В ЦЕЛОМ

Созвучия чётко учат настраиваться чувственно на продолжительное звучание в собственной душе последовательных цепочек написанных писателем знаков на его партитуре жизни в тексте, когда прямые линии непроизвольно превращаются в орбитальные кольца, изгибающиеся до эллипсов и восьмёрок, последнего знака в счёте, иначе говоря счёт идёт лишь до семи, а восьмёрка указывает на бесконечные комбинации указанных знаков, говоря нам о бесконечности творчества, закольцованного в те самые кольца, которые стали у Данте кругами ада, открытого для умудрённого симфонического взгляда, безо всякого разлада времени и пространства, даже там, где дисциплина поведения лежит в основе бытия, но безо всякого нытья на непонимание и сложность, поскольку у каждого есть возможность возвыситься до симфоний, однако незримая полоса препятствий не делает человека как такового искусной симфонией, потому что в этом состоянии пребывают только те, кто денно и нощно, без отпусков и морских пляжей, постоянно наносит знаки на чистый лист бумаги, находясь в состоянии тревоги оттого, что не успеет начертать все знаки, идущие из его души, и у каждого наверняка был повод для подобных опасений в смутных предчувствиях, но преодолённых волевым творческим усилием в целом.

 

Юрий КУВАЛДИН

ПРОЗРЕНИЯ

Это не простая деятельность. Это деятельность производственная, ежедневная, и очень трудная, особенно когда красноармеец стучит прикладом по паркетному полу и спрашивает, мол, ты кто, на что ты робко отвечаешь, что писатель, и на это красноармеец говорит, что, ежели ты писатель, так садись и пиши свои произведения, от этой фразы, становится не по себе, потому что из-под палки ничего приличного не напишешь, и тем более из-под штыка красноармейца, но всё же после глубокого вздоха садишься и пишешь, хотя поблизости клубком свернувшийся только твой любимый кот, а не красноармеец, однако изредка кот исполняет и ещё не те роли, тут необходимо пользоваться своими сильными сторонами, то есть идти поперёк течения, исключительно к свету, поскольку нет ничего незыблемого, которое диктует реальность, обращая твои мысли на внимание к одной новой детали, а именно к той, по причине которой ты производишь свои произведения в состоянии прозрения.

 

Юрий КУВАЛДИН

 

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Писатель формируется в одиночестве, и в этом нет ничего удивительного, потому что никто за него ничего не напишет, а когда он сам начинает увлечённо писать, то его не оттащишь от письменного стола, надолго приковывающего его к себе, и с места этого он не уходит до конца жней своих, погружённый в чувство страха за потерю дней своих, в которых он осуществляется в тексте, перенося в него свою душу, хотя надо сказать, что почти каждый человек испытывает нечто подобное, пусть лишь отдельные моменты, таящиеся на задворках сознания, что и ему персонально придёт конец, и при этом не только физический, но и моральный, поэтому в свете, как говорится, сказанного писатель особое внимание обращает на простейшие впечатления.

 

Юрий КУВАЛДИН

 

ВЗГЛЯД

Нешуточное дело каждый день подходить к столу, чтобы написать тысячу знаков, причём, не по обязанности, а ради удовольствия, и в молодости и теперь, к тому же призываю всех авторов моего журнала «Наша улица», то есть к беспрерывной работе с текстом, только в подобном случае нарабатывается мастерство, которое служит для защиты от навязчивого быта, из которого время от времени будут слышны голоса, вроде: «Ты что это всё время пишешь, ты что Лев Толстой?!», - но это не должно смущать нового писателя, признание к которому придёт лишь после смерти, но снова идёшь к столу, чтобы ещё разок исполнить  дневную норму, и совершенно бесполезно тебя останавливать, хотя современники для того и созданы, чтобы не давать тебе взлететь, чтобы ты был таким же, как они, не понимая, что ты же ради собственного счастья сидишь в углу и быстро пишешь  прекрасные строки, полагаясь в литературе исключительно на свой взгляд.

 

Юрий КУВАЛДИН