фруктов. Они, по всей вероятности, были отравлены. Марфа заметно начала худеть. Об этом доложили царю, но он заявил, что обвенчается с Сабуровой, несмотря ни на что.
Свадьба состоялась, а через две недели Марфа умерла.
Невезучий Иоанн, проклиная все на свете, несколько дней провел с митрополитом. Он задавал ему вопросы, ответы на которые знал, но не решался произнести. Неужели, это расплата за насильничанье? Неужели ему, помазаннику божьему, не дозволено найти свое тихое семейное счастье? Вскоре, конечно, начались расправы. Молодого князя Темгрюка посадили на кол, родственников отдали на забаву медведям, а товарищей, заподозренных в соучастии, убили.
Отравил ли на самом деле Михаил Темгрюк Марфу, отомстив тем самым за сестру, история умалчивает. Доказательств никаких не было. Да их тогда и не надо было. Для царя Ивана Грозного, первостатейного отравителя, они и не нужны были.
ЧЕТВЕРТАЯ ЖЕНА - АННА
На
этот раз Иван Грозный был искренне опечален смертью жены. Целых две
недели он провел в уединении, допуская к себе только Скуратова, а затем
повторилось все сызнова - начались казни, погромы и оргии. Первой была
вотчина князя Ростовского. Его казнили лишь за то, что он был крестным
отцом Марфы Сабуровой. Родной отец умершей царицы на допросе "с
пристрастием" показал, что Марфа была больна с детства и об этом, мол,
знал Ростовский. Отравив хозяев привезенным Скуратовым "иноземным
вином", царь самолично участвовал в вакханалии, показывая пример, как
нужно обходиться с челядью женского пола.
Веселье продолжалось более суток. Вдоволь накуражившись, орава опричников вместе с царем отправилась дальше "искать жен". На пути оказалась вотчина князя Милославского, который не в пример другим князьям оказал отчаянное сопротивление, убив десяток опричников. Иоанн лишь чудом уцелел. Через несколько часов пришла подмога, вотчину окружили и смяли отбивающихся. Царь строго приказал, чтоб никого не щадили: ни женщин, ни детей.
Даже для времен Ивана Грозного это была беспрецедентная расправа. Мужчин сажали на кол, женщин отыскивали, насиловали, а затем убивали. Во время этой бойни произошел эпизод, чрезвычайно характеризующий жестокость царя. Любимец Иоанна Басманов, никогда не отличавшийся милосердием, вдруг принес к нему двухмесячного внука Милославского. Не поднялась рука опричника на младенца. Грозный взял того на руки, поцеловал и велел зарезать, мол, приказ был никого не щадить, а царское слово священно перед Господом.
Таким образом царь развлекался целый год. Наконец, насытившись блудом и кровью, он решил снова жениться, невзирая на то, что православная церковь разрешает только три брака. Но что для Ивана Грозного закон?! Он выбрал в жены Анну Алексеевну Колтовскую и под угрозой смерти приказал священнику свершить таинство венчания. Епископам оставалось только признать этот брак царя законным, наложив для проформы легкое наказанье: сто поклонов в день в течение месяца.
Анна Колтовская во многом походила на Марию Темгрюковну. Хитрость, властолюбие и страсть бурлили в ее молодом теле. Она сумела подчинить Иоанна и повернуть его мысли против ближайших соратников. Достаточно было одного слова Анны, чтоб без всякого суда и следствия отправлялись на эшафот даже самые верные слуги.
Понятно, опричники возненавидели Колтовскую и всех ее придворных. Особенно невзлюбил ее князь Воротынский, сына которого недавно по велению царицы казнили. Он подговорил своего дальнего родственника Бориса Ромодановского сыграть с Анной злую шутку. Отличавшийся женственностью, юноша нарядился в женское платье и был представлен царю как боярышня Ирина. Сластолюбивый царь не только разрешил допустить ее до царицы, но даже потребовал, чтобы это было сделано немедленно.
Юноша так искусно играл роль "боярышни", что в тереме царицы никто и не заподозрил подлога. Вскоре, как и ожидалось, помыслы царя были полностью поглощены новой красавицей. Смущение и густой румянец юноши еще больше раззадорили Иоанна, он приказал выдать боярышне Ирине жемчужное ожерелье из своей казны и в знак особого предпочтенья дозволить, чтоб она "постлала ему постель". Вечером "боярышня Ирина" пришла в опочивальню царя...
Около полуночи разъяренный царь, размахивая окровавленным посохом, в одной сорочке бегал по палатам и грозил убить всякого, кто попадался ему на глаза. На половине Анны, где царило полное смятение, круша все на пути, он вдруг остановился. Только припадок болезни спас царицу от неминуемой смерти. Царя перенесли в опочивальню, где лежал изрешеченный острым посохом труп Бориса Ромодановского.
Но недолго Анне оставалось жить. 15 апреля 1572 года в Тихвинском монастыре ее постригли в монахи. Она была безучастной к обряду, потрясенная утренними событиями, когда ненавистные ею опричники выволокли ее за волосы из опочивальни, связали и погрузили на колымагу. И здесь, в монастыре, не дав ответить священнику, по своей ли воле она отдается служению Богу, Малюта Скуратов ответил за нее, отрезал конец пояса и засунул его ей в рот.
Через час царица Анна перестала дышать.
Расправившись с Анной Колтовской, Иоанн совершенно перестал стыдиться своих расправ. До этого он все-таки придавал им какой-то вид законности, теперь мщение было оправданием и законом. Прежде всего он обрушился на род Воротынских и Ромодановских. На дворцовой площади, состоялась грандиозная медвежья забава, во время которой звери растерзали всех родственников Воротынского и Ромодановского до одного.
Веселье продолжалось более суток. Вдоволь накуражившись, орава опричников вместе с царем отправилась дальше "искать жен". На пути оказалась вотчина князя Милославского, который не в пример другим князьям оказал отчаянное сопротивление, убив десяток опричников. Иоанн лишь чудом уцелел. Через несколько часов пришла подмога, вотчину окружили и смяли отбивающихся. Царь строго приказал, чтоб никого не щадили: ни женщин, ни детей.
Даже для времен Ивана Грозного это была беспрецедентная расправа. Мужчин сажали на кол, женщин отыскивали, насиловали, а затем убивали. Во время этой бойни произошел эпизод, чрезвычайно характеризующий жестокость царя. Любимец Иоанна Басманов, никогда не отличавшийся милосердием, вдруг принес к нему двухмесячного внука Милославского. Не поднялась рука опричника на младенца. Грозный взял того на руки, поцеловал и велел зарезать, мол, приказ был никого не щадить, а царское слово священно перед Господом.
Таким образом царь развлекался целый год. Наконец, насытившись блудом и кровью, он решил снова жениться, невзирая на то, что православная церковь разрешает только три брака. Но что для Ивана Грозного закон?! Он выбрал в жены Анну Алексеевну Колтовскую и под угрозой смерти приказал священнику свершить таинство венчания. Епископам оставалось только признать этот брак царя законным, наложив для проформы легкое наказанье: сто поклонов в день в течение месяца.
Анна Колтовская во многом походила на Марию Темгрюковну. Хитрость, властолюбие и страсть бурлили в ее молодом теле. Она сумела подчинить Иоанна и повернуть его мысли против ближайших соратников. Достаточно было одного слова Анны, чтоб без всякого суда и следствия отправлялись на эшафот даже самые верные слуги.
Понятно, опричники возненавидели Колтовскую и всех ее придворных. Особенно невзлюбил ее князь Воротынский, сына которого недавно по велению царицы казнили. Он подговорил своего дальнего родственника Бориса Ромодановского сыграть с Анной злую шутку. Отличавшийся женственностью, юноша нарядился в женское платье и был представлен царю как боярышня Ирина. Сластолюбивый царь не только разрешил допустить ее до царицы, но даже потребовал, чтобы это было сделано немедленно.
Юноша так искусно играл роль "боярышни", что в тереме царицы никто и не заподозрил подлога. Вскоре, как и ожидалось, помыслы царя были полностью поглощены новой красавицей. Смущение и густой румянец юноши еще больше раззадорили Иоанна, он приказал выдать боярышне Ирине жемчужное ожерелье из своей казны и в знак особого предпочтенья дозволить, чтоб она "постлала ему постель". Вечером "боярышня Ирина" пришла в опочивальню царя...
Около полуночи разъяренный царь, размахивая окровавленным посохом, в одной сорочке бегал по палатам и грозил убить всякого, кто попадался ему на глаза. На половине Анны, где царило полное смятение, круша все на пути, он вдруг остановился. Только припадок болезни спас царицу от неминуемой смерти. Царя перенесли в опочивальню, где лежал изрешеченный острым посохом труп Бориса Ромодановского.
Но недолго Анне оставалось жить. 15 апреля 1572 года в Тихвинском монастыре ее постригли в монахи. Она была безучастной к обряду, потрясенная утренними событиями, когда ненавистные ею опричники выволокли ее за волосы из опочивальни, связали и погрузили на колымагу. И здесь, в монастыре, не дав ответить священнику, по своей ли воле она отдается служению Богу, Малюта Скуратов ответил за нее, отрезал конец пояса и засунул его ей в рот.
Через час царица Анна перестала дышать.
Расправившись с Анной Колтовской, Иоанн совершенно перестал стыдиться своих расправ. До этого он все-таки придавал им какой-то вид законности, теперь мщение было оправданием и законом. Прежде всего он обрушился на род Воротынских и Ромодановских. На дворцовой площади, состоялась грандиозная медвежья забава, во время которой звери растерзали всех родственников Воротынского и Ромодановского до одного.
ПЯТАЯ ЖЕНА - МАРИЯ ДОЛГОРУКОВА
Прошел
год. Царь не унимался. Для удовлетворения похоти ему приходилось
разъезжать по дальним волостям, потому что, несмотря на все строгости,
бояре всеми силами правдами и неправдами старались не допускать своих
жен и дочерей во дворец дряхлеющего безумствующего холостяка.
Вскоре забавы опять пресытились царю, он снова надумал жениться. Для этого, во избежание размолвки с церковью, которая никогда бы не согласилась еще на один брак, он ввел в Спасо-Преображенский собор бывшего опричника Никиту. Он-то и повенчал царя с новой супружницей.
В ноябре 1573 года состоялся брак Иоанна Васильевича с княжной Марией Долгорукой. Этот брак оказался самым коротким и печальнее всех предыдущих.
Хотя и без разрешения патриарха, обряд был обставлен очень пышно. В Москву собрались именитые люди со всех концов государства. Звонили колокола, было выставлено народу щедрое угощение. Все ликовали.
На следующее утро Иоанн с царицей отправились в Александровскую слободу. Скрипя полозьями по свежему снегу, царский поезд понуро двигался, предчувствуя страшную развязку первой брачной ночи.
Возки въехали в дворцовую ограду и остановились у узорчатого крыльца. Царь, не проронивший в пути ни слова, молча вылез и прошел в свои хоромы. За ним последовал Скуратов. Вскоре обитатели Александровской слободы шепотом делились о новой затее Иоанна: десятки людей собрались на не совсем окрепшем льду царского пруда и стали вырубать огромную полынью. По слухам, царь выразил желание ловить в озере рыбу. Толпы любопытных стали стекаться к пруду.
К полудню озеро на треть было очищено ото льда. Пешие и конные люди окружили пруд, не допуская на лед никого постороннего. У края полыньи поставили высокое кресло, Когда распахнулись ворота дворца, все увидели странное шествие: впереди на коне ехал царь, за ним следовали пошевни, на которых лежала царица Мария, а следом шли опричники во главе со Скуратовым. Царица была привязана веревкой и, казалось, была без сознания.
Царь молча въехал на лед, сошел с коня и уселся в кресло. Пошевни остановились на берегу. Затем Малюта Скуратов вышел на середину пруда и объявил народу, что сейчас он увидит как Великий Государь карает изменников, не щадя никого. Долгорукие изменили царю, повенчали его на княжне Марии, которая до венца слюбилась с кем-то, и о том государю не сказала. Вот государь и решил отдать Марию на волю Божию.
После этого Малюта подошел к пошевням, достал нож и уколол в круп запряженную в них лошадь. Та бросилась вперед, не разбирая дороги, и через несколько секунд раздался всплеск, вскипели брызги, и царица вместе с лошадью погрузилась в ледяную воду.
Все невольно ахнули, как зачарованные, глядели на поверхность пруда, где расходились широкие круги и поднимались пузыри. Наконец, вода успокоилась, и в начинающихся сумерках, окруженная припорошенным берегом и льдом, полынья казалась черной бездной, куда проваливалась Русь.
Вскоре забавы опять пресытились царю, он снова надумал жениться. Для этого, во избежание размолвки с церковью, которая никогда бы не согласилась еще на один брак, он ввел в Спасо-Преображенский собор бывшего опричника Никиту. Он-то и повенчал царя с новой супружницей.
В ноябре 1573 года состоялся брак Иоанна Васильевича с княжной Марией Долгорукой. Этот брак оказался самым коротким и печальнее всех предыдущих.
Хотя и без разрешения патриарха, обряд был обставлен очень пышно. В Москву собрались именитые люди со всех концов государства. Звонили колокола, было выставлено народу щедрое угощение. Все ликовали.
На следующее утро Иоанн с царицей отправились в Александровскую слободу. Скрипя полозьями по свежему снегу, царский поезд понуро двигался, предчувствуя страшную развязку первой брачной ночи.
Возки въехали в дворцовую ограду и остановились у узорчатого крыльца. Царь, не проронивший в пути ни слова, молча вылез и прошел в свои хоромы. За ним последовал Скуратов. Вскоре обитатели Александровской слободы шепотом делились о новой затее Иоанна: десятки людей собрались на не совсем окрепшем льду царского пруда и стали вырубать огромную полынью. По слухам, царь выразил желание ловить в озере рыбу. Толпы любопытных стали стекаться к пруду.
К полудню озеро на треть было очищено ото льда. Пешие и конные люди окружили пруд, не допуская на лед никого постороннего. У края полыньи поставили высокое кресло, Когда распахнулись ворота дворца, все увидели странное шествие: впереди на коне ехал царь, за ним следовали пошевни, на которых лежала царица Мария, а следом шли опричники во главе со Скуратовым. Царица была привязана веревкой и, казалось, была без сознания.
Царь молча въехал на лед, сошел с коня и уселся в кресло. Пошевни остановились на берегу. Затем Малюта Скуратов вышел на середину пруда и объявил народу, что сейчас он увидит как Великий Государь карает изменников, не щадя никого. Долгорукие изменили царю, повенчали его на княжне Марии, которая до венца слюбилась с кем-то, и о том государю не сказала. Вот государь и решил отдать Марию на волю Божию.
После этого Малюта подошел к пошевням, достал нож и уколол в круп запряженную в них лошадь. Та бросилась вперед, не разбирая дороги, и через несколько секунд раздался всплеск, вскипели брызги, и царица вместе с лошадью погрузилась в ледяную воду.
Все невольно ахнули, как зачарованные, глядели на поверхность пруда, где расходились широкие круги и поднимались пузыри. Наконец, вода успокоилась, и в начинающихся сумерках, окруженная припорошенным берегом и льдом, полынья казалась черной бездной, куда проваливалась Русь.
ШЕСТАЯ ЖЕНА - АННА ВАСИЛЬЧИКОВА
После
обмана Долгоруких измотанный истерическими припадками Иван Грозный
совсем невзлюбил Москву. Почти все время он проводил в Александровской
слободе, где у него был настоящий гарем. От восточных гаремов он
отличался только тем, что женщинами в нем открыто могли пользоваться
приближенные царя. Сам он уже пресытился блудом, без особого интереса
наблюдал за играми молодых. Хотелось новых развлечений, а где их было
найти, если во всем государстве бояре и знатные люди при одном
упоминании о новой женитьбе царя прятали своих дочерей или отсылали за
границу?
Однажды, заехав к своему любимцу, князю Петру Васильчикову, Иоанн увидел его семнадцатилетнюю дочь Анну. Царю она приглянулась, и он велел князю привезти дочь во дворец. Гордый Васильчиков отказал и на следующий день увидел в своем доме сватов. Отказать царю было невозможно.
Анна Васильчикова стала невестой. Без помпы и гостей сыграли свадьбу. Неизвестно, кто их венчал, но, во всяком случае, царицей Анну никто не признавал. Впрочем, Иоанн и сам не добивался такого признания. Если по какой-либо причине нужна была женитьба, он с легкостью соглашался не нее, не оглядываясь ни на эпископов, ни на молву.
С Анной Иоанн прожил всего три месяца. Затем она таинственно скончалась. Всем было объявлено, что юная царица умерла от "грудной болезни". Ее тело тайно вывезли из дворца и отправили для погребения в Суздальский девичий монастырь.
Однажды, заехав к своему любимцу, князю Петру Васильчикову, Иоанн увидел его семнадцатилетнюю дочь Анну. Царю она приглянулась, и он велел князю привезти дочь во дворец. Гордый Васильчиков отказал и на следующий день увидел в своем доме сватов. Отказать царю было невозможно.
Анна Васильчикова стала невестой. Без помпы и гостей сыграли свадьбу. Неизвестно, кто их венчал, но, во всяком случае, царицей Анну никто не признавал. Впрочем, Иоанн и сам не добивался такого признания. Если по какой-либо причине нужна была женитьба, он с легкостью соглашался не нее, не оглядываясь ни на эпископов, ни на молву.
С Анной Иоанн прожил всего три месяца. Затем она таинственно скончалась. Всем было объявлено, что юная царица умерла от "грудной болезни". Ее тело тайно вывезли из дворца и отправили для погребения в Суздальский девичий монастырь.
СЕДЬМАЯ ЖЕНА - ВАСИЛИСА
После
казни Вяземского вместе с Басмановым Грозный приблизил к себе
стремянного Никиту Мелентьева. Однажды он приехал к нему в гости и
увидел его жену - красавицу Василису. Несколько раз Никита отказывался
прислать ее в царский терем, прикинувшись больным. Царь явился во
второй раз, теперь со Скуратовым, увидел лежащего в постели стремянного
и сказал, что принес снадобье от хворобы. Скуратов поднес ему кубок с
заморским вином. Никита догадался, что будет отравлен, и пригрозил
царю, что не дай бог тот обидит Василису, с того света придет к нему.
Царь только лукаво улыбнулся.
Хитроватая Василиса поселилась во дворце. Она очаровала дряхлого Иоанна, который беспрекословно исполнял все ее прихоти. Василиса Мелентьева быстро удалила из дворца всех женщин, в которых могла видеть соперниц, при этом ухитряясь держать царя все время в напряженном состоянии, не допуская того к физической близости. И вскоре вдова стремянного добилась своего - царь с ней обвенчался. Брак со стороны патриарха был явно незаконен, но тщеславной Василисе нужно было лишь одно: именоваться царицей.
Бояре и народ вздохнули с облегчением. Царя будто подменили: прекратились оргии, уменьшились казни, не было выездов в Александровскую слободу, крайне редко случались припадки. Так продолжалось около двух лет.
Но однажды все стало на свои места. В один из приемов, когда велась беседа со шведским послом относительно уступки побережья Балтийского моря, Иоанн вдруг встал и ушел. На половине царицы его ждал "сюрприз". Распахнув дверь, он обнаружил испуганную Василису, на ее румяном, распаренном лице застыла искусственная улыбка. Царь все понял - он опоздал.
Явившийся тотчас же Скуратов учинил обыск и за штофным пологом кровати нашел сокольничего Ивана Колычева. Участь молодого красавца была предрешена - царь тут же заколол его посохом. Василиса лежала в глубоком обмороке. Царь забился в припадке.
На следующий день в Александровской слободе совершились похороны. На окраине слободы вырыли широкую могилу, священник даже не знал имен, по которым нужно было совершать молитву за упокой души. Ему несколько раз казалось, что в одном из гробов раздается легкий шорох. Гробы вынесли из церкви и зарыли в общей могиле. В одном лежал убитый Иван Колычев, в другом - живая Василиса Мелентьева, обвязанная веревками и с кляпом во рту.
Хитроватая Василиса поселилась во дворце. Она очаровала дряхлого Иоанна, который беспрекословно исполнял все ее прихоти. Василиса Мелентьева быстро удалила из дворца всех женщин, в которых могла видеть соперниц, при этом ухитряясь держать царя все время в напряженном состоянии, не допуская того к физической близости. И вскоре вдова стремянного добилась своего - царь с ней обвенчался. Брак со стороны патриарха был явно незаконен, но тщеславной Василисе нужно было лишь одно: именоваться царицей.
Бояре и народ вздохнули с облегчением. Царя будто подменили: прекратились оргии, уменьшились казни, не было выездов в Александровскую слободу, крайне редко случались припадки. Так продолжалось около двух лет.
Но однажды все стало на свои места. В один из приемов, когда велась беседа со шведским послом относительно уступки побережья Балтийского моря, Иоанн вдруг встал и ушел. На половине царицы его ждал "сюрприз". Распахнув дверь, он обнаружил испуганную Василису, на ее румяном, распаренном лице застыла искусственная улыбка. Царь все понял - он опоздал.
Явившийся тотчас же Скуратов учинил обыск и за штофным пологом кровати нашел сокольничего Ивана Колычева. Участь молодого красавца была предрешена - царь тут же заколол его посохом. Василиса лежала в глубоком обмороке. Царь забился в припадке.
На следующий день в Александровской слободе совершились похороны. На окраине слободы вырыли широкую могилу, священник даже не знал имен, по которым нужно было совершать молитву за упокой души. Ему несколько раз казалось, что в одном из гробов раздается легкий шорох. Гробы вынесли из церкви и зарыли в общей могиле. В одном лежал убитый Иван Колычев, в другом - живая Василиса Мелентьева, обвязанная веревками и с кляпом во рту.
ВОСЬМАЯ ЖЕНА - МАРИЯ НАГАЯ
После
похорон Василисы Иван Грозный снова завел гарем, вспомнил про игрища с
медведями, возобновил массовые казни. В первую очередь на плаху были
отправлены все родственники Колычева и Василисы Мелентьевой. Царь был
настолько озлоблен, что сам пытал допрашиваемых в застенках. Потоки
крови лились несколько месяцев.
Однако ни казни, ни вспыхнувшие с новой силой оргии не могли отвлечь царя от главной мысли - снова жениться. Вероятно, чувствуя скорую кончину, он задумывался о наследнике, способном, не в пример слабоумному отпрыску, руководить страной.
Иоанн остановил свой выбор на Наталье Коростовой, но встретил неожиданный отпор. Дело в том, что дядя Натальи, новгородский архиепископ Леонид, наотрез отказал в браке и пригрозил поднять против царя всю православную церковь. Делать было нечего, пришлось отступить. Наталья все же прожила у царя два месяца, но царицею не стала.
В это время в Москве появился боярин Федор Нагой. Царю донесли, что имеет он дочь дивной красоты и кротости, но сейчас она находится в своей волости. Иоанн пригрозил Нагому, что если через два дня тот не привезет боярышню, целому семейству придет конец. Но Федора Нагого не надо было пугать, честолюбивый боярин для этого и явился в Москву, чтоб разведать нынешнее положение царя. Ни слезы дочери, ни уговоры друзей не переломили его замысла.
Через неделю сыграли свадьбу. И на этот раз церковный обряд совершался без участия патриарха и епископов. Царя венчал все тот же священник Никита, бывший опричник. Свадебный стол был торжественно обставлен, подавались "сахарные кремли", рекой лилось вино.
Удивительно - парадокс или знак судьбы, - но рядом с новобрачными за столом сидели три будущих московский царя: посаженным отцом Иоанна был сын Федор, дружкой со стороны жениха - князь Василий Иванович Шуйский, дружкой со стороны невесты - Борис Федорович Годунов.
Но и это еще не все. Свадьба Иоанна перешла в другую свадьбу - на следующий день сын Грозного Федор женился на Ирине Годуновой.
Казалось, наконец-то, царь обрел тихое свое счастье. Дни текли спокойно и мирно, появилось время для государственных дел, царица вынашивала первенца.
Между тем Иоанн все больше склонялся к тому, что в очередной раз он ошибся, что не найти ему достойной жены в Московии, нужно обратить взор на Европу. Это и государству почет, и ему уважение, недаром Владимир Мономах выбрал в жены европейку, навечно породнив Русь с Византией.
Но Европе был хорошо известен крутой нрав Грозного. Послы и тайные люди возвращались ни с чем. Только английская королева Елизавета отправила в Москву своего чрезвычайного посла Джерома Боуса, предлагая царю жениться на ее двоюродной племяннице, Анне Гамильтон, незадолго до этого овдовевшей. Анна отличалась красотой, но, в то же время, и твердым жестоким характером. Она стала выдвигать множество условий своего замужества, одно краше другого, и, вдобавок, потребовав удалить из дворца царицу. Это, конечно, царя вывело из себя, он приказал удалить посла, и заняться новыми поисками иноземной жены. Убрать из дворца всех женщин перед приездом английской леди было не трудно. Гораздо сложнее удаление Марии, которая только что родила сына Димитрия. Иоанн был способен на многое, но выгнать царицу, еще не оправившуюся от родов, был не в состоянии.
Накануне своей смерти, 17 марта 1584 года, царь отправил Шуйского в Швецию. Он решил посвататься за шведскую принцессу, предлагая королю тесный союз и всевозможные льготы. Но Шуйскому не суждено было стать сватом любвеобильного московского царя. На следующий день его догнал курьер с вестью о кончине. Иоанн умер внезапно, во время игры в шахматы. Его могучий организм не выдержал тех оргий, с которыми протекала его бурная жизнь.
Мария увидела Иоанна только в гробу. Царствовать стал старший сын Грозного Федор, и она жила во дворце. Но вскоре после воцарения на трон Бориса Годунова, ее вместе с сыном и братьями сослали в Углич, где она и находилась до гибели Димитрия. В восьмилетнем возрасте в эпилептическом припадке царевич наткнулся на нож и умер.
Однако ни казни, ни вспыхнувшие с новой силой оргии не могли отвлечь царя от главной мысли - снова жениться. Вероятно, чувствуя скорую кончину, он задумывался о наследнике, способном, не в пример слабоумному отпрыску, руководить страной.
Иоанн остановил свой выбор на Наталье Коростовой, но встретил неожиданный отпор. Дело в том, что дядя Натальи, новгородский архиепископ Леонид, наотрез отказал в браке и пригрозил поднять против царя всю православную церковь. Делать было нечего, пришлось отступить. Наталья все же прожила у царя два месяца, но царицею не стала.
В это время в Москве появился боярин Федор Нагой. Царю донесли, что имеет он дочь дивной красоты и кротости, но сейчас она находится в своей волости. Иоанн пригрозил Нагому, что если через два дня тот не привезет боярышню, целому семейству придет конец. Но Федора Нагого не надо было пугать, честолюбивый боярин для этого и явился в Москву, чтоб разведать нынешнее положение царя. Ни слезы дочери, ни уговоры друзей не переломили его замысла.
Через неделю сыграли свадьбу. И на этот раз церковный обряд совершался без участия патриарха и епископов. Царя венчал все тот же священник Никита, бывший опричник. Свадебный стол был торжественно обставлен, подавались "сахарные кремли", рекой лилось вино.
Удивительно - парадокс или знак судьбы, - но рядом с новобрачными за столом сидели три будущих московский царя: посаженным отцом Иоанна был сын Федор, дружкой со стороны жениха - князь Василий Иванович Шуйский, дружкой со стороны невесты - Борис Федорович Годунов.
Но и это еще не все. Свадьба Иоанна перешла в другую свадьбу - на следующий день сын Грозного Федор женился на Ирине Годуновой.
Казалось, наконец-то, царь обрел тихое свое счастье. Дни текли спокойно и мирно, появилось время для государственных дел, царица вынашивала первенца.
Между тем Иоанн все больше склонялся к тому, что в очередной раз он ошибся, что не найти ему достойной жены в Московии, нужно обратить взор на Европу. Это и государству почет, и ему уважение, недаром Владимир Мономах выбрал в жены европейку, навечно породнив Русь с Византией.
Но Европе был хорошо известен крутой нрав Грозного. Послы и тайные люди возвращались ни с чем. Только английская королева Елизавета отправила в Москву своего чрезвычайного посла Джерома Боуса, предлагая царю жениться на ее двоюродной племяннице, Анне Гамильтон, незадолго до этого овдовевшей. Анна отличалась красотой, но, в то же время, и твердым жестоким характером. Она стала выдвигать множество условий своего замужества, одно краше другого, и, вдобавок, потребовав удалить из дворца царицу. Это, конечно, царя вывело из себя, он приказал удалить посла, и заняться новыми поисками иноземной жены. Убрать из дворца всех женщин перед приездом английской леди было не трудно. Гораздо сложнее удаление Марии, которая только что родила сына Димитрия. Иоанн был способен на многое, но выгнать царицу, еще не оправившуюся от родов, был не в состоянии.
Накануне своей смерти, 17 марта 1584 года, царь отправил Шуйского в Швецию. Он решил посвататься за шведскую принцессу, предлагая королю тесный союз и всевозможные льготы. Но Шуйскому не суждено было стать сватом любвеобильного московского царя. На следующий день его догнал курьер с вестью о кончине. Иоанн умер внезапно, во время игры в шахматы. Его могучий организм не выдержал тех оргий, с которыми протекала его бурная жизнь.
Мария увидела Иоанна только в гробу. Царствовать стал старший сын Грозного Федор, и она жила во дворце. Но вскоре после воцарения на трон Бориса Годунова, ее вместе с сыном и братьями сослали в Углич, где она и находилась до гибели Димитрия. В восьмилетнем возрасте в эпилептическом припадке царевич наткнулся на нож и умер.
Историки
до сих пор гадают, каким было бы правление Ивана Грозного, если бы он
не менял так часто жен. Психологи и сексопатологи, в свою очередь,
поясняют, что причиной неимоверной жестокости, вероятно, послужила
обыкновенная неудовлетворенность и искажение в сознании самого понятия
красоты женского тела. Жестокость, как ширма, может быть, прикрывала
неуверенность и трусость. Могла ли любая из восьми жен после
"воспитания" бояр в детстве вернуть царю таинство близости,
доверительные отношения между мужчиной и женщиной? Вряд ли… Не болезнь, а
блуд и безнаказанность сделали царя Грозным, и этим он вошел в
историю. Всем известна власть женщины над мужчиной, но даже она не
смогла усмирить его бунтующую до самой смерти плоть.
"Наша улица” №158 (1)
январь 2013
