Поэт Юрий Влодов и Ко в стенах "Дачи на Покровке"

Поэтесса Людмила Осокина ведет вечер под гитару.

Поэтесса Нина Краснова.

Писатели Юрий Кувалдин и Маргарита Прошина.

Оператор Владимир Цапин, поэтесса Людмила Осокина, поэт, координатор группы "Культурная инициатива" Данил Файзов, поэтесса Анна Гедымин, во втором ряду - писатели Рада Полищук и Александр Кирнос, поэтесса Нина Краснова.


Писатель Юрий Кувалдин говорит о поэтическом своеобразии поэта Юрия Влодова.

ЮРИЙ ВЛОДОВ И Ко В СТЕНАХ «ДАЧИ НА ПОКРОВКЕ»
(Репортаж)

В Москве есть «Дача на Покровке». Литературная дача Николая Телешова, где в конце XIX – начале XX века проходили «Телешовские среды», на которых бывали Чехов, Леонид Андреев, Бунин, Вересаев, Шаляпин, Рахманинов... И где же находится эта «Дача на Покровке»? – Она находится на Покровке, на углу Покровского бульвара и Подколокольного переулка. А добраться туда можно на... трамвае... вернее – уже не на трамвае, как раньше (потому что трамвайных путей там уже нет, их два дня назад закрыли), а на автобусе, который идёт по трамвайному маршруту, от станции метро «Чистые пруды».
И вот 29 октября 2012 года, почти по Толстому, съехались на эту самую дачу гости, в основном поэты и писатели, на вечер памяти Юрия Влодова, русского Вийона, как кто-то успел окрестить его, на презентацию его новой книги «Люди и Боги», которая вышла в свет в издательстве «Время» к 80-летию поэта.

Неполный список гостей – участников вечера:
Людмила ОСОКИНА, жена Юрия Влодова, она же и ведущая этого вечера,
Нина КРАСНОВА,
Юрий КУВАЛДИН,
Маргарита ПРОШИНА,
Александр КИРНОС,  
Рада ПОЛИЩУК,
Анна ГЕДЫМИН,
Геннадий КАЛАШНИКОВ,
Герман ГЕЦЕВИЧ,
Владимир ЦАПИН,
Игорь КУЗНЕЦОВ,
Владимир КЛИМОВ-ЮЖИН,
Владимир МОЩЕНКО,
Виктор ЕСИПОВ,
Сергей КАСЬЯНОВ,
Владимир ПУСТОВИТОВСКИЙ,
бард Александр НИКИТУШКИН,
координаторы программы «Культурная инициатива»
Данил ФАЙЗОВ,
Юрий ЦВЕТКОВ...

Поднявшись по уличной бетонной лесенке, ведущей к дому, а потом по парадной бетонной лесенке, ведущей в дом, а потом по внутренней деревянной лесенке, ведущей на второй этаж, все собрались в маленьком уютном зальчике, похожем на музейный, где у окна стоит клавесин, а на стенах висят полки со старинными сувенирами и где всё дышит Историей и Вечностью. И вечер начался как бы сам собой. Я взяла его на карандаш, то есть на перо, и теперь предлагаю читателям свой репортаж с места события (прямую трансляцию). 

Данил ФАЙЗОВ, координатор программы «Культурная инициатива»(открыл вечер):
- Мы открываем наш девятый сезон. Скоро будет юбилей поэта Юрия Влодова. И сегодня у нас – презентация его книги «Люди и боги», которая вышла в издательстве «Время». Я передаю микрофон поэтессе Людмиле Осокиной. 

Людмила ОСОКИНА:
- Книга Юрия Влодова «Люди и боги» вышла в августе. У меня не было времени организовать презентацию... Сейчас я прочитаю стихи из этой книги. Я в течение вечера, может быть даже, прочитаю всю книгу (там всего 60 страниц стихов). Начну с главного стихотворения – «Я думаю, Христос писал стихи...»:

Я думаю, Исус писал стихи.
Плёл сети из волшебной чепухи...
А жизнь Христа – была душа поэта...
Иначе – как? откуда бы всё это?..

В кругу слепых, болезненных племён
Он, как слепец, питал себя обманом...
И не был ли Иуда – графоманом? –
Неузнанным Сальери тех времён?..

Когда я познакомилась с Юрием Влодовым и он прочитал мне это стихотворение, я сразу попала под обаяние поэзии Влодова... И потом жила с Влодовым много лет, не буду говорить – сколько.  

(Потом Людмила Осокина прочитала стихотворение Юрия Влодова «Как любила Христа Магдалина!..».)

Влодов любил читать одни и те же свои стихи по два раза. Первый раз – чтобы люди просто услышали их, а второй раз – чтобы люди получше вникли в них. Поэтому и я прочитаю эти стихи два раза. (Читает эти стихи два раза.)

***
Как любила Христа Магдалина!..
Извивалась под грязным плащом,
Улыбалась похабно и длинно
И толкала Иуду плечом...

А пустыня, в предчувствии чуда,
Обмирала и куталась в хмарь...
Как любил Магдалину Иуда!..
Как ласкал Магдалину Иуда!..

Как терзал неподкупную тварь!..

Книгу «Люди и Боги» Влодов писал всю жизнь. Сюда вошли стихи с середины 70-х годов, из тех времён и до смерти Влодова. Ранние стихи отличаются от поздних по стилю, по своей энергетике... 

(Людмила Осокина прочитала ещё стихотворений десять – двадцать:
«Переплелись пути добра и зла...»
«Вот еврей еврея продал...»
«Есть версия о том, что у Пилата Была ума казённая палата...»
«На драном лужке в Гефсиманском саду...»)

Существует несколько разных версий происхождения Христа, Человека и человечества. Одна из них – версия о том, что Христос это небесный посланник, «иномирец», инопланетянин. И что инопланетяне проводили эксперимент над религией, над людьми и подставили народ еврейский (возложили на него вину за гибель Христа. – Н. К.)... Влодов эту версию разрабатывает в своих стихах, и в триптихе «Иномирец», где у него есть и космический «корабль» (НЛО), и «космолётный след»...    

(Людмила Осокина читает триптих-гипотезу «Иномирец».)

Триптих-гипотеза «Иномирец»:

1
Над Иудеей, прокажённой и святой,
Над человечьей срамотой и суетой,
Провисло корабля мерцающее дно,
И тучей грозовой окуталось оно.
И псевдобога тяжкая рука
В миг расставанья по-отечески легка.
И псевдочеловек, прекрасный и нагой,
На огненный песок ступил ногой...
И хлынул ливень...    

(...)

3
Что видел Ирод? – только молнию в пыли...
Что слышал Понтий? – только бабий стон земли...
Взглянул с креста Христос на космолётный след,
И сам закрыл глаза. На много тысяч лет.

*** 
И душу, и тело недугом свело!
Лицо уподобилось роже!..
И стало в глазах от страданий светло!
И крикнул несчастный: «О Боже!..»

Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
«Хо-хо!..» - пронеслось по родимой земле...
«Ха-ха!..» - понеслось по вселенной...  

Анна ГЕДЫМИН:
- Я не буду ничего говорить о поэте Юрии Влодове. Я прочитаю его стихи. Они говорят сами за себя. Я помню, как он писал их и читал мне. В 70-х годах. Я была тогда маленькая девочка. И эти стихи произвели на меня очень сильное впечатление. Правда, потом, позже, мы поругались с Влодовым, из-за его трактовки Священного Писания. И я теперь жалею об этом. Я сказала ему: человечество создало одну красивую легенду о Боге – зачем переосмысливать её, когда уже все всё осмыслили и переосмыслили. Но, может быть, мне не надо было говорить ему это?
(Анна Гедымин прочитала стихи  из «Книги первой» «Явился Бог средь бела дня: - Пойдёшь ли, краля, за меня?!..» - которые заканчиваются такими строчками:

Да, человеком трудно стать!
Уж проще Богом быть!)

Юрий КУВАЛДИН:
- У пишущего человека раньше, я считал, было два основных дела: писать и печататься. В новое время подключилась третья обязанность: пропагандировать творчество друзей и не стесняться пропагандировать самого себя. Я восхищаюсь усердием, любовью к поэзии Влодова Людмилы Осокиной. По мере сил и возможностей, я, начиная с 5-го номера, в каждом номере моего журнала даю материалы о Юрии Влодове и его стихи. В сущности, почти вся книга уже вывешена у меня в журнале и это очень важно. Потому что до сих пор существует, на мой взгляд, неверное мнение о бумажных изданиях, об электронных. По мне хоть на заборе, хоть в стенгазете, где угодно… Cлово нематериально и может быть на любом носителе. В свое время, уже более 20 лет назад, я свою первую книгу «Улица Мандельштама» подарил знаменитому поэту и критику, профессору Литинститута Льву Адольфовичу Озерову. Мы с ним разговорились о забытых именах, в том числе, о таком гении поэзии, как Осип Мандельштам. И он мне сказал, что достаточно усилий двух-трех человек, чтобы возбудить интерес к забытому, но талантливому автору. На собственном примере это знаю. И вот Людмила Осокина с потрясающим энтузиазмом пропагандирует творчество Юрия Влодова. Часто я еще слышу, что поэт, начиная свой путь, стремиться занять чье-то место в поэзии. Это не так. Поэт создает свое собственное и единственное место, которое до него даже не существовало. Влодов - поэт вне мейнстрима. Он в стороне, как говориться, от веселых подруг. У него своя эстетика, своя лексика, к которой нужно привыкать и важно то, что мы привыкаем.
Вспоминаю у Чехова в одном рассказе, там в ссылку попадает (я часто об этом говорю) сидят на берегу столичной души дворянин, попавший на каторгу, и татарин. И вот дворянин говорит: «Ой, как мне плохо, как уныло…». А татарин говорит спокойно (ну, Чехов умеет это делать, там подтекст колоссальный), татарин говорит: привыкнешь. Вот так, когда мы пропагандируем творчество какого-то забытого автора, или неизвестного, нужно тоже говорить: привыкнут. Нужно как можно больше и везде его публиковать, о нем говорить, устраивать подобные вечера. Юрий Влодов - поэт резковатый. И то, что вот Аня сказала, она даже с ним поспорила на тему интерпретации библейских текстов. Я думаю, что здесь никакой опаски нет. Мы приходим в этот мир вообще пустые, как компьютер и мир уже готов к словесным рядам. И когда человек или по наитию или уже осознанно, начнет сам писать слова. И нужно учесть, что слова до него существовали, т.е. он должен взять из этой копилки слова и как-то их расставить, чтобы они стали его собственными. Так вот, Влодов, он как бы берет из разных пластов лексики. В этом отличие…Я не хочу сказать, что он неровный поэт, но он… Как бы сказать…есть циклы, когда он поднимается на уровень вообще высочайшей лирики, а есть, как принято говорить, некоторая брутальность, там, где он ставит очень резкие слова, я бы их смягчил. Они как-то выпадают, но… это Влодов. И к этому нужно привыкнуть. Людмила описала достаточно подробно похороны Юрия Влодова, то, что он похоронен в Ракитках, если я не ошибаюсь, что там был сын Жени Рейна Боря. Боря - несколько оригинальный такой мальчик, вот. Но…дело в том, почему я говорю о кладбище? Кладбище - это есть некоторое напоминание о том, что был вот великий человек. Идешь вот по Ваганькову: могилы, могилы, могилы. Смотришь, у кого-то и дат нет, прочерки какие-то… И вдруг вспыхивает: Саврасов. На этот счет мне Кирилл Ковальджи говорил: «Юра, а вообще, поэту нужна ли могила с памятником?» Я говорю: «Да нет, самый яркий пример - Осип Эмильевич, который вообще в общей яме какой-то коллективной на Черной речке под Владивостоком. Памятник поэту - его слово, его книга». И эта книга - книга Юрия Влодова, встала на ту полку Вечности, где он является совершенно самостоятельной фигурой, которая требует пристального внимания, изучения и пропаганды.

Людмила ОСОКИНА:
- Спасибо Юрию Александровичу Кувалдину за то, что он широко публикует стихи Юрия Влодова в журнале «Наша улица». Не маленькими подборочками, а большими тематическими циклами, даёт его литературные портреты, печатает – блоками – статьи о его поэзии. На такое мало кто способен. Он напечатал о Влодове материалы Равиля Бухараева, Тимура Зульфикарова, Юрия Беликова, Кирилла Ковальджи, Евгения Лесина...
Когда автор – нераскрученный, а Влодов – нераскрученный автор – его надо печатать много. У людей сейчас сериальное мышление, они могут запомнить что-то только если идут серии, серия за серией. А если напечатать что-то всего один раз, это забывается. Юрий Кувалдин печатает Влодова из номера в номер, и будет печатать его ещё и ещё, к его 80-летию. В декабре 2012 года Влодову исполнится 80 лет. 6 декабря в ЦДЛе будет его юбилейный вечер. Я всех приглашаю в ЦДЛ на юбилейный  вечер Юрия Влодова. 
   

Маргарита ПРОШИНА:
- Я всё больше утверждаюсь в мысли, читая Влодова, что не только  Бог присутствует в каждом его стихотворении, но и Дьявол. Это даёт колоссальное напряжение его строкам. Его стихи подобны электростанции, вырабатывающей электрическую энергию, а часто сравнимы с небесной молнией, которую, не страшась, подхватывает Людмила Осокина. И мне это очень понятно, поскольку она была не только верной женой Юрия Влодова, но и поэтическим другом. Я восхищаюсь энергией этой женщины, её страстной преданностью литературе.

Нина КРАСНОВА:
- У Маяковского есть стихи: «Иду красивый, двадцатидвухлетний...». Я познакомилась с Юрием Влодовым двадцатилетней (двадцатиоднолетней). Когда поступала в Литературный институт. Я приехала в Москву из Рязани, из провинции. И мне казалось, что все люди, которые были в Москве и в Литературном институте и общежития, это все очень хорошие и большие люди. И я ко всем, кто мне встречался на моём пути, относилась очень уважительно. И вот мне встретился в общежитии около лифта, на лестнице, Юрий Влодов. Он тогда огинался в общежитии... и жил у кого-то нелегально... как я теперь понимаю. А я думала, что он – работает в Литературном институте, профессором поэзии. Он остановил меня (на глазах у вахтёрш) и неторопливо, солидно стал расспрашивать у меня, кто я такая, откуда я приехала. Он сказал: «Я поэт Юрий Влодов...» - Я подумала: «Чтой-то я не знаю такого поэта. Но я же не всех самых лучших поэтов знаю...» - Он попросил меня: «Прочитай мне свои стихи». Я прочитала ему что-то. Он сказал: «Я могу помочь тебе поступить в Литературный институт». Я сказала: «Да мне не надо помогать. Я уже прошла творческий конкурс 100 человек на одно место и уже сдала почти все экзамены на пятёрки. Мне осталось сдать всего один экзамен, а я уже и без этого набрала проходные баллы – 20 баллов...» Он сказал: «У меня жена – известная латышская поэтесса Мара Гриезане. Я пишу за неё стихи, и поэтому она стала очень известной, печатается во всех самых престижных газетах и журналах». Я подумала: «Она известная, но я чтой-то такую поэтессу не знаю. Но я же не всех самых лучших поэтесс знаю». Я сказала: «Я бы никогда не согласилась, чтобы кто-то писал за меня мои стихи. Мне свои стихи самой хочется писать». Он сказал: «Я сегодня вечером здесь, в общежитии, собираю своих учеников, в том числе и абитуриентов, в такой-то комнате. Приходи туда. Там все будут читать свои стихи. И ты почитаешь свои...» Вечером я пришла в ту комнату. Там было много ребят и девочек, студентов и абитуриентов, они все сидели вдоль стен, на стульях, и по очереди, по кругу, читали свои стихи. И я свои прочитала. А Влодов сидел на стуле в центре комнаты и вещал, говорил о поэзии, и тоже читал свои стихи, которые казались странными для того времени, для 70-х годов. И у него в стихах фигурировали Христос, Крест, Магдалина, Сатана, Иуда... герои Библии. А у нас же в России тогда было атеистическое государство, и Библию никто из молодых людей моего поколения не читал и путём не знал. К тому же Влодов в своих стихах давал своё толкование Библии, которое казалось лично мне кощунственным... так же, как и Ане Гедымин, которая сказала, что она из-за этого даже поссорилась с Влодовым... Он говорил, что Христос пил вино и водился с блудницами... И тут снизу, с первого этажа в комнату ворвалась вахтёрша со шваброй и закричала: «А-а! Вот вы где все собрались! А ну-ка – марш все отсюда!» И повернулась ко мне и сказала: «А-а! И ты-ы-ы тут!» - Она запомнила меня, что ли, когда Влодов разговаривал со мной на лестнице? Я какая-то заметная была... меня все очень запоминали. У меня было платьице короткое, сорок сантиметров выше колен, и волосы распущенные... И вид был легкомысленный. И вот я сдала последний экзамен. И пошла смотреть список абитуриентов, которых приняли в институт. Искала, искала там себя и не нашла себя, свою фамилию. Я пошла к ректору Пименову Владимиру Фёдоровичу и сказала ему: «Владимир Фёдорович, а почему меня нет в списке? Я же прошла творческий конкурс сто человек на место, и сдала все экзамены и набрала проходные баллы...» - Он сказал: «Машинистка, когда печатала список, по рассеянности пропустила твою фамилию... И потом... что там было в общежитии?» - «А что было в общежитии?» - «Вы где-то там сидели в какой-то компании, где все пили и курили...» - «Да мы просто читали стихи... А я вообще не пью и не курю и никогда не пила и не курила». – «Там еще была девочка из Иркутска... она тоже не поступила...» - «Да я её знать не знаю... и никого из той компании не знаю...» - «А там еще был мальчик из Кузбасса... Он тоже не поступил...» - «И этого мальчика я не знаю...» - Потом оказалось, что почти никто из тех ребят и девочек, которые в тот вечер читали стихи в компании Влодова, не поступил в Литературный институт. Никто!

(Людмила Осокина (комментарий): «Ну да, Влодов же был в чёрном списке. Он был под наблюдением органов. И все люди, которые оказывались рядом с ним, даже и совсем невинные, и совсем случайные, тоже попадали в чёрный список и под наблюдение. И поэтому неудивительно, что ты не поступила в Литературный институт, и те ребята и девочки – тоже...»)

Пименов сказал мне: «Приходи поступать в институт через год». – «Без экзаменов?» - «С экзаменами». (Смех в зале.) Я не стала возвращаться в Рязань, а устроилась работать пекарем-выборшиком на хлебозавод, по лимиту, и целый год проработала на этом хлебозаводе, на тяжелейшей физической работе. А через год всё равно поступила в Литературный институт. А когда уже заканчивала его, в общежитии опять объявился Влодов, и опять встретился мне на лестнице и сказал: «Меня здесь приютила в своей комнате одна семейная пара, я сегодня собираю там своих учеников, мы устроим вечер поэзии, будем читать стихи. Приходи туда, почитаешь свои стихи...» (Смех в зале.) Мне уже бояться было нечего. Я уже окончила Литературный институт, Влодов уже не мог мне навредить. И я пришла, и читала свои стихи в кругу студентов. И Влодов тогда сказал мне при всех: «Сейчас в поэзии появились новые девочки. Они будут известными поэтессами: Анна Гедымин, Инна Кабыш и Елена Исаева (Людмилу Осокину он тогда еще не знал, это было до 1980 года). Но когда они будут известными, ты будешь уже классиком, сказал мне Влодов... (Смех в зале.) И главное, что его пророчество... оно же уже сбывается... (Смех в зале.)
...Влодов писал:

Поэт и Бог скитаются по свету
Без денег, без повозок, без поклаж...   

Влодов и сам скитался по свету... у него не было ни своего угла, ни денег, ни вещей, ничего... и он жил не поймёшь где и у кого.
После института я уехала назад в Рязань. А когда переехала в Москву, в 90-е годы, он попался мне уже в журнале «Юность», при Викторе Липатове, и пригласил меня на свой вечер поэзии в редакции «Юности»: «Приходи сюда такого-то числа. Я буду читать здесь свои стихи». Потом он позвонил мне и сказал: «Я – гений?» - «Гений». – «А у гения жена должна быть королевой поэзии?» - «Должна». – А женой у него была уже не Мара Гриезане, а Людмила Осокина. – «И у гения жена должна быть членом Союза писателей?» - «Должна». – «Напиши ей рекомендацию в Союз писателей». Я написала ей рекомендацию...
Людмила сейчас читала нам стихи Влодова, она читает их лучше, чем сам Влодов. И она все их знает наизусть! Мы свои-то стихи иногда не все помним, а она помнит все его стихи! И читает их так, как будто это её стихи, и она своими интонациями, своей манерой добавляет к ним что-то своё и открывает в них какие-то такие скрытые смыслы... Людмила была женой Влодова, жила с ним много лет... И она описала в своих мемуарах, как она с ним жила, как она с ним мучилась, не дай Бог! Он был тяжёлый человек, и жить ей с ним было тяжело. Ни одна женщина этого не выдержала бы. Но она всё выдержала! Она в воде не тонет (и в огне не горит), она непотопляемая! Влодов должен бы ей памятник поставить за всё, что она сделала и делает для него! 

У Юрия Влодова есть стихи:

Ты должен умереть, чтоб возродиться
И жить века.

Я только сейчас, когда стараниями и усилиями Людмилы Осокиной у Юрия Влодова выходят книги, начала по-настоящему открывать для себя его поэзию. Он умер, чтобы возродиться через своё Слово... И он возрождается и будет жить... 

Игорь КУЗНЕЦОВ (из близкого окружения Юрия Влодова):
- С Юрием Влодовым мы познакомились когда-то на «Динамо». Он там читал свои стихи «Жуков». Я тогда был студентом и сказал ему: «После этих стихов ничего уже больше нельзя писать». – После этого он, по-моему, больше и не написал ничего. (Смех в зале.)
...Я часто приходил к Влодову. Что я помню? Большая комната... 

(Людмила Осокина (реплика): «Не большая, а маленькая комната, больших у него никогда не было...»     
Игорь Кузнецов: «Но мне эта комната казалась большой...»
Нина Краснова (реплика, с юмором): «...большая маленькая комната?»)

Большая маленькая комната. Стол, водка... Гости, которые приходили к нему, как и я, почитать свои стихи... И он читал свои стихи. Читал он их гениально. И писал гениально. Он был гениальный поэт. И при этом был великолепный рассказчик. Он рассказывал нам истории из своей жизни. Например, о ворах – он был вор в законе. И когда он рассказывал что-то, он всё время ходил, ходил по комнате взад-вперёд... то в один угол уйдёт, а появится уже из другого угла, то в другой угол уйдёт, а появится уже из третьего угла... И я вижу уже как бы трёх Влодовых...

Влодов – абсолютный гений!

Сергей КАСЬЯНОВ (из близкого окружения Юрия Влодова):
- Юрий Влодов – один из лучших поэтов России. Он сам выбрал свою судьбу. Он был противник успеха. Потому что успех в советское время мог быть только у официозных поэтов, а Влодов был неофициозный поэт. И почему сейчас, когда уже стали выходить его книги, вокруг него по-прежнему – стоит глухое молчание, а всё, что мы говорим о нём, уходит в вату? Да потому что и сейчас на всех важных постах сидят официозные люди, как и в советское время.

(Людмила Осокина (реплика): «Старые (бумажные) журналы не печатают Влодова. Я не знаю, что делать, где печатать его, только в изданиях Евгения Степанова...»)

Влодов по своей натуре был поэт и артист. Он парил в своих фантазиях, в каком-то своём мире. И умел изображать из себя то одного человека, то другого... То он превращался у тебя на глазах в Сталина, то в Берию... То совершал какие-то такие поступки: врывался в Шведское посольство и просил там убежища, хотел куда-то убежать... «Куда и от чего ты хочешь убежать? – говорил я ему: - У тебя везде будет всё то же самое, что здесь».
От него остались тексты, не только в книгах, но и в архиве, в рукописях, которые археологам придётся расшифровывать, как древние письмена. Влодов – поэт для археологов, которые будут пинцетом прикасаться к его (полуистлевшим) бумагам, к комкам бумаг, и расшифровывать его тайнописи, для чего нужны будут большие усилия.
Влодов есть и будет всегда.

Людмила ОСОКИНА (опять читает стихи Юрия Влодова):

*** 
Когда всосала водяная яма
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: «Ма-ма!..»
Последний демон задохнулся: «Ма-ма!..»
И – на земле не стало никого...

И только лучик нынешней звезды
Коснулся той, ниспосланной воды...  

(Потом Людмила Осокина прочитала ещё много стихов Юрия Влодова, и стихотворение о Ное:

...И поплыл он по планете водяной...
И отдался он и холоду, и зною...
«Слышал, видел и – молчу!..» - взмолился Ной.
«Слышал, видел и – молчи!» - сказали Ною.

И т. д. За вечер она прочитала почти всю книгу Влодова «Люди и Боги». Причём почти все стихи она читала в основном наизусть. С внутренним напором, с чувством и с артистизмом. А потом спела несколько песен на стихи Юрия Влодова и на свою мелодию, аккомпанируя себе на гитаре. В том числе песню «Листва в Иудее опала...».)

***
Листва в Иудее опала...
Бездомье пришло и опала...
Вся крыша судьбы протекла...

Он молвил: «Послушай, Иуда! –
Теперь мне действительно худо, -
Рискни, приюти до тепла...

Мне худо, ты слышишь, Иуда?
Что далее – голод, простуда
И, может быть, даже – арест!..»

Иуда взмолился: «Учитель!
Ты – мученик наш и мучитель!
Спасенье для гения – крест!..»

Без лишних упрёков и прений
Ушёл успокоенный гений,
Убрёл от людского тепла...

А зимней природы опала
Дождями и снегом опала...
Вся крыша Земли протекла!..

Владимир КЛИМОВ-ЮЖИН:
- Влодов всё время находился в поисках Бога, искал его, хотел знать, где он, и ему казалось, что Бог прячется в траве:

А Бог проходит по стерне
И прячется в траве... 

А Бог проходит по лугам
И прячется в траве...

Поэзия Влодова – маргинальная. В ней действуют пять основных героев.
1). Бог. 2). Дьявол. 3). Магдалина. 4). Иуда. 5). Бог-Отец.
Следы Влодова можно найти в разных городах нашей страны, и в Кинешме, и в Перми... В Кинешме он года три жил с какой-то ткачихой... в Перми – с кем-то ещё... Везде он оставил свои следы, везде «наследил». (Смех в зале.)
Влодов знал всех поэтов и всю поэзию! Он знал – всё! Я не знаю, чего он только не знал. Он был феноменальный. И с ним было страшно интересно говорить, общаться. Александр Ревич ценил Влодова и говорил, что тот нашёл и занял свою нишу в поэзии.

Рада ПОЛИЩУК:
- Я скажу несколько слов не о Юрии Влодове, а о Людмиле Осокиной. Кто-то сказал: писателю нужна не хорошая жена, а хорошая вдова. Вот Людмила Осокина – хорошая вдова поэта Юрия Влодова. Она увековечивает его имя, пропагандирует его поэзию. Сейчас она читала нам его стихи. Она читала их лучше, чем свои, как будто читала своё. Люда, я преклоняюсь перед тобой. Огромное тебе спасибо. Нина Краснова сказала, и правильно сказала: Влодов должен тебе памятник поставить!

Александр НИКИТУШКИН (из Тулы), поэт, бард (из близкого окружения Юрия Влодова) спел песню на стихи Сергея Есенина «Снежная замять», потом – несколько песен на свои стихи, потом – казачью песню «Любо, братцы, любо!», которую с ним пели все, кто знает её.

Владимир МОЩЕНКО:
- Юрию Влодову – будет 80 лет. Мне хотелось бы поблагодарить прекрасных молодых женщин (Людмилу Осокину и Анну Гедымин), которые великолепно прочитали стихи Юрия Влодова. Они показали, насколько органична его поэзия. В ней – не перепады (стиля), а трагические контрасты бытия. Он очень чутко откликается в своих стихах на эти контрасты. В них – крик, нежность и любовь. У него нет ни одного затасканного слова.
Я был в Переделкине, у Семёна Липкина и Инны Лиснянской. У нас зашёл разговор о том, что в нашей поэзии утверждён «табель о рангах» и что это – безобразие, этого не должно быть. Инна Лиснянская сказала мне, что есть такой поэт, на грани гениальности, Юрий Влодов. И Владимир Соколов говорил мне о нём хорошее, а Соколов зря не будет раздавать комплименты. Сам я почти не знал поэзию Влодова. А потом прочитал в «Новой газете» беседу с ним и его стихи, семь стихотворений: «Голодаю душой...»  и другие. И понял, что это настоящий поэт, настоящий талант. И его поэзия – это истинная поэзия. И он не входил в «табель о рангах».
Конечно, требуются более полные издания его книг.
...Я писал Евгению Евтушенко, что в ЦДЛе будет вечер поэта Юрия Влодова. Евгений Евтушенко попросил меня:
- Обратись к вдове Юрия Влодова, чтобы она передала мне его стихи. Я обязательно включу их в «Строфы века».
Это большое упущение, что такого поэта так мало растиражировали. Надо приложить усилия для издания его книг. Позавчера я вёл вечер Александра Ревича (вечер поминок по нему)... Александр Ревич, когда был жив, говорил мне о Влодове как о большом поэте, у которого вся поэзия на контрастах, на контрастах света и аспидной тьмы: «Кликнул Христа – отозвался Иуда». Юрий Влодов всё понимал своим сердцем поэта. Он поэт с большой буквы! И он – автор не только строк «Прошла зима, настало лето. / Спасибо партии за это!»
Честь и хвала Людмиле Осокиной за её подвиг, за всё, что она делает. Она и сама прекрасная поэтесса.
Мы собрались в доме Телешова, в маленьком зале... Жаль, что этот зал маловат и что нас здесь маловато.
Поэзия будет жить, чтобы только Родина наша жила!

Под занавес Людмила Осокина прочитала стихотворение Юрия Влодова «Умолк вечерний птичий гам...»:

Умолк вечерний птичий гам,
Вечерний птичий гам...
А Бог проходит по лугам,
Проходит по лугам...

Луга в туманной синеве,
В туманной синеве,
А Бог скрывается в траве,
Скрывается в траве...

Затем Данила Файзов объявил конец первой части вечера. 
Вторая, фуршетная часть вечера, происходила в этом же самом зале. За столами с водкой, красным вином, пивом и минеральной водой и с яствами, из которых всем понравились и горячие, с пылу с жару, пирожки с капустой и пирожки с яйцами, и пирожки с мясом, и варёная картошка, и кустики укропа, и разные солёности: огурчики, помидорчики, перец зелёный, квашеная капуста, и селёдочка – из буфета «Дачи на Покровке».  

Во второй части вечера все «выступали» уже без микрофона, кто во что горазд, то есть просто общались между собой.
Людмила Осокина спела ещё несколько песен не только на стихи Юрия Влодова, но и на свои, и еще песню на стихи Нины Красновой «Солнечный-пресолнечный день», Нина Краснова подпевала ей, а потом по «заявкам» не «радиослушателей», а участников вечера, Юрия Кувалдина, Людмилы Осокиной, Рады Полищук и т. д., спела свои частушки, разумеется, с притопом и лёгкой дробью. А потом Людмила и Нина ещё и сплясали на пару! Под хитовую песню Людмилы «Ты соблазнял меня шикарно очень...» и под припев «Ай-яй, яй-яй, яй-яй! Ай-яй, яй-яй-яй!..» А Александр Никитушкин подыграл им на своей гитаре.
И, разумеется, все пили за поэзию Влодова, и вообще за поэзию и литературу, и «за милую душу», и за «здорово живёшь»! И фотографировались в разных сочетаниях на все фотоаппараты, которые были в наличии.
А поэт Владимир ЦАПИН (из ближайшего окружения Юрия Влодова) запечатлевал всё это на видеокамеру. Для Истории и Вечности.

А под потолком – как на спиритуальном сеансе – витали духи литературы и искусства – Чехова, Бунина, Вересаева, Леонида Андреева, Шаляпина, Рахманинова, и Телешова, хозяина «Дачи на Покровке», и создавали особенно возвышенную и трепетно-таинственную атмосферу вечера. И там же витал дух Влодова и скрывался или на полке с горшками, с теми самыми, которые не Боги обжигают, или в чаше плафона, наполненной приглушённым светом, не режущим и не слепящим глаза.

Материал подготовила Нина КРАСНОВА,
30 - 31 октября 2012 года

_______     
*  В этом материале есть отступления от хронологии вечера, и какие-то неточности и приблизительности в воспроизведении речей участников вечера, что неудивительно, поскольку я записывала всё от руки, авторучкой, не слово в слово, а как получится. Прошу простить меня, но как всё получилось, пусть так всё и будет. Свою речь я дала с большими сокращениями (потому что потом надеюсь написать нормальные воспоминания о Влодове). – Н. К.  

“Наша улица” №156 (11) ноябрь 2012

СВЕТ ВЛОДОВА

Поэт Юрий Влодов шёл прямо на свет, не боясь ослепнуть. И когда под стихи наливают по рюмочке водки, тогда и поэт воскресает на наших глазах в бегущих по струночкам рифмах в чудесном, каком-то по-детски чистом исполнен

ии посланницы Серебряного века очаровательной поэтессы Людмилы Осокиной. На даче на Покровке у Николая Телешова, где пили чай из самовара Леонид Андреев и Иван Бунин под пение Фёдора Шаляпина. Я нежный и трагичный голос её могу сравнить только с голосом волшебных сказок Марии Бабановой, сопровождавшей в колдовской писательский мир меня еще маленького. Поэт рождается, осуществляется и живет бессмертную жизнь в книгах. Поэт Юрий Влодов, всю жизнь споривший с Господом, улетел в горние выси под пронзительно-жалобное пение своей жены. Она вся трогательная и мелодичная, напряженная и нежная, взмахивая крылами лесной птицы, пела песни на стихи мужа, превращая их в свои собственные произведения, наделяя мелодию таинственными ритмами и неразгадываемыми смыслами. Это была песнь слез и сердца, остановленного мгновенья и вечного движенья. И подпевала ей неподражаемая Нина Краснова.

Юрий КУВАЛДИН

Маргарита Прошина "Её волшебное озеро"

Маргарита Васильевна Прошина родилась в Таллинне. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры РФ. Участник 5-го выпуска альманаха Нины Красновой "Эолова арфа". В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

Маргарита Прошина

ЕЁ ВОЛШЕБНОЕ ОЗЕРО

рассказ

Рад милой барышне служить.
Нельзя ли мне вас проводить?

Гёте «Фауст»

Сколько помнила себя Лебедева, всё самое романтичное, загадочное, пленительное в её жизни приключалось как-то само собой.
Ей свойственно было, не задумываясь, импульсивно совершать поступки.
К ним в НИИ часто приезжали специалисты на консультации. На днях она шла по коридору на своих высоченных каблуках, отчего ноги её могли соперничать с красотой манекенщиц, и встретила незнакомого молодого человека, брюнета с тонкими усиками, в джинсах, их взгляды встретились, оба вздрогнули, почувствовав любовный, словно электрический, разряд, и в томительном молчании медленно, оглядываясь, разошлись в разные стороны.
В конце рабочего дня этот молодой человек ждал её в вестибюле у выхода. Лебедева нисколько не удивилась. Оказалось, что тот приехал на три дня из Петрозаводска в командировку.
Они пошли рядом, не разговаривая, но так быстро и уверенно, как будто боялись опоздать, и через какое-то время оказались в метро, а затем в запущенном парке, больше похожем на лес.
Они увидели лошадь шоколадного цвета, с тонкими щиколотками, в белых носочках, с густой чёрной гривой. Мягкими губами лошадка, старательно выбирая, щипала траву.
Не сразу оба разглядели, что лошадка пасётся за ажурной изгородью.
- Какая маленькая лошадь! - воскликнул Лебедева. - Это, наверно, новую породу вывели.
Через несколько минут показалась ещё одна маленькая лошадь, немного светлее первой, но тоже в белых носочках. Вдруг лошадки одновременно оглянулись, вытянули головы, и показалась настоящая солидная крупная лошадь. Её окрас был цвета горького тёмного шоколада. Маленькие лошади резво подбежали к ней, подняли головы и прикоснулись своими губами к её губам.
- Это - жеребята! - догадалась Лебедева.
Два жеребёнка нежно тёрлись о бока своей мамы и ласкали друг друга. Солнечный день, пьянящий лесной воздух, грациозная любящая семья - всё это создавало ощущение провинциальной гармонии.
Но это была Москва, хотя и лесная. В тишине, под пение птиц, он обнял Лебедеву.
Его прохладная ладонь прикоснулась к  её животу и медленно, очень медленно, в тот момент, когда их жаркие губы соприкоснулись в жадном поцелуе, соскользнула к её волшебному озеру.
Они испытали настолько сильную и всепоглощающую страсть, что не понимали где они, кто они и что с ними происходит.
Очнувшись от сладкого наваждения, Лебедева поспешно привела себя в порядок, и довольно прохладно сказала:
- Я одна пойду...
И быстро исчезла за кустами.
Молодой человек в недоумении пожал плечами, но всё же вдогонку крикнул:
- Может быть, проводить мне тебя?!
Из глубины леса каким-то эхом донеслось:
- Ни-ког-да-а-а-а!..
«Колесо любви», - подумала с таинственной улыбкой Лебедева, спускаясь на эскалаторе, посматривая под ноги, как бы тонкие каблуки не попали в щели ступенек.
Лебедева ходит на высоких шпильках круглый год. Предпочитает модную и надежную итальянскую обувь. До конца спуска осталось несколько метров, и она побежала, но вдруг нога подвернулась, раздался треск: отлетел каблук! Лебедева замерла на секунду, на ходу подняла его, и со смехом пошла по платформе, переваливаясь с боку на бок, как хромая.
Раньше, в мыслях о новых мужчинах Лебедева задействовала комок в горле, грудную клетку, расстояние между лопатками - там у неё болело. Еще при мыслях о новеньких у неё болели зубы. Сейчас зубы не болят. Сейчас она задействует живот. Там у неё такой сладкий зуд, что даже переходит в колени и пальцы. Пальцы от этого ледяные. Лебедева везде думает о том, как ей хочется этого нового: «Хочу тебя, новенький!» Лебедева смотрит в пол все время, когда едет в метро, но если во время этих своих мыслей о мужчинах она поднимает глаза, то даже старики-пенсионеры напротив неё закашливаются и краснеют.
На другой день она говорит Скороходовой:
- Ты представляешь, вчера в метро у меня отлетел каблук!
- А я знаю, - спокойно сказала Скороходова. - Тебя видели  там с мужчиной, и как вы разошлись, и как потом у тебя сломался каблук.
У Лебедевой непроизвольно раскрылся рот.
Наступило молчание.
Лебедева догадалась, что за ней следят.
- Что у тебя за характер, понимАшь?! Ты с таким характером никогда не выйдешь замуж, а тебе уже давно пора, - поджимая губы, сказала Скороходова.
Она была с гладко зачёсанными на прямой рядок волосами, стянутыми в тугой узел на затылке, жёлтым лицом и тонкими, бледными губами.
- А чего это тебя беспокоит? – приходя в себя, спросила Лебедева, играя изумрудными очами, из которых рассыпались искры любви, внутренне смеясь над провинциальным говором Скороходовой, но замечаний при этом, как воспитанная москвичка, родившаяся на Петровке, не делала.
- Потому что, знАшь, в твоем возрасте все женщины… порядочные женщины, - подчеркнула Скороходова, сжимая свои и без того тонкие и синие губы, - уже вышли замуж и родили детей. А ты чего меняешь мужиков?! Разве после этого кто на тебе женится? Одна в старости останешься. Стакан воды некому будет поднести.
- А ты-то что беспокоишься?! Тебе-то чего переживать?! У тебя ведь есть муж, есть и сын, есть и отдельная квартира. Всё есть, о чём мечтают такие, как ты, - со скрытой иронией произнесла Лебедева. - Я-то тебе чем мешаю?! У меня нет ни мужа, ни детей, ни квартиры. И я, представь себе, счастлива! Я никому не завидую, довольна жизнью своей. У меня всё в порядке!
Скороходова чуть не подавилась в затяжном кашле, на мгновение порозовела, согнулась, провела костлявой рукой по пояснице, выпрямилась, и лицо её опять стало желтым…
Лебедева жила с матерью в небольшой квартирке в Тёплом Стане. Эту квартирку мать получила от завода, проработав 43 года технологом в сборочном цеху. Она была седовласа и проворна, всё время бегала по магазинам, сравнивая цены, где бы что купить подешевле. 
Окруженная материнской заботой, Лебедева жила беззаботно. Мать всё время привозила с садового участка цветы. Она поставила в высокую вазу астры. И для Лебедевой наступила любимая осень. Лебедевой нравился запах осени, паутина, переливающаяся на солнце. Осенние краски передают самые разные цвета и оттенки настроения, окрашивая мир вокруг. Её цветы - астры и хризантемы - связаны с воспоминаниями о детстве, которое она проводила за городом. Каждое утро, просыпаясь в дачном домике, Лебедева смотрела на астры, и они представлялись ей звёздами на небе с разноцветными мирами. В домике пахло пирогами и вареньем…
Что особенно радовало Лебедеву, так это то, что мать никогда в жизни не заводила с ней разговора о замужестве.
- Живи, дочка, как знаешь, как тебе самой нравится, - ласково говорила она. - От мужиков ничего кроме слёз не получишь. Никаких радостей.
На застекленной книжной полке над письменным столом в комнате Лебедевой стояли книги Аганбегяна, Вайнштейна, Эйдельмана… На ночь Лебедева читала книгу Фидлера «Информационное обеспечение анализа себестоимости продукции».
Скороходова двадцать лет назад стала кандидатом экономических наук. Пыталась пойти на докторскую, но силёнок оказалось маловато. А тут ещё пару лет назад Лебедева защитилась. В этом Скороходова почувствовала для себя опасность. Как бы Лебедева не заняла её место.
Лебедева же с легкостью защитила свою кандидатскую по теме "Оценка трудозатрат и оплата труда", где дала детальную характеристику объемам, структуре товарооборота предприятий тяжелой промышленности. Ну, и так далее…
В жаркий летний день после работы Лебедева решила одну остановку пройти пешком. Вагоны так были переполнены спрессованными потными телами, что она вышла на «Коньково» и пошла к своему Тёплому стану.
Улица выглядела умытой, вся в чистых каплях грибного дождика. Листва на деревьях была какая-то новенькая, как будто только что распустилась, и поблескивала лаком. Вдруг Лебедеву догнала своими фонтанирующими струями поливальная машина, после дождя зачем-то поливавшая асфальт. Лебедева с восторженным испугом, как школьница, подставила руки прохладным струям, отливающим всеми цветами радуги. Потом Лебедева купила себе мороженое, и стала беззаботно, как та же школьница, надкусывать белый холодный купол вместе с краешком вафельного стаканчика, отчего зубы едва заметно, но очень приятно заныли.
Сзади ей окликнул вкрадчивый мужской голос:
- Вы любите мороженое?
Лебедева оглянулась.
Бородатый мужчина в очках, в белом пиджаке и с шелковым синим шарфиком на шее, своими такими же синими, как шарфик, глазами заглянул ей прямо в глаза и, она была уверена, прямо в душу - и при этом без сколько-нибудь заметного стеснения. Лебедева перестала есть мороженое и застыла. Она стояла перед ним без движения, как фонарный столб. Стоит, стоит, а он только шевельнул уголками рта, и сунул руки в карманы.
- Пойдем?! - сказал после паузы он.
Без промедления Лебедева промолвила:
- Пойдём…
И опустила мороженое в ближайшую урну. Лебедевой нравится почти мазохисткая покорность своим чувствам.
А в это время Скороходова стояла у кассы в своём Бескудниково, и требовала три копейки, которые ей кассирша недодала.
Очередь возмущённо шипела.
Кассирше хотелось послать её простыми понятными словами куда подальше, но сдерживалась, говоря: «Пересчитайте получше!» Скороходова против воли принялась пересчитывать сдачу, и обнаружила, что кассирша была права, но сразу сдаваться не захотела.
- А почему вы, понимАшь, мне грубите?..
На другой день Скороходова стала рассказывать Лебедевой об этом случае, на что Лебедева с некоторой приглушенной язвительностью ответила фразой самой же Скороходовой:
- А я знаю это. Тебя видели у кассы в магазине.
Скороходова позеленела на некоторое время, пока опять не стала желтой.
Если случались необходимые для НИИ командировки, то посылали частенько Лебедеву.
Она любила ездить.
Непреодолимое беспокойство, волнение, смешанное с ужасом, страх опоздать - всё это захватило Лебедеву одновременно, и она смешалась с толпой на перроне и, не соображая, понеслась вправо. Её били по ногам сумками, толкали, наступали на ноги. Внезапно чувство протеста Лебедеву остановило. Она стала соображать, что времени  более чем достаточно.
Поезд отправляется с третей платформы, и нужно спуститься в туннель.
Вот Лебедева уже на месте.
Ждёт поезда.
Каждый раз вид огнедышащего, шипящего, свистящего чудовища пугает её. Заходит в вагон, находит своё купе, и занимает место, верхнюю полку. Последние минуты перед отправкой поезда.
Безотчётное волнение.
Лебедеву никто не провожает. Она едет в очередную обычную командировку, но всегда испытывает одни и те же чувства.
Каждая поездка - предвкушение чего-то нового и ожидание чуда.
Опыт ничего не меняет.
Наконец, затихли предупредительные крики проводниц. Поезд  тронулся. 
Неспешные разговоры, чай в подстаканниках, а самое увлекательное, постоянно меняющиеся виды за окном.
Сколько помнила себя Лебедева с детства, её интересовали женские лица. Сначала интересовали прически, брови и губы. Слово «макияж» тогда не было ей знакомо, да и о косметике разговоров в их доме не вели. Лебедева мечтала стать взрослой как можно скорее, чтобы выщипать брови, иметь просто красивые от природы брови, казалось ей неправильно, и купить губною помаду всех оттенков, к каждому платью. Смешная, глупая и наивная она была. Повзрослев, Лебедева стала не просто рассматривать, стала любоваться женскими лицами: внутренним светом, благородством, глазами, и пришла к мысли, что красота во многом зависит от внутренней самооценки, от наличия или отсутствия вкуса, умения подчеркнуть свою индивидуальность. Лебедева расстраивается, когда видит лица старательно «сделанные под кого-то», или физиономии, иначе не скажешь, женщин, которые не любят, или просто ненавидят себя.
Поезд остановился. Утро. Она приехала в небольшой городок. Её ослепило яркое, летнее солнце.
Лебедева торопливо собралась, и поспешила выйти из вагона к теплу и солнцу. Погода - чудесная. Душа поёт: «Выйду на улицу, гляну на село,  девки гуляют и мне весело!» Никак не могла избавиться от песни этой. Ощущение такое, будто она в волшебном городке находится, вверх поднимается по зелёной извилистой улочке, мимо уютных домиков, в цветах утопающих.  Раскланивалась и здоровалась с редкими прохожими. Изредка оглядывалась - не следит ли кто за ней. К реке вышла, вдоль берега прошла. Монастырь отражается в воде. Отражается ли?! Может, это ей и только ей открылся Град Китеж?! Когда душа настроена на поэтический лад, то всё возможно!
Лебедева любила маленькие города, их небольшие дома с резными наличниками и мезонинами, лай собак, ленивый, небрежный, даже добродушный, так для порядка.
Лебедева стоит у озера. И будто бы слышит музыку.
Вкрадчивое начало.
Арфа со струнными звучит так нежно, будто волны набегают.
Она струится, переливается шёлком, золотистая музыка, тягучий, прекрасный поток. Она светится из сердца, обволакивает теплой волной любви, наполняет, освобождает.
Затем мелодия усиливается, присоединяются духовые, слышны звуки леса.
Вот - настороженный голос птицы, перед глазами возникает лесное озеро необычайной красоты. В нём бегут облака  и ускользают, прячутся в цветах и травах, которые обрамляют озеро и отражаются в нём.
Вода в озере настолько прозрачна, что видно до самого дна, где переливаются на солнышке камешки всех цветов и оттенков.
Лучи высвечивают играющих рыб.
На воду можно смотреть бесконечно, как на костёр или на звёзды на ночном безоблачном небе.
Это волшебство ещё было связано с необычайным любовным взлётом её души.
Порой Лебедева пыталась разобраться в себе, понять, что с ней не так? Поклонников в её жизни всегда было много, внешностью она не была обделена, но ещё ни разу она не пожалела ни об одном из них. Не было среди её многочисленных знакомых такого человека, с которым бы не захотелось расставаться. Наверное, она относилась к той части женщин, о которых говорят «кошка, которая гуляет сама по себе», так она объясняла себе то, что с ней происходит.
Некоторые её поклонники в течение жизни пытались завоевать её сердце, построить более продолжительные, серьёзные отношения, но она ускользала от них с лёгкой, рассеянной улыбкой на губах.
Лебедева старалась ни с кем не ссориться. Она избегала выяснения отношений, предпочитала сама попросить прощения, даже если была права.
Высокий, с уже заметной сединой мужчина, с которым она накануне познакомилась в гостинице, командировочный инженер из Братска, обнял её, привлёк к себе, и ещё до страстного поцелуя она увидела краем глаза своё отражение в воде. Всё стало чистым, как утренний воздух, свежим, играющим, понятным и свободным. Прекрасное чувство озарения и свободы.
И вдруг сама себя ощутила этим озером, в которое нырнул он…
Но минуты затмения так коротки!
- Давай завтра здесь же встретимся, - сказал он.
- Нет, - сказала она. - Меня завтра здесь не будет.
А вот у Скороходовой всё было иначе. С мужем, начальником колонны автобусного парка, выходцем из Владимирской губернии, у Скороходовой отношения были,  как брат с сестрой. Спали в разных комнатах.
Откуда у них появился сын, смеялась про себя Лебедева. И сама парочка Скороходовых об этом помнила смутно.
В НИИ стол Скороходовой, заведующей лабораторией, стоял напротив окна. В одной позе Скороходова могла просидеть три часа, не шевелясь. Демонстрировала свою не иссякающую работоспособность.
Комната лаборатории была довольно большая, но узкая, напоминающая коридор старинного здания с лепниной на высоком потолке.
Пока Скороходова изображала рабочую усидчивость, Лебедева несколько раз выскакивала с сигареткой в коридор. Но получался парадоксальный результат. Лебедева успевала систематизировать таблицу коэффициентов и скоррелировать с данными отдела Гинзбурга. У Скороходовой же, в результате такого «напряжённого рабочего дня», выходило лишь несколько алгоритмов подсчёта трудозатрат при непрерывной разливке стали в металлургической промышленности.
В лабораторию заглянула распространитель билетов от профкома. Лебедева сразу схватила билет в Большой театр.
За десять минут она уже сидела в седьмом ряду партера. Через минуту рядом с ней сел военный.
- Вы не возражаете, девушка, что я рядом с вами посижу? - спросил он мягким голосом.
- Что вы! Пожалуйста! Это же ваше место?
Военный внимательно посмотрел на свой билет.
- Да, это моё место.
Лебедева оглядела его.
- А у кого же такая форма красивая?
- Это парадная форма авиации.
- А почему у вас всего три звездочки на погонах?
- Я полковник…
- Пять звездочек лучше! - с подъёмом сказала Лебедева, и обожгла его искристым изумрудным взглядом.
- Пять звездочек - неплохо, - согласился полковник. - Особенно армянский…
И оба рассмеялись.
- Вы летаете?
- В последнее время довольно редко, с земли командую.
Лебедева тоже решила подчеркнуть свой статус:
- А я кандидат экономических наук.
- Очень приятно.
Здесь ударил оркестр, и открылся занавес.
В антракте он сказал:
- Может быть, на сегодня достаточно спектакля?
- Мне кажется, что да… Пора на свежий воздух.
Он поймал такси, и через полчаса угощал Лебедеву в ресторане гостиницы «ЦДСА».
А еще через час они лежали на широкой кровати той же гостиницы.
Он склонился к ее груди, поцеловал и, приподнявшись, прошептал:
- Я воспарил, как на самолете.
- А у меня выросли крылья.
Когда он хотел её проводить, она сказала:
- Не надо.
Полковник растерялся, некоторое время подыскивал слова, пока, наконец, робко не спросил:
- Когда мы встретимся? Я буду еще неделю в Москве…
- Никогда! - отрезала Лебедева, повернулась и, быстро стуча каблуками и покачивая бедрами, удалилась.
Столько партнёров позади, хоть ставь ножом засечки о достижениях!
Пока шла, нервно курила одну за другой сигареты, и думала, что после любовной страсти у неё появлялось какое-то очень странное и сильное чувство отторжения. Она буквально готова была от неисповедимой злости убить этого мужчину, который окунулся в волшебную глубину её озера.  Этот мужчина становился ей не просто неприятен, он делался страшным врагом, овладевшим о ней секретной информацией, которую в любую минуту может направить, использовать против неё.  При всех удовольствиях в близости, Лебедева где-то в самых потаенных уголках души чувствовала, что она совершает преступление. Уж так была построена нравственная шкала оценок на эту тему в этой стране, что иначе как противозаконным действием смену одного за другим мужчин назвать было нельзя. И нужно было постоянно таиться, обрубать концы, чтобы шлейф её любовий не тащился за ней грузом компромата. А разговоры? Что разговоры. Поговорят и выдохнутся.  Ненависть к очередному мужчине была подобна раскаленному, огнедышащему металлу, льющемуся из печи. Она взвинчивала себя до пронзительной боли, как будто действительно всё её тело было на грани предсмертной агонии. Ни с одним из мужчин второй раз она никогда, нигде, ни при каких условиях не встречалась, и не хотела встречаться. Они стирались из памяти, как стирается ластиком карандаш с листа бумаги. Нет, и не было! Кажется, Лебедева стала понимать самку богомола, которая убивает самца после спаривания. Почему Лебедева даже после замечательного секса не может больше общаться с мужчиной? Смотрит на него, а в голове одна мысль - поскорее одеться и убежать куда подальше, только чтобы не видеть его. Лебедева получала удовольствие, и мужчина тоже его получал, это заметно, но после всего он ей противен.
На работе курили в коридоре у окна.
На подоконнике пепельницей была большая плоская банка из-под селедки.
- Ты, мать, даешь! Каждый день - мужики, один лучше другого. Даже полковника подцепила! Это уму непостижимо. Пожирают тебя, понимАшь, влюбленными глазами, а ты всё не замужем! - сказала Скороходова, вышедшая зачем-то в коридор. - Ты, что, прЫнца ищешь?! - Скороходова подчеркивала интонацией это «Ы». - Или красавца? Так с лица воду не пить.
«Точно, следят», - подумала Лебедева и затянулась сигаретой. Затем медленно выпустила голубоватое облачко дыма. Лицо её стало загадочным.
Она посмотрела в окно. Вдруг на железный отлив окна сел белый голубь, повертел своим глазом и уставился на Лебедеву. Она смутилась. Но голубь, почувствовал как будто это, тут же вспорхнул и улетел. Лебедева обвела взглядом крыши старых московских домов, и задумчиво произнесла:
- Сама думаю, как бабы могут с одним мужчиной всю жизнь прожить. Я вообще мужчин люблю. Мне с бабами скучно. Я всех мужчин люблю. Они какие-то не такие, как вы. И каждый мне, помимо зашкаливающего удовольствия, что-то дает. Дает такое, с чем я ещё в своей жизни не сталкивалась, что-то такое новое, от которого по всему телу пробегает пленительная дрожь.   
- Слушай, а тебе лет-то сколько? - Скороходова погладила ладошкой своё желтое лицо. - Пора определяться, знАшь. Не век же они за тобой будут ухлестывать.
Годовой отчет правила своей быстрой и легкой рукой Лебедева. На общем собрании НИИ по итогам года Лебедева после бессонной любовной ночи задремала, когда с трибуны прозвучало: «Лаборатория Скороходовой признана лучшей».
Крышка гроба открылась, костлявые руки Скороходовой схватили Лебедеву за волосы, и потащили к себе. Синие губы прикоснулись к щеке Лебедевой. Она вздрогнула от ужаса, и, открыв глаза, увидела, что Скороходова, сидевшая с ней рядом в актовом зале, на самом деле целует её своими могильными губами.
Скороходова день ото дня желтела.
И вскоре умерла.

“Наша улица” №155 (10) октябрь 2012

СЕРЕБРЯНЫЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ

Народный артист Российской Федерации, режиссер Центрального академического театра Российской армии Александр Васильевич Бурдонский (Сталин).

Спектакли режиссера Александра Бурдонского полны тончайшей интеллектуальной эстетики, являясь полной противоположностью жизнепонимания и деятельности брутальных деда и отца. Александр Бурдонский испытывает к ним двойственное чувство - притяжение и отталкивание. Отсюда - уклончивость и неопределенность, но никак не безразличие. Александр Бурдонский свободен и несвободен. В семье Василия Сталина в Покров день 14 октября 1941 года родился мальчик, нарекли которого Александром. В беседе с писателем Юрием Кувалдиным в 2003 году Александр сказал: "В то время моему отцу, Василию Иосифовичу Сталину, было всего лишь 20 лет, то есть он был совсем еще зеленый, он 1921 года рождения, он еще не пил, не гулял. Но я ношу фамилию мамы, Бурдонской Галины Александровны. Отец и мама были ровесниками, с одного года рождения. Когда-то в армии Наполеона был такой Бурдоне, который пришел в Россию, был тяжело ранен, остался под Волоколамском, там женился, и пошла эта фамилия". Художественное претворение начинается с того, что образ живого реального лица преломляется - цельный вид, как разбившееся зеркало, разлетается на осколки. Достоевский много писал об осколках святых чудес, когда по нескольким деталям истинный художник создает утраченную жизнь. В "Серебряных колокольчиках" этот нервический тон по мановению природной гениальности режиссера Александра Бурдонского воссоздает зеркало жизни из осколков памяти.

Юрий КУВАЛДИН

Вероника Долина поет в моей душе

СВОЙ ГОЛОС ВЕРОНИКИ ДОЛИНОЙ

У Вероники Долиной свой голос. Уточню, она поет своим голосом. Пробиться к своему голосу удается единицам. Поют тысячи. И все - с гитарами. Даже кричат. А голоса своего нет. Макс Волошин предельно точно выразил эту мысль: «Голос - это самое пленительное и самое неуловимое в человеке. Голос - это внутренний слепок души. У каждой души есть свой основной тон, а у голоса - основная интонация. Неуловимость этой интонации, невозможность ее ухватить, закрепить, описать составляют обаяние голоса». Эта «пленительность» голоса и очаровывает меня в Веронике Долиной. Она проплывает надо мной на облаке в окружении ангелов. Она проникает в самую мою сердцевину, заставляя вибрировать все струнки моей души, как будто это струны гитары. Да, Вероника Долина поет в моей душе. Она удалилась от самой себя и стала музыкой и голосом моего сердца. Её дыхание, её паузы, наполненные загадочным смыслом, придают мне новую энергию для написания своих строк, как будто это я сам пою на заре вечерней с высокого, с красной подпалинкой, облака.

Юрий КУВАЛДИН

Маргарита Прошина "Задумчивая грусть" заметки (часть седьмая)

Маргарита Васильевна Прошина родилась в Таллинне. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры РФ. Участник 5-го выпуска альманаха Нины Красновой "Эолова арфа". В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

Маргарита Прошина

ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки
(часть седьмая)

НАСТРОЕНИЕ

Я проснулась. За окном солнце, но северный ветер настойчиво напоминает о зиме. На сердце как-то неспокойно, в чём дело, почему? Подобное состояние я испытала как-то осенью во время отдыха в Пярну. Каждый день я шла вдоль  берега по песку два часа в одну сторону и столько же - в другую. Вечером возвращалась в уютную комнату и слушала 3-ю симфонию Пауля Хиндемита, и была поэтично счастлива. Хочется разобраться в этом чувстве, это не депрессия, это не связано с внешними событиями, это - грусть. Я люблю погружаться в воспоминания, размышлять о происходящем,  анализировать  слова, поступки и пришла к выводу, что в этой жизни я должна научиться терпению, выдержке и умению слушать. Процесс погружения в себя привёл меня к мысли о том, что любые свои чувства я должна понимать, размышлять о них, находить те или иные причины, которые приводят меня к этому состоянию. В частности, своё состояние светлой грусти я стала определять как задумчивое. Вот и возникла у меня «Задумчивая грусть».

ШКОЛЬНИК

Мой Алекс вчера учил уроки, чтобы сегодня - 1 сентября - пойти в школу. Его школа расположена на балконе. Там он изучает поведение мух, комаров и голубей. Когда же плотно закрываю дверь, на балконе начинается паника, кот яростно скребет лапами окна и дверь, срочно стремясь вернуться из школы домой. Алекс любит, чтобы дверь всегда была открыта. После этого он водружается на диван и вытягивает успокоенно лапу.

ДУША ОБЯЗАНА ТРУДИТЬСЯ

Я и сама обратила внимание на этот факт. Щелкнут снимок, - и всё. Ни пояснений, ни даже подписи под снимком, кто на нем изображен. Это мне понятно. Писать очень трудно, порой даже не в силах выразить самую простую мысль. Но собравшись, усаживаешь себя к столу и пишешь. Писать - это обретенное счастье.

ТАЙНЫ НИНЫ КРАСНОВОЙ

Сегодня меня пленило стихотворение «Тайна». Да, любовь - это дар, если она пришла к тебе, то её нужно бережно выращивать и хранить. Есть особая сладость в любви, о которой никто, кроме влюблённых, не знает и не догадывается, и Нина Краснова поразительно точно говорит о необходимости дорожить ею и беречь, чтобы никто «не смог бы отношенья наши сглазить». Вот её стихотворение об этом:

Я тобой в лучах любви твоей оттаяна,
В светлой ауре любви твоей омыта.
Наши отношенья - это тайна,
О которой всё и знаем только мы-то.
Нашу тайну людям мы с тобой не выдадим,
Мы её за девятью замками спрячем,
С ней на площадь Красную не выйдем
В день парада, с транспарантами и с прочим.
Мы её не будем миру демонстрировать
И не будем на трибуну с ней «залазить»,
Чтоб не стал какой-то демон нас третировать
И не смог бы отношенья наши сглазить.
Создать свой поэтический мир любви, свой стиль, передать тончайшие оттенки переживаний женской души, сохраняя тайну любви, дано только истинному таланту. Читаю сборник стихотворений Нины Красновой «Избранное», открываю всё новые подводные течения её творчества, и меня не покидает мысль о том, что её поэзию, простую, даже народную, на первый взгляд, отличает поразительная глубина чувств. Нину Краснову нужно читать, читать в разных состояниях души, и тогда читатель может приблизиться к сути её творчества.

СВОЙ ПУТЬ

Я читаю стихотворения Юрия Влодова  и утверждаюсь в мысли, что не только  Бог присутствует в каждом из нас, но и Дьявол находится тоже. Поэт всегда пребывает в состоянии противоречия с общепринятым. Ему хочется спорить со всеми. Мне это понятно, потому что он не хочет идти в толпе, а нащупать свой единственный неповторимый путь. Поэт так и должен поступать. С лёгкой руки реализма подавляющее большинство советских поэтов копировало внешний мир, не добираясь до самих себя, до своей души, до своего собственного сердца. Я не напрасно сказала, что в бокале поэзии Юрия Влодова находятся два в одном: и Бог и Дьявол. Это даёт колоссальное напряжение его текстам. Его стихи подобны трансформатору, перерабатывающему электрическую энергию, а в иных случаях уподабливаются небесной молнии. В каждом стихотворении мы ощущаем натянутый нерв:

«Умрёте все!» - глотая ярость,
Шипела старость.

Вот так он пишет, на разрыв сердечной мышцы. Но смилостивившись в минорные минуты, как бы смягчает свой пыл:

«Как хороша над морем лунность!» -
Вздыхала юность.

И это можно понять. Каждый человек с умилением вспоминает свою юность, которая кажется ему безмятежной и счастливой. Но юность быстро проходит, подводя к зрелости, которая часто бывает несозревшей:

«Я пью за дружество и смелость!» -
Басила зрелость.

Но колесо вечности забирает каждого, кроме тех, кто воплотил свою душу в слове, в чём несомненно блестяще преуспел выдающийся поэт Юрий Александрович Влодов.

ВЕРНОСТЬ

Поэтесса Людмила Осокина владеет редким тонким, музыкальным чувством слова, умением точно выразить всю глубину переживаний нежной женской души, её подводные течения, все её сокровенные тайны, используя при этом минимум изобразительных средств. Я бы сказала, что её поэзия бездонна, как небо. Цикл её замечательных, я бы даже сказала, прелестных, даже умилительных стихотворений «Кофе & кошки» написан с изысканным вкусом. Вот, к примеру, одно из её блестящих стихотворений:

А голуби - тихие души
Ушедших из жизни поэтов.
Наверное, птицами лучше
Летать и не ведать запретов.

Наверное, птицами проще
Добыть себе корочку хлеба,
Для птиц она, видно, короче,
Дорога в манящее небо.

Наверное, птицами легче
Бездомными быть и босыми…
Далече, далече, далече
Кружить в ослепляющей сини.

А голуби - это лишь птицы,
Такие беспечные очень…
У дальнего небо таится
Судьбы их прощальная осень.

Людмила Осокина не только талантливый поэт, она посвятила свою жизнь служению литературе, продвижению поэзии. В наше время у поэта должно быть три обязательных дела: писать, публиковаться и распространять свои произведения. Положив в основу своей творческой жизни эти три принципа, Людмила Осокина прилагает их не только к себе, но и к другим видным современным поэтам, в число которых, несомненно, входит поэт Юрий Влодов. В этом году ему исполнилось бы 80 лет. Вышла его книга, постоянно появляются материалы о нём в журналах и газетах. И всё это с лёгкой руки Людмилы Осокиной. Это и понятно, поскольку она была не только верной женой Юрия Влодова, но и поэтическим другом. Я восхищаюсь энергией этой женщины, её страстной преданностью литературе.

МОЁ ВОЛШЕБНОЕ ОЗЕРО

Вкрадчивое начало. Арфа со струнными звучит так нежно, будто волны набегают. Затем мелодия усиливается, присоединяются духовые, слышны звуки леса. Вот  - настороженный голос птицы, перед глазами возникает лесное озеро необычайной красоты. В нём бегут облака  и ускользают, прячутся в цветах и травах, которые обрамляют озеро и отражаются в нём. Вода в озере настолько прозрачна, что видно до самого дна, где переливаются на солнышке камешки всех цветов и оттенков. Лучи высвечивают играющих рыб. На воду можно смотреть бесконечно, как на костёр или на звёзды на ночном безоблачном небе. Также бесконечно можно слушать гениальное «Волшебное озеро» Анатолия Лядова.

ЗЕЛЁНЫЕ СВЕЧИ

Измайловский парк встретил меня любимыми каштанами. В аллее тишина, только деревья переговариваются друг с другом, шелестят ещё зелёными, но по краям уже слегка потемневшими листьями. Птиц почти не слышно, изредка они появляются передо мной и скороговоркой чирикают, как будто спешат сообщить мне что-то важное, и исчезают. Вдыхая лесной аромат, я углубилась в парк и, вдруг, перенеслась в Ялту. Стройная аллея пирамидальных тополей, словно зеленых свечей, под ними - ажурная беседка. Создается полное ощущение  юга у Чёрного моря, а чуть поодаль еще слегка серебрится водная гладь. Это кольцо большого  пруда, в центре которого живописный зелёный остров и эта зелень нежно отражается в воде, словно на картинах Исаака Левитана. Потом я увидела на воде чайку. Течение плавно приближало её ко мне. Я любовалась ею и думала, как же удобно ей отдыхать, качаясь на волнах. Когда она приблизилась ко мне, я разглядела, что это с любовью сделанный бумажный кораблик.

ЛОШАДИ

Лес кончился. Вдруг я увидела лошадь шоколадного цвета, с тонкими щиколотками, в белых носочках, с густой чёрной гривой. Мягкими губами она, старательно выбирая, щипала траву. Не сразу я разглядела, что лошадка пасётся за изгородью, просто ажурная изгородь среди зелени почти незаметна. Меня смутило, что шоколадная красавица совсем небольшая, наверно это пони, подумала я, и не могла налюбоваться этим милым созданием. Через несколько минут показалась ещё одно маленькая лошадка, немного светлее первой, но тоже в белых носочках. Вдруг они одновременно оглянулись, вытянули головки, и я увидела лошадь привычного роста. Её окрас был цвета горького тёмного шоколада. Это - жеребята, наконец, догадалась я. Два жеребёнка нежно тёрлись о бока своей мамы и ласкали друг друга. Солнечный день, пьянящий свежий воздух, грациозная любящая семья - всё это создавало ощущение полной гармонии.

«У»

Первые дни весны. Просыпается не только земля, просыпается жизнь. Я вижу странное дерево, очень большое  в виде буквы «У», и вспоминаю строки Анны Ахматовой:

Деревья те, что мы любили,
давно срубили…

Но в отличие от знаменитой картины Алексея Саврасова, Александр Трифонов использует минимум изобразительных средств. Всё лишнее он убирает, всё уходит в подтекст. Перед нами грачик с веточкой,  чёрная вода, талый снег, покосившаяся церковь с колокольней. Но в картине скрыта великая тайна, которую художник  предлагает открыть каждому самостоятельно.

КОФЕ

Я пила кофе и листала сборник  Осипа Мандельштама, изданный в Тбилиси в 1990 году фантастическим тиражом в 250 тысяч экземпляров. Славная Грузия!

И в мешочке кофий жареный, прямо с холоду домой,
Электрическою мельницей смолот мокко золотой.

Кофе готов. Предвкушаю утреннее удовольствие. Это - любимые минуты начала дня. Запах и аромат молотого кофе без сахара, маленькая чашечка, сливочник со сливками, чёрный горький шоколад - вот оно утро счастливого человека.

ПОЕЗД

Непреодолимое беспокойство, волнение, смешанное с ужасом, страх опоздать - всё это захватило меня одновременно, и я смешалась с толпой на перроне и, не соображая, понеслась вправо. Меня били по ногам сумками, толкали, наступали на ноги. Внезапно чувство протеста меня остановило. Я стала соображать, что времени  более чем достаточно. Поезд отправляется с третей платформы, и нужно спуститься в туннель. Вот я уже на месте. Жду поезда. Каждый раз вид огнедышащего, шипящего, свистящего чудовища пугает меня. Захожу в вагон, нахожу своё купе и занимаю место, верхнюю полку. Последние минуты перед отправкой поезда. Безотчётное волнение. Меня никто не провожает. Я еду в очередную обычную командировку, но всегда испытываю одни и те же чувства. Каждая поездка - предвкушение чего-то нового и ожидание чуда. Опыт и возраст ничего не меняют. Наконец, затихли предупредительные крики проводниц. Поезд  тронулся.  Неспешные разговоры, чай в подстаканниках, а самое увлекательное, постоянно меняющиеся виды за окном.

ЛИЦО ЖЕНЩИНЫ

Сколько помню себя  с детства, меня интересовали женские лица. Сначала меня интересовали прически, брови и губы. Слово «макияж» тогда не было знакомо мне, да и о косметике разговоров в нашем доме не вели. Я мечтала стать взрослой как можно скорее, выщипать брови, иметь просто красивые от природы брови, казалось мне неправильно, и купить губною помаду всех оттенков, к каждому платью. Смешная, глупая и наивная я была. Повзрослев, я стала не просто рассматривать, я стала любоваться женскими лицами: внутренним светом, благородством, глазами, выражением лиц, и пришла к мысли, что красота, во многом зависит от внутренней самооценки, от наличия или отсутствия вкуса, умения подчеркнуть свою индивидуальность. Я расстраиваюсь, когда вижу лица старательно «сделанные под кого-то».

ОЧАРОВАНИЕ МАЛЕНЬКИХ ГОРОДОВ

Ослепило меня утром яркое, летнее солнце. Я торопливо собралась, и поспешила выйти из дома к теплу и солнцу. Погода - чудесная. Душа поёт: «Выйду на улицу, гляну на село,  девки гуляют и мне весело!» Никак не могу избавится от песни этой. Ощущение такое, будто я в небольшом городке нахожусь, вверх поднимаюсь по зелёной извилистой улочке, мимо уютных домиков, в цветах утопающих.  Раскланиваюсь и здороваюсь с редкими прохожими. К реке выхожу, вдоль берега иду. Монастырь и церковь, недалеко от него отражаются в воде. Отражаются ли?! Может, это мне и только мне открылся Град Китеж?! Когда душа настроена на поэтический лад, то всё возможно! Я люблю очарование маленьких городов, их небольшие дома с резными наличниками и мезонинами, лай собак, ленивый, небрежный, даже добродушный, так для порядка. Вот такую картинку навеяло мне теплое солнечное утро.

КЛЁН

Иду по аллее. Думаю о том, что, возможно, лето решило проститься с нами по-доброму, и напоминает о себе телом и солнцем. Но, милая моя, осень уже наступила и это особенно заметно по кленовым листьям. Клён, как много прекрасных слов написано и спето о тебе! Вот передо мной один красавец тянется к солнцу, настоящее чудо: стройный, выше всех, весь ещё зелёный, а верхушка золотится так, как будто он примеряет корону. Золотые, резные  его листочки с самого верха кружатся, так музыкально, как будто танцуют вальс Штрауса.

САД

Каким новым и увлекательным сегодня открылся мне окружающий мир! В процессе написания слов, я остановилась на буквах, из которых они состоят, например слово «сад», сразу возникает определённый образ, а если букву «с» вообразить в качестве приставки и убрать её, то получится «ад», это уже из другого мира понятие. Поскольку я страдаю совсем нередкой женской болезнью - люблю поговорить, то слова льются широкой полноводной рекой без остановки. Написав буквы, мы видим за ними определённое понятие, точно так же, как, бросив в благодатную почву зёрна, вырастают растения.

ТЬМА УКРЕПЛЯЕТ СВЕТ

Когда я думаю о божественной частице, которая есть в той или иной степени в душе каждого человека, я, сама в себе, ощущаю в себе и частицу тёмных сил. Стремление удержатся на грани середины, предполагает значительные душевные затраты. Задача состоит в искуплении нижнего мира, поиске искр божественной святости, очищении их от частиц нечистоты и преображении в мире светлом. Орфей спускается за Эвридикой, чтобы вызволить возлюбленную из небытия; хищная птица в своем полете стремится все выше и выше - в безвоздушное пространство и превращается в снег и свет. Для искусства - эта ситуация более чем типична, а для души человека - трагична. Но работая над своим рассказами, я ещё раз убедилась, что без черноты, нет света. Чтобы летать, нужно научиться ползать.

ТРИ ТОМА ВЫСОТ БОРХЕСА

Я с увлечением листаю замечательный трёхтомник Хорхе Луиса Борхеса, и не могу оторваться, текст забирает меня полностью, без остатка, поднимая на невиданные высоты художественной мысли. Этот трёхтомник  издан в Риге издательством  «Полярис», в 1994 году. Для меня в книге важно всё: бумага, переплет, оформление, наличие предисловия, комментариев, подготовленных для данного издания. Ценность издания для меня возрастает именно тогда, когда издатель позаботился о привлечении специалистов, которые обеспечат подбор произведений, качественный перевод и откроют читателю автора в максимальной полноте его таланта. Я собирала книги издательства «Наука», они издавались всегда на высоком уровне. Подобные издательства не редко открывали нам новые имена и то, как это сделано для меня важно при вхождении в неведомый, художественный мир автора. Издание сочинений Борхеса подготовили специалисты, не только глубоко проникнувшие в его особенный мир, я бы сказала, что оно подготовлено людьми, понимающими и уважающими философию Борхеса. Мир его предстаёт во всей полноте, это - эссе, новеллы, стихотворения, устные выступления, интервью. Вместе с Борхесом я погружаюсь в «суеверную этику читателя», «Всемирную историю низости», «Историю вечности», «Замурованные тексты» или отправляюсь вместе с ним в мир Данте.

АРМЯНСКОЕ КЛАДБИЩЕ

Армянское кладбище находится прямо напротив  Ваганьковского. Красный кирпичный забор. Ворота. Со всех сторон убивают воображение своей гигантоманией чёрные мраморные и гранитные глыбы, с высеченными на них лицами людей, но их нет уже, и лиц этих нет. Смерть присутствует в душе каждого с рождения, но дело совсем не в надгробии. Мраморные глыбы подавляют и как будто окружают тебя. Я прошла мимо Армянской православной  церкви, уютной, из бордового кирпича, приземистой, напоминающей древние молельные дома, даже  синагоги. На руках у молодой матери был новорожденный, совсем маленький ребёнок, проходило таинство крещения.  Луч солнца высветил золотистые листья  клёна. Я шла к самой великой могиле этого кладбища, могиле Андрея Платонова.  Огромного, старого дерева, по которому я узнавала могилу, не было, его спилили. Она открылась передо мной как-то иначе, поразила скромностью надгробия. Вот могила гения - Андрея Платонова, его величие в словах и текстах, которые он написал. Слава его будет расти год от года и век от века.

ШЕХТЕЛЬ

Он законодатель московского модерна. По знаменитому Ермолаевскому переулку, можно сказать Булгаковскому, иду я в предвкушении встречи с одним из любимых мною домов. Дом № 28 - полёт искусства! Красота, созданная поэтом архитектуры Фёдором Осиповичем Шехтелем. Внимательно рассматриваю двухэтажное здание со свободной планировкой, удивительное сочетание объёмов разной конфигурации и высоты, круглую башню, витражи, керамику. Особняк окружён решетчатой оградой. Особняк Рябушинского - общепризнанный архитектурный шедевр в этом роде. Многие из особняков и домов, созданных Шехтелем, вошли в Золотой фонд нашей архитектуры и находятся под охраной государства. По его проектам в столице построено более 50-ти зданий, и многие из них сохранились до наших дней. Каждый раз при встрече с творениями Шехтеля, я с волнением замираю, и мысленно благодарю его за чудо в камне, которое он оставил нам. И вот как-то на Ваганьковском кладбище я, случайно, увидела семейное захоронение Шехтелей, оно поразило меня простотой и скромностью.

ОКНА

Я придумываю свою историю жизни людей, которая происходит за тем или иным окном.  Если  рассматривать слово «окно» просто как многозначное слово, то можно нафантазировать, наверное, рассказ или даже повесть. Антон Чехов написал бы глубокий и содержательный, гениальный рассказ. Я всегда волнуюсь, разглядывая окна, в которых горит свет, особенно захватывают занавешенные окна. Есть окна, освещенные удивительно мягким, ласкающим светом, есть романтичные окна в цветах, а бывают окно такие странные, всё есть, а от них веет холодом.  Вот тут можно придумывать истории, которые случаются там, за неведомым окном. Важно как выглядит само окно: типовое, обычное, эркер, фонарь, а вдруг это дом с мезонином! Разные истории, иногда печальные, иногда истории ожидания чуда, но всегда даю шанс своим придуманным героям изменить свою жизнь к лучшему. Моя игра с окнами так увлекла меня, что захотелось свои выдуманные истории записать.

БИБЛИОТЕКА

В библиотеку я вхожу, как в храм, где живее, настоящее живут те люди, с которыми я провожу всю жизнь. Вот со мною говорит Данте о чистилище грешных, о кругах ада, предсказав ад советских концлагерей. Вот Чехов корчится привязанный к железной койке в палате номер шесть. Вот Достоевский точит у татарина точильщика вострый топор для ростовщицы. Вот Волошин под шум коктебельских волн восклицает:

Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы.
И здесь - их голос, властный, как орган,
Глухую речь и самый тихий шепот
Не заглушит ни зимний ураган,
Ни грохот волн, ни Понта мрачный ропот.

То что сейчас люди не читают книг - это неправда, я с этим никогда не соглашусь. И я не разделяю все пессимистические настроения по поводу того, что сейчас никто не читает книг. Потому что я почти 40 лет отработала в библиотеке и, сколько работала, столько слышала, что никто не читает книг. Но я знаю, что это не соответствует действительности. Люди у нас - разные. И кто-то, да, не читает книг, но кто-то - читает. А самое главное, что даже те люди, которые не читают бумажных книг, читают их в Интернете, если им попадается на глаза хорошая книга, и люди всё-таки читают литературу, пусть и не все. Я счастливый человек. Потому что всю жизнь свою посвятила библиотеке. А туда приходят исключительно замечательные люди, самые лучшие!

НАБОКОВ В СТРАНЕ «НЕЛЬЗЯ»

Беру с полки ничем не примечательную книгу в бежевом самодельном переплёте, без всяких опознавательных знаков. Мысленно переношусь в восьмидесятые годы. Те тоталитарные годы страны «Нельзя», когда нам практически всё было «нельзя» и «не положено». Поэтому мы с особым рвением, восторгом, азартом стремились за «самиздатом», который был для нас «лучом света в тёмном царстве». Так у меня с тех времён хранится эта книга: Владимир Набоков «Лолита». Односторонний ксерокс с издания издательства «Ардис&Анн Арбор» с предисловием доктора философии Джона Рэя, написанном в 1955 году. Я же смогла познакомиться с творчеством Владимира Набокова, нашего классика, только спустя десятилетия. В Набокове важна не «изюминка», которую вычитывали многие нетребовательные читатели, а форма, как это написано. Почувствуйте высокий стиль мастера:
«Конечно, в силу старомодных европейских навыков я, Жан-Жак Гумберт, принял на веру, когда впервые ее увидел, два с половиной месяца тому назад, что она так непорочна, как полагается по шаблону быть "нормальному ребенку" с самой той поры, когда кончился незабвенный античный мир с его увлекательными нравами».
Спасибо «Самиздату», который и составляет сейчас гордость литературы, а советская «секретарская» писанина, издаваемая в те запретные годы миллионными тиражами провалилась в тартарары.

ТУРГЕНЕВ

Тургенев смело заканчивает роман «Дворянское гнездо». Он просто говорит: «"И конец? - спросит, может быть, неудовлетворенный читатель. - А что же сталось потом с Лаврецким? с Лизой?». Я этому научилась, и в своём новом рассказе «Её волшебное озеро» я так же, как классик, обрываю повествование: «И вскоре умерла». Рассказ мой смотрите в 10-м номере «Нашей улицы». Я оторвалась от текста. Выглянула в окно. Воскресное утро, дождь, неприветливо и грустно, а праздника хочется. Включила Бородина. Чудесная музыка наполнила комнату. Подхожу к стеллажу, зажмуриваюсь и снимаю с полки книгу наугад. Иван Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах, изданное издательством «Наука», в восьмидесятые годы. Шестой том сочинений, «Дворянское гнездо». С нежностью просматриваю страницы романа и, как будто переношусь в годы юности, годы открытий авторов, их миров, таких разных и таких увлекательных. Мир остановился. Откушиваю чай с вареньем.

ПРОХОЖИЙ

Никак не выходят из головы строки Марины Цветаевой:

Идёшь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!

Сегодня они звучат для меня совершенно иначе, чем в юности. Прекрасная, беспечная, легкомысленная юность прошла. Наступило понимание того, что дни, месяцы, годы моей жизни прошли и исчезли бесследно. Что остаётся? Литература, художественный мир, по которому я узнаю жизнь. Значит мы, люди, поглощающие, но не создающие этот волшебный мир творчества и есть тот самый «прохожий», которого окликает Марина Цветаева из вечной, истинной жизни.

КАБЛУК

Я полагаю, каждая девочка в детстве примеряла мамины туфли на каблуках. Когда я увидела в парке искусств МУЗЕОН скульптуру Дмитрия Тугаринова «Туфельки», то влюбилась в неё сразу. Высокий каблук мечта каждой любящей себя женщины. Я, конечно, сужу по себе. Каблук от одиннадцати сантиметров, шпилька был мне необходим. Вся остальная обувь для меня не существовала. Когда ты лёгкой походкой от бедра спешишь по улице или несёшься по эскалатору вниз или вверх и чувствуешь внимание окружающих, то невольно подтягиваешься, улыбаешься и испытываешь себя королевой.

БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Что может быть интереснее музыки Гайдна? Вряд ли что. Мир - необъятен. И много чего интересного в нём есть. Каждый день дарит нам возможность новых открытий, а готовы ли мы к ним, это уже другая история. Музыку, литературу я люблю, сколько помню себя, но с каждым днём всё отчётливее понимаю, что постичь художественный мир, созданный творцами, в течение человеческой жизни невозможно. Каждый день рождаются новые произведения искусства, новые исполнители. Это как Вселенная - бесконечно. Кроме того вкусы, восприятие, понимание творчества меняется по мере роста человеческой личности.

ТОЛСТОЙ И ГОГОЛЬ. СУМАСШЕСТВИЕ

Моё внимание привлекли «Записки сумасшедшего» Льва Толстого, написанные, на мой взгляд, явно в соревновании с Николаем Гоголем. Открыла очередной том прямо на странице с этой неоконченной повестью. Тема сумасшествия, настолько многолика и неисчерпаема, что описана во многих произведениях классической литературы. Но, мне кажется, Льву Толстому очень далеко в раскрытии этой темы, да и, собственно до сумасшествия. Он слишком правилен в тексте, но абсолютно извращен в жизни. Барин, плодившийся, как крепостной крестьянин, и при этом поучавший всех и вся. Оставлю Толстого школьникам. И перейду к гению сумасшествия Николаю Гоголя. В его «Записках сумасшедшего» тонко показано, как герой сходит с ума. Он слышит разговор двух собачонок:
"Здравствуй, Меджи!" Вот тебе на! кто это говорит? Я обсмотрелся и увидел под зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они уже прошли, а возле меня опять раздалось: "Грех тебе, Меджи!" Что за черт! Я увидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. "Эге! - сказал я сам себе, - да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мною редко случается". - "Нет, Фидель, ты напрасно думаешь, - я видел сам, что произнесла Меджи, - я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна". Ах ты ж, собачонка!»
Поприщин явно услышал их разговор, сначала усомнился, а потом убедился, что Меджи и Фидель беседуют между собой человеческими голосами. Так постепенно герой Николая Гоголя утрачивает грань между реальностью и своим миром.

ТОЛСТОЙ И МIР

Мне ближе понимание старорусского слова «мiр» у Льва Толстого как «общество». Ибо описывать мир без войны было бы слишком очевидно. А Толстой описывает общество в соотнесении к войне. Вот передо мной собрание сочинений в двенадцати томах, библиотека «Огонёк», изданная издательством «Правда» в 1984 году. В 4-х томах, с III - VI, напечатан роман «Война и мир». В русском алфавите буквы «Б» и «В» неслучайно стоят рядом. Вот слово «бой». Вы чувствуете всю тяжесть этого слова?! Почувствуйте ещё - «забой скота», «бойня», на современный лад «мясокомбинат», продукцию которого люди так любят есть. Для меня война - это бойня, мясорубка. «В» заменяется на «Б», отсюда вывод, Толстой кричит о бойне. А общество - мир - безмолвствует.

ДАЧНЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Сидим на открытой террасе, чаёвничаем, вокруг высокие сосны. Недалеко - красивый ампирный дом, бывшее имение Саввы Морозова, старинная церковь. Дачная жизнь - особый уклад, долгие годы наслаждения красотой и тишиной Подмосковья, встреч с друзьями. Для меня дачная жизнь тесно связана с чтением вслух, разговорами о книгах, культурных событиях московского лета. Чтение вслух долгие десятилетия являлось неотъемлемой частью культуры. Я вспоминаю мастера художественного слова, удивительного чтеца Дмитрия Николаевича Журавлёва его чтецкие вечера были настоящим событием. Служение артиста звучащему слову длилось более полувека: с 1931 по 1984 год, когда в дни 80-летия памяти Чехова на юбилейном концерте он в последний раз читал «Даму с собачкой». В работе Журавлев опирался на собственную богатую фантазию, веру в магию слова.

МЕДВЕЖЬЯ ОХОТА

Кн. Воехотский

Да! да! непобедимые условья!
Но, к счастию, народ не выше их:
Невежество, бесчувственность воловья
Полезны при условиях таких

Что за князь? Откуда? Я всю жизнь живу с книгами, читаю и, заблуждалась, думая, что знаю русскою классическую литературу. Вот, открыла книгу, прочитала четыре строки и не могу определить какое это произведение Николая Некрасова?! У меня в руках третий том полного собрания сочинений и писем в 15-ти томах, изданный ленинградским отделением издательства «Наука» в 1982 году. И цитата эта из «Медвежьей охоты». В том же томе «Дедушка Мазай и зайцы», а также «Генерал Топтыгин»… Да классика и классики на протяжении всей жизни позволяют нам делать всё новые и новые открытия. Николай Некрасов, сам не зная того, повлиял на мою жизнь. Даже одним тем, что вместе с неистовым Виссарионом открыл нового гения - автора «Бедных людей». Личность цельная, яркая, к тому же - картёжник.

ВЕЧНОЕ ОБНОВЛЕНИЕ

Солнечные лучи преображают мир вокруг до неузнаваемости. Так и в жизни любовь, доброта, внутренний свет создают атмосферу счастья. Мы живём в средней полосе, и тепло нечасто балует нас. Но нам повезло наблюдать четыре времени года во всей своей красе. Каждый год я наслаждаюсь осенью. Ни один осенний день не похож на другой. Меняются краски. Снег обрушивается на Москву всегда внезапно, мы удивляемся при виде белых крыш, деревьев и белого ковра, укутавшего город. Только дети всегда рады любим переменам погоды, особенно снегу. Вот, где можно получать удовольствие на санках, коньках, лыжах, а сколько зимних игр дарит нам наша зимушка-зима?! Впереди - Новый год, мы ждём, упорно ждём чуда, и оно приходит. Верить, только нужно в него, непременно верить. Отпраздновав святки, мы ждём весну, говорим о ней постоянно, строим планы новой жизни. Зима уходит неохотно, всё норовит поспорить с весной. Вот, наконец, снег стаял, ручьи бегут, капель звенит - дождались. Вот бы и наслаждаться весной, но мы обсуждаем, какое будет лето. И так из года в год. Но без этой, такой разной и непредсказуемой погоды, без смены времён года я своей жизни не представляю. Вечное обновление.

СОЛЬФЕДЖИО

Я несказанно обрадовалась, что моя любимая, очень талантливая крестница Маша получила по сольфеджио пять, да ещё с плюсом. Я очень люблю и знаю, как стихи Марины Цветаевой, Машу с рождения, она всегда, как цветочек к солнцу, тянулась к живописи и музыке, прилежно училась в музыкальной школе, и с выбором жизненного пути затруднений не было. Музыка. В этом году она поступила в музыкальный колледж. Для всех нас это - счастье. Первые успехи в колледже очень важны, и я, надеюсь, что успехи плавно перейдут в победы. Шаг за шагом Маша будет узнавать необъятный разнообразный мир музыки, будет расти духовно и её мечты исполнятся. Путь в профессию, во взрослую жизнь требует настойчивости, труда и веры в себя. Я верю, что Маша проявит все свои способности и характер. Всё будет хорошо, как первая отметка по сольфеджио.

ВИКЕНТИЙ ВЕРЕСАЕВ

Викентий Вересаев обладал редким качеством - улавливал необычайно точно новые веяния в жизни и искусстве. Удивительный человек и писатель. Какой бы том его произведений не взяла полистать, погружаюсь в чтение и не могу оторваться. У меня есть четырёхтомник Викентия Вересаева, изданный в серии библиотека «Огонёк» в 1985 году. Совсем немного, и не даёт представление о его творчестве в полном объеме, но мои любимые произведения в этом издании есть. Викентий Вересаев принадлежит к писателям из когорты врачей. Многие из них - украшение и гордость нашей литературы. Личность его, литературные суждения и интересы весьма самобытны. И только в новое время, во времена крушения СССР, стал доступен главный, на мой взгляд, труд Вересаева «В тупике», о котором правоверная большевистская критика писала: "Вересаев повествует, главным образом, об эсеровско-меньшевиствующей интеллигенции" (А.Воронский. "Литературные отклики. В тисках". - "Правда", 1922, 20 декабря).

ПЕРВЫЙ СУДИЯ

Наша культура настолько богата, напитана, насыщена гениями и талантами, что на протяжение всей жизни можно открывать всё новые и новые миры. Называть и слышать не означает знать, Только погружение в личность и её произведения в разные периоды моей жизни позволяют всё глубже и всеобъемлюще постигать художественные миры творцов. Одним из таких творцов мира литературы и науки, уходящего в глубины человеческой мысли, для меня является Владимир Одоевцев, его Русские ночи», «Сказки дедушки Иринея». В детские годы я полюбила его как сказочника: «Городок в табакерке», «Мороз Иванович», «Разбитый кувшин» и другие. Знакомство с философскими произведениями Владимира Одоевского было для меня настоящим открытием. Я полюбила его всем сердцем и стала следить за публикациями его произведений. Вот, что он говорит о сущности поэта:
«Поэт есть первый судия человечества. Когда в высоком своем судилище, озаряемый купиной несгораемой, он чувствует, что дыхание бурно проходит по лицу его, тогда читает он букву века в светлой книге всевечной жизни, провидит естественный путь человечества и казнит его совращение». («Русские ночи». «Ночь вторая».)

НА ПУТИ К СЧАСТЬЮ

Я проснулась сегодня в приподнятом настроении. Это происходит со мной каждый год 30-го сентября. День именин Веры, Надежды, Любви и Софьи. В моём понимании этот день - праздник всех православных женщин. Именно эти имена составляют душевную сущность женщины. Каждая девочка верит и надеется на любовь, с возрастом ко многим приходит мудрость?! А как без мудрости душевной, встретив любовь, сохранить её и пронести через всю жизнь?! Сколько препятствий, наших глупостей, немотивированных требований «хочу всё, сейчас и сразу» мешают нам на пути к счастью. У каждой из нас свой путь, но каждая женщина проходит его по-своему, как умеет. Так хочется пожелать, чтобы вера, надежда, любовь и мудрость не покидала, вас, милые женщины!

“Наша улица” №155 (10) октябрь 2012